Следующее утро, что для Алана, что для Елены проходило на полуавтомате.
Мужчина, не спавший всю ночь, с трудом разлепил глаза. Ноги ныли от прогулки, покидать постель не хотелось категорически. «За всё приходится платить», – думал Рикман, направляясь в ванную. Он искренне не понимал, почему в такую рань нужно куда-то тащиться. Он в целом не был фанатом экскурсий, на живописные развалины можно посмотреть и дома, но мужчина чувствовал вину перед Римой, поэтому с видом мученика согласился сопровождать её.
Лена с таким же восторгом встретила новый день. Она не сомкнула глаз всю ночь и теперь мучилась от головной боли. Женщина смутно припомнила, что обещала каким-то родственникам Симона помочь в качестве переводчика. За последние полчаса Елена десять раз пожалела, что согласилась. Ещё и дочка всё утро как-то подозрительно на неё смотрела, но у Вороновой не было никакого желания разбираться в происходящем.
Стоя под палящим солнцем, Елена и Вика ожидали группу туристов. Наконец под ворота подкатил черный мерседес, из которого неторопливо вышла пара.
– И это всё? Я думала сейчас приедет толпа каких-нибудь китайцев, а их всего двое, – Виктория пыталась рассмотреть подходящих к ним людей.
– К счастью, экскурсовод, знающий китайский остался в строю, а вот с англоговорящими произошла какая-то катастрофа, – усмехнулась Лена, – я бы и не согласилась, если бы их было много. Да, и, если честно, не люблю людей, – в шуточном жесте положила руку на сердце женщина и заливисто засмеялась.
– Мама! Ты же врач! Как ты можешь так говорить! – подхватила шутку девочка.
– Ну, во-первых, сейчас я экскурсовод, а ты мой маленький любопытный помощник, а во-вторых, – женщина наклонилась к уху дочери и заговорщически зашептала, – зуб – не орган, стоматолог – не врач. Но я тебе ничего не говорила.
Елена полюбовалась произведенным эффектом и развернулась лицом к гостям, чтобы вновь столкнуться с мужчиной мечты. «Давно не виделись, мистер Рикман», – подумала женщина и широко улыбнулась.
– Добро пожаловать в Грузию! – улыбка Лены не спадала ни на секунду. Её не смутила даже женщина, собственнически держащая Алана под руку. Неважно, ничего из этого было не важно. Он ей никто, как и она ему.
Алан оторопел от встречающих их людей и даже немного приостановился, потянув Риму за собой. Лену же, казалось, ничего не волновало, она широко улыбалась и переводила всё, что говорил подоспевший к гостям экскурсовод. Виктория с интересом рассматривала незнакомую ей женщину, которая всем своим видом показывала: «Да, это мой мужчина и он со мной!» Девочке, ожидаемо, эта дама не приглянулась.
Елена пыталась сосредоточиться на работе, но у неё плохо получалось. Она на автомате переводила речь, но мыслями была очень далеко. «Бог любит троицу», – раздумывала женщина, наблюдая за Рикманом. Его спутницу она старалась не замечать, иначе возникало слишком много вопросов.
Алан заметно нервничал, он проклинал всё и вся за то, что согласился отправиться на эту чёртову экскурсию. «Сидел бы себе в номере, никого не трогал, прошелся бы по городу, вкусно покушал. Но нет, мы же благородные, надо же собой жертвовать. Хер меня понёс на эти развалины, а не сам я пошёл», – мужчина был, мягко говоря, недоволен происходящим, но пытался скрыть своё плохое настроение. Он решил, что будет рассматривать эту каторгу как возможность ещё раз увидеть Елену и поближе пообщаться с Викторией. Вчерашние события никак не выходили у него из головы, Алану было просто жизненно необходимо узнать правду. И, кажется, судьба предоставляла ему ещё один шанс.
Группа вышла на открытую площадку. Экскурсовод подвёл всех к самому обрыву, окруженному каменным забором, давая время насладиться захватывающим дух видом. Пока Рима и Вика занимались фотографией, Рикман утащил Елену в дальний угол площадки, скрытый под тенью единственного дерева.
– Руки убери! – зашипела женщина, освобождая локоть из цепкого захвата. А шипеть она могла лучше любой змеи.
– Мне кажется, что мы всё-таки не выяснили вчера пару интересующих меня моментов, – начал Алан так буднично, будто обсуждал погоду. Он отпустил руку женщины, но загородил ей единственный путь к отступлению, оттесняя к каменной стене, в самый темный угол.
– И какие такие моменты ты хочешь прояснить? Я тебе вчера всё сказала, – Лена сложила руки на груди, закрываясь, стараясь держать себя в узде. Она понимала: ещё один его взгляд, ещё одно его слово или, не дай боже, прикосновение, то сдерживать себя будет просто невозможно. Вчерашние события всколыхнули в душе женщины глубоко зарытые чувства, которые, казалось, только ждали того, чтобы их откопали.
Правду говорят, что у любви нет срока давности. Воронова очень ясно это сейчас понимала, рассматривая единственного мужчину, которого любила. Если он её поманит пальцем, то она пойдёт. Без оглядки. И не важно, что у него, кажется, другая, не важно, что за столько лет они оба изменились. Это детали.
Елена встряхнула головой, отгоняя непрошеные мысли, щурясь от лучика солнца, пробивавшегося сквозь листву и теряющегося в седых волосах Алана. Почувствовав, что снова отвлекается, Лена попыталась сконцентрироваться.
– Вика – моя дочь? – выпалил мужчина, испытующе глядя на собеседницу. Ему нужно было знать, просто необходимо. Он поставил руку рядом с головой Елены, чтобы та даже не думала сбежать и вплотную придвинулся к ней, – ну же, Хелен, не молчи! – Алан почти сорвался на крик, но вовремя спохватился и огляделся по сторонам, проверяя, не смотрят ли на них.
Елена глубоко вздохнула, словно решаясь на что-то, и тихо, но уверенно заговорила:
– Пятнадцать лет назад я нашла адрес электронной почты, который ты так любезно оставил мне на прощание, и написала тебе всё: про Вику, про себя. Даже фотки какие-то прикрепила. Но ты не ответил. Даже если мы были тебе не нужны, ты мог об этом сказать, а не молчать как последний трус. Знаешь, как тяжело было смотреть на твою копию и знать, что она тебе не нужна? А сейчас не нужен нам ты, – женщина перевела дыхание и продолжила, – мне вот что интересно было всегда: какого это жить, зная, что у тебя растёт дочь? Или ты даже не думал об этом? – Лена всматривалась в глаза Рикмана, думая, что найдёт там жалость, но, сама того не ожидая, невольно отпрянула от бушевавших там эмоций, – сейчас это уже не важно. Я не хочу впускать тебя в свою жизнь, и пусть дочка меня не простит, но когда-нибудь она меня поймёт. Я не злопамятная, Алан, но память у меня хорошая. Прощай, – с этими словами Воронова нырнула под руку Рикмана, выходя на свет, оставив мужчину мечты, которого любила и любит, наедине со своей виной.
Она постаралась сразу же забыть его глаза, полные боли, раскаяния и какой-то нерастраченной нежности, его учащенное дыхание, когда он слушал её монолог. И самое главное, Лена пыталась убедить себя, что поступила правильно, что не соврала самой себе.
Остаток экскурсии прошёл ещё более напряженно, чем её начало. Казалось, всех участников что-то тяготило. Рима испытующе рассматривала Викторию и Лену, пытаясь вспомнить, видела ли она их где-то раннее. Алан замкнулся и не проронил не слова. Елена пыталась погрузится в работу, но её натянутая улыбка и вымученные шутки не разряжали обстановки. И только Вика искренне не понимала, что происходит и почти наслаждалась процессом.
Когда черный мерседес наконец-то увёз гостей, Лена притянула дочку за плечи и выдохнула.
– Мам, ты чего? Всё нормально? – такие проявления чувств не предвещали обычно ничего хорошего, за ними чаще всего следовала не самая приятная новость. За 16 лет жизни со своей мамой, Вика уже научилась разгадывать её действия.
– Да, ничего, нормально всё. Люблю тебя просто, – женщина поближе прижала дочку, – Викусюсик, нам завтра надо будет уезжать.
– Что? – ну вот, как всегда. Девочка почти не ошибалась в интерпретации поведения своей родительницы, – но мы же должны были остаться тут ещё на неделю! А как же Давид, Нино?
– Ничего с твоими друзьями не случится, если получится еще под конец каникул к ним прилетишь. Звонили из агентства недвижимости, там какая-то супер-пупер квартира, но за неё надо срочно платить. Поэтому надо поехать её посмотреть, и если нам понравится, то переоформить документы, – девушки уже направились к ожидающей их машине.
– Почему нельзя просто посмотреть фотки? – не унималась Вика. У неё было несколько причин не покидать Грузию: во-первых, это её любимая банда, с которой они не сделали и половины запланированных свершений, а во-вторых, Алан, с которым она успела немного пообщаться и который ей очень нравился. Её почему-то тянуло к этому загадочному мужчине, Вике даже подумалось, что ей хотелось бы иметь такого отца. В общем, уезжать прямо сейчас не было совершенно никакого желания.
– Там какие-то хозяева странные, им срочно нужно сдать эту квартиру, поэтому либо мы приезжаем, смотрим и нам всё нравится, либо мы лишаемся возможности жить в очень крутой квартире почти в центре Лондона. Так что выбор очевиден, – закончила Лена и отвернулась, показывая, что решение принято и обжалованию не подлежит.
Когда Вороновой позвонил риелтор, она сначала испугалась, но восприняла предложение как прекрасный повод уехать, никого не обидев, оставляя Рикмана наслаждаться Грузией. Женщина не выдержала бы ещё одной встречи.
***
Алан метался по маленькому номеру из угла в угол, он не знал, как лучше начать разговор с женщиной, которой доверял почти всю свою жизнь, и которая так его предала. Рима сидела в полном непонимании происходящего, ожидая, когда же мужчина наконец успокоится.
– Ты же узнала их, – на Рикмана вдруг обрушилось осознание, – ты узнала Хелен, – припечатал он, останавливаясь напротив Хортон.
– Узнала кого? – по спине прошёл неприятный холодок, детали паззла начали складываться.
– Почему ты мне не сказала? – снова начал с обвинения мужчина.
– А что ты хотел, чтобы я сделала? – Рима подскочила с кресла, – ой, Алан, тут какая-то женщина родила от тебя ребенка, может ты хочешь с ней пообщаться? Так?! Ты этого ожидал от меня? – боль совершенно не притупилась с течением лет, осознание того, что любимый тебе изменил, да ещё и родил ребенка на стороне было ужасным. Бог знает, сколько Риме понадобилось сил, чтобы сделать вид, что всё нормально и продолжать жить как ни в чем не бывало. Потому что любила, а он…
– Ты могла мне сказать, Рима. Да даже не говорить, но хотя бы не удалять письмо. Ведь она моя дочь! – Рикман с трудом сдерживал себя, он не мог найти себе места от предательства близкого человека.
– Это ещё надо доказать! – на глаза навернулись горькие слезы обиды.
– А то не видно, что Виктория как две капли воды похожа на меня! У нас даже жесты одинаковые, такое не подделаешь, – мужчина горячился с каждым словом, внутри всё бурлило, – да, я виноват перед тобой, что не сказал тебе сразу, не извинился, но ты, – он указал пальцем в лицо Риме, – ты лишила меня даже шанса на общение с дочерью, – Алан устало опустился на кровать, подпирая голову руками.
Какое-то время оба просидели в тишине, первым заговорил мужчина:
– Мне надо уехать, Рима, я так больше не могу, прости, – он поднял на женщину глаза полные слёз.
Хортон осознала: он уже всё решил, и в этом решении ей не нашлось места.
– Хорошо. Я тебя прощаю, вернее, давно простила, но это не значит, что я всё забыла и что всё будет как раньше, – она не будет просить прощения, они квиты.
– Как раньше, уже никогда не будет, – Алан кивнул своим мыслям и начал собирать вещи. Больше они не разговаривали.
***
Вика очень любила путешествовать, но совершенно не любила аэропорты. Куча народу, шумно, грязно. Мама её полностью поддерживала, поэтому сейчас они сидели, забившись в самый дальний угол, ожидая посадки.
Девочка не успела понять, как всё быстро произошло. Вроде бы только недавно их в аэропорту встречал крёстный, а вот уже сегодня он их провожал. Вчера они прилетели в Тбилиси, а сегодня летят в Лондон. Вот так вся жизнь и проходит в суете и полётах.
Наконец-то объявили посадку, и мама с дочкой с комфортом расположились в креслах, готовясь к нескольким часам в воздухе. Пристегнулись, помолились, взлетели. Их обычный ритуал.
Через несколько минут полёта Лена решила размять спину и пройтись к туалетам. Заодно и на пассажиров посмотреть. Надо же чем-то себя развлечь. Где-то в середине салона, женщина споткнулась о чьи-то ноги, оказавшиеся аккурат на её пути.
– Твою мать! Ну можно ноги не раскидывать, и так пройти негде, – на повышенных тонах обратилась Воронова к нескромному пассажиру, который развалился в кресле, и которого она совершенно точно разбудила. Когда же этот пассажир поднял на неё взгляд, то женщине уже даже было не смешно. «Опять двадцать пять. Давно не виделись, мистер Рикман. Может он меня всё-таки преследует?» – успело пронестись в голове Елены, пока тот самый мистер Рикман плавно поднялся с кресла, вытянувшись насколько ему позволяла высота салона самолёта.
– Прости, не хотел, – виновато улыбнулся мужчина, разглядывая Елену. Слишком часто они виделись за последнее время, но слишком мало времени проводили вместе, – ты тоже в Лондон? – попытался начать разговор Алан.
– Нет, в Париж, меня по дороге на парашюте выкинут! Ну конечно в Лондон, куда же ещё, – в любой непонятной ситуации у женщины активировался режим bad bitch, который потом было очень трудно выключить, если он вообще выключался. Елена подвинулась ближе к сидению, пропуская проходящих на своё место пассажиров. Алан воспользовался положением, притягивая женщину за талию, как бы давая проходящим больше места. Воронова стоически игнорировала вторжение в личное пространство и при первой же возможности, вывернулась из объятий.
– Уже уходишь? – Рикман обворожительно улыбался, в его голове созревал план.
– Ага, парашют надо проверить, – и с этими словами, женщина ушла в закат. Вернее в туалет.
