Pancakes (Панкейки)

      Привычка организма просыпаться рано — не всегда хорошая вещь. Особенно когда ты встречаешься с Человеком-Пауком, у которого включается режим сонной ворчливой булки, если он не проспит в объятиях Баки хотя бы часа четыре. А лучше шесть, чтобы уж наверняка. И, казалось бы, выходной, ничего не мешает, спи ты, сколько влезет. Нет, надо было проснуться в 7 утра. И обратно сон абсолютно не шел. Но Баки быстро нашел себе занятие, причем достаточно привычное для вот таких вот моментов — рассматривать Пита.       Паркер, как обычно, спал чуть ли не выбравшись на Барнса сверху. Паучий метаболизм заставлял его мерзнуть по ночам даже под парой одеял, а греться о любимого человека было и тепло, и уютно. Правая рука парня пересекала грудную клетку Баки, ноги были переплетены где-то там под одеялом, а волосы непослушными волнами упали на лицо, находясь в полнейшем беспорядке. Блуждая взглядом по мирно спящему Питеру, Барнс ушел в свои мысли, вспоминая какие-то моменты их жизни: то, как он первый раз залип на нём, обстоятельства первого поцелуя, ночи, проведенные вместе. За этим он даже не заметил того, что парень проснулся. — Мм, доброе утро, — еще сонным, чуть хрипловатым голосом протянул Питер, — ты опять утонул в мыслях?       Такое бывало по утрам, да и не только, Баки часто «подзависал», думая о чем-то. Со временем Паркер даже научился примерно угадывать, что творится в его мыслях: чуть нахмуренные брови — он погрузился в размышления о прошлом, закушенная нижняя губа — вновь нахлынувшие воспоминания о ужасах Гидры, а еле заметная улыбка, вот как сейчас — что-то очень хорошее. Например, их отношения. — Джеймс, ты тут? — обращение всегда работало как переключатель в реальность, так произошло и в этот раз, и Паркер потянулся за поцелуем. — Я зубы не чистил, — скорее для галочки шепнул Барнс и все же притянул парня к себе, утягивая в медленный и нежный утренний поцелуй.       Понежившись еще пару минут рядом с Баки, Питер таки поднялся и отправился в ванную — если он хочет еще целоваться (а он хотел) — надо одаривать свежим дыханием. А за время, пока он проторчал там, Барнс уже достал зерна для кофе, успел их засыпать в кофеварку и теперь стоял, втыкая в закрытый холодильник, обдумывая, что можно сделать на завтрак. Обычно это была именно его прерогатива — готовить по утрам, на которую он абсолютно не жаловался. Но вот порой хотелось чего-то эдакого, а в голову ничего не шло. — Хочу панкейков, не могу, — в одном полотенце на бедрах Пит забрел на кухню, подошел к парню и обнял, оставляя на только надетой футболке влажные следы. Он знал, что Баки не любит, когда он так делает, но утренняя тактильность никуда не ушла, и обнимашки просто таки требовались. — А сейчас на завтрак у меня будешь ты, — Баки легонько пощекотал Паучка по спине и все же притянул ближе, — хотя если ты сделаешь тесто — будут панкейки.       Пробубнив куда-то в плечо «вредный», Питер согласился, сплавил Баки туда же, откуда сам только вышел и принялся вспоминать, что для запрошенного блюда нужно. Не сказать, что он не умел готовить, нет, жизнь с тетей, которая часто на работе, научила каким-то азам этого дела, но все равно, что-то большее, чем бутерброды себе в университет он делал не так часто. Поэтому вспомнить что, а главное сколько нужно — задачка не из легких.       Между восстановлением в памяти рецепта Питер успел еще сходить, наконец, одеться, а то перспектива посверкать голой пятой точкой, конечно, была заманчивой, но тогда бы до завтрака точно не дошло, а точнее он сам бы, как Баки и сказал, стал бы этим завтраком. И теперь, стоя уже в домашних штанах и одной из маек Барнса, он взбивал яйца, соль и сахар, которые он точно вспомнил. — Опять моя майка? — в голосе не было недовольства, только улыбка и констатация факта. Он привык, что Питер часто тырит у него вещи, хоть они ему и великоваты. Видел он и спящего Паучка в обнимку со своей футболкой, когда одна из миссий подзатянулась. И эта любовь к его вещам Баки чертовски умиляла. — Молоко не забудь, — тут впору был бы Кэп со своим «не выражайся», Пит тихонько чертыхнулся себе под нос, и полез за ним в холодильник. Сам Барнс в это время, достал муку, разрыхлитель и сковороду, которую поставил разогреваться. Просеяв сыпучие продукты, между тем напомнив Питеру еще и о масле, он аккуратно принялся добавлять их к тому, что намешал Паркер, дабы получилось тесто.       Они не часто готовили вместе, время не всегда позволяло, но когда это происходило — работали как слаженный механизм. Да, бывало они что-то просыпали, сжигали или вовсе превращали кухню в место, по которому, казалось, прошел ураган, но ни один из таких моментов они не променяли бы на поход в ресторан или кафе. В этом ведь и прелесть, жить и готовить вместе — устроить кавардак вдвоем, и так же вдвоем, с подшучиваниями его потом убирать.       Припахав Баки жарить панкейки, Питер взялся за кофе. Вот что, так его он делать умел — нажать пару кнопок на кофеварке, чтобы машина выдала порцию заряда бодрости. Закончив с этим сложным делом, он достал сироп и тарелки, которые поставил рядом с плитой и Барнсом, который как раз закончил с первой партией блинчиков. Стырив один из них, а остальные выложив на тарелки, Питер слегка обжег язык, еще раз чертыхнулся, за что получил ложкой по пятой точке от Баки, и поставил, наконец, начавший остывать кофе на стол. Еще минут пять он попялился на Барнса и, уже от нечего делать, слегка ущипнул его за бок, заставив отвлечься от приготовления последней порции панкейков. — Ты уже завтракать не хочешь, м? — все еще держа в руках вилку, с помощью которой переворачивал блинчики, Баки развернулся и оперся бедрами о кухонный гарнитур. Учитывая загруженность и то, что оба они приходили домой почти без сил, заваливаясь на кровать в объятия друг друга, было не удивительным, что голоден Пит не только в плане еды. — Возможно, Джей, возможно, — Паркер знал то, что только ему можно так называть Баки, ровно как и то, как он реагирует на такое обращение, — я соскучился…       Пит хотел сказать что-то еще. Но закончить ему не дали — Барнс просто заткнул его, утянув в глубокий поцелуй. А панкейки? А панкейки подождут.