Камера? Мотор!

      — Помнишь, — голос Ван Ибо был тихим и мягким, — я как-то спросил тебя, почему ты не ешь чипсы? Помнишь? Ты мне ответил, что это не из-за проблем со здоровьем.              Сяо Чжань неровно вздохнул и зарылся лицом в подушку сильнее. Ему не хотелось видеть на лице Ибо осуждение. Жалость — тоже. Он просто хотел побыть один до тех пор, пока таблетки не подействуют.              — Это так, — в конце концов, ответил Сяо Чжань. — Я не врал тебе. Здоровье здесь ни при чем.              — То есть, если бы не страх пополнеть, ты бы их ел, несмотря на то что твой желудок может отвалиться?              Если бы не мягкие интонации в голосе Ибо, Сяо Чжань бы подумал, что Ибо злится на него. Но Ибо не злился. Он просто сидел рядом с ним на постели, методично отрывал от подаренной им же самим розы листья и пытался выяснить, почему Сяо Чжань думать не думал предупредить о своем больном желудке.              — Может, и ел бы. Я не знаю, — признался Сяо Чжань, все еще жмуря глаза. — Иногда трудно удержаться.              — Именно поэтому ты так хорошо приложился к «Муравьям, взбирающимся на дерево»*? Тебе было трудно удержаться?              Сяо Чжань недовольно замычал в подушку.              — Я просто хотел отметить вместе с тобой окончание недели, Ибо. Я не ожидал, что в «Муравьях» будет так много уксуса и перца чили.              — Твоя язва, видимо, не ожидала тоже, — вздохнул Ван Ибо, вспоминая, как Сяо Чжаня скрутило через несколько часов после праздничного ужина. — Почему ты не сказал мне о ней?              — Когда я слежу за тем, что ем, она не часто проявляет себя. Я думал, что не стоит тебя загружать.              Сяо Чжань, в принципе, не думал, что Ван Ибо будет интересно. Раньше. Сейчас нужно было быть полным глупцом, чтобы не заметить, с каким любопытством Ибо интересуется его жизнью и с какой настойчивостью обходит все подводные камни шоу, чтобы проводить больше времени с Сяо Чжанем. Волнение, забота, радость, привязанность — все это можно было заметить невооруженным взглядом, и Сяо Чжань замечал. Боялся поверить, но замечал, старался выразить такие же чувства в ответ, потому что они были, а не потому что так было бы правильно.              — Чжань-гэ, ты никогда не загружаешь меня. Пожалуйста, говори, если тебе что-то нельзя. Я же как чувствовал, что у тебя какие-то проблемы с желудком!              — Да?              — Да, — ответил Ибо, возвращая розу на тумбочку. Если то, что осталось от бедного цветка, теперь можно было назвать розой. — В одном из выпусков «Топ-модели по-американски» девушка рассказывала сколько заработала себе болячек после диет и ужасного режима.              — И ты решил, — начал говорить Сяо Чжань, переворачиваясь на бок, — что я себе тоже испортил здоровье?              — Ты был одержим своими щеками.              — Они… Ибо, — простонал Сяо Чжань. — Поможешь мне встать?              Ибо нахмурился.              — Что такое? Тошнит?              — Нет. Нет, я… Просто пойду в свою комнату. Не хочу мешать тебе спать.              — Лао Сяо, снова ты говоришь глупости. Ты мне не будешь мешать, даже если будешь всю ночь стонать. Тем более если будешь.              Ибо ухмыльнулся, однако даже эта шутка звучала вымученно. Он беспокоился о Сяо Чжане так сильно, что буквально не собирался выпускать его из своего поля зрения, пока ему не станет лучше.              — Кстати, знаешь, — продолжил Ибо после паузы, — пока я искал твои таблетки, то успел кое-что понять.              — Что?              — Нужно было выгнать этого кудрявого еще в прошлый раз.              Сяо Чжань растерянно моргнул.              — Марка?              — Вроде, — кивнул Ибо. — Мне было лень запоминать, как там его зовут.              — А что, — принялся спрашивать Сяо Чжань, вместе с ужасной болью в желудке начиная ощущать еще и тошноту из-за волнения. Он боялся представить, что Марк мог ляпнуть такого, что Ибо пожалел, что не выгнал его раньше. Конечно, Сяо Чжань не мог сказать, что Марк ему нравится, ведь тот неприятный разговор оставил после себя огромный осадок. Пусть Марк просто сказал, что не думает, что Сяо Чжань может интересовать Ван Ибо в романтическом плане, это задело. И сильно. И неважно, что Сяо Чжань тоже думал так раньше. — Марк что-то не то сказал?              На лице Ибо мелькнула гримаса отвращения.              — Типа того.              — Типа того? — переспросил Сяо Чжань. — Если уж начал рассказывать, рассказывай до конца.              Ван Ибо вздохнул и потянул в рот палец. Если бы Сяо Чжань не страдал от острой боли, обязательно дал бы ему по руке, но его хватало лишь на поддержание разговора. Таблетки все никак не начинали действовать.              — Да там рассказывать нечего. Просто неприятный он.              — Неприятный? Ты увидел бардак на его постели?              Ибо фыркнул и все-таки прекратил грызть свой ноготь.              — Мне плевать на бардак. Просто он начал вести себя так, словно имеет хоть малейшее право ревновать меня. Никто же не видел, как тебе стало плохо, а тут, представляешь, я влетаю в твою комнату, роюсь в твоих вещах и отказываюсь отвечать на вопросы, где ты и что я ищу.              — Ох.              Сяо Чжань мог себе представить, что могли подумать его соседи по комнате. Он бы и сам подумал что-нибудь такое на их месте, но если Ибо говорил, что Марк устроил сцену…              — Так что именно он тебе сказал?              — Это неважно, Чжань-гэ. Важно то, что я тебя сегодня обратно в комнату к этому придурку не отпущу.              — Ибо, я не сахарный. Мне много чего говорили за мою жизнь.              — Не волнует.              Когда Ибо говорил так, смотрел так, просил так, Сяо Чжаню было трудно отказывать ему. Не то чтобы он действительно хотел вернуться к себе в комнату, но его все еще одолевали сомнения, как это все-таки будет выглядеть. Они так старались не переходить черту последние две недели, а сейчас так просто собирались разрушить все, что сделали ради рейтингов ранее.              — Грег будет не в восторге.              — Я знаю, — пожал плечами Ван Ибо, — но он поймет. Тем более он просил нас не зависать по ночам вместе только до последней недели шоу, а уже половина шоу прошла.              Сяо Чжань простонал, но совсем не из-за боли в желудке.              — Не уже прошла половина шоу, а всего половина шоу прошла, Ибо. Подумай о рейтингах.              — Да все нормально будет.              — Ибо.              — Чжань-гэ.              Как два упрямых барана, они уставились друг на друга. Ибо, конечно, был в более выгодном положении: смотрел сверху вниз, а еще не пытался сохранить лицо, как Сяо Чжань, у которого скручивало все внутренности от боли.              — Ладно, — сказал Сяо Чжань, в итоге. — Только позвони Грегу. Предупреди его.              Ван Ибо позвонил. Сяо Чжань почти не слушал, что он говорил, но по его недовольному лицу видел, что разговор идет не туда, куда нужно. В последнюю неделю Ибо часто был недоволен тем, что ему приходилось делать и говорить. Он не скрывал этого ни от Сяо Чжаня, ни от своего менеджера, ни от Грега, но, стоило начаться съемкам, все недовольство испарялось с его лица. Чем больше проходило времени, тем легче ему получалось входить в роль ищущего любовь холостяка, и Сяо Чжань не мог не гордиться подобным ростом актерских навыков. Возможно, стоило Ван Ибо захотеть, он мог бы участвовать не только в различных развлекательных шоу для привлечения внимания к мотоциклетному спорту, но и сниматься в дорамах. С лицом и харизмой Ван Ибо это не было бы проблемой.              Проблемой мог стать лишь характер. Сяо Чжаню не нужно было даже смотреть на ободранную розу, чтобы вспомнить, каким иногда импульсивным Ван Ибо был. Иногда он поступал слишком поспешно, не думая, действуя лишь по зову своего сердца, и это не всегда было плохо. Просто… Сяо Чжань беспокоился о нем.              — Что Грег сказал?              — Сказал, что ты можешь остаться у меня.              — Но?              Всегда было какое-то «но».              — Завтра приедет врач.              Сяо Чжань удивленно приподнял брови.              — Врач? Зачем? Диагноз мне поставили давно, рецепт на необходимые лекарства у меня есть, смысл вызывать врача?              — Чтобы заснять все это на камеру. Скажут потом, что ты ночь провалялся в местном подобии лазарета.              — Ах, вот оно что, — вздохнул Сяо Чжань, пытаясь подтянуть колени к груди. Боль начинала отступать, но очень и очень медленно. — Тогда ладно.              — О твоей язве узнает вся страна, — высказал причину своего недовольства Ван Ибо. — Тебе разве не нужно обсудить это со своим агентством?              Сяо Чжань почти рассмеялся.              — Ибо, это всего лишь язва. Я понимаю, почему стоит скрывать булимию или наркотическую зависимость, но язва в США у каждого десятого.              — Тем не менее, ты ее скрывал.              — Не скрывал. Просто не видел смысла говорить об этом.              — Хорошо, — выдохнул Ибо, поднимая руки и начиная пальцами массировать глаза. — Ты меня почти успокоил.              — Я бы тебя обнял, чтобы успокоить окончательно, но, боюсь, что меня тогда скрутит еще сильнее.              Ибо встревоженно вскинулся:              — Все еще не становится лучше?              Сяо Чжань с неохотой прислушался к острой боли, которую мог игнорировать только благодаря богатому опыту, и признался, что лучше все-таки стало. Совсем немного. В любом случае, эту боль нельзя было сравнить с той, с которой он ездил на показ мод в Париж. Его тогда настигла череда неудач, и взбунтовавшаяся язва желудка стала вишенкой на торте, но он тогда справился. И сейчас тоже справится. Обязательно.              — Думаю, если усну, то к утру все пройдет.              Ван Ибо долго всматривался Сяо Чжаню в глаза, прежде чем встать с кровати. Однако вместо того, чтобы уйти благородно спать на пол, Ибо зашел с другой стороны и улегся за чужой спиной. От него пахло яблочным шампунем и мылом, а его объятия заставляли паниковать и отвлекаться, что было даже хорошо в положении Сяо Чжаня. Ибо прекрасно отвлекал от боли.              — Ты не против? — спросил Ибо через какое-то время, словно спохватившись. — Я могу поспать на полу.              — Не говори глупостей.              — Хорошо, — прошептал Ван Ибо Сяо Чжаню в макушку. — Но я могу отодвинуться…              Со стороны себя Сяо Чжань, конечно же, не видел, но знал, что краснеет. Чувствовал, как сердце, смущенное действиями Ван Ибо, гонит кровь к голове. Сяо Чжань еще перед концом прошлой недели осознал, что нравится Ибо в том самом смысле, но все боялся поверить в это до конца. Пусть Ибо увез его на своем мотоцикле в уединенное место, пусть забросал шутками про то, что хочет видеть именно его, Сяо Чжаня, в роли своего будущего мужа, пусть подарил на следующий день самому первому розу, избавиться от сомнений было не так легко. Когда после этого целую неделю Ибо, не переставая, флиртовал с ним и на съемках, и после них, сомнения постепенно начали отходить на второй план. Если бы только не иррациональный страх, что ему только кажется то, чего нет, Сяо Чжань давно бы плюнул на все и признался Ибо в том, что к нему чувствует.              — Не надо, — выдавил из себя Сяо Чжань, когда первая волна смущения сошла на нет. — Можешь… Ты можешь обнимать меня, если хочешь.              Ибо фыркнул ему в волосы.              — Я хочу, но что насчет тебя?              — А что насчет меня?              — Ты хочешь, чтобы я обнимал тебя, Чжань-гэ?              — Ибо, — чуть ли не поперхнулся воздухом Сяо Чжань. Ван Ибо временами говорил куда более смущающие вещи, но в его объятиях для Сяо Чжаня все ощущалось острее. — У тебя есть совесть?              — Конечно.              — Не похоже.              — Ты просто плохо смотришь, — ухмыльнулся Ибо. Сяо Чжань не видел, но чувствовал эту усмешку в голосе, в интонациях, и очень хотел стереть ее поцелуем. Очень. Но боялся что-то предпринять. Боялся, что слишком рано, что неподходящее время, что не тот настрой. Его не волновал собственный желудок, но волновал Ибо. Он ведь должен был считаться с его мнением, так?              — Ибо?              — Да, Чжань-гэ?              — Если, — Сяо Чжань запнулся, все еще мучаясь в сомнениях, — так получится, что тебя попросят поцеловаться с кем-нибудь из участников на камеру или…              — Нет.              — Нет?              — Меня не попросят, — фыркнул Ибо Сяо Чжаню в макушку. — Мы все это обговаривали заранее.              Пусть Ван Ибо звучал достаточно искренне, Сяо Чжань все равно волновался.              — Но как же…              — Своего будущего мужа в конце шоу я поцелую сам. Без всяких просьб. Если он мне это позволит, — снова перебил Ибо, и в этот раз Сяо Чжань почувствовал его улыбку всем телом.              Им стоило поговорить честно и открыто уже давно, потому что подобных разговоров становилось все больше и больше, как и желания уже, наконец, поцеловаться.              — С чего бы, — сглотнул Сяо Чжань, — этому счастливчику отказываться?              — Кто его знает? — ответил Ван Ибо. — У него в голове слишком много мыслей, мало ли до чего додумается.              — Ибо.              — Да?              — А как же Моника?              — А она тут, вообще, каким боком? — с искренним недоумением уточнил Ибо.              — Разве тебе не придется притвориться, что ты имеешь на нее виды?              Сяо Чжань спрашивал не просто так. Все то время, что он проводил вместе с Ван Ибо на протяжении двух недель было замечательным, но все же они виделись не так часто, как можно было подумать. Съемок было очень много. Как и слухов. Сяо Чжань подмечал, расспрашивал, анализировал, чтобы знать, к чему все идет и как можно обезопасить Ибо от слишком настойчивых участников. Моника, конечно, была не такой. Она действительно была милой и доброй, и Сяо Чжань был рад, что Ибо заступился за нее, но это не значит, что он совсем не ревновал к ней. Сердце не всегда прислушивалось к голосу разума.              — Чжань-гэ, ты… С чего ты это взял?              — Я не прав?              — Прав. Но это точно не то, о чем тебе стоит беспокоиться. Я просто буду дружелюбным с ней и не более того.              Сяо Чжань слабо улыбнулся, даже зная, что Ибо его стараний не увидит.              — Да я не против, если она тебе нравится, на самом деле… Я не…              — Не говори глупостей, — цокнул языком Ван Ибо. — Я не знаю, как мне еще намекнуть, чтобы ты уже понял, что мне нужен только ты.              Боль, которую чувствовал Сяо Чжань из-за своей язвы, вдруг показалась ему сущей ерундой. Та буря чувств, приятная, но чересчур обильная, далась ему невероятно трудно. Еще никогда Сяо Чжань не чувствовал себя настолько раздавленным своей собственной любовью.              Сяо Чжань перевернулся на другой бок и встретился взглядом с серьезным Ван Ибо.              — Я…              — Что? — прошептал Ибо. — Думал, что нравишься мне не настолько сильно, насколько я нравлюсь тебе?              — Откуда ты...              — Просто ткнул пальцем в небо, — ответил Ибо с наползающей на лицо улыбкой. — Чжань-гэ. Ты мне нравишься. Очень.              А потом… Сяо Чжань понял, что идеального момента не стоило ждать. Любой момент с Ибо становился идеальным. Как и поцелуи с ним.