Fuck me, proprietor

      — Окей, 10К, и я надеваю костюм горничной.       Фраза, нахально и самоуверенно брошенная рыжим стримером, заставила Осаму остановиться у дверей. Он чуть не выронил кружку с горячим кофе на пол, чему был очень рад. Между дверью, ведущей в спальню, и косяком зияла щель, поэтому шатену было отчётливо слышно всё то, что сосед говорил на камеру.       — Что, откуда у меня костюм горничной? — Чуя усмехнулся, всматриваясь в текст чата. — Ну, было дело, увлекался косплеем… Что? Почему именно горничная? Не знаю, захотелось…       Вообще, Осаму должен быть сейчас на работе, но сегодня у них был сокращённый день, так что всех отпустили раньше. Шатен, зная, что у Накахары должен идти стрим, тенью прокрался в квартиру, идя прямиком на кухню, чтобы не мешать соседу.       Сейчас он прекрасно понимал, почему Чуя ведёт себя так уверенно. Во-первых, он уверен, что дома один. А во-вторых, Чуя прекрасно знал, что такой суммы ему точно не набрать.       Дазай не раз слышал разочарованные вздохи Чуи, когда на вопрос «Как стрим?», он получал ответ, что опять не набрал нужной суммы. Даже пять тысяч осилить редко мог. И шатен помнит, как однажды Чуя, счастливо визжа, выбежал из комнаты:       — Шесть тысяч! Я набрал шесть тысяч! — тогда он был так счастлив, что даже повис у Осаму на шее, а тот, делая вид, что ничего странного не случилось, обнял парня за талию и, поцеловав в макушку, прошептал:       — Умничка.       Чуе тогда не понравилось то, с какой интонацией он это произнёс, но особого внимания тот не обратил. Всё-таки сейчас ему в голову ударило то, что он смог собрать нужную сумму, и даже чуть больше.       Пока Накахара мило беседовал с чатом, Осаму стоял в метре от приоткрытых дверей, слушая внимательно. Чуя всегда такой добренький на стримах? Лично в свой адрес Дазай обычно слышит только вечные подколы и усмешки… В голову прокралась шальная мысль: «Интересно, будет ли Накахара так же покладист, если Осаму заплатит ему?» Шатен усмехнулся и помотал головой, поражаюсь собственным мыслям. Смешная шутка бы, наверное, получилась.       — Что? — прозвучал удивлённый голос из-за двери. Чуя вгляделся в цифру на экране, которая на пару иен перевалила за нужную. Его огромные голубые глаза обречённо блеснули. — Ну ладно, ребята, у нас 10К… И я обещал надеть костюм…       С этих слов рыжего Осаму почти выпал. Послышалось копошение, Чуя открыл свой шкафчик и что-то оттуда вытащил, судя по звуку, — ткань. Он стоял ближе к дверям, чем к компьютеру, поэтому Осаму отчётливо слышал всю тихую ругань рыжего соседа. Через минуты две, судя по тяжёлому вздоху, Чуя облачился в свой наряд. Когда Осаму заглянул в дверную щель, он увидел, как Чуя, стоя перед камерой, оттягивает подол пышной юбки ниже и садится. Шатен шумно сглотнул.       На Накахаре было надето миниатюрное чёрно-белое платье горничной с пышной юбкой выше колена. На ногах были натянуты чёрные полупрозрачные чулки, судя по всему, ремешками прикреплённые к поясу, скрытому от глаз под красивой тканью. У платья были объёмные короткие рукава с бахромой по краю, а аккуратный фартучек белоснежного цвета только дополнял образ. Чуя натянул красивый бархатный ободок с бантиками по бокам, весь красный и смущённый, рассматривая себя в экране монитора. На руках парня шатен заметил аккуратные ленты браслетов, выполненные в том же стиле, что и ободок, а стоило Накахаре слишком сильно повернуть голову влево, как взору Осаму предстал слишком сексуальный чокер, похожий на ремень…       Чуя обожал чокеры, носил их практически везде и всегда. Универ? — Чокер. Пляж? — чокер... Не важно, где и когда, главное, надеть аккуратную чёрную ленту, только подчёркивающую внешний вид парня.       И Осаму это заводило. Иногда он поражался собственной выдержке, когда соблазнительный рыжий сосед в особо жаркие дни разгуливал по дому в одних домашних штанах, но зато с чёрным чокером на шее. Тогда просто хотелось зажать его в ближайшем углу дома, повалить на диван или ближайшую к входу кровать, огладить сочные бока и кубики пресса… Он, наверное, такой горячий…       — Земля вызывает Дазая, — Накахара щёлкал пальцами перед носом шатена, и тот приходил в себя. Глупо улыбался и шёл выливать в раковину чай, сделав буквально глоток.       Горячего ему на сегодня хватит. Здесь итак слишком жарко.       Дазай часто пытался делать намёки Накахаре, что он его хочет. Двусмысленно шуточки, подколы — это вообще в их стиле, они без подколов никуда. Но Чуя или не видел, или притворялся невинным дурачком, отшучиваясь в ответ.       И вот сейчас тот, кого он так хочет, сидит перед камерой с несколькими сотнями зрителей в костюме горничной…       Дазай откровенно пялится, пожирает взглядом парня, который теперь скованно сидит перед камерой, неуверенно отвечая на вопросы. Сейчас ему в нём нравится всё. Ему почему-то стало противно и очень неприятно от того, что в таком виде Накахару видят многие.       Это что, проснулся собственник внутри Дазая?       Дверь в спальню под напором слегка приоткрывается. Шатен сначала жалеет о своём решении показать себя, но это всего лишь секундное замешательство. Да и отступать уже поздно…       Дверь с противным скрипом открывается, и на пороге показывается Дазай. Накахара испуганно оборачивается на звук. Его глаза становятся словно тарелки, а челюсть обвисает до пола, когда он видит на пороге шатена.       — Оу, я не вовремя? — Дазай старается изобразить максимально флегматичное удивление, а-ля я только что пришёл с работы, устал, но всё равно в шоке от ситуации. Актёр из него получается очень даже неплохой. Он ещё раз, словно впервые, оглядывает Чую с ног до головы, пока тот, неистово краснея, пытается натянуть юбку до колен и даже ниже.       — Забудь… Всё, что ты видел, — Накахара еле выдавливает из себя слова, поворачиваясь снова к экрану.       — Ты забыл «пожалуйста» и «хозяин», — не без удовольствия говорит Осаму, на что рыжий, ещё больше заливаясь краской, фыркает:       — Да пошёл ты!       Осаму заливается смехом, получая ненормальный кайф от вида смущённого и злого Чуи в платье и чулках. Тот скалится, а его щёки становятся ещё более красными от смущения.       — Идиот…       Осаму снова усмехается, пожирая взглядом рыжего. Накахара переводит взгляд на чат, в котором начался какой-то ненормальный кипиш, такого не было даже тогда, когда он надел этот костюм. Он вчитался в быстро поднимающуюся ленту чата, и его нижняя челюсть чуть не поцеловались с полом вновь. Он и не знал, что его смотрят маленькие девочки, которые сейчас буквально пищали от сложившейся ситуации и засыпали чат сердечками. «О Господи, как это мило!», «Это теперь мой новый шип», «Покажи парня!» «Не знала, что у тебя есть парень», «Чуя, а если мы тебе доплатим, ты поцелуешься со своим парнем на камеру?» — все эти сообщения выбили Накахару из этого мира. Он тупо похлопал ресницами, приходя в себя, встряхнул кудрями, пока шатен, по-прежнему стоявший в проходе, внимательно следил за расширяющимися глазами парня. Что ни фраза — то отдельный подъёб, честное слово…       Чуя, рыкнув, извинился за законченный раньше эфир, попрощался со всеми и закрыл ноутбук.       — Только попробуй заржать — я тебя урою, — Накахара потёр уставшие, слегка красные глаза и посмотрел на шатена. Тот кардинально изменился в лице, помрачнев, стал более серьёзным. Накахара вопросительно изогнул бровь, когда он медленно приблизился к столу, за которым сейчас сидел рыжий, поджав худые колени. Осаму также медленно, без резких движений, поставил кружку с недопитым кофе на стол и, скользя рукой по столешнице, подошёл вплотную к Чуе.       Не отрывая ладони от предмета мебели, шатен опёрся на него рукой, наклоняясь к Накахаре. Тот судорожно выдохнул, когда их лица оказались на одном уровне, совсем рядом…       — Чуя, — рыжий был готов потонуть в этом приятном бархатистом голосе, — можешь ли ты прибраться у меня?       — Что? — усмешка шатена поразила Накахару. Он ожидал многого от этого извращенца, но подъёба, простого подъёба… — Нет, конечно, придурок! И кончай говорить подобное с таким серьёзным лицом!..       Чуя оборвался, когда его резко схватили за подбородок, крепко сжимая цепкими пальцами. Рыжий снова покраснел, непонимающе глядя на парня с полуоткрытым ртом, потому что Осаму больно надавил на челюсть.       — Чуя, — его голос стал ещё ниже и сексуальнее, Осаму почти срывался на шёпот. — На что ты ещё готов ради денег?       — Чт… — Чуя замялся, пока до него доходил смысл сказанного шатеном. Теперь он ещё больше залился краской, но уже не от смущения, а от гнева из-за накатившего осознания. — Да что ты… Как ты можешь? Ты что, считаешь меня шлюхой продажной?!       — Я такого не говорил, — ответил он серьёзнее, прищурившись. — Но скажи, разве твои поступки не соответствуют… Твоим словам?       Чуя моментально изменился в лице. За одну секунду, всего одну секунду на нём изобразилось сразу несколько эмоций в одной: и гнев, и смущение, даже стыд и… И разочарование. Разочарование в самом себе. Ведь Осаму прав, прав, как никогда.       — Да пошёл ты, — Накахара оттолкнул от себя надоедливого соседа и отвернулся от него, утыкаясь носом в колени, словно обиженный ребёнок. Осаму не ожидал такого поворота событий, но равновесие удержать смог. Он посмотрел на Чую и шумно выдохнул. Накахара готов был вот-вот заплакать от обиды…       — Это не правда… Я не… не такой, — говорил он дрожащим, но уверенным голосом. Осаму подошёл к рыжему, наклоняясь к нему и убирая непослушную прядь за ухо.       — Я знаю, — Накахара обернулся на Дазая, который сейчас обводил пальцами его скулы и улыбался. К щекам прилил румянец, Чуя смущённо попытался отвернуться, но Осаму схватил его за подбородок, резко сжимая пальцами, отчего Чуя ошарашенно пискнул. Захотелось ударить этого нахала по лицу со всей дури, и одновременно поцеловать…       — Не отворачивайся от меня, Чуя, — имя рыжего он произнёс с особым трепетом, растягивая гласные, отчего у Накахары потеплело внизу живота. Опаляющее дыхание достигло губ рыжего, когда Осаму наклонился слишком близко. Чуя внимательно следил за движениями парня, вцепившись в колени руками, но Дазай мягко коснулся его рук, как бы призывая отпустить. И Чуя так и сделал, не в силах противиться этим опаляющим кожу прикосновениям, он даже сел нормально, словно неожиданно поняв, что так его юбка может задраться ещё выше. Аккуратные руки он обвил вокруг шеи Осаму.       — Хороший мальчик, — едва слышно прошептал Дазай, впиваясь в губы Накахары. Поцелуй был таким напористым, что податливый рыжий приоткрыл губы. Осаму сразу же проник в чужой рот языком, углубляя поцелуй. Шатен услышал тихий стон, сорвавшийся с губ Накахары, такой возбуждающий… Хотелось ещё послушать этот прелестный голосок…       Осаму навалился на стол сильнее, послышался тихий скрип мебели. Он оторвал руку от чужого подбородка и мягко переместил её на колено. Чуя вздрогнул, но отталкивать руку не стал. Шатен, как бы получив разрешение в лице бездействия парня, стал двигаться большой лодонью вверх, задирая подол платья и оголяя стройные ноги Накахары с поясками ремней по бокам. Чуя от неожиданного холода свёл ноги и промычал, но Осаму лишь более требовательно начал целовать парня, оглаживая внутреннее бедро ближе к паху. Чуя тут же попытался оттолкнуть шатена от себя, надавливая на грудь, но он уже сам отстранился, облизывая губы.       — Я хочу тебя, — горячо прошептал он на ухо рыжему, двигая рукой уже почти у паха и закусил мочку Накахары.       — Н-нет, — почти простонал Чуя, закусывая губу и царапая широкие плечи Осаму. Чёрт, если он продолжит так делать, то у Накахары точно встанет. — н-не надо, Ос-саму…       Он говорил прерывисто, задыхаясь, пока Дазай целовал его шею, водил по ней языком. Чуе хотелось большего, как и Осаму, его прикосновения жутко возбуждали, что нельзя было не признать. В его руках, таких опытных и умелых растает любой... Они оба сгорали от желания.       — Не ломайся, Чуя, — он несильно укусил его за шею. — Что если я тебе заплачу?       — Прекрати, — почти серьёзно и одновременно обиженно буркнул Накахара, сильнее сводя ноги, которые уже было начали раздвигаться под ласками шатена.       — Прости, не сдержался, — он снова впился в губы Чуи, целуя также напористо. Рыжий сразу же приоткрыл рот, и их языки переплелись. Рваные движения Чуи ничем нельзя было сравнить с мягкими Осаму, который уже не раз целовался с девушками. И не только целовался…       — Чего ты хочешь, — Чуя резко отстранился, заглядывая в чайные глаза парня, затянувшиеся пеленой похоти. Руки Чуи постепенно, не заметно для них обоих переползли вверх, обвивая шею сильнее и зарываясь в каштановых волосах. Дазай усмехнулся:       — Я же сказал — тебя, — он пошло облизнул губы. Его рука, оглаживающая бедро Чуи, резко переместилась выше и схватила его за голую ягодицу. Накахара сдавленно простонал, а Осаму ухмыльнулся, оттягивая двумя пальцами резинку белья. — Ты всегда настолько входишь в образ, что и бельё надеваешь соответствующее, а, Чуя?       Тот цыкнул и сжал руку в кулак, слегка оттягивая волосы шатена. Он недовольно промычал, снова целуя Накахару.       Осаму уже не стеснялся оглаживать его бёдра, плечи, рельефный живот, впиваться зубами и губами в шею, оставляя синеющие засосы, пока Накахара тихо постанывал, закусывая губу, и сжимал рубашку на спине шатена. В штанах неприятно давило, стояк был готов вот-вот порвать ткань брюк. Чуя и сам был возбуждён не меньше.       — Дазай, я… — Осаму заткнул его важным поцелуем, смазанным, но страстным.       — Всё будет в порядке, — обжигающий шёпот на ухо и взгляд прямо в глаза заставили Чую покраснеть до кончиков ушей, но всё же выдавить из себя:       — Смазка… Под подушкой.       Шатен дьявольски улыбнулся, подхватил Чую за ягодицы и перенёс на кровать рыжего. Он навис над ним, целуя в засос и расстёгивая попутно рубашку. Вот она уже валяется на полу, а рыжий хватается за спину шатена, пока тот лезет руками под юбку, оглаживая сочные бёдра. Чуя сдавленно постанывал, подставляясь под опаляющие кожу касания, как бы прося большего.       — Мнгх… Ос-саму, — парень кое-как воздержался от стона, когда большая ладонь оказалась на паху. Дазай смотрел на то, как он закусил губу, запрокидывая голову назад. Чуя попытался свести ноги, но ему это сделать не удалось. Осаму поставил колено довольно близко к его паху, как бы не давая сомкнуть их, и начал массировать его член сквозь ткань белья.       Осаму стянул с него стринги, усмехнувшись тому, насколько они женственно смотрелись на Накахаре. Из-под подушки он вытащил тюбик смазки и выдавил себе на пальцы.       — И откуда она только у тебя?       — Секс-игрушки, — невнятно буркнул тот, пока Осаму наклонился к нему ближе.       — Будет немного неприятно…       — Знаю, — рыжего прервал резкий дискомфорт. Осаму стал оглаживать холодными пальцами в смазке колечко мышц голубоглазого, а потом и вовсе проник внутрь одним пальцем. Для Чуи то не было новыми впечатлениями, растяжку, как-никак, он уже делал не раз, но… Сам факт того, что это делает с ним Осаму, его длинные пальцы, жутко возбуждающий взгляд и мокрые поцелуи — всё это возбуждало, слишком возбуждало…       Чуя сдавленно выдохнул, сжимая худое плечо шатена в бинтах, слегка царапая оголённые участки тела. Осаму оставлял засосы на худой шее парня, кайфуя от вида чокера на чужой шее, который придавал ему вид сучки. его сучки.       Он начал развязывать шнуровку на платье одной рукой, добавляя второй палец. Чуя стал тяжелее дышать, неприятно, это да. Но Дазай пытался всячески отвлечь его мокрыми поцелуями, переплетаясь с рыжим языками. Движения того были развязны, словно бы он выпил не одну бутылку, а это всё так, происходит не по-настоящему. Можно сказать, секс по пьяни, ведь отчасти это было именно так. Прикосновения шатена, его поцелуи, аккуратные движения пальцев внутри пьянили, заставляли забыться…       Чуя уже не мог сдерживать тихие стоны, когда Осаму добавил ещё один палец. Но это уже больше проходило именно на стоны боли, нежели на стоны удовольствия. Шатен шептал ему на ушко нежные слова, стащил с аккуратных бледных плеч платье, припадал губами и к ним. Они очень быстро покрылись багровыми пятнами от укусов, которые оставлял Дазай, чтобы хоть как-то отвлечь его от жуткого дискомфорта…       Чуя уже порвал бинты на плечах Осаму, они раскрошились, и, если бы он замотал их в один слой, то Чуя бы увидел всё то, что скрыто под ними.       Но сейчас это интересовало его меньше всего.       Чуя вздрогнул, когда рука Осаму, оглаживающая до этого его спину, легла ему на член. Он сжал его и стал медленно водить по нему рукой от головки до основания. Накахара начал стонать громче… Те медленные и развязные движения по члену и такие пошлые поцелуи — всё это легко перекрывало неприятные ощущения от чужих длинных пальцев внутри.       Чуе уже не было неприятно настолько сильно. Он не так сильно кривил лицо, а Дазай начал надрачивать ему сильнее, совсем прекратив двигаться пальцами.       — П-прекрати… — Чуя томно выдохнул шатену на ухо, понимая, что уже не выдерживает. Тот улыбнулся и укусил рыжего за мочку уха.       — Что именно, малыш?       — Не называй меня так, идиот!.. Гха, — Чуя резко сдавленно вскрикнул, когда Дазай слишком сильно сдал его член в своей руке. Он снова улыбнулся.       — Не правильно, Чуя, — он смаковал каждое слово, а имя рыжего и вовсе чуть ли не простонал. — Ты должен звать меня «Хозяин». Чуя огрызнулся, но промолчал, резко затихнув. Он пролежал так пару секунд, а потом медленно приподнялся и потянулся к уху шатена.       — Возьми меня уже, хозяин…       Дазай с рыком вытащил из него пальцы, и припал к самому уху, больно кусая за мочку.       — Не делай так, Чуя, иначе я сорвусь.       — Так срывайся…       Разрешение от Накахары послужило последней каплей. Больше Осаму уже ничего не сдерживало…       Он приподнял рыжего и заставил его встать раком. Тот нехотя начал исполнять просьбу, тогда Осаму задрал подол его платья и шлёпнул того по заднице.       — Быстрее, малыш, я уже на пределе, — сказал тот, оглаживпя его ногу в чёрном чулке. Платье спало и неудобно болталось, поэтому Дазай принял решение стянуть его окончательно. Через минуту оно уже валялось на полу.       — Эй, аккуратнее… — Чуя попробовал возмутиться, но его схватили за подбородок, приподнимая голову выше и целуя в шею.       — Не переживай, я куплю тебе новое платье, — шатен оглаживал его ягодицы, пристраиваясь сзади. — Не возникай, иначе мне придётся тебя наказать…       Чуя прыснул, но ничего не сказал. Снова. Просто потому что знал: он может.       Накахара сильнее вцепился ногтями в простынь, когда почувствовал у прохода головку члена. Он сдался и попробовал свести ноги, но Осаму ему этого не позволил.       — Тише, малыш, всё будет хорошо, — он всё ещё шептал ему на ухо приятные слова, водя головкой по сфинктру. Его лицо было спокойно, его выдержке и вправду можно было только позавидовать… Он огладил чужие стройные ноги в чёрных чулках, изящную спину и начал медленно входить.       Чуя замер на долю секунды, а потом, издав странный звук, похожий на писк, впился ногтями в спинку кровати, послышался скрежет. Это было очень неприятно и больно. Настолько больших секс-игрушек у него не было…       Терпеть не хотелось, но и видно было: Осаму и сам-то еле сдерживается, будет слишком подло просто сейчас всё прекратить, просто потому что Чуя испугался…       Он подавляет в себе стоны боли, сильнее сжимаясь, когда шатен входит наполовину. Поцелуи Осаму уже не отвлекают от этого жуткого дискомфорта. Дазай пытался помочь руками, но член рыжего почти упал, что тот и заметил.       — Мы можем сейчас просто остановиться, — шепчет Осаму на ухо рыжему, замедляясь.       — Н-нет… — это звучало так неуверенно, будто он хотел сказать «да», но забыл, как это произносится.       — Чуя, я вижу, что тебе не…       — Не останавливайся! — выкрикнул Накахара, прогибаясь в спине, сжимая одной рукой наволочку подушки, а другой одеяло. Дазай тяжело выдохнул, но продолжил аккуратно входить. Он вошёл почти на всю длину, когда Накахару уже трясло. Так же аккуратно вышел почти полностью, и начал двигаться.       Поначалу Чуя остро ощущал каждое движение, чувствовалась резкая боль. Хотелось кричать из-за неё, но он просто стиснул зубами ткань простыни и пытался молчать… Осаму тоже сдерживался. Сдерживался, чтобы не начать вдалбливаться в Чую, внутри него всё так узко и горячо… Но нельзя. Нельзя, иначе он причинит ему боль, спугнёт его…       Спустя буквально пару минут Накахара уже не чувствовал столько боль, сколько приятные ощущения. Толчки ощущались всё также хорошо, Осаму начал двигаться увереннее и чуть быстрей, но теперь с каждым толчком он получал волну наслаждения. Он уже не так крепко сжимал одеяло, а простыня в зубах нужна была больше для того, чтобы сдерживать стоны.       Дазай стал наращивать темп, входя полностью. Комнату наполнили пошлые шлепки о бёдра, тихое мычание Чуи и довольное порыкивание Осаму. Рыжий парень старался сдерживать пошлые стоны, но когда Осаму сжал его член в своей руке и стал надрачивать ему, резко входя полностью, сдержать громкий в крик стало невозможно.       Осаму на секунду замер от неожиданности, но продолжил водить рукой по возбуждённой плоти медленно и развязно, вторую протягивая к лицу Чуи. Он провёл пальцем по губам, властно надавливая и призывая разжать зубы.       — Не сдерживайся, Чуя. Кричи для меня, малыш…       И резкий толчок. И второй, и третий, и все последующие Осаму входил полностью, задевая головкой простату, отчего Чуя получал неимоверный кайф. Рука на члене только добавляла ощущений, а палец во рту не позволял сжать зубы…       Пошлые стоны заполнили комнату… Нет, наверное, всю квартиру. Накахара стонал своим прекрасным голосом, а от этих стонов Осаму сносило крышу… Он еле сдерживался, чтобы не ускоряться… Чуя уже не так стеснялся стонать, шатен отпустил его голову, и он упал грудью на кровать, сильно прогибаясь в спине. Дазай, поражаясь его гибкости, сжал руками бёдра парня. Чуя тихо постанывал в кровать. Но вдруг он, весь красный, повернул голову налево и через плечо посмотрел на Осаму.       — Трахни меня уже сильнее… Хозяин…       У Осаму выдержка, конечно, есть, но не железная. Слова Чуи послужили спусковым крючком, побуждением к действиям, более смелым и непорочным. Рука с громким хлопком упала на задницу парня, отчего тот заскулил, сжимая рукой простынь.       — Что же ты творишь, Чуя…       Дазай ускорился, стал ещё быстрее двигать бёдрами, входил полностью, забираясь пальцами под ремешки чулков. Он оглаживал его бёдра, ноги, такие стройные и… Бритые? Он всегда так следил за собой?..       И руки идеально гладкие, почти блестят. И как он не замечаал за соседом подобного раньше? Даже удивительно...       Он так прекрасен, когда извивается под ним. Его гладкая кожа, аккуратное, в то же время подтянутое телосложение, этакая миниатюрная девочка, только с членом. Его бархатистый, словно женский голосок, эти прекрасные рыжие локоны… Он всегда выглядел ухоженней многих девушек, и Дазай не раз это замечал. Как замечал за собой и непреодолимое желание коснуться его волос, вдохнуть их аромат… Его поражали его странные желания, от "трахнуть его", вплоть до "сжать в объятиях и расцеловать лицо".       Эти громкие стоны, всхлипы так кружат голову… Осаму наклоняется к Чуе ближе, просовывает тонкий палец под чёную ленту чокера, оттягивая. Накахара слегка всхлипывапет, начиная задыхаться, и тот отпускает. Чокер неприятно ударяет по тонкой коже, и Чуя шипит. Шатен замедляется, оглаживает руки Накахары от плеч до кистей. Он дошёл до лент кружевных браслетов, стягивающих тонкие запястья, резко схватил того за кисти и заломал их за спину.       — Мнгх, — Накахара поёрзал, пытаясь высвободить руки из сильной хватки, но Осаму не позволил ему этого сделать, одной рукой сжимая крошечные кисти, а другой звонко ударив по бедру. Рыжий заскулил, словно пёс, ему не хватало только поджать хвост, если бы у того он был.       — Плохой мальчик, — рыкнул Дазай тому на ухо одновременно строго и пошло. Чуя расслабил руки, позволяя Осаму заломать их сильнее, прогибаясь ещё больше в спине. Осаму смотрел на эту картину заворожённо, так под ним могла прогнуться только самая гибкая девушка…       Осаму ускоряется, пока Чуя вскрикивает в простынь, тяжело дышит, пытаясь захватить побольше воздуха… На простыни падают редкие капли пота, слюней и слёз Накахары вперемешку. Сейчас он искренне рад, что Осаму не видит его заплаканного лица.       Дазай неожиданно отпускает его руки, и тот мычит от боли в затёкших конечностях. Осаму словно опомнился, замедлился, одной рукой оглаживая грудь, а другой вновь сжимая возбуждённую плоть. Он наклонился к Наказаре, к самому его уху, оттянул мочку и прошептал тихое «прости», как бы в качестве извинений целуя ухо, проводя языком по шее, чувствуя солоноватый привкус пота на языке.       Стоны Чуи нельзя было сравнить с чьими-то. Они были уникальны, возбуждали настолько, что хотелось кончить только от одного лишь звука. Пошлые, немного даже шлюховатые стоны левых девушек, одногруппниц или красивых официанток — это одно, стоны Накахары — совсем другое.       Большие ладони гуляют по телу Чуи, тот выгибается ещё больше, стонет громче, пытаясь сдержаться хоть чуть-чуть, но закусывать губы уже не вариант, грызть простынь — тоже, а от толчков, движений и ласк Осаму хочется кричать.       Чуя приподнимает бёдра, когда Осаму замедляется, насажиыается самостоятельно, на что шатен усмехается. Забирается пальцами в рыжие локоны и тянет на себя, вызывая резкий вскрик.       — Какой плохой мальчик… Неужели настолько хочется?..       Осаму снова шлёпает его по уже достаточно красной ягодице и ускоряется. Накахаре снова приходиться вжаться в кровать, пока Дазай, сжав руки на талии парня, снова вдалбливает его в постель. Чуя даже больше мычит, воздуха не хватает, но вот Осаму снова тянет его за хвостик на себя, отрывая лицо от блаженных простыней, властно приказав:       — Кричи!       — Д-да, хоз-зяин… — и сильный толчок, вышибающий землю из-под ног. Накахара был готов поклясться, что он его буквально оглушили. Было одновременно странно, но и приятно. Хотелось чтобы вот так было подольше…       — Ос-саму… Я… Сейчас…       Шатен схватил Чую за лицо, просовывая два пальца в рот, не позволяя челюстям сомкнуться. Он резко притянул того к себе ближе, заставляя максимально выгнуться. Было ясно: Чуя на пределе, но и сам Осаму долго бы не выдержал. Уже не мог выдержать.       — Ос… Ах…       Комнату наполнили почти синхронный громкий вскрик Чуи и сладостный рык Дазая. Он отпустил Чую, и тот практически упал на четвереньки, пытаясь отдышаться. Голос охрип заметно, хотелось прокашляться, но в голове звенело и было так хорошо… Но после этого всего Накахара чувствовал себя максимально вымотанным.       Осаму пришёл в себя раньше. Он взял с тумбочки новую упаковку салфеток и стёр с живота парня его сперму, пока тот рвано дышал. Осаму слегка надавил ему на спину и наклонился ближе.       — Ложись спать, ты устал, — и лёгкий поцелуй в висок. Чуя падает на кровать, а Дазай накрывает его одеялом, сбившимся к ногам. Стаскивает ободок с его головы, чтобы тот не мешал спать, ложится рядом и притягивает того к себе, обнимая за талию со спины. Чуя помычал и заворочался. Осаму поцеловал того в висок, и Накахара перевернулся на другой бок, ложась к нему лицом. Он приоткрыл глаза и тут же зарделся. Напротив своего он увидел довольное лицо шатена с самой нежной, наверное, улыбкой, которую он только у него видел. Чуя отвёл взгляд, надув щёки, когда услышал смешок Дазая. Большая ладонь легла на аккуратное личико, оглаживая скулы и убирая прилипшие к лицу пряди. Голубые глаза удивлённо смотрят на него, но недолго — стыд за случившееся берёт верх. Осаму снова усмехается и прижимает парня ближе к себе. Тому пришлось положить руки на крепкую грудь, утыкаясь носом в забинтованную шею, пока Дазай гладит его одной рукой по голове, а другой всё ещё обнимая за талию. Не удерживается от того, чтобы оставить поцелуй на лбу.       — Нехорошо, конечно, что горничная спит с хозяином, но ладно уж, сегодня про… — шатен закашлялся, почувствовав нехилый удар по рёбрам, но засмеялся, услышав недовольное бурчание. — Спокойной ночи, горе-стример.       — Ага… И тебе.       Потом он обязательно расспросит Чую поподробней о его секс-игрушках. А подписчики Накахары обязательно начнут их шипперить и выдвигать предположения о том, что же случилось за кадром, но это уже совершенно другая история…