***
Your shoulder blades Your eyes ablaze The way you throw your head back When you're losing faith But finding hope It lights your face That helps me cope Through all of this without a kiss And I get through all of this without a kiss
Этой апрельской дождливой ночью Джено впервые почувствовал важность этих самых старых часов, которые словно бы вышли со страниц детской книжки. Закрывающиеся за кузнецами, дверцы домика со скрипучим механизмом натолкнули юношу на мысли о времени. О том, как быстро оно летит, и как мало этого самого времени у него остается на жизнь, а не на существование. На его На Джемина, на самого себя. Он глубоко вздыхает, откидывает всё еще мокрую тёмную челку назад и идёт в спальню, в дверном проёме которой уже мелькает розоволосая макушка сонного младшего, потирающего глаза. Они сталкиваются друг с другом тут же, ойкают, но Джемин не даёт Джено отойти или, наоборот, пройти дальше и обхватывает его плечи своими тощими руками. – Ты поздно, – еле слышно шепчет На. – Всё в порядке? Старший молчит, прикрывает глаза и кивает. – Терпимо, кот. Всё пройдет, – немного отстранившись он даёт понять, что разговор закончен, освобождается из объятий младшего и проходит дальше в комнату. Ли на секунду думает о том, что даже Джемин его не понимает, не видит того, что на самом деле с ним происходит – конечно, он не в порядке. По учёбе куча долгов, которые разгребать теперь целую вечность, и где только искать на это время, спрашивается? С подработки его, кажется, только что уволили, собрав для этого весь персонал после дежурства и показательно отчитав его перед всеми за разбитые, к слову, не по его вине, стаканы. Его родители уже какой месяц всё еще не могут принять, что их сын любит не так, как все. «Ненормально! Ты ненормальный!» – скользко и мерзко отзывается в памяти, хватая за горло. Они и видеть его не хотят. Он никогда не думал, что его взрослая жизнь будет такой. Он устал в свои двадцать. Устал-устал-устал-устал-устал-устал-устал-устал-устал-устал-устал-устал, и всё на этом. Сердце неприятно саднит, но эти удушающие, давящие на каждую клеточку его тела мысли, он всё-таки пытается отогнать.***
When you think no one is watching I'm watching only you When you feel no one listening I hear through the noise to hear you If you're looking for the demons To play while with your own Then you should look no further Here with me you'll never have to be alone
Дверь в ванную аккуратно закрывается за Ли, а Джемин чувствует. Он так отвратительно сильно чувствует всё то, что происходит с его самым дорогим на свете и любимым Ли Джено, что он сам вот-вот разрыдается. Его чрезмерная эмпатия – это и дар, и проклятие одновременно. Особенно сейчас. Сердце саднит точно так же, как и у старшего. Дождь продолжает мерно отбивать по окнам свой наводящий ещё большую тоску ритм, его перебивают только звуки льющейся из душа воды за дверью и еле слышный стук часов в прихожей. Джемин залазит обратно под одеяло, умело подавляет звуки всхлипов и вытирает непослушные слёзы ладошками, пальцами, подушкой – всем, чем только можно. «Всё пройдет.» – яркой холодной вспышкой проносится в голове и раз за разом пронзает нежное юное сердце.Джемин искренне надеется, что к их любви это не относится.
***
flashback На зимних каникулах Джено и Джемин проводили очень много времени с друзьями из университета и родственниками Джемина, но один из оставшихся дней решили посвятить только себе. Имбирные печенья, из-за которых парни промучались всё утро, пытаясь сделать нормальное тесто, были уже почти готовы. Джемин домывал стол, заляпанный ингредиентами, а Джено – ножи и формочки, которыми На вырезал из теста фигурки. Какао уже слишком долго варилось на плите и собиралось сбежать. Джемин и Джено заметили это одновременно, юркнули к плите, и в итоге только больше разлили его, смеясь и пытаясь выключить плиту. Хлопья снега за окном танцевали изящные танцы, на земле начинал появляться хороший, толстый слой снега. Джемин подумал о том, что если его выпадет еще немного больше, они с Джено просто обязаны пойти куда-нибудь в парк и сделать снежных ангелов, как в детстве. Сидя на тёмно-зелёном плюшевом диване, они ели печенья и пили какао, смотря старые рождественские фильмы, забыв обо всём на свете. Им было невероятно тепло и хорошо друг с другом. – Джено, – вдруг начал Джемин, отставив чашку на маленький деревянный столик. – Может отправимся на летних каникулах куда-нибудь? Ты ведь говорил, что очень хочешь путешествовать. Я тоже очень хочу. – Было бы здорово, Джем, - говорил Ли улыбаясь, из-за чего его глаза стали похожи на сияющие полумесяцы. – Куда бы ты хотел? Джемин задумчиво отвёл взгляд куда-то в сторону, а потом резко вскочил, подошел к старому шкафчику, который больше служил, как подставка для цветка в большом белом горшке, и открыл его дверцу. Оттуда повалились старые журналы, учебники и тетрадки, которые вероятнее всего были впихнуты туда с огромными усилиями. Перебрав почти половину всего, что оказалось на полу, розоволосый вытянул из под небольшой кучки какую-то тонкую длинную книжку с глянцевой обложкой жёлтого цвета. Не став ничего убирать, он снова вернулся на диван, плюхнулся рядом с Джено, положил голову ему на плечо и открыл книжку. Это был старый школьный атлас с картой мира. – Как видишь, выбор огромен, – смеясь, пролепетал На. – Но честно говоря, я безумно хотел бы поехать куда-нибудь в Канаду! – Джемин действительно о Канаде грезил днями и ночами, он читал много книжек, в которых хотя бы мельком упоминалась эта страна, потом начал всё больше интересоваться ею. А однажды, они с Джено встречали двоюродного брата старшего – Марка, в аэропорте, который прилетал тогда в Корею из очередного путешествия, в тот раз из Канады. Он много и красочно рассказывал о ней, из-за чего Джемин окончательно влюбился в мечту о том, чтобы однажды оказаться там, а может и вообще, переехать. – Но если ты не хочешь, мы могли бы отправиться в прекрасную Исландию! Или, для начала, хотя бы в Японию. – продолжал тараторить Джемин, чем очень забавлял Ли. Тот помотал головой, дослушав своего младшего до конца, и ответил: – Я тоже был бы очень счастлив оказаться в Канаде, да и в Исландии, – медленно говорил Джено, прикоснувшись ладошкой к лицу Джемина, – но ты же знаешь, что с тобой я буду счастлив где угодно, хоть в Антарктиде. Джемин издает пищащий звук и бросается на шею Джено с объятиями, шепча при этом, что у него самый милый парень в мире. end flashback.Do you feel how I'm feeling My cup is half empty You can crush all the parts And break them in half for me Stop the words on my tongue From cutting my mouth to pieces Cover your eyes Because I don't know what this is
Остается всего несколько дней, до начала летней сессии, когда Джемин собирает свои вещи и уходит к сестре. Сынван, конечно, безумно рада тому, что младший брат наконец решил навестить ее, но она видит дорожную сумку у него в руках, заплаканные до покраснения глаза, догадывается о том, что произошло и тянет его на кухню. У парня врать сестре никогда не получалось, поэтому, он почти сразу рассказывает ей обо всем. О том, что Джено совершенно не в порядке и делать с этим ничего не хочет, что игнорирует его, или вообще, срывается и орёт, о том, что он всеми силами пытался ему помочь, но старший отказывается и просто грязнет в болоте боли и отчаяния. И если бы сам Джемин не ушёл сейчас, то он бы отправился следом. Сынван младшего обнимает, гладит по волосам, вытирает слёзы со щёк любимого брата, негромко повторяет, что он обязательно справится с этим, и сама слёзы сдержать пытается. Девушка не впервые слышала о ссорах ребят, но никогда не думала, что её братец, который больше всего на свете любил Джено и говорил о нем целыми днями, может вот так просто взять, и уйти. Это значило только то, что ситуация действительно страшная, а самое важное, она совершенно не знала, как помочь. За неделей идёт неделя. Джено окончательно ломается. Первые несколько экзаменов он полностью заваливает, Джемин видит его в коридорах университета и на пути оттуда таким понурым, как будто над ним повисла мрачная грозовая туча. Он чувствует себя отвратительно из-за того, что даже подойти к Ли не может, обнять. Они уже две недели не говорили ни разу, даже не пересекались взглядами; и от этого так больно, так пусто. Обоим. Вот только каждый из них теперь насчет друг друга сомневается и загоняет себя в еще большие душевные терзания. Когда начинается новая, третья неделя, На не видит Джено в университете. Ни в коридорах, ни в столовой с его знакомыми, ни в аудиториях, – Джемин специально расписание физиков высматривал, где должны проходить его экзамены и зачеты. Ли Джено нет н-и-г-д-е. Волнение тут же охватываает Джемина с новой силой, парень еле сдерживается, чтобы не побежать прочь из университета, прямиком к Джено. Домой. В голове всё мешается, голоса студентов и преподавателей словно бы где-то на фоне, слышен стук сердца, подташнивает. – На Джемин, вы в порядке? – окликивает его профессор Мун. Джемин слабо кивает, но мужчина всё равно не отводит обеспокоенный взгляд. – Если вы плохо себя чувствуете, можете прийти в день пересдачи, вы же знаете, это всёго-навсего зачёт, если вы ответите хорошо в следующий раз, я всё равно засчитаю его вам. – Нет, - вдруг резко отзывается Джемин, на что, от неожиданности, профессор поднимает брови, – я не в порядке. Извините. Парень тут же всё-таки срывается, вылетает из аудитории. В общем-то, плевать он хотел на этот несчастный зачёт по истории искусств, предмет он знает прекрасно и преподаватель добрый, и если надо, Джемин еще успеет его пересдать. Вот только придётся ли? В голове крутится безумная идея, пока он несется в ставшую за несколько месяцев родной многоэтажку.***
From the atlas Take me far Leave me reckless Off the map Turn the paper Don't bring me back My eyes see you I see you but you don't see me My eyes see you My eyes see you My eyes see you
My eyes see you Как по волшебству, старинные часы в квартире остановились вместе с уходом Джемина. Сначала, старший очень болезненно переживал последствия их последней ссоры, а потом, проснувшись одним облачным утром, просто снова «почувствовал» пустоту. Забавно, а ведь как можно чувствовать то, чего нет? Что можно чувствовать, если у тебя действительно ничего не осталось? Мысли терзали Ли изо дня в день, он слишком много думал, слишком сильно отчаивался; апатия обволакивала его, и появился новый вопрос. «Зачем?». Зачем ему это всё? Зачем ему всё то, что было до этого? Зачем он живёт, если всё складывается вот так? Умирать он на самом деле не хотел; он ничего не хотел, но и жить будучи оболочкой смысла не видел. Он настолько потерялся в себе, что в итоге совсем перестал выходить из дома, лежал в постели и усиленно разрушал себя. Июнь, двадцать девятое число. День хоть и пасмурный, но очень душный, наверняка позже будет ливень или даже гроза. Начало лета выдалось необычно холодным, и поэтому тополь цвел только сейчас. Его пух разносился по всей округе, он был буквально повсюду, нередко залетал в окна домов и квартир. Джено проснулся от того, что его нос что-то щекотало. Раздраженно открыв глаза, он провел рукой по лицу и снял с него маленький клочок белого пуха. Он вдруг вспомнил, что Джемин как-то говорил, что у его сестры ужасная аллергия на него, и она никогда не могла гулять с младшим в прекрасное время цветения. Странный комок чего-то непонятного колыхнулся в груди. Проигнорировав это, Ли поднялся с постели и медленно поплелся к окну. То, что оно было открытым, почти не помогало, было всё также душно. Джено стоял у окна и просто наблюдал за тем, что происходило на улице. На детской площадке в песочнице сидели малыши, лепя то ли куличи, то ли маленькие домики; какие-то подростки поджигали кусок скопившего на земле пуха и заворожено смотрели на него. Низко летали маленькие птички, постепенно усиливался ветер. Наконец стало немного свежее. Джено сделал глубокий вдох и прикрыл глаза. Так спокойно. Только, чего-то не хватает. Спокойно и пусто, а не спокойно и тепло, как хотелось бы. «Хотелось бы?» – Джено хмыкает. Удивительно. Впервые за долгое время ему вообще чего-то хочется. Он открывает глаза и перед ними мелькают первые капли дождя и чья-то светло-розовая макушка внизу, у самого подъезда, но разглядеть человека он, конечно же, не успевает, а потом злится на себя. Что за человека он хотел там увидеть? На Джемина? Но его розовые волосы ярче, да и теперь он никогда и ни за что не вернется, после того, что Ли устроил. «Глупый Ли Джено. Ты сам разрушил всё до последнего.» думает парень, как вдруг слышит стук. Сначала Джено решает, что ему кажется, или что стучат куда-то к соседям. Но зачем стучать, если есть звонки? Он подходит ближе к двери. Наперебой с накрапывающими каплями дождя раздается:Стук-стук. Стук-стук.
Звук действительно был именно за его дверью. Совершенно теряясь в догадках о том, кто мог посетить его, да еще и с утра, он не задумываясь поворачивает ключ в замочной скважине, открывает дверь и тут же теряется. Табун мурашек пробегает по коже, а сердце замирает. Он молчит. – Привет, – тихо-тихо говорит обладатель теперь уже выцветших розовых волос. Он не поднимает глаз и мнется на входе. – Почему не открыл своим ключом? – так же тихо спрашивает Ли. – Я подумал, что будет странно, если после всего я ворвусь сюда просто так… – пробормотал На. – Джем, это ведь и твоя квартира, – горько говорит старший. Они стоят, смотрят друг другу в глаза, и кажется, не слышат ничего, кроме пульсации своих собственных сердец. Джемина буквально колотит, и он не сдерживается, кидается с объятиями к старшему. – Я так скучал, – шепчет розоволосый, а по щекам его бегут солёные дорожки слёз. Всхлип. – Я так волновался за тебя, Ли Джено. Джено не отвечает, но крепко прижимает к себе парня, зарываясь носом в его волосы. – Знаешь, я подумал, а что, если нам бросить это всё, Джен? К чертовой матери бросить этот университет, родителей, всё, что сдерживает нас здесь и причиняет боль? Что если нам просто стоит начать всё с чистого листа? – дрожащим от слёз голосом тараторит На. – Давай сейчас же соберем все свои вещи и просто сбежим от этого нелепого существования? Давай жить, Джено. Ты выберешь совершенно любое место на карте! Достань мой старый школьный атлас, тыкни куда угодно пальцем, и мы сбежим туда сию минуту. Если ты хочешь быть рядом со мной, Джен, если ты хочешь спастись, давай сделаем это несмотря на страх? – полушепотом, буквально умоляя Ли решиться, говорил Джемин. – Ответь мне, пожалуйста. Он немного отстранился от старшего и поднял на него взгляд своих тёплых карих глаз. Ли накрывает губы младшего своими, чувствуя солоноватый привкус его слёз. Он целует его осторожно, медленно сминая губы. Поцелуй получается горько-сладким, и они оба тонут в нём. И лишь так Джено нашел в себе силы показать всё то, что всё-таки чувствовал всё это время, как сильно он скучал и как сильно ему не хватало На Джемина. – Давай.