***
- Я знаю, правда бывает горькой. Но смирись. Другой у нас нет. Но долго так продолжаться не может. Отражение полковника Конрада нацелило на Уокера пистолет. - Я досчитаю до пяти и спущу курок. - Это не ты... - Уокер приложил руку ко лбу и отрицательно замотал головой. - Это мои галлюцинации... - Ты уверен? А может, мои? - ехидно осведомилось отражение Конрада. - Раз. - Нет! - Горячо возразил Уокер и сам начал тыкать пистолетом в направлении Конрада. - Всё это... смерти... твоя вина! - Если ты в это веришь - стреляй, - посоветовал полковник. - Два. Уокер, уже чувствуя отчаяние, полное моральное истощение, глядя теперь уже на своё отражение, сделал последнюю попытку, покачав головой и слабым голосом выговорив: - Я не хотел никого убивать... - Никто не хотел, Уокер, - беспощадно ответило ему отражение Конрада. - Три. Уокер ещё раз взглянул на себя, и увидел, что его отражение приставило пистолет к собственному подбородку, красноречиво подталкивая сломленного капитана к решению. "Я ведь это заслужил", - промелькнуло в его голове. Где-то на задворках сознания он услышал голос Конрада, сказавший "Четыре". Но в этом голосе уже не было смысла. Уокер сам спустил курок.***
Злая колдунья Шерики хотела одного - власти. И власть ей досталась. Посулив самолюбивому Эстебану славу и могущество, она обманула его доверие, пообещав не трогать членов королевской семьи, но вместо этого убив правивших Авалором короля Рауля и королеву Люсию, и попытавшись убить молодую принцессу Елену, только вот с последней немного не срослось. Что впоследствии и аукнулось. Королевство жило в страхе перед узурпаторшей долгие сорок один год. Капитан Уокер на мелочи размениваться не стал, и погубил целый город. По иронии судьбы веря, что его спасает. До самого конца, до того момента, как увидел труп Конрада в башне, Уокер верил, что полковник является тем самым злом, которое терроризирует про́клятый Дубай. Но оказалось, что полковник давным-давно мёртв, и всё это время, слушая его голос по рации, Уокер лишь выстраивал перед собой стену, помогавшую окончательно не свихнуться от собственных деяний, таких как массовое убийство гражданских и обезвоживание города.***
С каким наслаждением она смотрела в испуганные глаза короля Рауля и королевы Люсии... С каким наслаждением поднимала палочку, и произносила страшное заклинание: "Развейся!", после которого королевская чета Авалора прекратила своё существование среди живых. Заодно на тот свет отправились и парочка кучеров, правивших повозку. Она хохотала, и увидев молодую принцесску, которая с балкона увидела казнь своих беспомощных родителей, почувствовала лишь ещё большее удовольствие, направившись ей вдогонку и готовясь развеять вслед за её семьёй. - Давай, Шерики. - Стоявший перед ней король Рауль раскинул руки в стороны. Он выглядел, совсем как живой. Вид его отчего-то пугал Шерики. Она подняла волшебную палочку и произнесла любимое заклинание уничтожения. Рауль действительно рассеялся, но лишь ненадолго. Из тумана, образовавшегося во время заклинания, он соткался вновь, целый и невредимый. Шерики это пугало ещё больше. Она снова и снова развеивала его, но чем больше она это делала, тем более ярким и живым казался воскрешающийся король Авалора. Он стоял и невозмутимо смотрел на неё. В его глазах была уверенность и сила. А сильный соперник - это то, чего Шерики всегда боялась больше всего на свете. - Этого не может быть! - закричала она, пятясь. - Развейся! - повторила она, но всё повторилось вновь, и перед ней опять предстал целый и невредимый король Авалора. - Ты нас никогда не победишь, - проговорила королева Люсия, появившаяся из ниоткуда и вставшая рядом с мужем, взяв его под руку. - Потому что у тебя нет друзей и близких, а без них ты слаба, - сказала принцесса Елена, вставшая возле своего отца и обнявшая его за плечо. Потом появилась принцесса Изабель, вставшая возле мамы, родители королевы Люсии, ягуары, эти сопровождавшие Елену дружки, даже предатель Эстебан. А потом к ним начали примыкать все жители Авалора. - Сильными нас делают свет, дружба, любовь, семейные узы, - сказал король Рауль, приобнимая старшую дочь. - Поэтому ты никогда не сможешь нас победить, Шерики. Никогда. Ты слаба, сколько бы магии в тебе ни было, сколько бы мощных заклинаний ты ни знала. Шерики затравленно оглядывалась. Её окружала страшная толпа, будто всё королевство Авалор пришло насладиться её беспомощностью и вкусить её страха. В толпе выделялись некоторые люди с отчётливыми синюшными пятнами на шеях либо державшие в руках собственные отрубленные головы - все несогласные, осмелившиеся выступить против узурпации родного королевства словом или делом, и безжалостно приговорённые к смерти. - Отойдите! Прочь! - в панике кричала она, снова и снова произнося заклинание "Развейся!", но никто на него теперь вообще не реагировал. Сверху спустилось облако тьмы, нависшее прямо над Шерики. Она с ужасом смотрела на него. - Ты не оправдала моих ожиданий, - проговорило облако жутким, бесформенным голосом. - Ты слишком слаба, для того чтобы быть верной слугой тьмы. Я вынужден пожрать тебя, для укрепления собственного могущества. - Нет! Нет! Пожалуйста, НЕТ!!! - завопила Шерики, которую облако окутало, пронзая жгучей болью, пожирая заживо, растворяя и растирая в небытие.***
- Добро пожаловать в ад, Уокер. Мы тебя заждались. Темнота, освещаемая лишь пламенем от фосфорных снарядов, перепахавших многострадальную землю. Едкий, удушливый и ядовитый фосфорный дым. Он проникает в лёгкие, его хочется выдохнуть, выплюнуть, но не получается. Он словно оседает на каждом сантиметре кожи и срастается с ней. А впереди жуткие, истошные вопли заживо горящих людей, которые бегут, не разбирая дороги, лишь бы только избавиться от терзающей их невыносимой боли. Они ничего не думают. Они ничего не хотят. В них не осталось ничего от рассудка. Лишь невыносимая боль и животный ужас. - Дело рук твоих, Уокер! Пожинай то, что посеял! Кругом огонь, и единственный путь, по которому можно пройти, перекрывают эти истошно кричащие люди, взрослые и маленькие, которые бегут прямо на капитана. - Стойте! - кричит он, понимая, что сейчас они врежутся прямо в него, и перекинут на него своё пламя, дадут разделить их боль, ужас и обречённость с ними. Тогда он вскидывает винтовку и начинает методично выбивать людей из толпы, заставляя их подкошенно падать и спотыкаться друг о друга. И взрослых, и детей. - Видишь, Уокер, кто ты? Вот твоя сущность. Убийца. Убивай, Уокер, убивай. Убей их всех! Стариков, женщин, детей... Сколько бы он ни стрелял, а горящих и бегущих людей меньше не становилось. У него кончился магазин, и трясущимися от страха руками капитан начал перезарядку... но, конечно же, не успел. В него врезались, его подмяли, и он ощутил на себе это - голодное, жадное, нестерпимое пламя, от которого невозможно избавиться. Он заорал, заорал так же, как и все эти люди, истошно, надрывно, обречённо. Пламя окутало его, едкий дым забивал лёгкие, а сбить огонь было невозможно. Он дёргался и кричал, танцуя на месте, но танец был невесёлый, так танцевала бы на свадьбе Белоснежки злая мачеха, обутая в раскалённые башмаки. Ад заставлял его, полностью обгоревшего, похожего на чудовище из худших ночных кошмаров, брести в пустоте, не знающего, куда девать себя от боли.***
- Боже, - всхлипывала Шерики. - Боже... нет... не надо... прошу!.. Но рука не слушалась её - взмах палочкой, и карета с королём и королевой Авалора обращается в пыль. Но это уже не приносит никакого наслаждения. Наоборот. Как и вскрик испуганной принцессы, увидевшей самое страшное - смерть собственных родных. Она только что отняла жизнь у двух замечательных, любимых народом правителей. Она только что оставила их дочек сиротами. Она - убийца. Беспощадная и хладнокровная. - Вы всё равно незаконная правительница, и рано или поздно вы уйдёте с этого трона! - гневно воскликнул мужчина, которого стража поставила на колени перед новой королевой. - Хах, как интересно, и кто меня остановит? - искренне забавляясь, спросила Шерики. - Ты? Или ещё какой-нибудь фермер? - Законная правительница вернётся и потребует свой трон назад! - даже в побитом и униженном состоянии, этот мужчина не терял своего достоинства. - Да здравствует Елена Кастилло Флорес, законная наследница трона Авалора! - Не произноси это имя! - гневно выплюнула Шерики, вставая с трона. - Стража! Увести! Казнить на главной площади через отрубание головы! Согнать всех! Да, детей тоже! Пусть смотрят! Пусть знают! Пусть будет неповадно! - Что ты опять на меня так смотришь? - заметив взгляд Эстебана, повернулась к нему Шерики, смотря с недобрым прищуром. - Да так, я... кхэм... - Эстебан прокашлялся в кулак и отвернулся. - Смотреть мне в глаза! - грозно приказала Шерики, и Эстебан не посмел ослушаться. Его взгляд был напуганным, но... не только. - Ненавидишь меня, да? Не смей отводить взгляд, червяк! Ненавидишь? - Вы... убили мою семью... хотя обещали... - Эстебан не решился говорить дальше. - Я сделала то, что было необходимо, - взяв Эстебана рукой за щёки, наигранно-ласково объяснила ему Шерики. - Неужели ты не понимаешь, глупыш? - Пон... по... п-понимаю, - нервно сглотнув, ответил канцлер. - Вот так, - Шерики пошлёпала его по щеке и отвернулась. Однако не могла отделаться от чувства, что ей в спину смотрит ненавидящий и презирающий взгляд. Одна, в темноте, в пустоте, она сидела и рыдала, раскачиваясь и обнимая себя за плечи. Лишь после всех пережитых в аду ужасов можно по-настоящему прочувствовать тяжесть своих грехов. Елена... она ведь была в своём праве, отнимая у неё жизнь. Абсолютно в своём праве.***
- Готовься стрелять, - говорит капитан Уокер, беря ноутбук управления камерой. - Это приказ? - нехотя спрашивает сержант, которому совсем неохота применять такое страшное оружие против своих же, американских, солдат. - Именно так, - отсекает Уокер. Луго изготавливает миномёт с фосфорными зарядами к стрельбе. Выстрел. Ещё один. Ещё. Вопли людей, получивших осколочные ранения или горящих заживо. Они слышны так отчётливо, даже наверху. Эти крики будут преследовать Уокера вечно. Закончив своё страшное дело, трое бойцов "Дельты" спускаются, и идут через только что разнесённый ими КПП. Стонут раненые солдаты, один просит, чтобы его добили, и Уокер исполняет эту просьбу. А потом... - Это... гражданские?.. - потрясённо спрашивает сержант Луго, смотря на гору сгоревших тел. - Откуда они? Здесь же нет лагерей! - не менее потрясённо произносит Адамс. - Они из гнезда, - говорит Уокер, смотря на сгоревшую мать, которая прижимает к себе сгоревшую девочку, прикрывая ей лицо ладонью. - Из отеля у фронта бури? - уточняет Адамс. - Нет... нет-нет-нет, это не похищенные гражданские. Невозможно! - он даже усмехается недоверчиво, из последних сил отказываясь принять единственную и ужасную истину. Уокер потрясённо смотрит на сгоревших мать и дочь, не в силах отвести от них взгляда. - Это ты во всём виноват! - кричит сзади Луго. - Прекрати, Луго! - пытается урезонить его лейтенант Адамс. - Это так! - горячо доказывает сержант. - Он не слушал! - У нас не было выбора! - Он превратил нас в долбаных убийц! - Хватит, сержант! - Нет! НЕТ! - Возьми себя в руки! Понял! Они сопровождают грузовики с водой, чтобы увести их у 33-го батальона и тем самым его парализовать. Агент Риггс считает, что это оправданное решение. Но вот на конвой нападают, и агент самолично подрывает цистерны с водой. Уокер бредёт мимо горящих грузовиков, смотря как суетятся люди, подставляя любую тару под вытекающие из пробоин ручейки воды. Скоро эти скудные запасы у них кончатся, и они умрут от жажды. Уокер находит прижатого упавшим грузовиком Риггса и пытается ему помочь. - Оставь, мне уже всё равно, - говорит Риггс. - Воды нет... и это главное. - И он вдруг хрипло, но довольно смеётся. А потом, болезненно сморщившись, произносит: - Чёрт, не так всё должно было выйти... - Он в тебе не ошибся... - потрясённо произносит Уокер. - Слушай, если мир узнает, что он сделал, весь регион объявит нам войну, - рассудительно говорит Риггс. - Нас победят. Теперь никто не узнает... - Да ты псих! - Смешно... Гулд сказал так же. Может, это было жестоко. Зато правильно. Опять же, живым я отсюда не выберусь. Сделай одолжение... Не дай мне сгореть. Уокер берёт в руку револьвер Риггса. Огонь медленно, но верно, начинает захватывать кабину грузовика, под которой придавлен агент. - Пожалуйста, Уокер, молю!.. - беспокоясь бездействием капитана, говорит Риггс. - Пожинай то, что посеял, - бросает ему Уокер и уходит, слушая сзади истошные вопли горящего заживо человека. Теперь он во тьме. Он был солдатом. Верил в задачу. Вот задача над ним и пошутила. Зло. Жестоко. Зато научила кое-чему. Нельзя быть солдатом. Нельзя быть тупым, бездумным существом, умеющим лишь следовать директивам и уничтожать всё на своём пути. Теперь он понимал это, как никто... Хоть знание и досталось непомерно высокой ценой.***
- Кто ты?.. - прошептала Шерики, всматриваясь в темноту, в которой увидела слабо освещённый силуэт, которого здесь быть не должно. - А ты? - спросил в ответ капитан Уокер, щурясь. После всего он не был ни в малейшей степени удивлён тем, что кого-то повстречал. Ад продолжал его испытывать, продолжал давить. - Я первая спросила, - невесело отозвался очень слабый силуэт из темноты, которым Шерики так же была для Уокера. - Хорошо, я капитан Мартин Уокер. А ты? - А я Шерики. - Просто Шерики? - Да. - Ладно, - усмехнулся Уокер, тоже совсем невесело, да и отчего бы ему было веселиться, если он знал, что нарвался на очередной мираж, который ещё неизвестно что начнёт вытворять дальше. - Можно, я подойду? - спросил он. - Да, - с безразличием ответил голос. Медленно, чувствуя непомерную усталость (непонятно каким образом, ведь тела в физическом понимании этого слова у него не было), он направился к силуэту. Чем ближе он был, тем отчётливее этот силуэт становился, пока не превратился в относительно симпатичную женщину с иссиня-чёрными волосами, родинкой, странным старомодным одеянием. Непонятно, как они умудрялись видеть друг друга в полной темноте, без каких-либо источников света. - Ты... - прошептала измождённая женщина. - Ты... - прошептал измождённый мужчина. Так они просто и пялились друг на друга, она - сидя на коленях, он - стоя над ней. Они сами не могли понять, что сейчас чувствуют. Просто... за столько времени... увидели какую-то живую душу. Пардон - мёртвую. Но даже не могли сказать с точностью, происходит это в реальности, или снова какой-то фокус изощрённой пытки, которую они проходят уже очень, очень давно. - Я... присяду?.. - спросил мужчина, показывая куда-то вниз, где был... хм... "пол". - Конечно, - ответила женщина. Уокер почти что упал, садясь на невесомую поверхность, и только сейчас в полной мере осознал, как же он устал, устал брести через эту бесконечную темноту в поисках света. А Шерики не хотела уже нигде ничего искать и никуда идти. Она просто сдалась. Истощилась. Впрочем, Уокер сейчас чувствовал то же самое. Так они и сидели, молча, изредка поглядывая друг на друга. Но почему, почему, они видели друг друга так хорошо?.. Если вокруг мрак... пустота... Они оба задавались этим вопросом, и не произносили его вслух. Шерики первая сдалась и нарушила молчание. - Ну ладно, капитан Уокер... не всё же нам здесь сидеть... - А что делать? - опустошённо хмыкнул капитан. - Можно, конечно, и лечь. Он и правда устроился на "полу", лёг на бок. Твёрдо? Холодно? Да... непонятно! В том-то и особенность загробной жизни. Вроде кажется, что ты вполне жив и у тебя есть тело. И вроде как ты можешь им чувствовать. А вроде как и нет. Ощущение, которое словами не объяснить, а задумываться, как оно всё работает, себе дороже. Ещё больше свихнёшься, да и всё. Шерики, глядя на это, рассмеялась. Всё ещё невесело, а грустно и обречённо. - Что такое?.. - спросил Уокер, тоже усмехнувшись, и тоже невесело. Не могли они сейчас чувствовать веселье. Могли лишь пытаться его имитировать, натягивать на себя, как маску, и анализировать, насколько удачно выходит. - Да так... - Шерики машинально поправила платье, - ничего... - Ну ладно... а всё же... что?.. Посмотрев в глаза капитану, Шерики увидела, что в них есть какая-то хитринка, или смешинка... Что-то, похожее на забитые, но всё ещё не до конца исчезнувшие эмоции. И поняла, что это отражение её взгляда. Они были так похожи. Что свело их в этом пустом и безнадёжном мире?.. - Да просто... впервые за долгое время... я почувствовала... - Она снова замолкла, и Уокеру пришлось снова её тормошить вопросом "Что?" - Я почувствовала... что не одна. Понимаешь, осознавать это... так... - Успокаивающе? - закончил за неё Уокер, который полностью разделял её чувства. - Да, - тихо сказала Шерики. Уокер усмехнулся. - За что ты здесь? - поинтересовалась Шерики, и Уокер вскинул взгляд. - Да ладно... я же понимаю, что просто так ты сюда угодить не мог. Ты, как и я, совершил что-то очень плохое... они ведь изводили тебя, верно?.. - Да, - тихо ответил Уокер. - Они долго меня мучили. Ели... и снаружи, и изнутри. - Заставляли полностью сломаться... - с пустым взглядом подхватила Шерики. - ...и потерять всякую надежду, - закончил за неё Уокер. Они посмотрели друг другу в глаза, видя друг в друге ту боль, которую испытывали сами. - Как часто ты видишь тех, кто... пострадал из-за тебя? - спросила Шерики. - Очень часто, - ответил Уокер, после чего утвердительно сказал: - И ты тоже. Она кивнула. - Так за что, Уокер? - Очень много... случайных... жертв... цели, которую я себе наметил. - Цель оправдывает средства, - понимающе усмехнулась Шерики. - Именно, - согласился Уокер. Они, как никто, могли прочувствовать горечь этой всем известной фразы, зачастую произносимой довольно легкомысленно. Он подумал немного, собрал взгляд и поднялся, как и Шерики, в сидящую позу. Но его взор скоро снова затуманился. Он направлялся к дверям, и их что-то мощно выбило изнутри, отбросив капитана. Адамс крикнул: - Штурмовик!.. Осторожно! Но Уокер увидел... Луго. Перед ним стоял погибший сержант, сжимавший в руках дробовик и зло смотревший на капитана. - Луго... - надрывно прошептал Уокер, не веря своим глазам. - Ты бросил меня подыхать! - гневно воскликнул сержант и поднял дробовик. Уокер был вынужден укрыться. - Я тебя спасал... - горячо, но пребывая в полном смятении, проговорил Уокер. Ему удалось одолеть Луго. Оседая, тот произнёс: - Единственный злодей здесь - это ты, Уокер! Только ты! Упав лицом вниз, Луго перестал шевелиться, и обескураженный Уокер проследовал в освободившийся проход мимо него... - Даже не думай! - гневно проговорил Адамс, видя, что Уокер уже поднимает руки, готовясь сдаться окружившим их силам 33-го. - Чёрт, я сюда не сдаваться пришёл! - По-другому туда не пробраться. -Конец заданию! Нам - конец! - Пока я дышу - нет, - решительно ответил капитан. - Молодец, дыши дальше! - сказал Адамс и толчком сбросил капитана с ограждения из мешков с песком. - Беги, придурок! Встав, Уокер бросился, настолько быстро, насколько хватало сил. Сзади разгорелся бой. Он оставил друга умирать ради задания. Ради задания, которого не существовало, как показал труп Конрада в башне... - Эй! Эй, Уокер! - Шерики пощёлкала пальцами, помогая капитану придти в себя. - А?.. - обретя осмысленный взгляд, тот уставился на Шерики. - А, я... да... - он почему-то даже слегка смутился. - Мучают воспоминания? - сочувственно спросила Шерики. - Да... - удручённо кивнул Уокер. - Меня тоже... - Так и не постигла все тайны скипетра? - ехидно спросила Шерики, видя, что Елена никак не может разобраться со своим барахлящим волшебным приспособлением. - Ох, вот незадача... Я покончу с тобой, а затем и со всем твоим жалким семейством. - Исчезни!.. - отчаянно прошептала Елена, направляя скипетр на себя, но ничего не случилось. Шерики рассмеялась. - Прощай, Елена. Уничтожь! - выкрикнула она своё любимое заклинание. - Исчезни!.. - в этот же момент уже совсем отчаянно проговорила принцесса. Туман рассеялся, и Шерики самодовольно ухмыльнулась, не увидев и следа надоедливой принцесски. - Промазала, - победно прошептал голос сзади, и, опешив, Шерики обернулась. Её широкие глаза в этот момент стоило видеть. - Свет! - решительно выкрикнула гневно глядевшая на неё принцесса, и злая колдунья Шерики перестала существовать в мире живых. - Шерики, - колдунья пришла в себя и поняла, что капитан Уокер приблизился и слегка тормошит её за плечо. Она ошарашенно на него взглянула, и когда он попытался убрать руку, не дала ему это сделать. - Нет!.. Постой... не отпускай меня... - она сама сжала его руку. На её лице плескалась буря эмоций, начиная от страха и отчаяния и заканчивая успокоением оттого, что есть о кого опереться, получить поддержку. Поняв всё без слов, Уокер присел возле неё и приобнял. Она доверчиво прислонилась к нему, испытывая то, что никогда ранее не чувствовала - привязанность!.. - Мы будем рядом друг с другом... - сказал Уокер, убаюкивая её. - И нам... будет легче. Подняв взгляд, Шерики взглянула на него, доверчиво, по её щеке стекла слеза, которую Уокер стёр ладонью. Приблизившись, Шерики внезапно поцеловала его в губы, обняв за шею и настойчиво притягивая к себе, желая быть как можно ближе, ощущая некое чувство, ранее ей неведомое. Какой-то проблеск света коснулся ресниц, и, посмотрев вверх и щурясь, Уокер и Шерики словно увидели окно. Окно туда, куда ранее путь им был закрыт. Их облили животворящим, благодатным светом и теплом, и они, улыбнувшись, поцеловали друг друга вновь, точно зная, что отныне и навсегда они будут вместе. И столб света забрал их, целующихся, туда, где нет страданий, но есть умиротворение.