Развод

Драко перебирал свои конспекты по запретным зельям. Часть из них уже давно пора было выбросить: старые, двухтысячного года, или бесполезные, или те, которые повторялись. Были и неплохие записи, и Малфой думал, брать их или оставить в этом доме. Всё-таки и так уже собралось много вещей, словно он копил их целую жизнь. И всем им здесь больше не место.  — Учебник по травам, Невилла, будешь брать? — крикнул Поттер из соседней комнаты.  — Нет! — решительно ответил Малфой. Хотя зря, книга-то хорошая. Невилл Долгопупс теперь стал успешным учёным в мире магии. И Драко понравилась его книга, но он об этом никому не говорил.  — Зря, — вторил его мыслям вошедший Гарри.  — Я закончил, — сказал Драко и захлопнул кейс со своими заметками и разработками по зельям. Сегодня он забрал последнее из лаборатории на Гриммо, которой больше не существовало. Теперь это была пустая комната, и Поттер может сдавать её в аренду, или заняться консервацией тыквы и ставить туда банки, или пустить туда нового возлюбленного/возлюбленную. Малфой думал, что семья для Поттера — самая непрекосновенная в мире вещь. Но эта квартира увидела уже два развода. И судя по залегшим под глазами мешкам и опустившимся плечам, Гарри переносит это совсем нелегко. Так же нелегко, как и Драко.  — Я заберу мальчиков завтра. Пусть эту неделю поживут у меня, — сказал на выходе Малфой.  — Мы же договорились, что они останутся до апреля.  — Не хочу, чтоб они видели твои стеклянные глаза каждый вечер, когда ты вливаешь в себя очередной стакан. Гарри поджал губы.  — Не думаю, что в компании нового мужа Астории им будет намного лучше.  — Она будет приезжать в мэнор без него. Так что я забираю детей, и не спорь.  — Мой сын останется со мной, — твёрдо ответил Поттер.  — Ладно, — как-то сдавленно сказал Драко и на миг замер. — Ладно… Значит, я заберу Скорпиуса. И Малфой шагнул в камин. Теперь это был точно конец. Сложно передать, насколько было больно. Словно в рёбра воткнули тупой нож, а Драко всё терпел и терпел, понимая, что самое худшее ещё впереди. Уже дома, где его ждали родители, он поднялся в свою комнату и сел на кровать, закрыв руками лицо. Его жизнь рушилась, как карточный домик, а Драко мог только смотреть и плакать, как в старые добрые школьные времена. Как такой идеальный мужчина, как Гарри, мог снова остаться один — непонятно. Вот только он развёлся с Джинни, оставив пять лет брака и троих детей. А затем развёлся и с Драко. Что ж, они продержались шесть. Но Малфою от этого не легче, он и представить не мог, что в свои тридцать три в один момент останется ни с чем. Он сидел и вспоминал, как всё красиво начиналось. Когда оба были ещё женаты, но уже тогда понимали, как сильно их тянет друг к другу, — чего таить, — ещё из Хогвартса. Как оба сходили с ума, когда позволяли себе ещё один поцелуй. Как Гарри сказал, что не может больше так жить и они должны быть вместе… И как это было сложно: обоим бросить жён, объясниться с близкими, поделить детей. И всё ради того, чтобы Драко однажды шагнул в камин, не зная, как жить дальше. Самым болезненным в этой ситуации было разлучить Скорпиуса и Альбуса. Они жили вместе с четырех лет, только иногда Джинни забирала Ала на семейные торжества. Или Астория забирала Скорпа на пару недель. Благо, у неё был новый муж и маленькая дочь, так что долго судиться с ней за опеку Малфою не пришлось. И вот мальчики уже привыкли друг к другу и считают друг друга братьями. Альбус называет Малфоя «папа Драко», а Скорпиус называет Поттера «папа Гарри». Драко любит Ала, потому что у него папины глаза, он добрый и смелый, как его отец. А теперь Малфой ему никто. И он не будет читать ему на ночь сказки. Вернее, Драко будет читать, но только Скорпиусу, который начнёт перебивать его болезненными недетскими вопросами.  — Брось, Драко, — сказал низкий мужской голос. Малфой и не заметил, как в комнату вошёл отец. — Погрустишь пару недель и забудешь. Тебе просто нужна хорошая жена. Жена, а не муж.  — Я разберусь сам, спасибо, — раздражено ответил молодой мужчина. Люциус до сих пор не хотел верить, что его единственный сын — гей. И Драко страшно раздражала эта его радость, когда тот узнал о разводе с ненавистным Поттером.  — Прекрати. Ты же знаешь, что это к лучшему. И так должно было быть! Настоящая любовь может быть только между мужчиной и женщиной. А то что между вами… Наконец вы повзрослели и поняли, какая это глупая ошибка. Люциус скривил лицо, вероятно, вспоминая о нежных отношениях сына с грёбанным Потером, и вышел. А Драко горько засмеялся. Столько раз он слышал это от отца… Люциус и сам не верил в то, что говорил. Малфой был болен Гарри Поттером с первого курса Хогвартса. И его смех понемногу перешёл в плач, потому что… ах, если бы отец был прав… Если бы этой любви не существовало… Но Драко любил Гарри, любил так сильно, как никого и никогда в своей жизни. *** Дом казался Поттеру таким пустым, что хотелось выть от тоски. Увидев его хмурое серое лицо, Джин забрала сына на время, говоря, что так лучше будет для всех. Гарри зарывался в работу, но отвлечься не получалось. Дома его ждала пустота и призраки прошлого. И сейчас он бы с удовольствием вернулся на пару месяцев назад, когда всё было нормально, и приходил бы вовремя. Не сидел с Роном в баре после работы. Не брал бы сверхурочные часы. Говорил бы Драко, как сильно тот дорог. Трахал бы его чаще, в конце-концов. Лишь бы в морозное февральское утро сова не принесла бумаги о расторжении брака.  — Иногда я думаю, может мне попытаться?.. Может, вернуть его? — Гарри поднял глаза на сидящую напротив Гермиону.  — Но вы уже почти разведены. Если не ошибаюсь, осталась пара подписей… — грустно ответила девушка. Она пыталась поддержать Поттера, пусть и думала до сих пор, что Малфой ему не пара.  — Да. Нам было трудно вместе. Но было трудно и порознь. Вообще, я во всём виноват…  — Гарри…  — Нет, послушай. Он столько пережил ради нас, чего стоило только признаться родителям. Люциус выгнал его из дома, Гермиона, они помирились только через год. Его обсуждала вся элита Лондона, каждый чистокровный сноб плевал в его сторону. И из всей этой грязи я не хлебнул ни капли — я же герой! Ну полюбил Избранный зельевара из отдела Криминальной Магической Экспертизы. Ну бывает. Гарри Поттеру можно, кто его осудит…  — Гарри, не преувеличивай.  — Это не преувеличение. Я видел, как ему тяжело, но не поддержал. Пока газеты писали об очередных моих «подвигах», Драко сидел дома с детьми и… просто ждал меня.  — Он не просто сидел, он работал, — сказала Гермиона и подлила им в чашки ещё чая из заварника.  — Драко хотел большего, но… Жил в моей тени. И я думал, что его всё устраивает. Какой я идиот.  — Прости, конечно, друг, но я слышала, как он выносил тебе мозги. Знаешь, со школы его манера общаться не сильно изменилась. Так что тут любой бы задерживался на работе.  — В том-то и дело, — Гарри склонил голову над чашкой. — Ты бывала у нас дома. Молли, Джинни, Артур, Рон, Джордж, Джеймс, Лили — они все здесь бывают постоянно. И все поддерживают меня, и осуждают его, пусть и невольно. Лили и Джеймс вообще Драко ненавидят, и не устают ему об этом напоминать.  — Они дети, Гарри. Дети, которым приходится делить отца с Малфоем.  — Я не злюсь на своих детей. Но кто поддержит его? Родители Драко не были здесь ни разу.  — Хватит винить себя! В расставании виноваты оба. Кричер принёс черничное печенье, но аппетита не было совсем. А следующим утром Гарри жевал это печенье, запивая тройным кофе. Затем он оделся и отправился к адвокату. Где его уже ждали Драко Люциус Малфой-Поттер и документы.  — Ты опаздываешь, — сухо констатировал Драко.  — Засиделся утром над отчётом, — ответил Гарри и сел за длинный стол.  — Выглядите задёрганным, — вклинился в разговор молодой адвокат Стив. Мужчина в безупречном костюме откинулся в кресле и улыбнулся, обнажив белоснежные, как новая раковина, зубы. — Вам бы взять отпуск. Гарри кольнуло раздражение.  — О, — протянул Драко. — Мы были в отпуске в две тысячи одиннадцатом, в Бразилии. Чудные были времена. Как сейчас помню: только я, Гарри и его алкоголизм.  — Я бы пил меньше, если бы ты не трахал мне мозги, — натянуто улыбнулся Поттер. И Драко знал, что за этой улыбкой скрывается жгучий гнев.  — Ну, на что-то большее у тебя обычно не было сил после Аврората. Так что мозг, это всё что я мог тра…  — Господа! — перебил их адвокат. — Прошу вас, моё время — деньги. Итак, ваши подписи. Как же Гарри всё сейчас раздражает. Он берет перо, макает в чернила и ставит свою подпись. Драко берет перо, макает в чернила и расписывается следом. Красные вспышки магии проходят сквозь тела обеих, а с пальцев исчезают обручальные кольца, телепортируясь в коробку в кабинете Гарри. Они уже договорились, что он отдаст их на переплав.  — Поздравляю! — раздражающе счастливым тоном произносит адвокат. Малфой улыбается в ответ, но дома, почему-то, снова плачет. Теперь он просто Драко Люциус Малфой, и от этого непривычно горько. А Поттер после работы сидит на кухне в раздумьях. Почему Драко остался таким холодным? Он никогда не показывал своей слабости, даже когда слепой бы понял, что ему плохо. Драко так и не научился доверять. Ранило ли это Гарри? Определённо. Ведь он так и не смог быть с ним близок настолько, насколько хотел. Да, Гермиона была права в том, что виноваты оба. Когда Малфою что-то не нравилось, он язвил, огрызался, пускал жалящее заклинание, разбивал чашки с чаем о рабочий стол Поттера. А мог бы просто сказать «Гарри, ты нужен мне. Вернись с работы раньше…» В этот вечер, давя слёзы в своей спальне, Драко так хотел бы это сказать. Но некому. ***  — Как холостяцкая жизнь, Поттер? — спросили где-то сзади, и Гарри дёрнулся от неожиданности. Малфой снова вернулся в Министерство, и его, к тому же, повысили. Видно, когда не нужно было учится готовить тыквенный суп «как в Хогвартсе» и воспитывать двоих детей, времени у того появилось гораздо больше. Как и сил, судя по нахальной ухмылке.  — Не нашёл ещё кого-нибудь за два месяца свободы?  — Так быстро это не делается, — буркнул Поттер в ответ.  — Знаешь, глядя на твой печальный опыт… С женщиной не получилось, с мужчиной не получилось — может тебе завести кота?  — Если бы я умел ладить с животными, мы бы с тобой не разошлись, — ответил Гарри и покинул буфет. Напоследок он услышал такой приятный слуху смех и что-то вроде «Ого, Поттер, растёшь!» Аврор пришёл к себе в кабинет, достал недоделанный отчёт, но мысли его были далеко. И все — о его бывшем. Об этом самоуверенном, обаятельном, сероглазом мужчине, которого в добрые времена он трахал по несколько раз за ночь. И Гарри вдруг осознал, что у него не было секса почти пять месяцев. *** «У меня не было секса полгода.» Гарри смотрит в записку, совершенно не понимая, к чему это всё. Рабочий день только начался, а от Малфоя уже приходят какие-то странные оповещения. От которых кровь течет быстрее, покидая мозги. У Гарри — тоже. «Не понял?» — пишет Поттер, щелкает пальцами и лист пергамента телепортируется на рабочий стол Малфоя. «Вчера, когда я забирал Скорпиуса, ты встретил меня без рубашки.» «Я был, вообще-то у себя дома.» — Парировал Поттер. «Ты подкачался. И хотел, чтобы я это заметил. Чтоб ты знал, я тоже похудел и накачал пресс.» «О, прекрати. А то я возбуждаюсь.» «Это не страшно. Знаешь, я могу помочь…» Поттер ничего не ответил. Он просто завыл от боли и бессилия. Гарри так сильно хотел и понимал, что Драко тоже хочет, но они не могут. Потому что Поттер только недавно научился жить без него. Только недавно перестал просыпаться под утро и прокручивать в голове день, когда была поставлена последняя подпись. И Гарри очень не хотел, чтобы похоть разрушила это шаткое подобие спокойствия. Однако всё неумолимо рушилось снова. Взгляд Малфоя стал тёплым и манящим. Он всё чаще появлялся на глазах. И когда Драко, якобы случайно, его касался, Гарри чувствовал, что проваливается в бездну. И когда в теплый вечер сентября Малфой привёл на Гриммо Скорпиуса, в гости на пару дней, Гарри предложил ему остаться на чай. Они пили его молча, только иногда поглядывая друг на друга. А потом поднялись в спальню, которую Драко всё ещё считал родной, где Гарри стянул с него штаны и принялся жадно отсасывать. Он запер дверь и наложил Заглушающее. Всё произошло так внезапно, что сохранить холодный рассудок не было шанса. Вот Поттер наливает заварку в чашку. А потом уже стоит на коленях посреди спальни и засасывает член, мнёт руками упругую задницу. Берёт в рот так глубоко и развратно, что слюна течёт по подбородку.  — Господи… Поттер, трахни меня… — хрипло просит Драко, который еле стоит на ногах. Гарри не должен этого делать, но он ложится на кровать и снимает штаны, пока Драко снимает свои. Он всё такой же великолепный и даже лучше. Малфой идеален: его вкус, запах, приоткрытые губы, низкие протяжные стоны. Поттер готов заплакать от счастья, понимая, что сейчас, в данную минуту, всё это принадлежит ему. И, может, нужно было развернуться там на ступеньках, ведущих на второй этаж, но Драко уже неистово скачет на его члене. А Гарри, тяжело дыша, приподнявшись на лопатках, держит его за запястья. Потому что ему нравится, когда он кончает без рук.  — Поттер… Поттер… Поттер… — шепчет Малфой, закрыв глаза.  — Заткнись и трахай меня, похотливая сука, — прорычал Гарри, не особо осознавая, что говорит. Знакомый скрип кровати сводит его с ума. Он хотел ощущать Драко, раствориться в нём, вспомнить, как это — владеть им без остатка. Хотелось слушать, как он тихо стонет, смотреть, как наслаждается. Гарри наблюдал, как от его длинного возбужденного члена тянется вниз ниточка прозрачной смазки. Машинально Поттер задрал вверх свой свитер, чтобы смазка капала на его голую кожу. И снова сжал ладонями узкие запястья, ещё сильнее. Затем из члена Драко начала капать сперма. Сначала небольшими каплями, а потом всё крупнее и крупнее.  — Грязный сучонок… — выдыхает Гарри. — Давай, кончи для папочки. Ты знаешь, как ему это нравится. А Поттеру и правда нравилось. Он завороженно смотрел на то, как Драко бессовестно забрызгивает его спермой. Белая рубашка на нём взмокла от пота, а волосы взъерошились. Шепча непристойности, Гарри кончил в него следом, понимая затуманенным сознанием, что ни с кем ему не было так хорошо. И не будет никогда. Тяжело дыша, Малфой откинулся на спину и просто лежал пару минут рядом с Гарри. А потом вдруг сказал:  — А мой отец только недавно отпраздновал то, что меня больше не трахают в зад…  — Да плевать на него, — ответил Гарри. — На всех плевать. На твоих родителей. На Уизли. На этот ужасный ремонт, который я сделал после твоего ухода. Малфой вздохнул, посмотрел на обои в бледно-фиолетовую крапинку, а затем встал и принялся натягивать штаны с трусами.  — Неожиданно слышать такое о священной семье Уизли.  — Моя собственная семья намного для меня дороже, — серьёзным тоном сказал Гарри и посмотрел Малфою в лицо.  — На что ты намекаешь? — не сумев скрыть улыбку, спросил он.  — Останешься на ночь в спальне, которую я обклеил фиолетовым пиздецом? Драко выдохнул и, молча, снял обратно чёртовы штаны.