Соль земли

      Уворачиваясь в очередной раз от встречных прохожих, Гэри подтягивал сумки к подмышкам и витиевато матерился на французском. Поезд, смачно пыхнул дымком и, испугав Анвина своим протяжным «ту-ту» до седых волос, поплелся прочь. Кто бы мог подумать — агенту Кингсман придётся ехать в плацкарте вместе с сомнительными на вид молодыми людьми. Эггси был почти на сто процентов уверен, что они ждали, пока он уснет и можно будет обобрать парня по полной. Но Эггси был тоже не лыком шит, и желание молодых людей что-то «одолжить» пропало уже к вечеру. Это означало, что план работает. И это означало, что Мерлин не натянет его жопу на кол. Вообще-то, Эггси ненавидел надолго уезжать из старушки-Англии. Не то, чтобы Гэри был ярым патриотом, но долгие командировки означали, что не все время будут занимать перестрелки и ломание чужих костей. Светские рауты Эггси не любил так же сильно, как оттирать собачью шерсть со своего костюма по утрам. Конечно, должный уровень профессионализма позволял Эггси успешно выполнять подобные миссии, но это далеко не значит, что где-то внутри Анвина не заливался агонизирующим воплем маленький гопник. Нужно было улыбаться, делать вид, будто интересно слушать про покупку недвижимости или про надвигающийся кризис. Двадцать минут Эггси смело и отважно держался. Потом зевок раздирал пасть и обещал завалить эту миссию. Подобно вездесущему волшебнику, Мерлин знал про всех всё и был отлично осведомлён об особенностях каждого из агентов. Эти знания не раз спасали жизнь попавшим в переплет шпионам, и казалось бы, где собака зарыта. А зарыта она оказалась под порогом у дома Эггси, так ещё и вонять начала. Сидя с Рокси в самолёте после очередного задания, Эггси имел неосторожность ляпнуть, что операции стали однообразными, мол, хотелось бы огоньку, загадочности и вообще чего-то необычного. Сказано это было не то, чтобы серьезно. Просто накануне они с Рокси посмотрели неплохой фэнтези, и, как результат, Эггси совершенно виртуозно цитировал фразочки из этого кино прямо во время зачистки. И вот нет, чтобы на этом остановиться — очки подозрительно молчали, а это был далеко не лучший знак. Но Анвин затыкаться не хотел, а в следующую секунду совершил смертельную ошибку — подумал, будто очки отключены. — В конце концов, — бодро закончил Гэри, — я все понимаю, возраст Мерлина даёт о себе знать. Какое уж тут — знать новинки кино! Ланселот лишь в ужасе ждала. И казнь свершилась, как только к Мерлину вернулась возможность говорить и исчезло желание опустить самолёт в болото. На следующий день, когда Эггси ворвался в кабинет координатора в одних шортах и с диким воплем беременной кошки, он заявил, что танцевать в гей-клубе он не будет, — Мерлин уже свершил величайшую месть. — Собирайтесь, агент Бедивер, — хмыкнул он, — вы едете к Дракуле. И, между прочим, с дипломатической миссией. А после, улыбнувшись, добавил: — Но если вы решите приобрести недвижимость у какого-либо графа, сообщите мне. У меня как раз остался один шикарный памятник для умерших безвременно. Вообще-то, Эггси был не против и проституткой поработать. Но было поздно.       Операция, которую гордо вручили в надёжные руки Анвина, заключалась в следующем: румынский торговец органами решился совершить марш-бросок. Его так называемые базы, которые в Кингсман именовали «норами», были не только на территории Румынии, но и у старушки-Англии за пазухой. По неизвестной причине этот торговец решил продать своё дело, а затем исчезнуть в праздничных лучах рассвета. Кингсман ни за что не заинтересовал бы сей объект, если не одно «но». Оно заключалось в том, что за деятельностью хитрого румына велась активная слежка, и по получаемым данным никаких крупных сделок за последний год совершено не было, а это — огромная потеря для бизнеса. Стоило бы сделать вывод: источник крови иссяк, и румын остался разорён, так что будет вынужден уйти в подполье, откуда его больше никогда не выпустят. И вот тут всплывает «но»…       После всей заварушки с Валентайном контроль за торговцем органами поубавился, были дела и поважнее. Это стоило Кингсман новой загадки. Торговец исчез, как и сказано ранее, вот только сейчас он вновь объявился, да ещё и посвежее прежнего. Будто бы за этот год он не сидел без прибыли, а купался в чистом золоте. А если есть деньги, зачем продавать такую прибыльную игрушку? Собственно, это Эггси и должен был выяснить, а так же то, кому будет продан бизнес. Обычно покупатель известен, но не в этот раз. Этот самый покупатель активно скрывался, не оставлял следов, исчезал, как дымок от ветра, и Мерлин отборно матерился каждый раз, когда это происходило. И тут под руку подвернулся Эггси… Всё складывалось как нельзя удачно. Покупатель должен был приехать в Тырговиште на поезде, но из-за последствий дня «V», которые продолжали вылезать то там, то здесь, день выезда перенесли на неделю. Шифрованное предупреждение об отсрочке перехватили Кингсман, и хотя это не дало ровно никаких достоверных знаний о покупателе, преимущества всё равно были. Например: информация о том, что рейс задержан и краткая справка о посреднике. Им-то и должен был стать Эггси Анвин, агент Бедивер. И Мерлин никак не выдал своего тревожного взгляда в спину повзрослевшего мальчишки. Никто не скажет Эггси, даже лучшая подруга Рокси, о том, что его отправили не просто так. Потому что Рокси всегда видела больше, чем другие, как и Мерлин. Ланселот имела такой принцип с детства: не лезть туда, куда не просят. И принцип этот она с лёгкостью воплощала в жизнь до встречи с Эггси-мать-его-Анвином. Надо признать, их первое крупное задание произвело на неё неизгладимое впечатление. Было страшно — за себя и за близких, за других агентов, которые в этот момент старались минимизировать последствия V-сигнала. Было страшно не вернуться домой, не увидеться с родителями, да даже банально не посмотреться в зеркало и понять, что ты всё ещё жива. Рокси действительно боялась этого лишиться, и как же сильно она была рада, когда всё, наконец, закончилось. Признаться честно, она ещё дня три шарахалась слишком резких жестов людей, принимая это за новую волну V-вируса. Потом всё улеглось, и Рокси вернулась в своё обычное состояние. И тогда Ланселот увидела одну настораживающую вещь. Эггси из бункера Валентайна не вернулся. Нет, конечно, он сидел в самолёте и отчитывал Джей Би, шутил, поддевал новобранцев, заталкивал вместе с Рокси в рот шаурму из какой-то ну совсем не джентельменской забегаловки. Это был всё тот же Анвин. Но что-то изменилось. Рокси не могла объяснить, что именно, пока не обратила внимание, с какой яростью Эггси обругал новобранца, который взял в руки нож как пишущую принадлежность. Вот тогда-то страшная догадка ударила Ланселота по голове большой такой кувалдой, как в мультиках — когда ещё птички вокруг головы летают. Рокси честно хотела бы решить это дело сама, но девушка умела рассуждать здраво, и понимала, что кроме совместных походов по редчайшим выходным в Макдональдс она ничего толком сделать не может. И тогда она, плюнув на свой принцип, отправилась к Мерлину. Описывать тот красочный диалог бессмысленно, но в сухом остатке Рокси осталось то, что Мерлин уже давно заприметил за Бедивером странности, и после слов Ланселота его подозрения перетекли в плоскость действий.       Так Эггси получил подопечного. Молодой паренёк по имени Кристиан, с копной рыжих волос и взглядом побитого кролика, был милейшим созданием, которого Рокси когда-либо видела. Вот только пугливый взгляд этот новобранец получил именно здесь, в Кингсман. Более того, Роксана знала, что выражение чистого ужаса появляется на лице парня лишь в одном случае — при виде агента Бедивера. Нет, девушка и сама была жестким тренером: её ученик, выпускник Оксфорда Гарфилд Филл, вытягивался по струнке при виде агента Ланселот. Ей удалось добиться прекрасных результатов: Гарфилд не только обгонял соперников по всем испытаниям, но и к тому же в совершенстве овладел правилами пунктуальности и двумя новыми языками. И всё же, между ней и Гарфилдом не было напряжения. Когда Рокси находилась вместе с подопечным вне тренировок, они позволяли себе сбросить оковы рамок «ученик-учитель». Именно в такие моменты Роксана с искренним восхищением обнаруживала, какой, в самом деле, интересный человек этот Гарфилд Филл, а тот, в свою очередь, рассказывал потрясающие истории, которые случались с ним в Оксфорде. Рокси была вынуждена признать — остались ещё аристократы без снобизма, потому что в Гарфилде его практически не было. И Ланселот искренне была рада проводить время со своим учеником вне работы. Это устраивало их обоих. И это позволяло расслабиться хотя бы на какое-то мизерное время. С Кристианом такое не работало, и однажды, не выдержав, Рокси вновь плюнула на свой принцип, подсаживаясь к Эггси в столовой. Стоило бы выбрать тактику, но Рокси плюнула и на это. — Почему ты так невзлюбил Кристиана? Эггси громко подавился кофе, которое резко вышло самым невероятным образом у него через нос. Парочка удивлённых агентов кинули на них любопытные взгляды, а Персиваль, которого вообще редко можно было пробить на улыбку, сдержанно хмыкнул. Рокси терпеливо выждала, пока парень вытрет разводы напитка со своего лица, а затем флегматично повторила свой вопрос. — Че? — совсем не по-джентельменски переспросил Эггси. — С чего ты взяла это? — Я не слепая, Эггси. Я вижу, как ты всеми возможными и невозможными способами стараешься избегать проводить свободное время с ним, на тренировках даже вздохнуть ему не даёшь…  — Я уж как-нибудь сам разберусь, как тренировать своего ученика, — чуть более резко, чем хотелось изначально, перебил парень. Рокси была воплощением терпения. — Ты ни разу не похвалил его… — Кто же виноват, что его успехи оставляют желать лучшего? —…ни разу не побеседовал с ним просто так… — Он сам не хочет. — Гэри Ли Анвин! Головы агентов, словно по команде, вновь повернулись по направлению к столику, где расположились Ланселот и Бедивер. Несколько особо впечатлительных агентов поспешили цапнуть свои пластиковые стаканчики с кофе и ретироваться отсюда куда подальше. Разгневанная Ланселот была плохой приметой. Персиваль нервно отвернулся в сторону, взглядом проделывая в стене дыру. Эггси невинно изогнул брови, выглядя совершенно потрясенным столь яркой реакцией, но на Рокси это не возымело никакого действия. — Он не не хочет, Эггси! Он тебя боится, ты понимаешь? — Не совсем, если честно, Рокс. Глубокий вдох показывал, насколько огромным в самом деле был запас терпения агента Ланселота. Гэри искренне не хотел начинать перепалку, и также искренне надеялся, что подруга по оружию не станет этого делать. На самом деле Бедивер не был идиотом, как могло показаться со стороны. Гэри не был больше маленьким мальчиком, не был наивным ребенком, приукрашивающим реальность. Нет, для Рокси Анвин припасал немало историй, каждая из которых строилась чуть ли не на китах, но то были просто посиделки за кружкой мюнхенского пива, которое Рокси просто обожала. Реальность выглядела иначе. И как бы Эггси не пытался поначалу от нее бежать, сделать это не под силу даже агенту Кингсман. Гарри умер год назад, и за это время Кингсман не изменился. В каком-то смысле это возмущало Эггси, ведь агентство потеряло своего лучшего подчинённого, но разумная сторона шептала, что со смертью одного мир не останавливается. И Эггси тоже не должен. Потому что он подвёл наставника, потому что не справился. Потому что не сказал на прощание ничего хорошего, и, наверное, осознание этих причин заставляло Анвина раз за разом закрывать сайт с помощью психолога. В конце концов, у него была чудесная ночь со шведской принцессой, и она, как ни странно, предложила продолжить. Гэри бы хотел, да сил не было. И он продолжил жить: исправно шутил, выполнял задания, терпел едкие комментарии Мерлина и жаловался Рокси на жизнь. Девушка была самым понимающим слушателем, и, сложись обстоятельства иначе — они могли бы стать чуть ближе. Но Ланселот, кажется, просто без ума от книг Толстого, которого Гэри, при всем уважении, осилить не смог. Гарри бы не одобрил. Но Гарри мертв, и Эггси с поистине неджентльменским упрямством идёт вперёд. Поначалу именно Мерлин выполнял функции Артура. В этот период координатор выглядел ещё более уставшим и раздраженным, чем обычно. Благо, бывший агент Мордред был избран на это место, что позволило Мерлину впервые за долгое время упасть в кресло и просто закрыть глаза. Место Галахада пустовало, и Эггси был малодушно этому рад. Он не знал, как себя вести, когда ему представят какого-нибудь молодого новобранца, который на отлично сдал все тесты и получил звание Галахада. Нет, агент Бедивер бы пожал руку товарищу и коллеге, вежливо бы поздравил. А Эггси — тихо поколотил подушку, потому что на большую подлость судьба ну просто не способна. Итак, Эггси Анвин не был идиотом и прекрасно понимал, что местами его общение с Кристианом было не слишком соответствующим нормам этики, но, с другой стороны, у Эггси было маленькое оправдание. Оказываясь рядом с этим щуплым рыжим парнем, Эггси чувствовал, что все его нутро буквально выворачивает от такого близкого присутствия к ученику. Отталкивало буквально всё: от коровьих глаз до сутулых плеч, и этот маленький шрамик на кончике носа, будто его укоротить пытались. Поначалу Эггси погрешил на собственную усталость или непригодность в бытии наставником. Но в присутствии Гарфилда такого не случалось, поэтому, по обыкновению доверяясь интуиции, Бедивер не стал ничего менять в общении. И, кажется, это стало слишком заметно. — Слушай, Рокс, — парень легонько тронул подругу за руку. Ланселот едва заметно вздрогнула. — Я знаю, что ты думаешь, но я в порядке, честно. И Кристиан в порядке. Скоро последний тест. Если он сдаст, то станет новым агентом Кингсман, и тогда я больше не буду стоять над ним, чтобы он делал домашку. Если не сдаст — что ж, я просто ткну в него «амнезией» — и он забудет меня, как страшный сон. Ответить на это было невозможно. Поэтому, с изяществом настоящей леди, Рокси опрокинула в себя стаканчик кофе так, будто это палёный виски. И вот за это Гэри ей искренне благодарен — за то, что не стала донимать. Личного психотерапевта — читай, Мерлина, — Эггси сполна хватает. Проблема с Кристианом не кажется такой важной на фоне навалившихся дел. В целом, Бедивер мог бы даже с уверенностью сказать, что страдать по безвременно почившим времени не было. По всей Англии наблюдались страшные последствия, не говоря уже и о других странах. Агенты были вынуждены мобилизовать все усилия, чтобы хоть как-то сохранить остатки разбитого Валентайном мира и не дать другим потоптаться на на этих осколках. Эггси все ещё изредка передёргивало от чужой крови, но теперь пистолет в руке ощущался более привычно, и Эггси даже не выругался, когда пустил пулю в голову недоумку-подражателю Валентайна. Даже смешно, если бы не было грустно. Румыния — отличный способ проверить себя в новом деле. Так считал Мерлин. Ну, а Рокси просто сочувствующе хлопала по плечу, мол, могло быть и хуже, тот же Пекин сейчас горит от наплыва ненормальных. Разумеется, в любой ситуации можно найти плюсы. Мерлин, насмешливо сверкая лысиной, добавил минус, чтобы окончательно лишить уравнение положительного значения. Рокси не ехала. И, честно, мистер Анвин был так глубоко оскорблен этим, что почти посмел высказать своё неудовольствие, как эта попытка была самым жестоким образом пресечена. Потому что, при всем уважении, Эггси не понимал, какого черта его нужно тащить на миссию именно в шесть утра. С пожитками, выглядящими так жалко, что плакать хотелось (Мерлин сказал, что посредник должен выглядеть невзрачно, но не совсем бедно). И Эггси почти искренне заплакал. Когда увидел плацкарт, конечно.       Итак, эта долгая история выводит свою линию к центральной фигуре. Да, той самой, которая протискивается между людей, пытается элегантно катить за собой компактный чемоданчик, и, трижды неправильно пройдя сквозь турникет, с видом отчаявшегося человека перепрыгивает через железяки. Румынского Эггси не знал. За все это время он лишь успел подтянуть свои знания французского, и, нужно сказать, результат был неплохим. Рокси была довольна. Именно она помогала освоить дурацкий картавый звук или плавную фонетику. В итоге, Эггси с гордостью мог говорить с лёгким акцентом по-лягушачьи («джентльмены так не говорят!»), выдавал несколько умных цитат по-латински и с совершенно невозмутимым видом мог озвучить китайскую поговорку. Этот набор чего-то да стоил, и плевать, что румынам, возможно, плевать и на французский, и на китайский и на, тем более, латинский.       Тырговиште похож на деревню. От вокзала Эггси с отчаянным, но упорным видом плетется до того момента, как Мерлин в очках милостиво сообщает, что можно взять такси. Это немного проблематично, но встроенный в очки переводчик помогает с этим делом. Вымотанный уже только работой, Анвин смотрит в окно, чисто из профессионального рефлекса подмечая, какую местность они проезжают. Дома пастельных оттенков напоминают разного размера коробки, а улицы — лабиринты, какие-то покрупнее, какие-то поуже. В какой-то момент Эггси поймал себя на том, что высматривает в лицах людей что-то турецкое. Очень некстати Тырговиште начал ассоциироваться со Стамбулом. В Стамбуле Эггси не был, но о нем Бедиверу рассказывал Гарри. Парень слушал внимательно, хотя и не думал, что это пригодится. И вот теперь приходится унимать свое воображение: из рассказа Харта Анвин позволял себе представить типичное турецкое кино, когда куча янычар несётся за одним воришкой, а тот, ловко мигая по крышам, уходит в тени переулков. В реальности, конечно, все не так, и в какой-то мере Эггси жаль, что он не может так же ловко уходить от ударов ножей и от пуль. От пуль люди точно не уходят. — Неплохо вы устроились, — присвистнул водитель, вырывая Бедивера из раздумий. Оказалось, они приехали, и лихой присвист здесь был меньшим выражением эмоций. Эггси не заметил, когда они успели выехать из каменного лабиринта и приехать сюда. Гостиница «Люкс» на краю города и впрямь выглядела очень впечатляюще. Она выделялась на фоне других домов не только своими размерами, но и видом. Выполненная в стиле средневековья (хотя Эггси до жути хотелось назвать сие творение стимпанком, но Мерлин ругает за сквернословие), с удлиненными ввысь окнами с балконом, вокруг гостиницы — каменная ограда с железными пиками к верху. Дорожка к главному входу выложена из гладкого камня, и хотя трава по обе стороны дорожки уже начала желтеть, выглядела она достаточно живописно. Теперь-то Эггси понимает, почему поначалу водитель выражал недоверие к пассажиру. На Анвине — простецкий, пусть и классический, костюм без привычных запонок, манжетов и дорогущих галстуков. В этом почти непривычно, а пальцы все время шарят по руке в надежде наткнуться на спасительную печатку с гербом. Нет, и ее нет — вместо этого Мерлин вручил парню обычную трость. Ладно, не совсем обычную: она трансформируется в шпагу и может пуляться снотворным, но Эггси рассчитывал на игрушки покруче. В конце концов, он отправился на родину Дракулы, и он определенно имел право на нечто большее, чем ожерелье из чеснока на дорожку. Чуть не забыв собственный чемоданчик в бардачке у таксиста, Эггси поспешно расплатился с ним и, немного помедлив у ворот, вошёл внутрь. Торговца, с которым Гэри должен был встретиться, звали Стефан, и он был слишком осторожным засранцем, чтобы жить, как нормальные люди, в обычном доме. О наличии нескольких серебряных ложечек в заднице этого придурка Гэри перестал сомневаться ещё когда узнал, что Стефан Ливану живёт в чёртовом замке в нескольких километрах от гостиницы за крупным холмом. Наличие замка добавляло некоторые проблемы, но, с другой стороны, все могло повернуться совсем не плохой стороной. — Жак де Ревье? — с ходу спросила хорошенькая девушка, видимо, менеджер. Поспешно кивнув, Эггси получил изучающий взгляд девушки, и когда изо рта почти уже вырвалась плоская шутка, менеджер улыбнулась и протянула Анвину золотистую карточку. — Мы вас ждали. Вы немного позже, вот мы и заволновались… Это карточка от вашего номера. Если что потребуется — нажмите кнопочку над кроватью! Приятного времяпровождения!       Предложение девушки было заманчивым, но единственное, что сейчас Эггси действительно хотел — это упасть в постель и забыться беспробудным сном. Что, собственно, агент и поспешил воплотить в жизнь. Завалившись в номер, точно медведь, Эггси плюхнулся на постель прямо в одежде и обуви. Честно, так бы и уснул. Но через пару минут Эггси пошевелился, демонстрируя свою поразительную живучесть, и скинул с ног обувь. Ничего такого, в сущности. Просто Гарри бы ругался, а с некоторых пор Анвин старается не злить Гарри, хотя бы в своих воспоминаниях. Закрыв глаза, Бедивер провалился в сон, и, пусть этот сон был чрезвычайно чутким, в этот раз ничто его не потревожило, кроме самих снов. И, честно говоря, Эггси понятия не имел, как его фантазия оказалась способна на такое: он в платье принцессы, Стефан с клыками Дракулы, а Гарри — в рыцарских доспехах, но, почему-то, в килте…