Ремешки и шпильки

Илун прошел в номер и рухнул на кровать, даже не раздевшись. – Боже, мои ноги, – он повернул голову и посмотрел на только что проснувшегося Бай Юя. Похоже, тот вырубился прямо в массажном кресле и теперь пытался понять, кто он, где он и что происходит. – Который час? – Бай Юй пошарил рукой по столу в поисках телефона. Глянул на него и положил обратно. – Разрядился. Ты только пришел? – он потер лицо руками и посмотрел на Илуна, пытаясь сфокусировать взгляд. Хотя бы линзы снял в этот раз. – Первый час, наверное, – ответил Илун. – Мы с парковки выехали около полуночи. Нас почему-то очень долго не выпускали. Охрана решила, что парковка небезопасна, и пока все не обыскали с собаками, все сидели в своих гримерках. Они, знаешь, не очень большие там. А в них согнали всех, и помощников, и гримеров, и агентов. Всех, короче. Так что даже переодеться не получилось. Как я устал, – он закрыл глаза. – Сочувствую, – Бай Юй выбрался из своего кресла, налил стакан воды и поставил рядом с кроватью. – Да ладно, перед этими чертовыми праздниками всегда так, – отмахнулся Илун, посмотрел на стакан, но понял, что тянуться к нему нет сил. – Я почти привык. – Были бы мы нормальными людьми, поехали бы любоваться кленами куда-нибудь на север, – мечтательно вздохнул Бай Юй. – Хоть что-то красное, что не вызывает отвращения. – Ну эй! – возмутился Илун. – Ну, прости… Говорят, что красные знамена партии красны от крови, но в этой стране они красны еще и от новеньких соточек, – фыркнул Бай Юй. Он часто говорил это после того, как ему пришлось купить несколько маленьких, но очень дорогих гостиниц, в которых они могли встречаться без лишних глаз и ушей. А еще ему пришлось сделать несколько очень щедрых подарков партийцам, чтобы доносы на них терялись в бесконечных терабайтах больших и маленьких тайн больших и маленьких людей. Илун предлагал разделить расходы, но Бай Юй отказывался, советуя вместо этого отдать деньги на благотворительность. – Ладно, ладно, – Илун поймал его за руку и потянул к себе. – Помоги лучше раздеться, – попросил он. – А что мне за это будет? – Бай Юй устроился на кровати и первым делом стал расстегивать ремень на брюках Илуна. – Сначала ботинки, – тот посмотрел на него самым несчастным взглядом, на который был только способен. – Так что мне за это будет? – Бай Юй оставил в покое ремень и переместился на пол. Расстегнул потайную молнию сначала одного ботинка, потом другого. – Я не знаю… Что хочешь, – у Илуна уже не было сил даже фантазировать о чем-то. – А зачем тебе такие каблуки? – Бай Юй потянул с ноги правый ботинок. Это был такой невероятный кайф, когда ногу, наконец, высвободили из плена тесной кожи. Каблук снаружи и каблук внутри увеличивали рост Илуна сантиметров на десять, не меньше, но от хождения в такой обуви ноги просто отваливались. – Мой агент считает, что так я выгляжу лучше, – ответил Илун. Он не хотел признаваться, что ему и самому это нравилось. Не только быть выше, но и ходить на каблуках. Хотя это и причиняло массу неудобств. – Мало ли что кто считает, – фыркнул Бай Юй. Он потянул ботинок с другой ноги, и Илун едва не застонал от удовольствия. – Это же издевательство. Хотя эффектно, не спорю, – он снял с Илуна носки и бросил их в сторону. – И я, кажется, придумал, что мне за это будет. – Что? – Илун приподнял голову. – Потом узнаешь, – усмехнулся Бай Юй. Он провел костяшками пальцев по своду сначала одной стопы, потом другой. Это было так приятно, что Илун все-таки не смог сдержать стон. Он ничего не ответил, говорить сил не было. Что бы там ни придумал Сяо Бай, все равно, лишь бы он сейчас не прекращал делать то, что делает. – У тебя красивые ноги, – Бай Юй стал разминать пальцами напряженные мышцы, отчего боль понемногу отступала. Он провел кончиками пальцев по подъему, погладил лодыжки. Осторожно промял каждый палец. Он сидел перед кроватью на коленях, и Илун даже нашел в себе силы, чтобы поднять голову и взглянуть на это. – Вот если бы ты был, как я, и ходил в шлепанцах, то все бы видели, какие у тебя красивые пальцы, – он нежно погладил подушечки и снова провел костяшками по своду. – Меня уволят отовсюду, – Илун откинулся назад. – Да. За непристойное обнажение, – усмехнулся Бай Юй, снова касаясь лодыжек кончиками пальцев. Теперь это уже не было похоже на массаж. – А представь себе босоножки, – он с нажимом провел по подъему к пальцам. – М-м-м? – Илун почему-то представил себе мужские сандалии, нежно любимые представителями старшего поколения всех сословий. – Ну, не то, что ты подумал, – фыркнул Сяо Бай. – Я имею ввиду босоножки на шпильках. С тонкими ремешками. Вот здесь, – он с нажимом провел по основанию пальцев, там, где должен был бы быть такой ремешок. – Здесь, – теперь Бай Юй провел от среднего пальца до сустава. – И здесь, – он обхватил лодыжки большим и указательным пальцем и сжал их, имитируя ремешки. – Какого цвета ты бы хотел? Только не говори – красные, – попросил он. – Тогда… черные. Пусть будет классика, – ответил Илун. Все эти разговоры о босоножках и нежные прикосновения тонких пальцев Бай Юя очень возбуждали. Гораздо больше, чем Илун хотел бы, вырубаясь от усталости. Тем более, что на завтра мероприятия распланированы с самого утра. – Если бы ты сказал золотистые, остался бы без минета, – ответил Бай Юй. – А чем тебе не нравятся золотистые? – Илун поднял голову и посмотрел на него. – Пошлятина, – фыркнул Сяо Бай. – Это говорит человек, который рекламирует помаду, – Илун попытался было отползти от него подальше, но Бай Юй ему не позволил, перехватив за уже расстегнутый ремень брюк. – Кстати, – Илун сунул руку в карман, вытащил оттуда тюбик помады и бросил его в Бай Юя. – Реклама работает? – тот поймал тюбик одной рукой. Он был новый, не распечатанный. – Спер у Пэнпэна, – признался Илун. – Не знаю, зачем он ее купил. – Для тебя, – засмеялся Бай Юй, распечатал упаковку и потянулся к губам Илуна, пытаясь их накрасить. – Отвали, – тот перекатился на бок, чтобы увернуться. – Ладно, – Бай Юй закрыл колпачок и отбросил помаду в сторону. – Не в этот раз. – Ты извращенец, – Илун попытался сделать суровое лицо. – Заметь, не я краду помаду у мейкапера и хожу на каблуках, – усмехнулся в ответ Сяо Бай и снова потянул за ремень. Илун хотел было поспорить, но потом решил, что лучше дать тому выиграть. Тем более, что он прав. Все эти женские штуки привлекали Илуна не только как атрибуты сложного образа, который ему хотелось бы на себя примерить в качестве роли, но и сами по себе. Чтобы сыграть женщину, нужно почувствовать себя женщиной, окунуться во все детали и мелочи, научиться считать их частью своего мира. Это было бы проще сделать, если бы не вызывало косых взглядов окружающих. Но при Сяо Бае можно не притворяться. Он, конечно, до бесконечности может подкалывать, но при этом никогда ни в чем не упрекает по-настоящему. Илун подумал, как это важно и как это ценно, и что очень мало кто способен на что-то подобное, но его отвлекло прикосновение языка к головке его напряженного члена. Бай Юй, наконец, справился с узкими брюками и бельем и приступил к обещанному минету. От этого все мысли в голове Илуна перепутались и разлетелись на отдельные звуки. Бай Юй скользнул губами по стволу, обвел языком уздечку, потом вобрал член в рот настолько глубоко, насколько смог, прижал головку языком к небу. Илун не выдержал и толкнулся глубже, закусил губу, чтобы не стонать слишком громко. Бай Юю, конечно, нравилось, но они тогда вообще спать никогда не лягут. А обоим не мешало бы отдохнуть как следует. Илуна хватило совсем ненадолго. Он кончил буквально после нескольких умелых движений, потому что после всех этих разговоров и массажа стоп итак был на грани. Сяо Бай довольно облизнул губы. – Мне нравится, как ты заботишься о том, чтобы я правильно питался, – усмехнулся он. Собравшись с последними силами, Илун поднял подушку и легонько стукнул его по голове. – Только попробуй завтра не позавтракать, – Илун очень серьезно на него посмотрел. – Все зависит от тебя, – Бай Юй сжалился над ним и стал снимать с него пиджак, майку и стянутые до колен брюки. – Отшлепаю, – пообещал Илун. – Очень жду, – Бай Юй бросил одежду на пол. – Заставлю бриться, – Илун, наконец, придумал кару пострашнее. – Каждый день, – добавил он. – Тогда я выброшу все твои ботинки и куплю тебе шлепки, – Бай Юй стащил футболку и шорты и забрался под одеяло. Илун забрался к нему. Даже на душ уже сил не было. На сон оставалось всего несколько часов, тратить их на что-то другое совершенно не хотелось. – Босоножки, – поправил его Илун, обнимая и устраивая голову этого невыносимого человека на своем плече. – Ты сам это сказал, – сонно ответил Бай Юй. *** – Что это? – Илун открыл коробку и удивленно уставился на черные босоножки. Они были на высокой шпильке и с тонкими ремешками. – То, что ты и просил, – ответил Бай Юй. – Я не просил, – покачал головой Илун, но почувствовал, как кровь приливает к его лицу. Он же, и правда, не просил? И не думал, что Бай Юй все это серьезно спрашивал пару недель назад, когда они оба почти отключались от усталости из-за предпраздничных мероприятий. Хотя, пожалуй, ему бы действительно этого хотелось. Только признаваться в этом было очень страшно. Даже себе. Даже Сяо Баю. Тот вздохнул. – Просто скажи «спасибо, дорогой», – он осторожно тронул поцелуем губы Илуна. – И пообещай надеть, когда будешь готов. – Хорошо, – Илун посмотрел на него. Он и сам не ожидал, что так легко согласится. Но с Сяо Баем невозможно спорить. Он когда-то сказал, что каждый раз просто дает ему выиграть, но в действительности, Бай Юй был тем единственным человеком, у которого просто не хотелось выигрывать. Потому что несмотря на все безумие, царящее порой в его голове, только с ним жизнь становилась настоящей, яркой, блистательной, и в ней появлялись другие цвета, кроме красного, черного и белого.