Всегда рядом

      Мобей Цзюнь чувствовал, как падает вниз. Он уже готовился к встрече с землей, но падение резко замедлилось, а потом и вовсе прекратилось: Шан Цинхуа – этот жалкий и никчемный заклинатель, от которого только и ждешь предательства, – крепко держал его руку, опираясь на меч и не давая рухнуть на землю, хотя для демона, тем более подобного ему, это не так опасно, как для хрупкого человека.        Губы лорда пика Аньдин были плотно сжаты от напряжения, с бледного лица градом катился пот, а в карих глазах – на удивление – ясно читались беспокойство и скрытое облегчение от того, что он успел, смог помочь своему королю. Впервые поступок Шан Цинхуа заставил Мобей Цзюня иначе взглянуть на него, словно прежде мутное зеркало наконец отразило истину. Так и в глазах короля Северных земель образ слуги, который, казалось, всегда мечтал о побеге, изменился. Нет, он не счел Шан Цинхуа менее жалким или трусливым, но ледяное сердце на миг дрогнуло от мысли, что кто-то не предал его в идеальный для этого момент.        Сян Тянь Да Фэйцзи сам гадал, что послужило причиной. Почему он так опрометчиво бросился на помощь демону (пусть даже совершенно идеальному), который постоянно избивал его и ни во что не ставил? Ответа нет. И все же бывший автор, а ныне второстепенный герой собственной новеллы не жалел о своем поступке. Кем он будет, если бросит любимого персонажа и позволит ему так бесславно упасть? Точно не автором самого популярного гаремного романа. Хотя сейчас от него остались только воспоминания, и все из-за Брата-Огурца, который превратил потрясающего главного героя и любимца женщин (а еще большого читера, но Сян Тянь Да Фэйцзи будет отрицать это до последнего) в тряпку с замашками яндере, помешанную на своем учителе.        После поступка Шан Цинхуа, на первый взгляд, мало что поменялось в привычной жизни, но Мобей Цзюнь будто бы стал относиться к нему мягче: не бил, только смотрел мрачно в ответ на очередную человеческую глупость. И, хотя лицо по-прежнему не выражало никаких эмоций, взгляд уже не казался таким же колюче-холодным.        Заклинатель замечал это, но не мог поверить, ему легче было признать свои наблюдения результатом переутомления и насмешки разума, чем реальностью.        У Сян Тянь Да Фэйцзи никогда не было никого близкого. С родственниками он не общался, привык справляться со всем в одиночку; даже если болел, не надеялся на чью-то помощь, только, не глядя на рецепт, пил таблетки и с головой кутался в теплое одеяло, проводя в постели несколько дней без воды и пищи, пока температура не начинала спадать. Писатель никогда не любил холод: от него тело начинало дрожать, а зубы стучали так, что должны были бы уже сломаться. В Северных землях холод всегда властвовал безраздельно, и все же он не казался таким страшным, когда рядом, подобно мрачной ледяной скульптуре, возвышался его повелитель. Его король.        Персонаж, созданный им из собственных фантазий, идеал, который перестал быть лишь образом из книги, строчками на бумаге. Сейчас он так близко, что можно прикоснуться. Хотя Шан Цинхуа чувствовал себя абсурдно счастливым, даже когда просто смотрел на своего короля, ему не нужно большего. Оставаться рядом, возиться с документами, иногда писать новые истории на пожелтевших свитках, убедившись, что никто не видит, и украдкой бросать взгляды на своего короля – жизнь, которая могла показаться сказкой только ему, даже с учетом всех проблем и несчастий, что сыпались на его голову каждый день.        Страх пересечь черту, из-за чего их пути разойдутся – единственное, что заставляло Шан Цинхуа хмуриться, терзая губы до крови, и застывать посреди коридора, несмотря на насмешки демонов. Неизвестно, как долго Мобей Цзюнь будет терпеть его. Больше всего на свете Шан Цинхуа боялся однажды остаться позади, снова почувствовать одиночество, но на этот раз оно не будет ласковой музой, что дарит вдохновение для новых страниц текста, а предстанет в образе разъяренного зверя, который растерзает и без того измученное сердце. Кошмары не исчезнут, их паучьи лапы по-прежнему будут держать его за горло – он знает это, и все равно продолжает молчать. Быть со своим королем – цель, которая удерживает на плаву. Неважно, когда он сломается, не выдержав вечных сомнений, Шан Цинхуа последует за Мобей Цзюнем, куда бы тот не пошел. Пока его не прогонят, пока он не сдастся в плен собственным страхам, пока еще есть хоть какая-то надежда.