*
Когда Крис просыпается, пахнет Виктором. Сильно. Запах обволакивает его, словно одеяло, но когда он переворачивается на другой бок, постель пуста. Осталось только воспоминание о руках Виктора, обвившихся вокруг его тела, и теплом дыхании на шее. Да. – Доброе утро. Виктор стоит, прислонясь к стене, и не отрывает взгляда от экрана телефона. Он хорошо выглядит, весь такой свежий, только под глазами темные круги и волосы чуть влажные. «Ходил в душ в своем номере», – отмечает Крис, почесывая подбородок. Ему тоже не помешало бы побриться. – Яков и Джозеф ждут нас к десяти на катке. Крис недовольно ворчит, но садится в кровати. – А сейчас сколько? – Девять. Крис снова ворчит. – Я приготовил тебе одежду, – Виктор наконец запихивает телефон в карман. – Твоя задница лучше смотрится в серых штанах. Крис выползает из-под одеяла и подтягивает сползшие боксеры. – Может, на Андре наткнемся, – продолжает Виктор. Крис фыркает и перекидывает полотенце через плечо. – Надеюсь, что нет. Ресторан гостиницы купается в лучах утреннего солнца. Крис накладывает на тарелку сочащийся жиром омлет, мягкий хлеб и кусочки арбуза, наливает себе сок и совсем не думает о Джозефе, который, наверное, потерял бы покой и сон, если бы увидел его сейчас. Тренера много знают, да, – но, видимо, ничего о вкусе только что испеченного белого хлеба. Виктор рядом с ним пьет кофе. Колено расслабленно прижимается к его бедру, но плечи напряжены, а губы сходятся в тонкую линию каждый раз, когда молоденький черноглазый официант проходит мимо. Крис проглатывает последний кусок арбуза. – Пятнадцать минут одиннадцатого, Виктор. Виктор не отвечает. Официант принимается собирать грязную посуду неподалеку от их столика, и Виктор откидывается на спинку стула. Крис пристраивает подбородок на сложенные ладони и вздыхает. Официант слишком часто смотрит в их сторону, чтобы принять эти взгляды за случайность, – наверное, жалеет, что отказал. Виктор приходит в себя, только когда Крис вздыхает еще раз, погромче. – Ну что еще? – Ты идиот. Забудь уже. Виктор хмурится, но не отвечает. «Он не привык проигрывать», – думает Крис, допивая сок, пока официант переходит к следующему ряду столиков и отдаляется от них. – И нам уже пора. Виктор неопределенно улыбается, подносит пустую кружку к губам и недоуменно поднимает брови, когда Крис решительно встает. – Пошли. Виктор кивает, очень медленно, потом еще медленнее опускает кружку на стол. Официант снова смотрит в их сторону, и Крис не думает ни о чем, кроме его любопытных глаз, когда вздергивает Виктора на ноги и прижимается губами к его губам. Крис перецеловал достаточно мужчин и парней, чтобы знать, как сделать поцелуй привлекательным для зрителей, так что он уверен: скользнувший в рот Виктора язык, прикусившие нижнюю губу зубы и рука на его заднице не остались незамеченными. – Спасибо за вчерашнее, – слишком громко говорит он и облизывает нижнюю губу. У Виктора круглые от изумления глаза и вспыхнувшие румянцем щеки, но он быстро приходит в себя и берет Криса под руку. – Пошли тогда.*
– Где, мать вашу, вас носило столько времени? – орет Яков через весь каток. На часах – пять минут двенадцатого, и Крису почти стыдно за опоздание. Почти. – Мы завтракали, – говорит Виктор, когда они подкатываются ближе. Джозеф, сидящий на скамейке, награждает Криса недовольным взглядом, но не удостаивает выговора: Яков справляется с дисциплиной лучше. – Ты, мелкий ублюдок, – шипит Яков сквозь сжатые зубы. – Ни капли уважения! – Но, Яков… – Виктор улыбается во весь рот. – Как же нам тренироваться без нормального завтрака? Яков не слишком доволен ответом, и через два часа они почти заползают обратно в раздевалку. Гран-при, может, и кончился, а вот сезон – нет! – Я ног не чувствую, – жалуется Крис, падая на скамейку. Сердце колотится в груди, ступни, наверное, все в кровавых мозолях, а спина мокрая и холодная от пота. – «Легкая разминка», – повторяет Виктор утреннее сообщение Якова. Потом ругается по-русски, садится и начинает расшнуровывать коньки. Крис следит за движениями ловких пальцев, пока не надоедает, и тогда он отворачивается и принимается смотреть в потолок. Сердце наконец потихоньку успокаивается, а Виктор выпрямляет спину и со стуком опускает коньки на скамейку. Низкий гул кондиционера время от времени заглушается гулом проносящихся мимо фур. – Надо чаще так делать. Крис приподнимает бровь. Виктор, приложив палец к губам, смотрит прямо на него, как будто чего-то ждет. – Да, – отвечает Крис, потому что не может больше ничего придумать. Виктор довольно кивает, и Крис снова отворачивается к потолку. Да. Наверное, надо. Шея Виктора пахнет дорогим парфюмом и дешевым мылом из общего душа. Не самое приятное сочетание. – Ниже, – командует он, и Крис подчиняется. Виктор тянется пальцами так далеко, как только достает, вдыхает, медленно выпускает воздух и растекается всем телом по полу. Через мгновение ругается – опять по-русски – и выпрямляет спину. – Джозеф и Яков, наверное, уже ушли, – говорит Крис, когда Виктор сдвигает ноги и наклоняется к носкам. Он рассеянно прослеживает указательным пальцем выступающие позвонки и зевает, когда Виктор снова садится. – Мне хочется вернуться на лед, – говорит тот, разводя ноги в стороны. Крис пристраивает подбородок ему на плечо. – Ты же уже принял душ… – Хочу попробовать одну серию шагов… Усмехнувшись, Крис помогает Виктору снова распластаться на полу, и спина под его ладонями такая теплая, и ее так приятно гладить, длинными, неторопливыми движениями, вверх и вниз, и снова вверх, и опять вниз. Виктор негромко матерится, но не пытается подняться. – Я бы лучше поел, – говорит наконец Крис. – Так не жди меня. Я приду попозже. Он смеется и трясет головой: – Ты совершенно невозможен! – Крис… Пальцы Виктора ложатся на его руки, ласково сжимают, а в синих глазах горит что-то странное, что-то, от чего никак нельзя отвести взгляд; так всегда было, и поэтому Крис не может отодвинуться, когда их губы соприкасаются. Всего лишь легкий, ничего не значащий поцелуй, но в животе разливается тепло и руки сами собой опускаются, чтобы провести по внутренней стороне бедер Виктора. – Покатайся со мной, – шепчет он и смотрит из-под длиннющих ресниц. Крис заправляет Виктору за ухо выбившийся локон, потом опускает ладонь ему на шею, ловя успокоившийся пульс. – Будешь должен мне ланч. Виктор танцует на льду. Он прекрасен, невообразимо прекрасен сейчас, когда золотые лезвия его коньков разрезают лед и этот звук отдается эхом в пустом зале. Крис ждет у бортика и смотрит, как непринужденно изгибается тело Виктора в шагах и пируэтах… Но в хореографии чего-то не хватает. – Нужно больше эротизма, – комментирует он, когда Виктор подъезжает ближе. – Тебе нужно подчеркнуть свою сексуальность. Ты же такой чувственный, Виктор, почему ты этим не пользуешься? Все, и женщины и мужчины, будут кончать от одного твоего вида. Виктор косо ухмыляется и тянется за бутылкой. – Я не такой, как ты, Крис. Ничего не выйдет, даже если я попытаюсь. – Херня. Ты себя в зеркале видел? Виктор пьет. Крис видит скользящие по шее капельки пота, дергающийся кадык и невольно сглатывает сам. – Мы завтра летим обратно в Петербург, – говорит Виктор. Крис кивает. – И увидимся только на Чемпионате Европы… Руки Виктора вдруг ложатся на его бедра и с неожиданной силой прижимают к бортику. – Ты собираешься позвонить Андре? Колено Виктора пробирается между его ног, и по всему телу проходит горячая волна. Крис качает головой: – Нет. – Вот и хорошо, – Виктор улыбается, отталкивается и скользит прочь. – Пошли, я должен тебе ланч.*
Волосы Виктора – как дорогой шелк под пальцами Криса. Он запускает обе руки в мягкие пряди, поднимает их, потом выпускает и смотрит, как они стекают обратно на плечи. По небу растекается розовый закат, и низко висящее солнце проглядывает сквозь шторы, играя бликами на волосах Виктора. Крис заплетает их в косичку. Телефон Виктора вдруг резко вибрирует. – Кто это? – спрашивает Крис, заглядывая ему через плечо. – Яков, – коротко отвечает Виктор, и Крис больше не спрашивает. Он откидывается на спинку кровати и принимается массировать Виктору плечи. – У него новый любимчик. Юрий. – Юрий? – переспрашивает Крис. – Плисецкий. Крис нажимает большими пальцами между лопаток, трет, разминая напряженные мышцы, пока Виктор со вздохом не размякает в его объятиях. – Одиннадцатилетний пацан, – продолжает он после паузы. – Можешь себе представить? – Нет, – отвечает Крис, и это правда: Джозеф работает только с ним. – Хочет, чтоб я показывал мальчику пример. Можешь себе… – Нет. – «Витя, сколько раз я тебе говорил!» – фыркает Виктор, передразнивая Якова. – «Твое бестолковое поведение влияет на Юрия, какой пример ты подаешь мальчику? Возьмись за ум, пока он не стал таким же, как ты…» – Он еще раз фыркает и поворачивается к Крису. – Я просил, что ли? – Не просил, – соглашается Крис. Кивнув, Виктор швыряет телефон в открытую сумку Криса. – И вообще, у этого Юрия своих проблем выше крыши. Я что, виноват, что мальчишка не в состоянии правила соблюдать? Крис не может сдержать смешок. – Что? – Яков умеет выбирать подопечных. Виктор недоуменно хмурится в ответ. – Вы все у него такие упрямые. – Не понимаю, о чем ты. – Tu es têtu (Ты упрямец (фр.), Виктор. – Он наклоняется ближе. – Têtu mais désirable. (Упрямый, но привлекательный (фр.) – Ни слова не понял, – недовольно ворчит Виктор, выбираясь из его объятий. Крис трясет головой: – Menteur. (Лжец (фр.) Виктор тянется вверх, гнется из стороны в сторону, разминаясь. Крис обводит взглядом его стройное тело, потом смотрит на свою открытую сумку. – Виктор. – Oui, mon cher. (Да, мой милый (фр.) Крис не может сдержать улыбку: – У тебя скоро день рождения. – Ты же знаешь, что я не… – Знаю, знаю. – Он спрыгивает с кровати и, отыскав на дне сумке пластиковый пакет, достает красиво упакованную коробочку. – Я все равно решил тебе кое-что купить. В мгновение ока Виктор оказывается у него за спиной. – Да не надо было… – говорит он и тут же начинает торопливо разворачивать бумагу. Крис смеется, видя, как на лице Виктора изумление сменяется глубоким восхищением. – Ты же не серьезно? – Я всегда серьезен. – Он розовый! – Виктор крутит в руках коробку с вибратором. – Я знал, что тебе понравится. – Ты невозможен… Просто невозможен. Крис привлекает его к себе и прижимается губами к самому уху: – Знаю. Ты мог бы повторять это почаще, mon cher. Виктор закатывает глаза. Потом Виктор сидит у него на коленях и рассеянно листает рекламный каталог отеля. Солнце уже село. Они зажгли одну из ламп, но, несмотря на желтый свет, в комнате царит полумрак. Крис зевает. – Останешься на ночь, Виктор? Виктор ставит каталог обратно на подставку и долго, испытующе смотрит на Криса. – Уже поздно. Виктор не отвечает. Он выглядит уставшим и погруженным в собственные мысли, и Крис не хочет давить, хотя Виктор отправляется завтра обратно в Россию. Хотя они встретятся в следующий раз только на Чемпионате Европы. Он уже собирается встать с кровати, когда Виктор ловит его за руку и втягивает в поцелуй. – У тебя есть смазка? Крис улыбается: за кого Виктор его принимает, а? Все происходит легко и весело, просто взаимное удовольствие без обязательств и запутанных чувств. Крис прижимает Виктора к матрасу, целует губы, шею, ключицы, и кожа у Виктора покрыта мурашками, а руки все гладят и гладят голую спину Криса. Они чувствуют дыхание друг друга, и по лицу, шее и груди Виктора разливается темный румянец. Крис закидывает его ноги к себе на плечи, наслаждаясь голодным взглядом и громкими стонами, целует в кадык. – Крис, – просит Виктор. – Крис… У Криса шумит в ушах. Виктор притягивает его к себе, член болит, пульсирует и требует стимуляции, хочется просто трахаться. Но Виктор под ним такой красивый сейчас, и Крису нравится, когда тот умоляет. Он размазывает подушечкой большого пальца выступившую на головке смазку и просовывает член между ягодиц Виктора, совсем чуть-чуть, чтобы было хорошо, но недостаточно хорошо. Потом Крис отстраняется, целует Виктора в ухо, и тот шипит сквозь зубы. – Крис, пожалуйста… – Ничего не слышу. – Крис! На льду владычествует Виктор, но здесь и сейчас Крис – король, и на его голове сияет золотая корона. Он прикусывает мочку горящего уха, обхватывает член ладонью и начинает медленно дрочить. Виктор вскидывает бедра, подаваясь навстречу. – Ничего не слышу, – шепчет Крис. – Кристофф, – голос Виктора дрожит, ногти оставляют красные следы на спине Криса. – S-s'il vous plaît. (П-пожалуйста (фр.) Он толкается внутрь, оба резко выдыхают и замирают на мгновенье. Виктор что-то говорит по-русски, быстро и неразборчиво, и Крис толкается глубже. Он хочет видеть, как кончит Виктор, как выгнется дугой, запрокинув голову, закроет глаза и улыбнется открытым ртом. Виктор снова зовет его по имени, и Крис больше не может – кончает сам, падает на Виктора, тяжело дыша, вдыхая запах пота, парфюма и дешевого мыла. Тот тихо смеется и рисует круги на его пояснице, и Крис уверен: нет ничего более прекрасного, чем вот такой вот Виктор, с горящими щеками и томной улыбкой на губах. – Пойдешь в душ? – Утром, – отвечает Крис, опускаясь рядом. Виктор кивает, гасит лампу, обхватывает его рукой и дышит ему в шею. Вскоре Крис засыпает.*
Яков смотрит на них, как на два куска дерьма, когда они вместе спускаются на лифте в холл отеля. На часах одиннадцать – они опоздали на час. – Виктор… – рычит Яков, но не может найти достаточно красноречивых слов, чтобы выразить свое недовольство. – Яков, Джозеф, – сияя, приветствует их Виктор. – Доброе утро! Яков выразительно смотрит исподлобья, что-то бурчит и поворачивается к Виктору: – Никакого секса перед Чемпионатом Европы. – Яков! – протестует было Виктор, но тут же замолкает, потому что взглядом Якова можно убивать. Крису кажется, что он достиг чего-то недостижимого, и он не забывает потискать Виктора за задницу, прежде чем они расстаются в аэропорту.