Приголубил

«На самом деле, все могло быть хуже» — думает Уолтер смотря на то, как рабочие отстраивают его дом, что был похож на руины исторической важности, благодаря H.T.U.V. Организация, конечно же, возместила материальный ущерб и оплатила ремонт. Ремонт, который можно было назвать стройкой, потому что больше половины дома было подорвано, а от крыши вообще ничего не осталось, потому и ремонтировать было почти нечего. Бо́льшая часть вещей Беккета тоже сгорела, однако, самое главное уцелело — семейный фотоальбом, где хранились фотографии мамы и бабушки, и плюшевый кот парня — и на том спасибо. Конечно, H.T.U.V. не может возместить воспоминания и пережитые эмоции, они и не пытаются сделать это, но стараются обеспечить ученому новую жизнь на новой должности. Теперь он не просто чудик из отдела гаджетов, с рабочим местом у мужского туалета и настольной табличкой с надписью «Уолтер Баккет». Теперь он главный чудик из отдела гаджетов с новой, красивой табличкой с «Уолтер Беккет». Уолтер теперь официально является главным в отделе разработок и их тестировании. На его плечи легла ответственность за все продукты, которые выпускает его отдел, а также за их продвижение, хотя с последним у него было меньше проблем, благодаря Стерлингу, который теперь всегда был рядом и помогал со всеми трудностями, которые вставали на пути у парня. Единственное, с чем Уолтеру приходилось мучаться — это с тысячами отчетов о поступлении новых партий его проектов и проектов его подчиненных. И еще, как бы не была хороша идеология мира ученого, находились люди, не способные понять ее до конца. Приходилось отчитываться перед начальством, почему же в новой версии мульти-ручки встроены пневматические пули, а не жуткий серпантин. Так же было невероятно много мороки с оформлением каждого продукта, конечно же, после долгих тестов на безопасность и нужность. Через все это он проходил не один. Лэнс всегда был с ним, всегда был рядом, после всего, что они вместе пережили и узнали. Ну, а еще потому что «нужно следить, что бы то, что случилось на подлодке, оставалось на подлодке», хотя Уолтер и так не стал бы кричать об этом на каждом углу. Стерлинг помог даже с жилищем, теперь Уолтер и его лучшая подруга, Лави, временно живут у него, благо в каждой из квартир Лэнса было несколько гостевых комнат. За тот небольшой промежуток времени, что они были вместе, а также за все то время, когда Лэнс поддерживал его на новом рабочем месте, они стали настоящими друзьями, делающими все друг для друга. Нет, Лэнс не начал смотреть дорамы, но он иногда соглашался на совместный киномарафон по Марвел, в который Уолтер, каким-то непонятным образом, умудрялся впихивать корейские фильмы о супергероях с отбитой тройной любовной линией. Лэнс не был против, но для виду все же фыркал или закатывал глаза. Они дорожили и доверяли друг другу, Лэнс всегда старался защитить Уолтера любой ценой, то же самое и парень. Несмотря на разницу в возрасте в семнадцать лет, Лэнсу все равно было интересно проводить с ним время, почему-то. Честно, по Стерлингу и не сказать, что ему тридцать восемь, максимум тридцать семь. А принципе, как и не скажешь что ученому двадцать один. Все дают максимум шестнадцать. Они часто выдвигались на задания вместе, их неповторимый и непревзойденный дуэт показывал лучший результат среди всех. Служба стала сложнее, так как теперь, помимо того, что бы изъять у Босса Мафии опасное оружие, нужно было заботиться о безопасности не только своих людей, но и о безопасности преступников. Какими бы розовыми ни были очки Уолтера, Лэнс признался, что ему даже нравилось то, что они делают нечто большее, нежели просто выполняют задание. Стерлингу и самому начала нравиться концепция «ты мне огонь, я тебе сахарную вату», потому что сам начал верить, что спустя время, многие преступившие закон, тоже начнут кидаться сладкой ватой. По словам мужчины — видеть лицо кровожадного громилы, который расширяет глаза перед дулом разноцветной пушки и готовится встретить пулю в лоб, но вместо нее следуют мягкие, теплые наручники, что не причиняют дискомфорт, но не позволяют пошевелиться — это непередаваемо. — Дженкинс сказала, что еще около месяца осталось. — на плечо парня легла сильная рука агента и слегка его сжала. Уолтер повернул голову и широко улыбнулся. Беккету нравилось, когда Стерлинг к нему прикасался, хотя тому это знать было не обязательно. — Да, я просто, просто думаю. — руки сжали лямки рюкзака с переносной лабораторией, а потом резко опустились и поправили полы зеленой рубашки. На улице во всю царил теплый июнь, потому в толстовке уже не было нужды, однако Лэнс настаивает на том, что бы она всегда была под рукой, на всякий случай. Сейчас она покоилась на предплечье спецагента. — Мне просто даже не верится, что я скоро вернусь домой. — Можешь не спешить, если не хочешь, живи у меня сколько душе угодно. — Лави, сидящая на его плече и смотрящая на все с высоты, начала согласно ворковать, а следом, чуть взлетела и переместилась на плечо ученого. Беккет попросил Лэнса съездить к его дому перед тем, как они отправятся в офис, чтобы просто посмотреть, как идет работа. Были восстановлены почти все стены, крыша представляла собой еще не укрепленный каркас, на улице валялись уцелевшие вещи, среди которых была чуть обгоревшая кровать, часть кухонной утвари и мелочи, раньше стоявшие на полках и стеллажах. — Может быть. — они направились обратно к машине, дорогой Ауди, к бренду которой Беккет относился как к имени собственному. Он любил все оживлять, таким образом, для него каждую ночь оживала его плюшевая Сьюзи и бродила по дому Лэнса. Сказать, что агент чуть копыта не отбросил, когда утром обнаружил плюшевую игрушку рядом с холодильником — ничего не сказать. Уолт долго пытался доказать ему, что Сьюзи живая и независимая личность, но Стерлинг просто заключил для себя, что кое-кто любит похрумкать вкусняшки ночью. А Лави просто надменно смотрела на них, сидя на том самом холодильнике и, будь у нее губы вместо клюва, точно так же надменно бы ухмылялась. — Так что это было за вещество, за которое мы воевали во вторник? Ты мне ничего не говоришь уже два дня, Лэнс. Они сели в машину и агент завел двигатель, сразу же включая автопилот. До начала рабочего дня Уолтера оставалось пятнадцать минут. — Слушай, я не говорю, просто потому что не знаю, что именно мне сказали, единственное, что я понял это «опасная» и «сыворотка». Во вторник, который на самом деле являлся понедельником, была предотвращена передача «опасного биооружия», на что H.T.U.V. кинуло много сил, чуть было не пострадала вся их группа, что уж говорить о том, что двое людей со стороны «злодеев» сейчас лежат в больнице. Уолтер продолжает винить себя в этом, даже после лекции Лэнса о том, что невозможно спасти всех и вся, всегда будут жертвы, когда маленькие, а когда и огромные. Беккет это прекрасно понимает, но все равно не может просто так забыть тех двоих. Они же люди, так нельзя. Почему операцию называют «вторник»? Это их со Стерлингом локальная шутка — Уолтер так заработался с отчетами и документами, что в какой-то момент начал путать дни, и вся его неделя сместилась на один день, воскресенье стало понедельником, а понедельник вторником. Ученый столько раз путался при Лэнсе, что тот начал его подкалывать «ну что, напарник, давай в кино в среду? Тебе удобно в среду, которая среда, или в среду, которая вторник?» или «сегодня первая пятница или вторая?». Это отлично поднимало настроение, после нудного свидания с Мисс Доклад или ее подругой — Мисс Отчет. — Разве они не должны были отдать мне ее на диагностику сразу же? — Да, они хотели, но потом один добрый и красивый человек выбил для тебя парочку выходных, за что ты должен его поблагодарить. — Лэнс глянул на ученого и подмигнул, затем потянулся к задним сидениям и достал картонную подставку с двумя стаканчиками кофе. — Карамельное с зефиром. Уолтер бы начал возмущаться из-за того, что агент так нагло распоряжается его работой и временем, но сладкий запах кофе, вероятно купленного как раз для того, что бы он не сердился, заставил расслабиться и упереться в спинку сидения. *** — Это поразительно! — приговаривал Уолтер, разглядывая образец под микроскопом. — Поразительно! Так как агентство не было уверено в том, что это вещество не опасно, было принято решение перенести его изучение в отдаленную секретную лабораторию, наподобие той, где создавался Ассасин-М9, подальше от людного парка и основного офиса H.T.U.V. Здание чуть уступало по размеру частному ангару Стерлинга, конечно, но было очень герметично и хорошо оборудовано для изучений и опытов в области химии и биологии. Само «био-оружие» находилось в обычной лабораторной колбе, закрытой сверху резиновой пробкой. — Все настолько серьезно, что вы решили выделить отдельную лабораторию? — спросил Лэнс у директора Дженкинс. Они вместе стояли чуть поодаль от ученого, чтобы не мешать ему. Женщина уже было хотела что-то сказать, но вдруг раздался очередной возглас Беккета: — Божечки, это же сыворотка на основе CRISPR/Cas9, модифицирующий геном на молекулярном уровне! Стерлинг и Дженкинс посмотрели в его сторону с недоумением. — Извините, мистер Беккет, не могли бы вы объяснить подробнее, что именно это? — Где-то я это уже слышал, — Лэнс подошел ближе к парню и взглянул на записи в его наручных часах через худое плечо. Среди кучи текста, что Уолтер набирал с космической скоростью, проскакивали слова «хромотрипсис» и «перестройка клеток». — Подожди-ка, это случайно не та штука, которой… — Да! Голубиная сыворотка сделана на основе той же технологии, что и это вещество! — Уолтер повернулся к Джой, все так же не выключая голографическую клавиатуру с блокнотом в часах. — Мисс Дженкинс, это тот же состав, что превратил агента Стерлинга в птицу, но более нестабильный и сложный, попади эта штука не в те руки, она может быть очень опасна. Моя сыворотка перестраивала полностью весь организм человека и его геномы на новый лад, однако эта штука способна перестраивать отдельные части организма, подстраиваясь под разные особенности организмов доноров! — То есть… — То есть на основе того, что у нас есть, можно создать средство, которое будет давать способности нескольких животных одновременно. — ученый подошел к компьютеру на одном из белых стерильных столов и затарабанил по клавишам, попутно не переставая объяснения. — Чисто теоретически, я могу наделить человека орлиным зрением, способностью котов видеть в темноте, скоростью гепарда и так далее. Это же потрясающе! — Мистер Беккет, вы же понимаете, что мы, пока что, не можем дать вам разрешение на проведение экспериментов? — женщина серьезно посмотрела на ученого, который тут же замолчал и начал внимательно слушать, выпрямившись. — Сначала, нам нужно оформить документы о правах, получить все нужные разрешения от правительства на изучение образца, на оформление мер предосторожности. — Ох, да, конечно, документы, — взгляд Уолтера поскучнел. Он опустил руки к полам белого халата и подошел чуть ближе к директору. — Но, когда я смогу хотя бы детальнее изучить это? — Не раньше, чем через несколько недель, Уолтер, прости. — Нет-нет, все хорошо, я понимаю, просто, мне жаль, что мы потеряем полезное время, кто знает, что этот проект может принести в будущем. — Дружище, а не рановато ли называть это своим проектом… — Знаете, мистер Беккет, я согласна с вами, однако у меня будут большие проблемы, если правительство узнает, что я доверила опасное биологическое оружие в руки недавно появившегося специалиста, как вы. — Джой выждала несколько секунд, смотря на реакцию Уолтера. Тот опустил взгляд на ее туфли и начал перебирать перед собой пальцы, затем кивнул и хотел повернуться в сторону компьютера, но прервался. — Если узнает. — на первом слове, она сделала небольшой сдержанный акцент. *** Если спросить любого человека, когда он впервые влюбился, то почти каждый ответит, что произошло это в прекрасные школьные годы. Уолтер не исключение. Он был очень дружелюбным и социальным человеком сколько себя помнит, хоть он и мало с кем дружил в школе из-за своей «чудаковатости». То, что мальчик полностью отдавал себя науке, еще не значит, что он не мог наблюдать за девочками из старших классов. Первая любовь носила имя Алиша и не была такой долгой, как хотелось бы. Старшая и младшая школа находились рядом, а разделял их лишь парк, в котором и дети, и подростки любили отдыхать на перерывах. Она часто сидела на скамейках со своими друзьями и о чем-то рассказывала. Стоило маленькому третьекласснику в больших очках и брекетах подойти к ней, как девушка тут же начала умиляться его щечкам и лохматым волосам. Беккет был не против, ему нравилось, когда люди улыбаются благодаря ему, и в тот момент он влюбился в Алишу еще больше. Ее светлая улыбка снилась по ночам, красивый, чуть хриплый когда она повышает громкость, голос был музыкой для ушей, а дружелюбность к нему давала надежду. Единственное, что не позволяло Беккету с ней встречаться — возраст. Она была старше него на семь лет, а для подростков это очень большой разрыв, который, признаться, иногда напрягал и Уолтера, потому что он волновался, что Алиша слишком молода для него и не захочет выходить замуж так скоро. Хех, знал бы тогда маленький мальчик, что буквально лет через четырнадцать влюбится в зрелого, тридцативосьмилетнего, черного мужчину… А потом, спустя буквально неделю после того, как Беккет подарил ей заколку с клубничкой, он, блуждая с мамой по магазинам, услышал, как та же самая милая Алиша, куря со своими друзьями перед небольшим кафе, матерится через слово. Конечно, он знал, что если человек ведет себя плохо, это еще не значит, что он плохой, или что его образ жизни плох. Он просто отличается. Но Уолтер расстроился, что такой милый человек в парке — такой грубый за его пределами. А потом было еще больше разочарований в людях. Когда Беккет, благодаря своим мозгам и упорной работе, перескочил из шестого класса сразу в старшую школу, его ждал неприятный сюрприз в виде подростков с играющими гормонами. Если не вдаваться в подробности, то к моменту поступления в институт Беккет приобрел способность не так резко чувствовать боль. Тогда юноша понял две вещи — мир жесток, особенно к нему. И мир прекрасен — ведь у него есть мама и бабушка, которые с головой вытягивали на себе первое и окупали все слезы. Но спустя год умерла бабушка, а потом и мать, героически пытаясь спасти чью-то жизнь. В свой самый сложный период жизни парень усвоил другие две истины — мир жесток ко всем, потому уже завтра ты можешь умереть от простого неблагоприятного стечения обстоятельств. И что если он не возьмет себя в руки и не начнет это исправлять — больше никто не сможет. Теперь он сидит здесь, секретной правительственной лаборатории, и пыхтит над модернизацией мульти-ручки, а рядом с ним, в другом кресле, самый известный и неподражаемый спецагент в белом докторском халате, который смог пробраться в Кремль с помощью салфетки и куска изоленты. Мечты сбываются. — Дружище, я, конечно, все понимаю, — Лэнс отложил пролистанный уже сто раз научный журнал в сторону и посмотрел на горбящегося ученого. — Но то, что ты не ночуешь со мной дома уже второй день меня очень сильно напрягает, понимаешь? — Ох, Лэнс, если бы ты в полной мере понимал, что я тут творю, ты бы тоже проводил здесь больше времени, наблюдая за процессом работы. — не отводя глаз от небольшой розовой жидкости в пробирке сказал Беккет. — Я все прекрасно понимаю, но если бы ты занимался только Соколом, я бы, может быть, и слова не сказал, но ты здесь даже над обычными проектами работаешь. Что тебе мешает модернизировать мульти-ручку у меня? Я смогу найти свободную комнату для твоих экспериментов. — Я не хочу терять время зря, через полчаса будет готов первый образец сыворотки. Я добавил ДНК кота, поэтому Роджер должен будет научиться видеть в полутьме. И как я это узнаю, если сейчас поеду домой? — Ты мог бы узнать это завтра? — Время! — воскликнул юноша и поднял указательный палец левой руки вверх. Лэнс подошел к креслу ученого и осторожно развернул его к себе, чтобы тот не уронил колбу. — Пообещай, что когда закончишь с Роджером, поедешь домой и отоспишься денек, хорошо? А Лэнс Стерлинг с головой окупал всю жестокость мира, заставляя Уолтера чувствовать себя нужным и любимым. — Я обещаю, что постараюсь выполнить это обещание, но не обещаю. — Беккет мило улыбнулся, щуря глаза, и потряс перед носом агента розовым реагентом. — Но я обещаю, что тебе понравится новая примочка, я назвал это «Букет». Лэнс лишь вздохнул. — Да что ты говоришь… В чем смысл всего этого? — О, при нажатии на кнопку, микрокапсулы с веществом внутри взрываются и быстро формируются в множество маленьких цветов — точные копии настоящих розовых космея, но в два с половиной раза меньше. Они раскидываются в разные стороны, и враги думают, что ты запустил множество маленьких бомб и отвлекаются на них, но на самом деле, это всего лишь цветы! — Я имел в виду другое, но спасибо за разъяснение. Лэнс пошел к выходу из лаборатории, снимая ученый халат и вешая его на крючок на стене. — Не задерживайся, после Роджера — сразу ко мне, жду. Стерлинг покинул помещение, оставляя Уолтера наедине с наукой. Час назад он добавил днк, полученное со соскоба кошачьей кожи, в доработанный и усовершенствованный раствор и отправил его в криоцентрифугу. По расчетам то, что должно получиться, даст одному млекопитающему — в данном случае кролику — способность другого млекопитающего — так называемого донора. Проект был назван «Сокол», потому что Лэнс всегда хотел иметь зрение, как у его любимого супергероя из фильмов Марвел. Уолтер засыпал кучу маленьких розовых шариков, диаметром не больше миллиметра, в задний отсек ручки и встал напротив пустого угла из белых стен, рядом с которым нет ни стола, ни полок. Идеально. — Итак, «Букет», тест первый, понедельник, который понедельник, восьмое июня. — начал он запись на дневник в часах. Встав в двух метрах от угла, Уолтер выставил руки с мультиручкой вперед и медленно нажал на одну из кнопок. Ручка задребезжала, ее наконечник раскрылся и приготовился к залпу из нескольких капсул, но потом все вдруг остановилось, будто ее резко поставили на паузу. — Что? Ученый не решился поднести ее ближе к лицу, так как носик все еще был открыт, и кто знает, в какой момент она может выстрелить. Внезапно, раздался глухой, тихий хлопок и в воздух выбросилась сотня коротких серых волос. — Почему… Крио-центрифуга пискнула, оповещая о том, что образец готов. Решив разобраться с «Букетом» позже, Беккет отложил ручку и направился в другую часть комнаты, попутно надевая одноразовые резиновые перчатки. Он извлек небольшую пробирку, закрытую резиновой пробкой и направился к Роджеру. На большом столе посередине комнаты стояла клетка с белым кроликом и пустая подставка для пробирок, подготовленная специально для эксперимента. — Ну что, приятель, настал твой звездный час. — с легкой улыбкой сказал парень. — Не волнуйся, трансформация будет быстрой и не такой болезненной, какой была у Лэнса. Ты меньше и организм твой перестроится не полностью. — набирая в шприц немного вещества и пытаясь успокоить этими словами скорее себя, чем животное, он положил оставшееся количество «Сокола» на подставку и аккуратно ввел иглу в маленькую лапку кролика, не доставая того из клетки. — Прости, друг, мне правда жаль, что ты это терпишь, но Лэнс не разрешил мне ставить опыты на себе. Почему-то. Отложив шприц в сторону, Уолтер стал ждать, пока сыворотка начнет действовать. — С другой стороны, тебе повезло, что ты попал именно ко мне. Говорят, в другом агентстве на животных испытывают нейротоксин, и тебя как раз хотели направить туда. Но H.T.U.V. не монстры, так что ты в надежных и добрых руках меня. Лапка Роджера начала немного трястись, а сам он резко начал покачивать головой вперед и назад. — Да, знаю, может быть маленький дискомфорт в области головы, так как твои глаза перестраиваются, но это ненадолго. — Роджер начал биться передними лапами об дно клетки, и теперь уже тряслось все его тело. «Что-то не так» — заключил Уолтер и быстро ухватился за антидот, стоящий рядом на всякий случай. Не успел он дотянуться до нового шприца, как кролик начал скакать по всей клетке, чуть ли не снося ее со стола и издавая громкие звуки. — Божечки, Родж, успокойся, что происходит… От сильных конвульсий животного клетка подскочила на месте, и ее дверца отошла вместе с защелкой. Роджер выбежал и накинулся на парня, кусая его за запястье правой руки и цепляясь за хрупкую кожу острыми когтями, из раза в раз оставляя все больше отметин на ней. Задние лапы сильно бились то об воздух, то об руку парня, тоже выпуская когти. — Ай, Роджер! — Беккет по инерции начал трясти рукой в разные стороны, опрокидывая стойку с сывороткой и разливая ее по краю стола. — Отпусти, Роджер! — то, что он сделал потом, Уолтер еще долго себе не простит — его вторая рука получила от мозга команду защититься и ударила животное по спинке, заставляя еще сильнее впиться в кожу когтям, разрывая ее до крови. — Больно! От боли в глазах начало рябить, а голова сильно болеть, сдерживать громкие крики уже не удавалось. В эту секунду, животное замерло, скорее всего отключаясь от шока. Но не умерло. Хватка ослабла и Уолтер смог высвободить руку. Он аккуратно положил быстро дышащего кролика в клетку и приклеил отлетевшую дверцу изолентой обратно. Правая рука еле шевелилась и почти ничего не чувствовала, но при этом отдавала пульсацией вплоть до плеча, а из множества глубоких ранок текла кровь, на которую парень просто не мог спокойно смотреть. Он достал из кармана халата небольшие розовые очки и поспешил их надеть. Теперь, вместо крови, он видел на своей ладони маленького котенка, что ласково облизывает его руку и трется о пальцы мокрым носиком. Так-то лучше. Уолтер оперся руками о стол и попытался отдышаться, но почувствовал, что вляпался во что-то мокрое. Под его рукой растекались жидкие голубые блестки, в них же и была его внутренняя сторона ладони. Уолтер приподнял очки и посмотрел на настоящую картину: вся рука вымазалась в розовом реактиве, что неприятно щипал новые ранки. — Боже, о нет, нет-нет-нет. — ученый со всех ног понесся к крану с водой и начал тщательно промывать руку, очищая ее от крови и сыворотки. — Тише, все хорошо, все будет хорошо. Быстро вколов себе и Роджеру антидот Беккет принялся за уборку, собирая разбившиеся сосуды и начисто вытирая и дезинфицируя место, куда пролился «Сокол». Еще около получаса ушло на то, чтобы обработать раны и заклеить все кучей разноцветных пластырей, через которые продолжали появляться редкие капли крови, в особо глубоких царапинах. «Если Лэнс увидит, он меня убьет, определенно». По прибытию домой, Беккет обнаружил спящего на кухне агента, который, видимо, ждал его все это время. Рядом стояла полупустая чашка с остывшим кофе, не факт, что первая, которую Уолтер любезно поместил в посудомойку. Чуть потряся Стерлинга за плечо, он извинился и сказал, что бы тот шел спать на кровать, в ответ получив сонное «Черт-сколько-времени?». До начала рабочего дня оставалось около трех часов, которые Уолтер провел в неспокойном сне, то и дело просыпаясь от давления на грудь. *** В который раз закрыв глаза на то, что Уолтер пробыл в лаборатории до утра, Лэнс объяснил ситуацию директору Дженкинс и попросил освободить Уолтера на один день. Ему в последнее время все чаще приходится делать это, потому что ученый попросту не высыпается, но жаловаться не спешит. В отличии от Лэнса, Беккет каждую неделю разгребает тучу документации по теме изобретений, испытаний, а еще пишет отчеты о миссиях, на которые так яро рвется каждый раз вместе со Стерлингом. В свободное от бумаг время, он занимается разработкой новых проектов и экземпляров, к которым около двух недель назад добавился «Сокол». Когда Лэнс предложил это название парнишке, тот сразу узнал в нем героя Марвел. Улыбку, тянущуюся тогда до ушей нужно было видеть. Он волновался за Уолтера, хотя тот и является профессионалом, Лэнс все же старается присутствовать при работе над новой сывороткой, на тот случай, если что-то пойдет не так, и нужно будет вызывать скорую или вытаскивать молодое тело из горящего здания. Беккет хорошо справлялся со всеми заданиями и подписями, но ради этого жертвовал собственным сном. В какой-то момент Стерлинг заметил, что проводит с Лави больше времени, чем должен был по идее. Директор агентства понимающе относится к ним, и часто старается идти навстречу, за что Лэнс уже окрестил ее святой женщиной. Не смотря на то, что Беккету было уже двадцать один, он так и не научился о себе заботиться. Агент с удовольствием взял эту ответственность на себя. Он не будет отрицать, что недолюбливал парня во время их первой встречи. Первой, которая вторая, что произошла в злополучную ночь превращения в голубя. Однако, теперь Уолт стал для него одним из самых дорогих и любимых людей. Потому что других не было. Порой их дружба приобретает странный окрас, потому что Лэнс не уверен, нормально ли то, что когда Уолтер держал его за кровоточащий бок на одной из миссий, единственным желанием было поцеловать эти тонкие губы и положить свою руку поверх его. Конечно, было еще одно — что бы волшебные таблетки этого взрослого ребенка побыстрее подействовали, что бы эта боль прекратилась. Но губы были на первом месте. Таких моментов было много. Агент все чаще ловил себя на мысли, что хочет просто так, без причины, прямо посреди зала с кучей людей, обнять парнишку. Прижать к себе изо всех сил, до хруста костей, и что бы тот ответил ему тем же. Хочет успокаивать ученого, когда у того что-то не получается во время экспериментов или при заполнении отчетов. Хочет утром, открывая глаза, первым делом видеть его — такого же сонного и разморенного, как и сам Стерлинг. Порой хотелось признаться парнишке, что то, что он испытывает — нечто большее, чем крепкая мужская дружба. Но он подавляет такие порывы. Кто знает, что должно случиться, чтобы Лэнс признался ему. Кто-то из них точно должен быть при смерти в этот момент. Он дорожил каждым днем, который они проводили вместе. На заданиях, на выходных. Не возражал в те моменты, когда Уолтер, заполняя документы о выпуске сахарного ранца, незаметно (Беккет до сих пор думает, что Лэнс правда его не заметил) сфотографировал мужчину и вклеил эту фотографию в свой семейный альбом. В конце концов, Уолтер уже видел его голым, тогда на подлодке, значит дальше все должно идти легче. Но почему-то не идет. Это очень странные желания, которые, Лэнсу кажется, не должны возникать у лучших друзей. Потому он старается не поддаваться соблазну и каждый раз удерживает руки при себе. — Лэнс, я проспал! Лохматое нечто вбежало в его комнату и начало прыгать на широкой спине, вынуждая подняться. — Беккет, сколько времени? — голос был слегка хриплым, после сна. Лэнс сел на кровати, и одеяло спустилось, открывая смуглый торс, после чего парень поспешил соскочить с кровати и встать напротив нее. Мужчину каждый раз веселила такая реакция на его тело, Уолтер реагировал как ребенок, стесняясь даже открытых сильных рук. — Стоп, чувак, погоди, я же сказал тебе отсыпаться. — Лэнс, мне срочно нужно в лабораторию, проведать Роджера… Уолтер как-то странно горбился, больше чем обычно, будто на него что-то давит, или сильно болит живот, но лицо ученого не выражало ничего такого, только беспокойство и испуг. — Нет, Уолтер, ты сегодня останешься дома и поспишь, Лави уже забыла как ты выглядишь. — он одарил парня строгим взглядом, и в тот же момент в комнату влетела карамельно-белая голубка и села на плечо Стерлинга. — Вот, видишь? — Слушай, давай просто съездим в лабораторию, проведаем Роджера и вернемся. — ученый сел на край кровати, полностью поворачиваясь торсом к агенту, и сложил свои руки в замок, пытаясь говорить ровно. Одна из них была полностью в разноцветных пластырях, на многих из которых виднелись красные пятна. — Что это? — Лэнс взял его правую руку. — Что вчера случилось? Парень закусил губу, не надолго переключая внимание на свою кисть и следом отводя взгляд в сторону — врет или недоговаривает. — Роджеру стало плохо, и он отключился, мне срочно нужно проведать его и записать результаты, в крайнем случае, вколоть антидот еще раз. — мужчина еще раз посмотрел на синяки под глазами парня и на его руку. — Пожалуйста, а потом, обещаю, мы вернемся домой, и я лягу спать, честно-честно. Мужчина вздохнул и нехотя поднялся с кровати. Уолтер был в своей голубой пижаме с утками, видимо, он даже не стал переодеваться и сразу же помчался к нему. Как только Уолтер заметил его взгляд на себе, он тут же издал тихое «ой» и побежал в соседнюю комнату — инициатива поселить ученого рядом со своей спальней принадлежала Лэнсу. И он, Лэнс Стерлинг, самый лучший секретный агент в мире, которому может дать любая, стоит ему только подмигнуть, сходит с ума по этому ребенку? Либо гурман, либо педофил, одно из двух. Сколько бы не жаловался, желание, что бы Уолтер изменился, никогда его не посещало. Он любил его именно таким — неуклюжим, добрым, милым, невинным. Настолько невинным, что Лэнс даже записал его в контактах как «Мой❤Ангелочек». Да, сопливо. Да, тупо. Это все точно из-за тех дорам. Но Уолтеру он об этом не расскажет. Стерлинг натянул на себя обычные джинсы с белой рубашкой — все равно они вернутся через час или около того — и направился на первый этаж своего частного дома. Уолтер, в любимой зеленой рубашке с потертыми джинсами, уже нацепив свой рюкзак, стоял у входной двери, прыгая с ноги на ногу. — Ты чего? — Ну как же, мы ведь. — парень заметил, как Лэнс не спеша идет на кухню и включает электрический чайник. — Серьезно? Только не говори, что… — Я никуда не пойду, пока не выпью кофе, и тебе советую, ты хоть зубы успел почистить? — Да, конечно, но мне нужно увидеть Роджа. — Подождет твой Роджер, не умрет. *** — Серьезно? Я же шутил. Агент и ученый, оба в белых халатах, стояли напротив клетки с белым кроликом, что лежал на одном боку. Вся пасть и место рядом с ней были заляпаны засохшей кровью, а красные глаза широко открыты. Уолтер смотрел на Роджера и пытался не заплакать. Стерлинг был прав, когда говорил ему, что не стоит давать подопытному кролику имя. Самое страшное произошло с его животом — он разбух и потемнел так, будто внутри него было несколько мячиков антистресс. — Л-Лэнс, мне… можешь, пожалуйста вернуть мне очки, мне нужно… Ну… — Да, конечно, я помогу. — Лэнс снял розовые очки и передал их Уолтеру, который тут же нацепил их и вздохнул. — Что именно вчера произошло? Лэнс надел резиновые перчатки и аккуратно извлек животное из клетки. Уолтер тем временем искал по ящикам какую-нибудь пустую коробку. — Я-я вколол ему Сокол, а потом он разбушевался и накинулся на меня. — его голос чуть дрожал. Наконец, юноша нашел что-то удовлетворяющее критериям маленького гроба и направился к столу с клеткой. — Потом он отключился, но он был жив, когда я уходил. — Он мог заразить тебя через когти или зубы? — Нет, исключено, он же не змея, он не может передать яд каким-либо образом. Сокол не передается ни по воздуху, ни через слюну, он действует только при попадании в кровь… На этом моменте рука Уолтера дрогнула и он опрокинул небольшую коробку со стола. Раздался глухой звук удара, и картонная крышка отлетела чуть в сторону. — Ты уверен? По тебе не скажешь, что все хорошо. — Я убил его, Боже, я убил Роджера. — Беккет посмотрел на белого кролика, лежащего в руках мужчины, на его мордочку, измазанную в фиолетовых блестках и такие же яркие фиолетовые глаза. По инерции, рука потянулась к боку животного, что бы погладить, но Лэнс не позволил этого сделать. — Эй, Уолтер, на нем нет блесток. — Да, точно. — Уолтер посмотрел на его наполненный живот. — Мне нужно его вскрыть и узнать, от чего именно он умер. — А потом мы его похороним по всем правилам. — Да, — глаза парня начали наливаться слезами, которые сквозь стекло розовых очков неестественно блестели. — Спасибо, Лэнс. — Без проблем, Уолт. — Стерлинг сочувствующе посмотрел на своего ученого и пожалел, что сейчас держит в руках кролика, потому что в данный момент, ему жизненно необходимо было обнять другое лохматое недоразумение. При вскрытие, на протяжении которого Лэнс ни разу не выходил из помещения и не оставлял Уолтера одного, обнаружилось, что весь желудок, легкие и горло кролика были набиты маленькими розовыми цветочками. Предположительно, они начали расти в области сердца, или рядом с ним, и за ночь перебрались к другим органам. Пока Уолтер вынимал несколько лепестков для дальнейшего изучения под микроскопом, его руки начали сильно трястись, а нижняя губа подрагивать. — Все хорошо? — Д-да, мне просто нужно рассмотреть их и… — Нет, ты не понял, Уолт. — Лэнс пододвинул стул ближе к ученому и коснулся его плеча, вынуждая того посмотреть на себя. — Все хорошо? В глазах юноши читалось беспокойство, или даже страх, но вслух он произнес только неубедительное «Д-да, конечно, но я ненавижу себя за то, что убил Роджера». И дураку было понятно, что здесь что-то большее, чем просто чувство вины. Один из пластырей отклеился и повис на одном крыле, выставляя на показ глубокую рваную рану. — Просто знай, что ты можешь рассказать мне все что угодно, я не стану злиться, потому что дорожу тобой, понимаешь? Беккет опустил голову и поправил желтый пластырь. — Да, я понимаю, все правда в порядке. Роджера поместили в небольшую коробку и запланировали похороны на вечер, так как по планам Лэнса, весь день они с Уолтером проведут на диване, смотря дораму, после того, как тот вздремнет, конечно. — Пойдем, и так проторчали здесь больше, чем рассчитывали. Парень подхватил коробку одной рукой, другой стягивая лабораторный халат, и пошел к выходу вслед за Лэнсом. На выходе из здания Уолтер вдруг закашлялся. — Говорил же, лучше носить толстовку, ветер холодный еще. *** — Электронный журнал Уолтера Беккета, четверг, 11 июня, тема: антидот от Сокола. Уолтер сидел в своем рабочем кресле в лаборатории, которую ему выделили для изучения новой сыворотки, сгорбившись над белым столом. По всей комнате раздавалось тихое мерное жужжание крио-центрифуги. Голос был уставшим и тихим, однако это не мешало диктофону на наручных часах расслышать каждое слово. — Я нахожусь здесь уже два дня, и мне кажется, что это все постепенно становится безнадежным. — парень откинулся на спинку стула и уставил взгляд в чистый светлый потолок. — Я перепутал компоненты и добавил в сыворотку раствор для капсул Букета. В результате, они среагировали странным образом, и теперь Сокол наделяет организм животного способностью к выращиванию цветов в органах. В груди защемило и ученый поспешил выровняться, что бы унять небольшую боль. — Предполагаемо, сыворотка оседает в дыхательных органах и начинает преобразования оттуда. Вскоре, в зависимости от организма носителя и его размеров, цветы перебираются к другим органам, последними поражаются сердце и мозг. У меня уже третий день болит правое легкое, и по примерным расчетам, если я буду принимать антидот каждый день, то смогу отсрочить конец на неделю, может две, но он не способен полностью остановить действие сыворотки. Часы проиграли звук короткого смеха, оповещая о приходе нового сообщения с номера Лэнса, подписанного как «Бог Шпионажа❤». Уолтер приостановил запись и открыл переписку. В новом сообщении были лишь просьбы не задерживаться больше, чем до двух часов ночи и купить молока для блинчиков. Следом добавилось еще одно: «Мы скучаем». На фотографии была Лави, заинтересованно смотрящая на кружку кофе и рука Лэнса, что не давала ей продвинуться к ней. Беккет отправил короткое «ок, и я по вам» и продолжил запись: — Я думаю, Лэнс начинает что-то подозревать, он предлагал мне вчера взять его с собой в лаб, потому что ему "скучно". Или ему и вправду скучно, по нему сложно понять. — юноша замолчал на несколько секунд, а потом слегка улыбнулся. — По нему вообще сложно понять, о чем он думает, но он всегда волнуется за меня, я знаю это. И я вообще не представляю, что он со мной сделает, если узнает о… об этом всем. Небольшой ком подступил к горлу и Уолтер зашелся в сухом кашле. Рука быстро потянулась к карману лабораторного халата и достала маленькую зеленую таблетку, быстро закидывая ее в рот. Приступ постепенно прекратился. — Я сделал штучки на основе антидота, чтобы не спалиться перед Лэнсом. Каждый раз, когда я начинаю кашлять, это значит, что цветы продвинулись чуть дальше — к гортани. Лэнс думает, что я простудился и каждый раз делает мне дома чай. Он офигенный друг, обожаю его. — Беккет прокрутился на стуле и снес несколько верхних листов со стопки документов, что стояла на столе. — О, да, еще мне пришлось перенести сюда Мисс Доклад и Мисс Отчет, потому что у меня немного не хватает времени для их заполнения, я пишу, пока готовится новый экземпляр противоядия. Я так же занимаюсь апгрейдом нового парашюта, который меня попросили сделать в агентстве, приятно конечно, что моя работа ценится, но… Аппарат в другой части помещения прекратил свое жужжание и пискнул в знак окончания процедуры. — А вот и оно. — запись на часах прекратилась. Парень быстро поднялся с кресла, ощущая при этом легкий дискомфорт в правой области груди, вызывающий чувство наполненности и легкой тяжести. Он подошел к аппарату и щелкнул пару кнопок, выключая его, открыл небольшую дверцу и извлек капсулу с противоядием. — Электронный журнал Уолтера Беккета, четверг, 11 июня, тест антидота номер 5, версия 2. Я уверен, что в этот раз все получится. Рядом с машиной был стол со стоявшим на нем точно таким же образцом сыворотки, что была вколота в кролика. Уолтер добавил небольшую ее каплю в стеклянный сосуд, а следом вылил половину антидота туда же. Через секунду смесь начала сильно бурлить и приобретать коричневый оттенок. — Нет-нет-нет, прошу, давай. Жидкость начала собираться в грязный черный комок и издавать неприятный запах. — Боже… — ученый взял одной рукой сосуд и выкинул его содержимое к остальным таким же в мусорку. Запись все еще продолжалась. — Ну, в общем, если бы я не стал проводить тест, то Лэнсу бы было что подавать к столу на горячее. Опять. Не уверен, что ему и гостям понравилось бы, но это уже вопрос вкусов. — проговорил он с нервной улыбкой, возвращаясь к рабочему столу и упирая в него руки, слегка покачиваясь на ногах. — Боже, я был уверен… оно должно было сработать в этот раз, у меня больше нет идей, я… я не хочу умирать. — на светлых глазах проступили слезы, и в горле застрял горький давящий ком, не связанный с цветами в груди. Кадык продвинулся вверх, препятствуя понятной речи. — Я такой идиот, Лэнс, прости меня. Он отключил диктофон. Когда он прицепил на Киллиана надувные объятья, чтобы спасти его, когда пролетал сквозь облака и своими глазами видел землю там, внизу, и то как она приближается, даже тогда Уолтер не был так огорчен скорой смертью, потому что он чувствовал, что поступает правильно, что это может что-то изменить. Тогда не было времени на раздумья и сомнения. Возможно, Беккет готов это признать, он даже не до конца был в себе в тот момент, поэтому сердце не так колотилось, пытаясь вырваться наружу, как теперь. Сейчас внезапно пришло осознание, что это все реально, что это не какой-то мультик, где на персонажей падает наковальня, и буквально через секунду они снова целы и невредимы. Сейчас все происходит так медленно, но при этом так быстро, что мозг одновременно успевает и переварить информацию, и осознать что все намного серьезнее, хотя еще вчера напоминало какой-то спектакль или сюжет для не вышедшего фильма. — Мне нужно ему рассказать. — ученый, всхлипывая, пошел к противоположной стене комнаты. — Нет, нельзя, а если он разозлится, ооо, он точно разозлится. — он повернулся обратно. — Но ты же ему дорог, он твой лучший друг, он расстроится, если не узнает. А вдруг ему будет все равно? Нет, ему не будет все равно, как ты вообще можешь об этом думать, Беккет? Кто заслуживает знать больше, чем Лэнс, ты же его любишь, ты должен все рассказать… Но он будет в бешенстве, он точно выйдет из себя, если узнает, что из-за моей невнимательности, я умру. — парень ходил туда-сюда постукивая кулаками друг об друга. Взгляд не мог ни на чем сфокусироваться из-за слез, что уже начали скатываться по подбородку. — Что же делать, что же делать? Часы снова издали негромкий смех, на голографическом экране высветилось: От: Бог Шпионажа❤, 2:20. «Я надеюсь, ты уже едешь домой, если нет, то я сам приеду» — Блин, нет-нет-нет. «Я как раз одеваюсь и выхожу, прости, что задержался» «Я могу за тобой приехать» «Не, не надо, спасибо, я еду, я уже еду» «Что-то случилось?» «С чего ты взял?» «Когда что-то случается, ты повторяешься и говоришь «с чего ты взял», поэтому, Уолтер, что именно случилось?» «Я уснул и почти ничего не сделал» «Попытка номер два, Беккет» «Честно, Лэнс, я просто отрубился, три часа единопуху под хвост» «Хорошо, приедешь — ляжешь спать» «Кстати, Марси выслала план миссии, которая будет через неделю, посмотришь его» «Ок» — Я расскажу ему… через неделю и расскажу, если ничего так и не получится — я расскажу, а если получится, то будет лучше, если никто не узнает. — парень вытер мокрые глаза и начал собирать вещи в рюкзак, закидывая туда отчеты и небольшую коробочку с зелеными таблетками. — Нужно быть спокойнее, еще есть время, еще есть время, я решу проблему. А если и умру, я думаю, Лэнс справится, Марси поможет ему, они пройдут через это вместе, он должен быть в порядке. *** — Чувствуешь, какой плавный ход, Уолтер? — Кла-а-ас, — расслабленно произнес парень. Все тело ощущалось таким легким, будто он ничего не весит, будто порхает в виде бабочки на лугу. — Я вообще не чувствую дороги. Темное Ауди, взмывшее в воздух после взрыва где-то позади, наклонилось чуть вперед, по направлению к неразрушенной части моста. — Сейчас почувствуешь. Стерлинг вдавил по газам тут же вся легкость и умиротворение исчезли из головы Уолтера. Машина приземлилась и, не сбавляя скорости, ринулась вперед. Позади были слышны звуки вращающихся лопастей вертолетов, ни на секунду не отстающих от них. Время около десяти часов дня, а они уже участвуют в супер-опасной-и-крутой погоне. Если бы кто-нибудь буквально полгода назад сказал Беккету, что из таких вещей и будет состоять каждый пятый его обычный рабочий день, он бы поверил ему на слово и заулыбался во все тридцать два, но сейчас, когда автомобиль в очередной раз тряхнуло от разорвавшейся рядом гранаты, парень понимает, что это намного лучше, чем он всегда себе представлял. Однако, будет сложно объяснить Лэнсу, что крики, которые он издает сейчас — крики радости и восторга, а не испуга. — Да ладно, Уолтер, это не первая твоя погоня, вторая. — улыбнулся агент. — Пора бы уже привыкнуть. Сзади послышался писк, и парень с опаской повернулся — один из вертолетов выпустил самонаводящуюся ракету, которая надвигалась прямо на них. — Э, Л-Лэнс? — Спокойно, парень, все под контролем, мы дали им фору. — мужчина ухмыльнулся и затем с удовлетворением произнес: — Ауди, включи функцию ускорения. Машина рванула вперед с большей силой, идеально описывая все углы зданий в городе, не без помощи мастерства Стерлинга. Снаряд, преследующий их, слегка занесло, но он снова выровнялся и не спешил отставать. Уолтер заметил, как Лэнс нахмурил брови. Перспектива крушить улицы и углы зданий ему не особо нравилась, ведь это очень опасно для других людей. Он оглядел новую улицу и заметил впереди заклеенный красной ремонтной лентой спуск в метро. — Смотри, может, лучше на метро? — Отличная идея, Уолт! Мужчина вывернул руль влево, разворачивая их на девяносто градусов и влетая внутрь арки, носом машины срывая ленту и приземляясь колесами на бортики не работающих эскалаторов. — Я немного не это имел в виду… — Смотри и запоминай — потом впишешь в свой дневник. — Я и так… Стой, откуда ты знаешь, что я веду дневник? Оказавшись на платформе, куда прибывают поезда, Лэнс, не замедляясь, направился к концу — к стене. — Нет-нет-нет-нет, мы разобьемся! Перед самым столкновением Стерлинг резко вывернул руль Ауди и нажал на газ. Перекрутившись, машина упала на рельсы и въехала в тоннель задней частью вперед. Уолтер уловил лишь звук врезающейся в стену ракеты. — Среди скучных серых книг по квантовой механике, только одна с розовой обложкой, кучей наклеек и подписью «Дневник У.Б.» — догадаться было не сложно. — Это было офигенно! Как ты это сделал?! Она просто врезалась и БУМ! Ты просто профессионал, Лэнс! Метро было закрыто на ремонт, поэтому встретить поезд в тоннеле сейчас было маловероятно, однако снаружи все еще патрулировали вертолеты. — Благодарю, спасибо-спасибо, я знаю. — Лэнс снял одну руку с руля и сымитировал поклон. — Сейчас, нам нужно разобраться с другими, готовь жуткий серпантин, мы обстреляем… Дальше он уже не услышал. Голова резко начала кружиться, а перед глазами все зарябило. Грудь защемило, и при попытке сделать вдох закололо сердце. — Уолтер? Живот начало мутить, парень наклонился вперед, что бы немного унять боль, но упасть ему не дал ремень безопасности, пришлось упереться виском в боковое стекло. Одной рукой он быстро проскользнул в карман джинс, но тот оказался пустым. Как и второй. «Где же они» В мыслях промелькнуло воспоминание, где он принимает последнюю пилюлю после обеда и делает заметку, что нужно съездить за новыми. — «Нет-нет-нет». Сразу же, он зашелся в частом, удушающем кашле, пытаясь вытолкнуть что-то из гортани, и закрыл рот руками. — Хэй, слишком много адреналина за одно утро? — хмыкнул мужчина и похлопал его по спине, помогая справиться с приступом, но резко остановился, когда увидел, что парень выхаркнул на свои ладони небольшой сгусток крови. — Черт. — Лэнс остановил машину и набрал на панели коммуникатор Марси. — Срочно, скорую на… — Нет. — прохрипел Беккет и замахал менее заляпанной рукой перед Стерлингом, так как не мог сфокусировать зрение на кнопке для отключения связи. — Уолтер, не лезь, тебе нужна помощь. — Стой, отвези меня в лаб. — Какая, к черту, лаборатория? Тебе нужен врач… — Что у вас там случилось? — донесся из динамиков обеспокоенный голос девушки. — Лэнс, прошу. — Уолтер поднял на него помутневший взгляд. Глаза были чуть мокрыми, от проступивших при кашле слезинок. — Обещаю, все будет хорошо, я все объясню, но мне нужно в лаб. Лэнс промолчал. Через несколько секунд раздумий он сказал: — Ничего, Марси, ложная тревога, он подавился. — отключил коммуникатор и сложил обе ладони на руль. — Ты уверен? — парень кивнул, доставая из рюкзака, стоящего у ног, пару салфеток. — Дьявол, ладно. — Стерлинг надавил на педаль, и машина продолжила двигаться задом вдоль тоннеля. — Главное, что бы твое состояние не заметили другие работники… — Нет, мне нужно в лабораторию, где я работаю над Соколом. — В смысле, зачем? Это как-то связано? — Нет, просто там все нужное. Агент нахмурился и тяжело вздохнул: — Беккет, если ты умрешь там у меня на руках, я убью тебя ими же, понял? — Это будет невозможно, если я умру, то ты не сможешь… — Заткнись. Дорога до второй лаборатории прошла в тишине. И если то, о чем думал Лэнс, было неизвестно, то в голове Уолтера крутилась лишь одна мысль — «Этот комок крови слишком сильно напоминает свернувшийся цветочек». *** Злость. Злость была первым, что испытал Лэнс после прибытия в лаб. Но злился он отнюдь не на Уолтера. Хотя нет, на него тоже. Но больше на мир, потому что тот позволил этому случиться. Позволил обстоятельствам сложиться именно так, как они сложились, даже не посоветовавшись с ним, даже не спросив разрешения. Он злился на себя за то, что не среагировал и позволил Уолтеру и дальше хранить тайну и делать вид, что все под контролем. Он отчетливо видел, что с ним что-то не так, но все равно доверился ему, хотя и знал, что попадись возможность, Беккет и с летящего самолета спрыгнет без парашюта, чтобы спасти чью-то жизнь или не подвести команду. И Стерлинг все равно не стал спрашивать, потому что доверял мозгу парнишки. Идиот. — Ты обещал объяснить, что произошло. Беккет сидел за рабочим столом и горбился над образцом своей крови под микроскопом. Как Лэнс и предполагал — тот сгусток и правда был растительным, но не лепестком, а целым маленьким, нераскрывшимся круглым бутоном. — Ну, да, но я, в общем, тут все немного сложнее… — Это связано со смертью Роджера, не так ли? Парень вздохнул. — Лэнс, п-послушай, — Уолтер повернулся к нему в кресле и осторожно рассеял ладонями воздух, пытаясь не спровоцировать агента на ссору. — Уверяю тебя, я знаю, что делать. К тому же, у меня есть идеи… — Те самые идеи, которые ты пытался реализовать все эти дни, после случившегося с кроликом? — Лэнс начал говорить чуть громче, явно не в состоянии себя сдержать. — Думаешь, я не видел? Не видел как ты уходил «подышать свежим воздухом в парк», а на самом деле возвращался сюда? Не видел, как ты прокрадывался к нашему рентген аппарату в агентстве? Уолтер, когда ты уже начнешь проверять карманы? Ты с ботинок до макушки набит своими же жучками. Да и ты бы слышал себя в тот день, когда мы пришли проведать Роджера, из ноток паники в твоем голосе можно было составить имперский марш! Мужчина развел руки в стороны, смотря сверху вниз на ученого и на его недоуменный взгляд. — Ты правда думаешь, что твой кашель посреди ночи слышала только Лави? — Так ты с самого начала… — Да, и я правда верил, что у тебя все под контролем, ты постоянно убеждаешь меня, что все идет по плану, но признайся наконец, сейчас все идет по одному очень нехорошему месту, я прав? Когда ты собирался мне сказать, когда уже сдохнешь? Юноша закусил губу, опустил голову и переплел свои пальцы друг с другом. Спустя секунд пять он издал тихий робкий всхлип. — Черт, Уолт, прости. — Лэнс присел перед ученым и попытался заглянуть ему в глаза, но тот отвел их в сторону. — Я не хотел. — Нет, ты прав, все в порядке. Вернее, нет, не в порядке, я ошибся, очень сильно ошибся. — он повернул красное лицо к Лэнсу, позволяя тому увидеть себя таким. — Ты был прав с самого начала, мне не следовало собирать здесь мульти-ручку, из-за этого я перепутал реактивы и добавил в Сокола не кошачье днк, а раствор для Букета. — раздался еще один всхлип, на этот раз чуть громче. — Я вляпался в сыворотку правой рукой и принял антидот, но он не подействовал, он был рассчитан на другое… Я… Я не знаю, что будет, я не могу вывести формулу, чтобы убрать цветы, я… Я… — Тише, дружище, тише. — Стерлинг потянулся к нему и заключил в объятья, укладывая русую голову к себе на плечо. Парень зашипел и Лэнс чуть ослабил хватку. — Сколько еще осталось времени? — Около… Около пяти дней, человеческий организм намного сильнее, чем у животных, я думал, я успею. — Мы должны сказать Дженкинс. — Нет, — Уолтер резко отстранился и серьезно посмотрел на мужчину. — Я не могу, они только начали мне доверять, меня только начали ставить во что-то. — По-твоему, лучше умереть? — парень на секунду задумался. — О нет, не отвечай, я уверен, что не хочу слышать ответ. Мы должны подключить других специалистов из H.T.U.V. Они смогут что-то придумать. — Но Мисс Дженкинс сказала, что если кто-то узнает о том, что я работаю над Соколом без разрешения правительства, у агентства будут большие проблемы. — Уолтер, твоя жизнь для меня намного важнее… — Прошу, Лэнс. — Беккет вцепился руками в его рубашку. — Дай мне еще два дня, только два дня, а потом мы все скажем Дженкинс, обещаю. Больше всего Лэнс злился именно на себя, потому что каждый раз, смотря в эти глаза и чувствуя на себе руки юноши, он будто переставал быть непревзойденным спецагентом со стажем и превращался в простого человека. Тупого человека, который готов прыгнуть под поезд, ради того, кого любит так же сильно, как он Уолта. — Я тебя ненавижу, Беккет. Черт с тобой. Два дня. Но я буду с тобой здесь все время на случай, если что-то случится. Он ненавидит себя. *** — Я надеюсь, ты не против, что я взял ее с собой. Ученый обернулся ко входу в помещение, где стоял Лэнс с двумя подушками и без белого халата. В комнату залетела Лави и, сделав круг под потолком, приземлилась на голову Уолтера, зарываясь в его растрепанные волосы. — Лави! Моя девочка, — он снял ее с себя, посадив в свои ладони и поднес к лицу, соединяя их лбы. Голубка прикрыла глаза и заворковала. — Прости, любимая, ты меня почти не видишь. — улыбаясь, он посадил Лави на стол и потянулся к своему рюкзаку, доставая пакетик в крошками и высыпая немного на поверхность. — Это мои тебе извинения. Только когда она начала есть, Уолтер заметил, что Лэнс смотрит на него. С легкой улыбкой и нежностью во взгляде. — Почему ты не надел халат? — Все равно все уже летит в тартарары, какая разница? Беккет бы усмехнулся, не будь его жизнь на кону. — Стерильность? — Ты только что высыпал безглютеновые крошки на супер-стерильный стол, не смей мне что-либо доказывать после этого. Конечно же, он соврал, когда сказал, что у него в запасе пять дней. С растениями в легких столько не живут, он и так уже неделю избегает встречи со смертью, благодаря своим таблеткам, но вечно это длиться не может. Уолтер как всегда в своем репертуаре — старается делать все для всех. Он не хочет приносить неудобства директору Н.Т.U.V. и заставлять всех разгребать его проблемы. В том, что сейчас происходит, виноват только он сам, и никто не должен исправлять его ошибки, кроме него самого. Он заслужил. За свою невнимательность и легкомыслие. — Ты собрался здесь ночевать? — Я говорил, что буду с тобой. Парень искренне был ему благодарен за все, что Лэнс делает, пускай тот и не может помочь чем-то еще, помимо нахождения рядом. Будь он смелее, возможно, даже попросил бы Стерлинга обнять его. Крепко-крепко. Но не мог, во первых, потому что никогда не решится нарушить его личное пространство без желания самого агента, во вторых, боится, что при нажатии на грудь, цветы принесут сильную боль. — Если у меня будет приступ, ты не сможешь помочь, ты же в курсе? — Надень на меня розовые очки и садись за работу, ты же помнишь — у тебя всего два дня. — Да… — юноша достал из стерилизатора несколько пустых пробирок и поставил их на свое рабочее место. — Два дня. Лави грустно наблюдала за процессом все то время, что ученый смешивал разные реактивы и выписывал что-то в бумажный блокнот под рукой. Изредка она взлетала и кружила по лаборатории, чтобы размять крылья. Один раз Уолтер услышал как она подлетела к Стерлингу, устроившемуся за другим столом и вопросительно воркнула. А спустя несколько секунд: — Уолтер? — Мм? — мычание было хриплым, будто это именно он выкурил недавно полпачки сигарет, а не Лэнс. Перед ним стояла неглубокая емкость с «Соколом», над которой происходили испытания. — Слушай, только не воспринимай это как предсмертное признание или что-то типо того, окей? Просто, если я не скажу тебе этого сейчас, то буду мучаться всю жизнь, если ты… ты понял. Он повернулся к мужчине и заинтересованно посмотрел на него. — Я слу… Уолтер не договорил. Потому что левое легкое вдруг очень сильно сжало. Он закашлялся до выступивших на глазах слез, надрывая горло и чуть отъезжая от стола. Рука потянулась к таблеткам в кармане и, нащупав одну, поспешила закинуть ее в рот. Но ничего не произошло. — Чувак, все в порядке? — спросил обеспокоенно агент и подбежал к нему. «Нет, не в порядке, я умираю» — так и рвалось наружу. Беккет привстал с кресла и оперся одной рукой о грудь Стерлинга, второй закрывая рот. Громкие надрывные звуки раздались на все помещение, возможно, даже были слышны на другом конце небольшого здания. — Уолт, что с таблетками? Ученый замотал головой в разные стороны и, отпустив рубашку Стерлинга, ринулся к раковине. В горле было что-то острое, что раздирало его при каждом вдохе и что было больно вытолкнуть. Собравшись с силами, Беккет сделал последнюю, особенно бо́льную, попытку откашляться. По внутренним стенкам гортани будто осколком стекла проехались, в раковину стекла ярко-алая кровь вперемешку с двумя раскрывшимися бутонами розовых космея. — Не раб’тают… — Что? — Таблетки… — в ротовую полость собралось еще крови, которую Уолтер тут же выплюнул в раковину. — Не работают. — То есть, у нас нет ничего, что бы облегчить боль? Парень кивнул. — Я сейчас же звоню в агентство. — Лэнс… — это все что смог он выдавить из себя, потому что боль была невыносима, горло саднило, и он буквально чувствовал, как внутри все кровоточит. — Чувак, это ненормально, ты говорил, что до этого дойдет только дня через три. — Беккет схватил его руку, что уже потянулась в карман брюк за телефоном. Со стороны рабочего стола донеслось громкое «Ур», и оба обернулись. Лави сидела на столе, рядом с перевернутой колбой, из которой вытекла почти вся розовая жидкость, капая на пол и пачкая часть страниц в блокноте. Голубка наклонила вперед голову и опустила клюв в эту лужицу. — Лав… — просипел парень и понесся к ней, махая руками перед собой. Лэнс ничего не говорил, а лишь смотрел на это все. Голубка замахала крыльями и взлетела в воздух, через секунду устраиваясь на самом высоком шкафу. — Лави. — ученый смотрел на нее снизу вверх, не в силах сдержать слезы, и подзывал ладонями к себе. — Прошу. Ну вот, теперь из-за него пострадал дорогой сердцу человек. Птица. Какая разница? Из-за него Лави умрет мучительной смертью. Та смотрела на него большими глазами и чего-то ждала. — Через сколько она подействовала на кролика? — Тридцать. — Минут? — Секунд. Они уставились на птицу и стали ждать. Ни через тридцать, ни через пятьдесят секунд ничего не произошло. Уолтер нахмурился, подходя ближе к белому шкафу, и не сводил с подруги глаз. Вдруг, Лави нахохлилась, раскрывая свою карамельную пушистую грудку, развела крылья чуть в стороны и громко и добротно чихнула. — Я говорил, что она святая? Лави спустилась к Уолтеру на плечо и ласково потерлась о щеку парня, воркуя и закрывая большие глаза. Лэнс подошел ближе и посмотрел на голубку. Та тоже перевела на него взгляд, а потом закатила глазки. — Незаметные и неубиваемые. Беккет замер, округляя глаза. Конечно! Он резко ломанулся к столу, от чего Лави не удержалась на его плече и упала, но успела взлететь и усесться на коротких, темных волосах Лэнса. — Ай, Лави, когти! — Стерлинг снял ее с головы и держал в руках. Уолтер что-то вычитывал из своих записей на компьютере, быстро перебегая глазами по словам и иногда останавливаясь и перечитывая одну и ту же строчку еще раз. — Уолт, я не шарю во всех этих химических штучках, можешь, пожалуйста… — Био. — Что? — Биологических штучках. — выхрипел он и взял небольшие щипцы, подошел к Лави и вопросительно посмотрел, невинно расширяя свои большие глаза, которые переполняла надежда и страх. Будто спрашивая «Можно?». Голубка встрепенулась, и из ее шикарной пуховой грудки вылетело маленькое, карамельного цвета, перышко. «Спасибо». — сказал парень улыбкой и подхватил перышко инструментом. На основе пера Лави Уолтер приготовил голубиную сыворотку, половину которой отлил в отдельную емкость. В первую же была добавлена пара капель Сокола. Все время Уолтер молчал и игнорировал вопросы Лэнса, поэтому тот решил сесть неподалеку, понаблюдать и дождаться, когда юноша закончит. При попадании в голубиную сыворотку розового вещества, то даже не стало с ней взаимодействовать, а просто осело на дно стеклянного стакана. — Есть. — вырвался из груди хриплый шепот. — Но ничего же не происходит? — Именно! — Уолтер развел руками в стороны, счастливо улыбаясь и поворачиваясь лицом к Лэнсу. Он взял в руки вторую половину голубиной сыворотки и выпил. *** — Уолтер? — тихо, сквозь пелену, донесся любимый голос откуда-то из темноты. Голова раскалывалась от любого движения. — Беккет! От того, насколько это было громко, глаза сами по себе распахнулись, встречаясь с ярким светом. — Ай, глаза! Уолтер зажмурился и попытался встать, но обнаружил, что тело стало намного легче и меньше, и он упал. — Ты не знал, что первое превращение ощущается именно так? — сильные большие руки подхватили его и чуть прижали к широкой груди. — Я ща умру. — Не сомневаюсь. Уолтер снова попытался открыть глаза, на этот раз медленно. Это ощущается очень… необычно — видеть лицо Лэнса и свои крылья одновременно. Сразу к этому привыкнуть будет сложно. — Так вот как это… — Чего ты пытался этим добиться? — Лэнс по-доброму улыбнулся и опустил его обратно на пол. Голова сильно кружилась, даже не потому, что у него теперь обзор в триста сорок градусов, а из-за самой трансформации. Уолтер оглядел себя: тепло-коричневые перья, короткий хвост перьевой кисточкой, почти как у Лави. Кстати о Лави. Все время сидевшая до этого на плече Стерлинга, она спустилась и осмотрела Уолтера. — Красавица, тебе идет. — Что? — Тебе идет. — Нет-нет, я понял, просто. Вау! Я понимаю тебя! Голубка улыбнулась глазками и потерлась о шейку Уолтера. — Давно хотел спросить, я твой лучший друг? — Уолтер. — донеслось сверху. — Прости! Но меня мучает этот вопрос еще с твоего первого превращения! — Зачем ты превратил себя в голубя? — Ах да, точно. — Беккет попытался взлететь, но крылья не управлялись так легко, как он себе это представлял, и юноша просто высоко подпрыгнул и снова упал на пол. Лэнс поставил перед ним ладонь, будто говоря «запрыгивай». На столе Уолтер попросил Лэнса включить ноутбук и начал объяснять: — Когда я создавал Сокола, я взял днк млекопитающего и адаптировал его для эпигенетической модуляции с другим организмом другого млекопитающего. — мужчина постучал пальцами по столу. — Короче, тот образец сыворотки, который я испытывал на Роджере, не действует на птиц, так как они не являются млекопитающими, и их организм устроен по-другому. — Получается… — Получается теперь, когда я стал голубем, сыворотка не может на меня подействовать, мне нужно пробыть в таком обличии несколько дней, пока она полностью не выйдет из моего организма, а потом я могу спокойно стать снова человеком! — Хочешь сказать, что я буду несколько дней делить диван с голубем? — Лэнс заметно повеселел, вставая прямо и упирая руки в пояс. — Ха, так ты теперь даже пульт у меня не сможешь отнять! *** Даже не смотря на то, что Уолтер птица, они все равно смотрят фильм, который выбирал он, потому что Лэнс не мог устоять перед этими глазами, которые стали еще больше и наивнее. Да и какие можно приводить аргументы против «Ну Лэнс, пожалуйста-пожалуйста-пожалуйста, Том Холланд такой душка, давай посмотрим нового Человека-паука, он же такой милый, ты вообще видел его щечки, а как же та пижама с Хэллоу Кити?» «Да, Уолтер, каждый день перед собой вижу» «Ты каждый день смотришь без меня Человека-паука?» Поэтому они сейчас и лежат вместе в гостиной Лэнса и смотрят «Вдали от дома». Агент разложился на всем диване, а Уолтер-голубь примостился у него на груди и издавал легкую вибрацию, согревающую все тело. Где-то сверху, на мягкой спинке дивана, мирно сопела Лави. — Лэнс, а что ты хотел мне сказать? — Что этот твой Холланд максимум лет на шестнадцать тянет. — Нет, там, в лаборатории. Ты сказал, что не сможешь спокойно жить, если не скажешь мне что-то. Мужчина напрягся, и сердце точно начало бы биться быстрее, если бы Лэнс не умел скрывать свой настоящий пульс. Как никак, но все же лучший спецагент. — А, я видео нашел одно, там два голубя полчаса бегают за игрушечной мышью. — Серьезно? — Уолтер поднял на него сердитый взгляд. — И ты не отослал мне его сразу? Как ты мог?! — Тебе его прямо сейчас прислать что-ли? — Да! Лэнс вздохнул и потянулся за телефоном к кофейному столику, не позволяя Уолтеру упасть с себя. Видео и вправду существовало и было сохранено буквально на днях. Стерлинг нажал на кнопку «отправить» и сунул телефон под подушку. На том же маленьком столике раздался тихий девичий смех и массивные наручные часы ученого высветили новое сообщение на включившийся голографический экран. — Бог Шпионажа? — усмехнулся Стерлинг, а потом заметил розовое сердечко на конце. Точно такое же, какое он поставил и у себя. — Ээ, ну… ты же Бог Шпионажа, нет? — Уолтер засуетился, маленькое птичье тело начало немного дрожать, уже не издавая приятную вибрацию. — Откуда там это сердечко, я его не ставил, клянусь. — Успокойся, я понял. Голографический экран погас спустя пару секунд, и они продолжили смотреть фильм. На моменте, где Питер Паркер пытается сказать М. Джей что-то важное, Беккет тихо спрашивает: — А как я у тебя записан? — Чудила. — Оу… — Если уберешь сердечко из «Бог Шпионажа», никогда не узнаешь как ты записан у меня на самом деле. Парень приподнял голову и посмотрел на него блестящими голубыми глазами. — Не уберу, обещаю, как я у тебя записан? — Вот разголубишь себя, тогда и скажу. Сказал Лэнс, а сам уже выстраивал план, как приголубит Уолтера, когда тот снова станет человеком.