Камера? Мотор!

      Сон не шел. Пусть под веками ощущался фантомный песок, мозг все равно не хотел отключаться, предпочитая вместо этого проигрывать события дня снова и снова. Сяо Чжаню казалось, что он в пыточной камере: так сильно его ранили воспоминания из дурацкого аквапарка. Но мог ли он жаловаться, если прекрасно знал, что так будет? Если знал, что, стоит попасть на это шоу, придется наблюдать, как на Ван Ибо охотятся жаждущие выйти за него замуж девушки и парни. Сяо Чжань не мог их винить, хотя бы потому, что и сам был наивным идиотом, который решил помучить себя. С другой стороны, Сяо Чжань ожидал, что все будет еще хуже. Он думал, что Ван Ибо или не выберет его совсем, или выберет, но случайно, не придавая слишком много значения его личности. Думал, что придется все время стоять в стороне и смотреть, как Ибо выдавливает из себя флирт, чтобы заработать деньги. Думал, что получит от этого больше боли, чем чего-то хорошего, но все равно подал заявку на шоу.              Чжочэн ругал его последними словами. Пытался даже угрожать, но Сяо Чжань решил все для себя уже тогда, когда узнал, как Ибо вляпался. Если у его кумира не было другого выбора, кроме как строить из себя ловеласа на шоу, то Сяо Чжань подумал, что должен быть рядом. Не из-за того, что хотел выйти за него замуж — Сяо Чжань прекрасно знал, что Ибо, на самом деле, не собирается искать себе вторую половинку среди участников. Сяо Чжань просто хотел попытаться защитить его от интриг и вранья. Хотел защитить его, даже несмотря на то что думал, что не сможет спокойно находиться в подобной обстановке. Сяо Чжань был глупым, старым и влюбленным — по крайней мере, он сам так начал считать уже тогда, когда, наслушавшись рассказов Ван Чжочэна, принялся следить за карьерой молодого и талантливого гонщика.              Ван Ибо был немного резким, слишком прямолинейным, но всегда искренним, всегда полным энтузиазма и страсти к любимым для него вещам. Сяо Чжань смотрел записи гонок, слушал интервью и, в конце концов, начал ходить на встречи с фанатами, которые Ибо проводил так редко, как только ему позволяли. Он относился к фанатам хорошо, но был слишком неловким с незнакомыми, а потому всегда в конце встреч ворчал, что лучше б они написали ему в твиттере — он старался отвечать всем. Сяо Чжань, всегда закутанный в три слоя одежды, прятался в задних рядах и молчал, но невольно проникался. Ибо был славным, но слишком молодым и честным. Сяо Чжань боялся, что не понравится ему даже как друг, боялся честности, но также боялся и лжи, а потому на все предложения Чжочэна познакомить их отвечал отказом. Ему хватало своего положения фаната, несмотря на то что из-за близких встреч и рассказов Чжочэна, его сердце начинало ныть совсем не по-фанатски.              А потом он приехал на шоу, и Ван Ибо обратил на него внимание: подарил розу, утащил в туалет для разговора, поискал в интернете про него. Тогда Сяо Чжаня затопило облегчение, на смену которого быстро пришла вина. Ему казалось, что он обманывает Ибо, не признаваясь, что давно его фанат. Сяо Чжаню казалось, что, признайся он, Ван Ибо отдалится и найдет себе другую отдушину на этом шоу. Другую отдушину, потому что Сяо Чжань понимал, что именно ей и был. Будь на его месте другой китаец, Ибо выбрал бы его. Будь на его месте другой человек, знакомый с Чжочэном или разбирающийся в мотоциклах, Ибо выбрал бы его. Будь на его месте хоть кто-то подходящий, Ибо выбрал бы его, потому что ему нужен был кто-то, кто не смотрит на него, как на мишень. Сяо Чжань же так не смотрел, но все равно в глубине души корил себя и обзывал старым дураком.              Следом за облегчением и виной пришла боль. Сяо Чжань смотрел на Ван Ибо, который болтал на кухне с другими участниками, смотрел на него, когда он скатывался с горок с девушками в обнимку, смотрел на его улыбку, как будто даже искреннюю, и начинал сомневаться. Так ли Ибо не нужны отношения, как заверял Чжочэн? Мог ли Ибо расслабиться к концу шоу настолько, чтобы действительно начать присматриваться к участникам? Мог ли Сяо Чжань гарантировать сам себе, что сможет на это смотреть? Если бы он узнал о том, что Ван Ибо нашел себе пару из интервью, из выпуска шоу или от Чжочэна, он обязательно напомнил бы себе, что просто фанат и его влюбленность ничего не значит. Если бы все было так, Сяо Чжань постарался бы порадоваться за любимого гонщика и даже, возможно, не впал бы в депрессию. Но после личного знакомства, после нелепого флирта, который, как Сяо Чжань думал, был лишь для отвода глаз, он боялся, что его сердце не только разобьется, но и перестанет существовать.              — Тише, он уже спит, — раздался шепот у входа в комнату.              Сяо Чжань не спал, но решил не подавать голос: ему не хотелось вступать в разговор в такое позднее время, тем более что Марк, который жил с ним и Рётой в одной комнате, уже успел выспросить про поездку все, что мог. Сяо Чжань видел, как ему завидно, а потому не хотел снова ощущать те негативные эмоции, которыми Марк фонтанировал.              — Черт, я еще хотел посидеть.              — Можем вернуться на кухню.              — Да не, — ответил Марк, — давай еще поболтаем, просто свет включать не будем?              Сяо Чжань не видел его лица, но был уверен, что оно покраснело от выпивки.              — Мы так его разбудим, — попытался отговорить Марка Рёта, но был остановлен непрошибаемым, по мнению первого, аргументом.              — Если он еще не проснулся, то уже не проснется.              Они завозились, устраиваясь на соседней кровати, и Сяо Чжань сразу же пожалел о том, что притворился спящим.              Марк и Рёта начали разговаривать про Ибо.              — Что я тебе еще хотел сказать, — начал лихорадочно шептать Марк. — Мне кажется, он такой холодный сейчас только потому, что мы для него — незнакомцы. Я посмотрел парочку интервью с ним, пока вы наслаждались поездкой, и он часто повторял, как ему трудно даются знакомства. Понимаешь?              — Может быть, — не стал спорить Рёта, по голосу которого Сяо Чжань начинал догадываться, что ему не очень нравится разговор, но, видимо, отвязаться от соседа у него никак не получалось. Возможно, он даже начинал жалеть, что, в отличие от Сяо Чжаня, согласился на предложение выпить по бутылочке перед сном.              — Я точно уверен, — продолжал Марк. — Тем более ты рассказывал, что он с девчонками с горки в обнимку вместе съезжал. Значит, дело движется.              — Мне кажется, его Грег об этом попросил.              — Грег? — фыркнул насмешливо Марк. — Этот придурок? Он никогда не знает даже, как участников зовут. Принципиально имена не запоминает, пока в конце не останется трое. Я же столько времени это шоу смотрел, прежде чем решился подать заявку, так что… так что знаю, как тут все устроено. Организаторам плевать на участников, так что если нас всех в конце продинамят, они и пальцем не пошевелят.              Марк говорил страстно, а потому ему невольно хотелось верить. Кому-то, но точно не Рёте.              — Мне кажется, ты не прав. Даже если им все равно, кто конкретно выиграет на шоу, они постараются сделать так, чтобы хоть кто-то выиграл. Это же шоу про любовь: если холостяк уйдет в конце один, то рейтинги вряд ли будут высокими и следующий сезон уже будет не так востребован.              Сяо Чжань практически слышал, как скрипят шестеренки в голове у Марка. Он так долго молчал, что казалось, будто он уснул прямо там, сидя на кровати.              Для Сяо Чжаня это было бы идеальным исходом.              — Неважно, — в конце концов, все-таки выпалил Марк. — Даже если его попросили вести себя пораскованней, это не значит, что он этого не хочет. Просто… просто он неловкий, вот и все. Мы, конечно, с тобой соперники, но я вот что тебе скажу — нужно ковать железо, пока горячо. Он и так предпочитает девушек больше парней, так что нам нужно… нужно…              Рёта Мурата хмыкнул:              — С чего ты взял? Про девушек.              — А что тут думать? Он выбрал всего троих парней: тебя, меня и… его.              — Остальные, может, были не в его вкусе. Ты же видел, какие там были… экземпляры.              — Ну, не знаю, — проворчал Марк, а затем чем-то хлюпнул.              «Пиво» — догадался Сяо Чжань, мысленно вздыхая. Он и не думал, что соседи решат продолжить попойку в комнате. Его надежда заснуть в этот миг пропала окончательно.              — Если ты решил, что пора за него бороться уже в первые дни шоу, то ладно, вперед, но вот о том, что ему больше нравятся девушки, можешь не беспокоиться.              — Да почему?              — Потому что, кажется, пока что ему нравится только…              Рёта не назвал имя, но Сяо Чжаню не составило труда догадаться, кого сосед имел в виду.              — Нет, — запротестовал Марк. — Это не так.              — Ты слепой, что ли? — сказал Рёта насмешливо. — Разуй глаза, парень.              Марк в ответ яростно зашептал:              — Это ты разуй. Понятно же, что он просто рад, что на шоу тоже есть китайцы. Ты знаешь, что китайцы так и остаются патриотами, даже если покидают свою страну и становятся изгоями? У них их коммунистические штучки в черепной коробке отпечатаны. Но даже если не это, то видно же, что этот флирт, о котором девушки так беспокоятся, обычные дружеские переругивания.              — Ты уверен?              — Естественно. Я со своими друзьями веду себя так. С теми, кто нравится? Нет. И знаешь, почему? Потому что хочется произвести на симпатичного тебе человека приятное впечатление, а не смущать его перед камерами из-за десерта.              — А по-моему, было мило, — не согласился Рёта.              — Но не романтично. Вот уж о ком точно не стоит беспокоиться, так о Сяо Чжане. Если Ибо изначально видит лишь в нем друга, то это не изменится.              — Разве из друзей не получаются лучшие возлюбленные?              — Только если им за сорок.              — Вот же ты упрямый лоб, — цокнул языком Рёта. — Давай уже спать, а то я чувствую, как у меня голова раскалывается.              — Вы там в своей Японии совсем пить не умеете, что ли? — засмеялся Марк.              — Я родился в США, придурок.              Эти двое еще немного пошептались, прежде чем все-таки улеглись и дали Сяо Чжаню передышку. Он с трудом дождался момента, когда дыхание соседей станет глубоким и размеренным, и выбрался из кровати. Лицо его пылало то ли от злости, то ли от обиды, а в груди неприятно ныло из-за сказанных Марком слов. Пусть Сяо Чжань думал так же, пусть не надеялся даже на дружбу со стороны Ибо после окончания шоу, ему все же было невероятно больно слышать отражение собственных мыслей в чужих словах, еще и сказанных с подобной уверенностью.              Сяо Чжань завернулся в одеяло, захватил с собой мобильный и выбрался в коридор. Ему нестерпимо хотелось позвонить Чжочэну или маме, но это не было хорошей идеей в столь позднее время, так что он просто решил дойти до ближайшего кресла или дивана в холле. Решил дойти, но не дошел, заметив, что через щель под дверью, ведущей в комнату Ибо, пробивается свет.              После многих интервью Сяо Чжань помнил, что Ван Ибо предпочитал спать со светом из-за страха темноты. Еще Ван Ибо боялся жуков, ненавидел морковку и обожал грызть ногти на руках, но ничего из этого не делало его хуже в глазах Сяо Чжаня. У всех были свои страхи и вредные привычки, так что ничего отталкивающего в Ибо Сяо Чжань никогда не замечал. В любом случае, пусть Ван Ибо говорил, что спит со включенным светом, он также говорил, что предпочитал ночники. Свет же, который был виден из-под двери, не казался светом от ночника. Сяо Чжаню нетрудно было сложить два и два, так что разбудить Ван Ибо он не боялся.              Боялся Сяо Чжань лишь самого себя.              — Чжань-гэ? — пораженно распахнул глаза Ван Ибо, когда увидел на пороге Сяо Чжаня, завернутого в одеяло, хмурого и помятого. — Что-то случилось?              — Нет, я… — слабо улыбнулся Сяо Чжань. — Я не разбудил тебя?              — Нет, я в приставку рубился, — ответил Ван Ибо, тут же затягивая Сяо Чжаня в комнату. В отличие от гостя, Ван Ибо выглядел бодро и свежо. — Точно все в порядке? Тебе не спится? У меня есть таблетки для таких случаев, хочешь?              Сяо Чжань покачал головой, рассеянно окидывая комнату Ибо взглядом. Она еще не была по-настоящему обжита, но приставка и набор Лего на полу смотрелись очень в духе Ван Ибо.              — Что? — фыркнул Ибо, когда заметил взгляд Сяо Чжаня. — Имеешь что-то против Лего, Чжань-гэ?              — Нет-нет, — запротестовал Сяо Чжань. — Я знал, что тебе нравится Лего. Просто это очень мило.              — А, — кивнул Ибо, — Чжочэн рассказал? Вот балабол. Так тебе дать таблетку? Или хочешь… Хочешь, оставайся. Поиграем. Или фильм посмотрим. Я все равно ложиться не собирался.              — Почему не собирался?              — Через полтора часа будет прямая трансляция отборочного турнира в Китае. Я, конечно, теперь представляю США, но я… Я хочу посмотреть. Хотел поспать, пока жду, но что-то как-то не вышло…              Сяо Чжань понимающе кивнул и неуверенно спросил:              — Тогда… Могу я остаться и посмотреть вместе с тобой?              — Конечно!              Энтузиазмом Ван Ибо можно было заполнить целое море: он заметался по комнате, кинул на пол лишнюю подушку, а потом вытащил из-под кровати несколько упаковок чипсов, на которые Сяо Чжань посмотрел с осуждением.              — Ибо, — вздохнул Сяо Чжань, пристраиваясь рядом. Сидеть на подушке, облокотившись о кровать, оказалось неожиданно удобно, тем более, что полы были с подогревом. — Только не говори мне, что ты всегда по ночам ешь такую гадость?              Ван Ибо тут же пододвинул чипсы ближе к себе.              — Сам ты гадость.              — Ибо.              — И делиться с тобой не буду.              — Я бы и сам не стал их есть.              Ибо поднял бровь, а вслед за ней одну из пачек.              — Шутишь? Посмотри сюда. Видишь? Пряный соус чили. Это — лучший вкус во всем мире, а ты не стал бы?              — Я не ем чипсы.              — Чжань-гэ, ну ты, — начал было Ван Ибо, но резко замолчал. Глаза его расширились, а губы образовали складку. — Это же не из-за проблем со здоровьем?              — Нет, это…              — Тогда из-за веса, — недовольно заключил Ибо, попав в точку. — Ты хоть что-нибудь ешь вообще?              Сяо Чжань вспомнил свои скудные завтраки, обеды и ужины, и уверенно заявил:              — Конечно.              — По твоим щекам незаметно.              — Ты… Ты что, смотрел? — возмутился Сяо Чжань. — Зачем ты…              — А почему нет? Классное шоу. Я, правда, нагло проматывал каждый раз других участников и смотрел только на тебя… И вообще. Я успел посмотреть только пару эпизодов, но, я считаю, что ты должен был послать их вместе с их претензиями к твоим щекам сразу. У тебя были такие милые щеки. Я бы их с удовольствием… Я…              — Что? — спросил Сяо Чжань, разрываясь между желанием сбежать и остаться. Тема щек даже семь лет спустя была для него болезненной.              — Как будто ты не знаешь, что обычно делают с чужими щеками, — проворчал Ван Ибо, отводя взгляд. Сяо Чжань был не уверен, смутился Ибо или разозлился, но уже через секунду он отвлекся на приставку. — Сейчас я подключу второй пульт и будем играть. Надеюсь, ты умеешь?              — Смотря во что.              — Во что-то сложнее Супер Марио.              — Эй, Супер Марио не так-то легко пройти.              — О, господи, — ухмыльнулся Ибо, — все с тобой понятно, лао Сяо.              — Что за снисходительный тон, лао Ван?              — Тебе послышалось.              — Ну да.              — Да.              Ибо снова ухмыльнулся и подвинул свою подушку ближе к Сяо Чжаню, из-за чего их плечи соприкоснулись. Заметив удивленный взгляд Сяо Чжаня, он пояснил:              — Хочу чувствовать, как двигается твоя рука. Так будет проще тебя уделать.              Даже для Сяо Чжаня, который сомневался в том, что хотя бы немного нравится Ибо, отмазка была откровенно хреновая.              — То есть ты все-таки сомневаешься, что сможешь выиграть у меня?              — Нет, — не растерялся Ибо, — просто хочу поставить мировой рекорд.              Сяо Чжань фыркнул и сам придвинулся к Ван Ибо ближе. В сердце его начинала теплиться неясная и слабая надежда, что, может быть, и он, и Марк были неправы. Возможно, все-таки… хотя бы немного… Ибо заинтересован в чем-то таком?              А еще. Сяо Чжань кинул на щеки Ибо растерянный взгляд и нахмурился.              Что, черт возьми, люди делают с чужими щеками?