Гильдию распустили
***
Хартфилия больше не засыпает с улыбкой как обычно. Потому что вечером особенно сложно не вспоминать все хорошее, что было связано с гильдией. И как бы сначала она не лежала на новой для себя кровати и не думала о веселых моментах и не улыбалась, Люси всегда резко обрывала эти мысли тем, что больше этого не будет. И улыбка сползала, а девушка засыпала уже с крохотными слезинками на глазах. Боль от воспоминаний порой захлестывала блондинку с головой. А о том, что она ее заглушить не может, как бы ни старалась, девушка старается не думать. Да вот только не думать не получается у Люси совсем. Заклинательница духов пробовала хоть чем-то загасить эту горечь. Первое, что она пыталась сделать — это заменить духовную боль на физическую. Тренировки до потери сознания, трудные задания для наемных волшебников, работа моделью, потом работа журналистом. Но как бы она не загружала себя — мысли и воспоминания о гильдии были с нею на протяжении всего дня, а вечером особенно заполняли разум Люси, оставляя крохотное место и для остальных мелочей. Попытки нанести себе увечья тоже не вышли. Просто потому что девушка не могла причинить себе боль. Стоило ей прижать нож к фиолетовым венам на коже запястья, как Хартфилию сжимало, и она откидывала оружие куда подальше. Алкоголь девушка даже не рассматривала. Как в общем-то и сигареты. Вредить себе и своей красоте она не могла. Люси заводила новые знакомства, но заменить ей семью они не могли. На первых порах заклинательница хотела вступить в другую гильдию, но эту мысль девушка сразу отбросила, хотя в голове у нее она оставалась. Длительные прогулки наоборот делали хуже, и Люси не оставалось ничего, кроме как вновь погружаться в работу и поиски информации о друзьях. Больше всего Хартфилия думала о Драгниле. Образ человека, с которым она была связана больше всех, появлялся в голове гораздо чаще, чем остальные. Почти в любом мужчине с шарфом она видела своего напарника. Девушка искала любую информацию о убийце драконов и о его глупом синем коте, но ничего не находила и вновь засыпала со слезами на глазах. Люси боялась, что он забыл ее. Забыл все счастливые и смешные моменты, забыл то, как старался защитить хрупкую девушку. Ведь он часто забывал, а она думала за него. Но Люси не знала о том, что о ней Нацу думал каждый чертов день. Однажды, встретив Юкино на одном из заданий, девушки разговорились. О делах, о ребятах из Саблезубых, о работе Хартфилии, о скором начале Великих Магических Игр. Когда речь зашла о хвостатых Люси чуть не расплакалась. Юкино обняла девушку и слушала о том, как тяжело ей затушить эту боль и не вспоминать о гильдии, о друзьях, об Эрзе, о Грее и особенно о Нацу. Пепельноволосая, как бы не хотела, не могла помочь. Единственное что она могла сказать: — Не думай об этом. За эту фразу Хартфилия хотела ударить девушку, закричать, что она не может не думать, что она всегда думает думает думает о, черт возьми, всем! Но на деле всего лишь кивает головой, потому что Юкино не виновата, что Люси такая.***
Великие Магические Игры в этом году проходили особенно неинтересно для Хартфилии. Участники были незнакомые, а еще ужасно неприятные и падкие на деньги и славу. Это было заметно даже с трибуны, хотя думала об этом наверняка только Люси. Не было старых друзей из других гильдий, не было своей семьи. Но стоило незнакомцу ворваться на поле боя, как Хартфилия напряглась, готовая защитить зрителей и ведущих. Нарушитель в плаще выносит победившую на играх гильдию в пух и прах, а Люси трясет от силы, исходящей от него. Арена в огне, одежда плавится, а Люси думает о том, как помочь беззащитным гражданам, как обезвредить незнакомца, как спасти остальных, что делать с одеждой и понимает, что будь здесь гильдия это было бы гораздо проще, потому что маг силен. Но стоит ей увидеть в нарушителе Нацу, как у Хартфилии все мысли перемешиваются, и она понимает, что впервые не может думать ни о чем. Только о нем и о том, что он снова здесь, совсем рядом. И Люси счастлива от этого ощущения. Потому что от его оскала и радостного «Сколько лет, сколько зим, Люси!» у нее мурашки по коже. Люси наконец-то заснет с улыбкой. И снова будет думать за него и за себя. А он будет думать о ней.