Убить Силу

— Помнишь, ты как-то рассказывала мне о том, как выглядит галактика, отрезанная от Силы? — задумчиво спрашивает изгнанница у Визас, прислонившись плечом к переборке. Еще с начала гиперперелета она слоняется по кораблю, полностью погруженная в себя, ничего не замечая, и это едва ли не первые слова за все время. — Да, помню. Почему вы сейчас об этом спрашиваете? — Мне интересно… ты когда-нибудь думала об этом как о связи, только односторонней? — Я… не понимаю. — Ну… как, по-твоему, рождается Сила? Откуда она берется? — Разве она вообще рождается? Мне казалось, она просто… есть. — А что она вообще такое? Визас набирает в грудь воздуха и глубоко задумывается. — Свет… воздух… океан… кровь, текущая по венам вселенной… нет, я не могу подобрать слов, способных ее описать. — Но где источник света? Откуда стекаются реки? Где то сердце, что качает эту кровь? — Вы полагаете, что они должны быть… нет, что они есть. — Кажется, я не просто полагаю. Кажется, я знаю. Смотри… Она осторожно достает из-за пазухи закрытую колбу. Жидкость внутри почти слепит обилием жизни, клубится туманом, находится в постоянном движении. — Это бактерии из иторианской лаборатории. С Телоса. Что-то вроде гизок среди бактерий, размножаются с невероятной скоростью. Теперь давай мы окружим колонию щитом и полностью очистим пространство внутри от потоков Силы. Наполним тишиной… полностью изолируем. Вот так, — эта ее способность поистине пугающа, но если кто во всей галактике и способен использовать ее настолько мягко и деликатно, то это Митра. — А теперь подождем. Озадаченная миралука сидит смирно, наблюдая за своим новым учителем и колбой, но больше все-таки за учителем. — Так, — голос изгнанницы возвращает ее внимание к объекту изучения. — Теперь попробуй потянуться внутрь, заглянуть за щит… и скажи мне, что ты там видишь? — Тишины… нет. Я слышу слабое эхо Силы, оно еще там. — Оно уже там, Визас, — взволнованным шепотом поправляет ее наставница. — Это очень примитивная форма жизни, но как жизнь она сильна. Мы, способные чувствовать Силу, светимся как лампочки оттого, что наша с ней связь двусторонняя. Но если ты попробуешь сейчас сосредоточиться на мандалорце, то почувствуешь и его слабое свечение. Как бы он ни был слеп и глух к Силе, но тоже ее излучает. Как каждое живое существо. Как мириады источников, не подозревающих о том, что являются источниками. Все они держат свой путь в общий океан. Так рождается Сила. — Я… вижу. — Правда? Еще раз прислушавшись к своим ощущениям, миралука уверенно кивает: — Да. Теперь, когда знаю, куда смотреть — это кажется очевидным. — Это… обнадеживает. Значит, эта мысль может оказаться и прозрением, а не только горячечным бредом, — Митра с отсутствующим видом трет подбородок. — Может быть, оно поможет мне понять… нужно еще у остальных спросить. *** — Должно быть, немалых трудов это стоило — свести все события и меня в одну точку так, как ты это сделала, — спокойно провозглашает изгнанница, входя в круглый зал из видений, в центре которого ее ждет — кто? Крейя? Дарт Трея? Аррен Кай? Энергия оставленного за спиной шлейфа убийств до сих пор будоражит кровь, питая ее Силой, уравновешиваясь осознанием, что все, кто дорог, сейчас в безопасности — насколько вообще на этой больной планете можно быть в безопасности. — Дергать за ниточки, дирижировать, использовать меня в качестве поля боя, готовить к чему-то… не могу перестать задаваться вопросом: для чего все это было? Какую конечную цель ты преследуешь? Зачем было изничтожать всех — джедаев, ситов, кроить из меня то, что получилось? Я понимаю, что это как-то связано с тем, что мне довелось пережить здесь, но для чего тебе понадобилось эту штуку будить и усиливать? — А-а, множество неизменных вопросов. Ну конечно, в этом вся ты. Мне всегда нравились твои вопросы, нравилось, как ты их задаешь. Так спрашивает тот, кто не только хочет докопаться до сути, а обязательно до нее докопается. И что я, в самом деле, была бы за учитель, если бы не могла на них ответить. Видишь ли, считается, что у Силы есть собственная воля, и для каждого из нас ею предопределена своя судьба. Я могу ею повелевать, но и она меня использует, как и всех нас, и это мне глубоко противно. Потому что я ненавижу Силу. Я ненавижу ее за эту волю, за безграничную власть над нами, за то, как в поисках своего пресловутого баланса она бросает на весы бесчисленные жизни. — До сих пор не было похоже, что тебя заботят чужие жизни, — скептически прищуривается Митра. — Возможно, так тебе казалось, но если ты потрудишься напрячь память и немного подумать, то поймешь, что это все время было так. — А магистров джедаев обязательно было убивать? Знаешь, Кавара я тебе никогда не прощу. — Мне не нужно твоего прощения. Ты должна была встретиться лицом к лицу со своим прошлым и оставить его позади. — У тебя все равно не вышло. Атрис жива. — Тогда ты сделала собственный выбор, один из многих. Но он уже не имеет значения. Что же до остальных — это было их уроком, опытом, который они, к сожалению, не пережили. — Ты же знала, что так будет! — Как же пылко ты сейчас защищаешь тех, кто предал тебя. Кто хотел проделать то же самое с тобой. — Но я-то могу это пережить. — Конечно, можешь. И поэтому я никогда не позволила бы им прикоснуться к тебе. Ты — слепое пятно в Силе, пустота, способная ее отрицать, и это невыразимо прекрасно. Я вижу в тебе потенциал умертвить ее, обнулить ее волю. — Значит, все ради этого? Ты стремишься уничтожить Силу как таковую? И каким именно образом ты себе это видишь? — Практичный подход, сразу к делу. Но на этот вопрос не существует прямого или простого ответа. Скажу лишь, что в создании подобных отголосков я вижу такую возможность. — Учитель… правда заключается в том, что Силу невозможно убить. Если только не стереть с лица галактики всю жизнь, до последнего организма, оставив ее абсолютно мертвой. Где останется хотя бы малая искра жизни, там обязательно будет и Сила. — А-а, так ты выяснила для себя момент ее обновляемости. Достойное наблюдение, но не открытие. Да, есть такое свойство. Она регенерирует, питаясь жизнью, это лежит также и в корне того, что мы с тобой смогли восстановить нашу связь с Силой. Но задавалась ли ты вопросом, что произойдет, если лимит ее способности к восстановлению превысить постоянным поглощением и уничтожением? — Я помню, какая цена заплачена за создание этих отголосков. Помню, какой ценой обошлось создание меня. А для того, чтобы воплотить эту идею, понадобится много, много больше, и это кажется злом куда масштабнее, чем наличие Силы с какой бы то ни было волей. Ты, помнится, говорила что-то насчет жизней? Крейя, посмотри, ради достижения своей цели ты делаешь то же, что Сила делает с нами. Ты превращаешься в то, что ненавидишь. — Ты просто недооцениваешь Силу. — Даже если и так, для меня это просто стихия, которую можно укрощать, но нет смысла с ней воевать. Мы же не ненавидим гравитацию за то, что она норовит остановить маятник. Но если попытаться взять над ней верх - ничего хорошего из этого не выйдет. — Как бы там ни было... все закончится здесь. Ученик должен убить учителя. Если ты этого не сделаешь, я убью тебя. Если я этого не сделаю, то все твои достижения будут так же пусты и беспощадны, как сам Малакор. — То есть, тебе требуется убить нас обеих? — Такой исход возможен, да, и он меня устроит. Но сейчас я ставлю вопрос именно так, как озвучила. И по-другому не будет, потому что на кону сейчас исход куда более серьезной битвы. — Да, на кону действительно много. Ты хочешь убить Силу? Я убью ее для тебя, — с тихой решимостью отвечает Митра, и прежде, чем Крейя успевает среагировать, призывает предел своих возможностей на то, чтобы разом оборвать все связи своей наставницы с Силой. И в миг, когда для той все вокруг вновь навсегда стихает, ее ученица тоже падает на колени, согнувшись пополам, рвет тунику на груди, хватает ртом тяжелый воздух — нет, она это переживет, конечно же, переживет, это ведь только одна связь, не сотня, не тысяча. Это не залечишь, как плоть, но такое тоже заживает, пусть и не сразу. Да, это пища для бездны, что с каждым днем тем сильнее, чем громче звучит для нее Сила. Но у нее есть и то, что удерживает над этой бездной. Их несколько — прочных цепей, протянутых от одного к другому, — других связей, ярких и мощных. Первая не имеет формы, но имеет цвет — черный и белый, свет и тьма, два в одном, сплетающиеся и кусающие друг друга за хвост, скрытые густым туманом. И чем глубже и непрогляднее пульсирует темная составляющая, тем ярче горит с ней рядом противовес, озаряя все, до чего может дотянуться. Ядреная смесь из вины и любви, ее стеклянный щит, ее бумажный рыцарь. Аттон. Вторая подобна хватке крепкой руки на запястье в воинском приветствии — надежная сила, неукротимая энергия. Чистые помыслы и беззаветная верность. Не последняя — первая из сестер, взявшая и у отца, и у матери только самое лучшее. Брианна. Третья — словно луч солнца, яркий и теплый. Он согревает и просвечивает насквозь, заставляя тьму отступать по углам, играет пылинками, вспорхнувшими со старого фолианта. Ее несбывшийся падаван, надежда Республики и ордена. Да и просто надежда ходячая. Микал. Четвертой навечно связаны два погибших мира. Но из пепла, их покрывающего, из растрескавшейся безжизненной почвы пробиваются упрямые лозы, оплетая со всех сторон, даря надежду, что когда-нибудь они будут цвести. Визас. Пятая тянется проводами, искрит, разбегается контактами сложной схемы. Местами прожженной, местами замкнувшей, и все же с ее помощью и правда можно починить галактику. По крайней мере, в это хочется верить. Бао-дур. Шестая — прочные тросы, кошки, магниты. Уже и неясно, кто кого поймал и кто чья награда. Рыжее пламя, блуждающий огонь, который никогда не найдет себе покоя, стань хоть трижды джедаем. Мира. …И есть еще седьмая. Когда-то она была другой, а сейчас — срезанные розы, шипастая изгородь. Острые грани льда, железные крючья в душу, аркан из колючей проволоки на шее. Но, даже такая, она держит. Не отдает ее, не позволяет сорваться в черную дыру. Может быть, сущность этой связи еще можно изменить… Может быть. — Даже не знаю, милосердие это сейчас было или изощренная жестокость, — нарушает тишину надтреснутый голос Крейи. — Я почти забыла, каково это. — Прости… учитель. — За что? Теперь твое обучение действительно окончено. Ты сделала еще один выбор, и мне не остается ничего, кроме как его уважить. Более того, это один из тех выборов, что определяет судьбу галактики. Разве могла я когда-либо мечтать о большем? Подойди ближе, дитя. Подойди и слушай. Я поделюсь с тобой теми просветами в тумане будущего, что Сила успела открыть мне напоследок.