Принцессы не плачут: Паутина Прошлого

      Саманта неделю сидела закрывшись в своей комнате, никого к себе не подпускала. Макс приезжал каждый день, но безуспешно. Девушка не выходила и даже не смотрела в его сторону, хотя прекрасно знала, что он стоит под их двором по несколько часов.       Эмиль, наблюдавший за этой ситуацией несколько раз разговаривал с Максом, звонил Ральфу. Братья в один голос уверяли, что между ним и Мией ничего нет и быть не может. Вожак Обье, в очередной раз увидев, как перед их воротами паркуется автомобиль Фоллов, не выдержал и пошел к дочери. Кажется, настало время поговорить по душам. — Саманта, открой, — мужчина дергал ручку, но дверь была заперта, — я сказал открой. — Нет. — Не веди себя, как маленький ребенок, ты же знаешь, что он здесь, Саманта.       Лоретт, завидев перепалку, вильнув бедрами пошла к гостю, который не смотря на бесполезность своих визитов ежедневно приезжает к их дому. Девушка вышла к нему и, оперевшись на колону, облизнула губы. — Гордости совсем нет? — в ответ лишь непонимающий взгляд, — сколько можно унижаться ради нее, кто она вообще такая? Дочь вожака только и всего?       Макс нахмурился, наблюдая за обхаживающей его волчицей. Девушка явно была настроена решительно и старалась выглядеть как можно привлекательнее в глазах оборотня. Она рассказала, что Сэм не выходит из своей спальни с тех пор, как Макс и Дидье привезли ее домой. Рычит, никого к себе не пускает, а сейчас вот отец решил все же удостоить дочь разговорами. Подытожив, Лоретт шепнула ему на ухо: — Она тебя не достойна, Макс.       Фолл сбросил ее руку со своего плеча, пресекая любые дальнейшие попытки привлечь его внимание. — Я думал в стае, как в семье, один за всех и все за одного, — он зорко следил за каждым движением волчицы, которая упрямо пыталась приблизиться, — теперь я вижу, почему Сэм не хочет о вас говорить лишний раз.       Саманта наблюдала за Максом через окно. Он уклонялся от Лоретт, что-то говорил в ответ на ее фразы. Девушка не знала о чем разговор, но волчицу хотела задушить собственноручно. Она открыла окно, чтобы услышать хоть что-то. Отец продолжал упрямо ломиться в дверь. Наконец, Саманта сдалась и запустила его. — Я твой отец и я волнуюсь, какая кошка пробежала между тобой и Максом? — Отец? В какой момент я стала для тебя значить чуть больше, чем пустое место?       Макс моментально повернулся на голос. Он обошел Лоретт, приглашение ему уже не требовалось. Если Саманту кто-то обидел, то он лично с ним разберется. На входе его встретил Кловис.       Девушка с крика перешла на гневный шепот, выясняя отношения с отцом, заступающимся за Макса. — Ты никогда меня не слышал, почему ты вообще за него заступаешься? — Ты не разобралась в ситуации, — шепот вожака был не менее гневным и в этот момент в этих двух оборотнях без труда можно было узнать отца и дочь, — ты как всегда краем глаза увидела, одним ухом услышала, частью мозга додумала, сделала выводы, накрутила, а теперь ты его даже на порог не пускаешь. — Мне не о чем говорить с человеком, который меня обманул? — Обманул? — девушка отшатнулась от отца, словно он собирался ее ударить, — он под пули из-за тебя полез. Думаешь, стал бы он так рисковать?       В ее глазах читался единственный вопрос и Эмиль ответил, что узнал об этом от Ральфа. В этот момент девушке хотелось разнести здесь все основательно, не оставив камня на камне. Да, разумеется, в словах отца было зерно истины. Хотя, какое-то зерно. Он был прав во всем.       Их тихая перебранка останется лишь между ними, чего нельзя было сказать о назревающем скандале на первом этаже, где два молодых оборотня были готовы друг друга на кусочки разорвать. Кловис, словно окончательно слетел с катушек, намереваясь помешать исполнению планов двух вожаков. Ему играл на руку строптивый нрав Саманты, которая вот уже неделю отмалчивалась, не подпуская к себе Фолла, с которым у нее на радость ее отцу и его брату складывалось все более чем хорошо.       Ворвавшийся в их дом Макс был настроен весьма решительно. Парень во что бы то ни стало собирался наконец замять конфликт с волчицей, ибо его терпение безграничным не было. Но и так просто отвернуться от той девушки, которой на самом деле была Саманта он не мог. Оборотень слишком хорошо прочувствовал ее натуру. Да, упрямая. Да, сильная. Безусловно, смелая. Но тем не менее девушка, которая взрастила в себе мужскую натуру, затоптав все, что было в ней от женщины.       Макс мог со стопроцентной уверенностью сказать, что она никому не показывала слабости. Стала отменным бойцом, но перестала быть самой собой. Она уже не та принцесса, которая не плачет из гордости. Это вымуштрованный солдат, который идет до конца из принципа. И никто из ее окружения этого не замечал, вновь и вновь проверяя ее на прочность.       Только по поведению Лоретт ему уже стало ясно отношение всей стаи. Макс понял почему Саманта так боится оступиться. Ведь здесь, как она и говорила, все только этого и ждут. Словно свора диких псов, готовых растерзать неугодного, Обье скалились друг на друга. Ждали малейшего шанса задеть главную претендентку на место вожака. — Ты слишком самоуверен, Фолл, — Макс не обратил на это внимания, но оборотень продолжил, преграждая ему путь, — она будет моей. Уже моя.       Фолл остановился, притянув к себе за майку соперника, в его взгляде не читалось ничего хорошего, но Кловис продолжил, в красках описывая ночь, якобы проведенную с Самантой после ее последнего возвращения домой. Парень говорил, что она в слезах бросилась к нему и только он смог ее поддержать, а после их было не остановить. — Саманта не вещь, Кловис, — он встряхнул оборотня, процедив сквозь зубы, — и не такая, какой ты пытаешься ее выставить.       Девушка услышала начавшуюся перепалку и продолжать спор с отцом уже не видела смысла. Она, словно тень, бесшумно прокралась к лестнице, спустившись настолько, чтобы ее не было видно, зато слышно каждое слово. — Не будь так уверен в своей исключительности, Фолл, — высвободившись из ослабшей от красочной истории хватки, оборотень самодовольно тряхнул головой, — потом разочаруешься. Ты ей больше не нужен.       Саманта притихшая на лестнице, слышала все. В ее памяти ночь была другой. Но теперь вопрос стоял по-другому. Поверит ли Макс в столь детально расписанную историю или все же доверится ей. Девушка закрыла рот ладонями, только бы не издать ни звука. Она мысленно проклинала Кловиса, жалела, что не прибила его тогда гантелей. Девушка молилась, чтобы Макс не повелся на это.       Она спустилась немного ниже, чтобы присесть и увидеть, что происходит. — Как думаешь, почему она еще не вышла к тебе? Ей стыдно признаться, что она так низко поступила.       Саманта с трудом сдержалась, чтобы не броситься на него прямо сейчас. Хотя скорее отец удержал ее от опрометчивого поступка, придержав взбесившуюся дочь за плечо. Зато Фолл себя сдерживать не стал. С размахом он врезал Кловису, который стоял с самым довольным лицом на свете. Оборотень от неожиданности и силы удара потерял равновесие и отлетел в сторону. Макс больше не собирался ни с кем разговаривать. — Сэм, ты где? — он направился к лестнице, по которой поспешила подняться обратно девушка, — Сэм, я ведь найду тебя. Выходи сама.       Девушка рванула в сторону своей комнаты, едва успев закрыть дверь. Она хлопнула практически перед носом и без того взбешенного оборотня. Он оперся спиной на стену, глубоко вздохнул прежде чем начать разговор со строптивой волчицей. — Сэм, не беси меня, — девушка ничего не ответила, лишь щелкнул замок двери, — знаешь, а ты трусиха, да-да, и не надо так прожигать взглядом стену. Я знаю другую Саманту. Она честная и смелая. Та Сэм, которая мне нравится готова пожертвовать собой ради близких, ради стаи, где ее пытаются запинать все, кому не лень, а ты, ты просто трусливая капризная девчонка, которая пытается закрыться от всех проблем в своей комнате, только бы все рассосалось без нее. Только так не бывает, Сэм.       Он говорил спокойно. Его голос был ровным и не скакал вверх-вниз. Саманта, заперевшись в своей комнате, кусала огромную подушку, только бы не издать всхлипа. Слова, подобранные Максом, ранили в самое сердце. Ей уже второй мужчина за день доказывал всю абсурдность ее поведения. — Ты зря закрылась, я не буду выламывать двери или там… пытаться тебя… взять, — Фолл стал к двери лицом, тяжело оперевшись рукой на стену рядом, — если ты мне не веришь, хочешь, чтобы я ушел, то спорить с тобой не стану.       Девушка судорожно пыталась вытереть слезы, пожиная плоды своего собственного страха и эгоизма. Сейчас она может потерять его навсегда. Если промолчит. Саманта посмотрела на ручку двери. Макс ее дернул, но дверь была заперта. — Замкнулась? Молодец, — даже не видя, волчица знала, что его лицо исказила горькая усмешка, — Сэм, я исчезну. Только будь смелой, скажи мне это в лицо. Я хочу уйти, зная, что ты не сидишь и не наматываешь там сопли на кулак.       На какое-то время повисла тишина. Оборотень ждал ответа, а девушка давилась слезами, только бы не дать возможность своей стае убедиться лишний раз в ее беспомощности. Макс знал, что она плачет. Знал и ничего не мог сделать. Конечно, мог бы выбить дверь и все такое, но хотел, чтобы девушка сама приняла решение. — Я тебя понял, — от этой фразы Саманте захотелось плакать навзрыд, — только знай, с Мией у меня никогда ничего не было.       Парень умолчал о том, что ему пришлось фактически выбирать между Самантой и Мией. Разумеется, он понимал, что это могло бы сыграть ему на руку, но волчица могла почувствовать себя обязанной ему, тем более, если она домножит это на долг крови, который ему еще выплачивать.       Саманта уже не пыталась скрыть своих рыданий. Плевать. Пусть все видят. Она теряет единственного, кто смог ее поддержать. Макс слышал эти всхлипы еще когда только начал с ней разговаривать, хотя вряд ли его попытки поговорить с Сэм можно было назвать беседой. Скорее это был монолог. Его сердце обливалось кровью от осознания все абсурдности ситуации. — Нет, я так не могу, — он дернул ручку, — либо ты сейчас открываешь эту чертову дверь сама, либо я ее ломаю, — в ответ лишь тихий, сдавленные всхлипы, — Сэм, черт тебя дери. Я не уйду отсюда просто так, ты поняла меня?       Фоллу было наплевать на собравшихся зрителей. Вся стая с интересом наблюдала за его действиями. Оборотень отошел на несколько шагов и через мгновение раздался треск. Дверь распахнулась. Саманта лежала на кровати, спиной к двери. — Ты долго будешь играть со мной? — А ты не человек слова, да? — она сама не знала, зачем выдавила из себя эту фразу. — Я просил тебя выйти и сказать мне все в глаза, Сэм, — он стоял в дверях, но теперь хотя бы видел ее, знал, что она ничего тут с собой не делает. — Сказать? — девушка села на кровати, а после подошла к нему, смотря прямо в глаза, — что сказать? Я тебя прощаю за то, что ты целовался с этой… Мией? Да ты просто самодовольный эгоист и предатель. — Я эгоист и предатель? А ты истеричка, — нервы сдали у обоих, молодые люди закатили настоящий концерт, наплевав на все, — которая не может разобраться в ситуации. — А что там разбирать? Так и быть, прощаю, проваливай иди к своей спокойной подружке.       Они словно пытались докричаться друг до друга, сыпя оскорблениями. Девушка со злостью швыряла в оборотня все, что подвернется под руку. Подушки, вазы, фоторамки. Все летело в Макса. Часть он ловил и швырял в сторону, подушки летели обратно в Сэм. — Да как ты не поймешь, припадочная, — Фолл перехватил ее руку, которой девушка замахнулась, — мне ты нужна. — Я не верю тебе, Макс, — волчица зажмурилась от собственного крика, — не верю.       На мгновение они замолчали, словно пытаясь отдышаться и отдохнуть от собственных криков. Саманта и Макс смотрели друг другу прямо в глаза, тяжело дыша от разгоревшейся ссоры. Фолл, не теряя времени, наклонился к воинствующей волчице и, предотвращая новую волну криков, поцеловал. Саманта дернулась, протестуя, но желание оказалось сильнее. Парень прижал ее к стене, продолжая целовать.       Оторвавшись от ее губ, оборотень посмотрел ей прямо в глаза, прижимая к стене еще сильнее: — Теперь тоже не веришь? — он смотрел в ее красные от слез глаза, намереваясь здесь и сейчас закончить эту затянувшуюся никому ненужную драму, — не веришь?