Когда терпению приходит конец...

       Артур подошел к столу, за которым начиналось собрание и сел, материализуя в руках чашку с горячим, чисто английским чаем. Вдохнув аромат, что паром тянулся вверх, Кёркленд глубоко вздохнул. К его великому сожалению, сегодня к чаю притронуться было нельзя, ибо сейчас напиток являлся магическим артефактом, неким зеркалом, этаким проводником, что мог показать возможное будущее Великой Империи Зла. Англия долго кружил чаинками по одним только ему известным пентаграммам. Долгое время ничего не происходило и страна с горечью понял, что возможно его магия на Ивана опять не подействовала. И только он хотел сделать глоток чая, как по его ушам ударил хлопок и воцарилась тишина.       Даже на слух Артур понял, что звук был со стороны России. Повернув голову, перед Кёрклендом предстала немного странная картина: по шарфу Ивана медленно расползалось кроваво красное пятно. Все страны резко задержали дыхания, никто никак не мог понять, что же всё-таки произошло. Но Россия как сидел расслаблено, уставившись в потолок и улыбаясь своим мыслям, так и продолжал сидеть, словно не замечая происходящего. Да и аура Ивана не стала более тяжёлой и мрачной, что нельзя было сказать о погоде. За окном буквально за несколько мгновений небо, словно по классике подобных ситуаций кинолент, заволокло тучами и в помещении стало темно. Даже шинель России как-то посерела в тонах. Сердце Артура пропустило удар, когда Иван опустил голову и направил взгляд прямо на него. Вместо лучившихся детской непосредственностью фиалковых глаз, радужка стала цветом алой зори, а взгляд сочился безразличием.       — Сколько раз вы пытались меня изменить? Как часто называли меня так или иначе Империей Зла? Даже сегодня я услышал от вас четыре, целых четыре раза, когда вы при обсуждении так меня назвали. Что ж, моё терпение закончилось, пришло время стать тем, кем вы меня все хотите видеть и кем считаете.       Рука в перчатке легко взъерошила ставшие тёмно-русыми волосы, а губы изогнулись в ледяной усмешке. Стоявший рядом обрезок трубы с краном глухо упал на паркет, а в руках замелькали части оружия, чтобы через пару мгновений трансформировались в автомат Калашникова.       — Я же говорил, что ты — Мировое Зло! — Первым пришёл в себя американец.       — Пятый, — провел последнюю черту Иван и вскинул автомат.       Англия глухо сглотнул, поймав вдруг немного сфокусированный и удивленный взгляд бывшего воспитанника после того, как тот прокричал свою фразу, а потом Альфред заторможено завалился на спину, пока тонкая струйка крови легко сбежала со лба и затерялась в блондинистых волосах, а в синих глазах застыла безоблачная вера в геройство.       Страны большой восьмёрки резко дернулась, кажется начиная потихоньку осознавать действительность, но только двое, те, кто уже имел дело с Россией в своей истории, вскочили со своих мест и попытались дать хоть какой-нибудь отпор, за что через мгновение и поплатились, почти в унисон стукнувшись лбами о поверхности стола. И только простреленные виски Людвига и Франциска сейчас объединили эти разные страны.       От кинувшего Италией ножа, подареного ему немцем на одной из тренировок, Брагинский легко увернулся, слегка удивляясь, что трусливый Феличиано решился на подобный выпад, пытаясь отомстить за Германию. К сожалению Иван просчитался. Удар и не предназначался ему. Стон боли послышался за спиной. Калининград, что пришёл на собрание чисто за компанию с Иваном и весь саммит только и делал, что гадал кроссворды, сейчас хватал ртом воздух, зажимая руками кровоточащую рану и быстро сравниваясь кожей с цветом волос.       — Прости, Гил, не углядел… — с грустью вздохнул Брагинский, резко подкидывая автомат и в пару движений забивая Вергаса прикладом.       Артур не мог заставить себя выдать хоть какую-нибудь реакцию. Он просто четко начал осознавать, что безумство кровавыми каплями стекало именно с его рук. И никакая магия не могла уже это исправить.       Кику резко вытащил катану, готовый защищать как себя, так и стоящего рядом Яо, который нервно сминал край юкаты, понимая, что лезвие против огнестрела — бессмысленно и бесполезно. А потом взял и спокойно встал перед Хондой, закрывая того своей спиной.       — Ты уверен? — с толикой интереса поинтересовался Иван у Вана, прищурив горящие рубины.       — Да, — прозвучал ответ.       И помещении в который раз раздался выстрел. Два тела рухнули на пол как подкошенные.       Теперь в зале, кроме Кёркленда, остался лишь Мэттью. Артур в молчаливый мольбе поднял взгляд на Ивана, уповая на то, что из-за постоянной незаметности, Брагинский не обратит внимание на Канаду, но кривая усмешка разбила все надежды.       — Если остальные вставляли мне палки в колёса почти всегда в открытую, то ты, Артур, часто действовал исподтишка, поддерживая объединение всех против меня и при этом сам старался оставаться в тени. А мой народ защищался. Ты знаешь сколько раз разбивалась моя душа? Нет, тебе не дано было подобное знать. Так почувствуй же это сейчас!       Уильямс лишь сильнее зарылся пальцами в тёплый мех медведя, сидящего на его коленях, и уткнулся в шерсть лбом, когда около затылка послышался щелчок.       — Канада! Канада! — отчаянно повторял Кумадзиро, разворачивая мордочку, что бы пройтись языком по лицу своего любимого хозяина.       — Канада… — эхом прошептал Англия, чувствуя как из рук выскальзывает чашка и рассыпается на мелкие осколки, словно как и его прежняя жизнь.       Артур перестал что-то видеть и слышать, полностью разбитый, он просто вдруг резко осознал дышащий в спину холод и начинающий сковывать китель лёд.       — Англия! — резко по ушам ударился хор голосов, выдёргивая Кёркленда из пучины отчаяния. Разбитый фарфор хрустнул под сапогами. Артур обвёл помещение глазами и, вдруг, встав и молча поклонившись под недумающие взгляды стран, немного чопорно извинился перед Россией и удалился по-английски, так ни с кем и не попрощавшись.       — Не понял… Эй, Арти, ты куда? — Джонс резко сгрёб начатый бургер в карман и ломанулся к двери.       — Irrenhaus, — откинувшись на спинку, выдохнул Германия, а потом, потерпев переносицу, произнёс:       — Так, всё. Собрание закончено, все свободны, — и цепанул за воротник спящего итальянца.       — Oui enfin, — простонал Франция, потягиваясь и вставая.       — 我同意, ару, — изрек Китай, молчаливо вытаскивая из рук Японии мангу.       И только Иван остался сидеть на своём месте с лёгкой улыбкой на устах, кажется о чём-то догадавшись…