Часть 1
11 апреля 2020 г. в 19:59
Иллиан Фар'рэн стоял у огромного, в два его роста, окна и любовался огненно-рыжим с зелёными и алыми всполохами закатом. Если бы он повернул голову направо, то смог бы увидеть мерцающие холодным жемчужным светом вершины шпилей улья. У его ног полыхали зарницы горящих кварталов. «Сей град обречён», – так мог бы сказать старый наставник Иллиана, случись ему оказаться здесь. «Город обречён, твоя задача – наблюдать и собирать сведения», – так сказал ему лорд-инквизитор Ладислав Аранка, когда отправлял сюда с заданием. И оба они, несомненно, были правы. Этот мир-улей доживал свои последние дни, в лучшем случае – месяцы. Флот с циклонными торпедами уже был на подлёте, как только он выйдет на орбиту, Иллиан покинет обречённую планету. Всё зашло слишком далеко. Никакой эвакуации не будет ни для высшей элиты, допустившей всё это, ни для обезумевших от страха горожан. Флот требовался ещё и для того, чтобы никого не выпустить с планеты в момент её разрушения. Только так можно было хоть немного притормозить разрастающуюся чуму Бледной Толпы.
Появившаяся насколько лет назад на планете Транч, она расползлась по всему сектору Каликсида. Бесконтрольные, стихийные бунты мутантов и отверженных всех мастей, свержение правительств и уничтожение инфраструктуры – всё это стало настоящим бичом окрестных миров. Зараза продолжила распространяться, несмотря на то, что лидеры мятежников – ведьмы и мутанты Скрытого Совета – были уничтожены. Или вероятно уничтожены. Скрытые Хозяева вновь заявили о себе уже после подавления мятежа на Транче – во главе других армий на поверхности других миров. Чаще всего членам святого Ордоса, наводнившим сектор своими агентами, удавалось вовремя заметить угрозу и подавить восстание, но не в этом случае. На Омеге-Три, третьей планете в звёздной системе Азарус, Бледная Толпа не встретила достойного сопротивления и теперь доедала столичный улей Омега-Три-Прайм, давно поглотивший остальные ульи и занимавший сейчас почти всю пригодную поверхность мира.
А всё потому, что планетарный губернатор Сехар Таш'Валл решил, что он умнее Инквизиции. Когда начались первые восстания в шахтах и на самых нижних уровнях улья, где располагалось опасное и вредное производство, никто не предал им значения, хотя предписания о том, что делать в подобных случаях, были разосланы по всему сектору Каликсида. Позже, когда стало ясно, что волнения сами не утихнут, планетарный губернатор попытался подавить мятеж с помощью местных СПО. Он думал, что сможет таким образом восстановить пошатнувшийся было авторитет и услужить Администратуму. Единственное, чего добился этот недоумок – гибели вверенного ему мира.
Когда святой Ордос узнал о том, что происходит на этой планете, спасать её было уже поздно. Бои пока не докатились до шпилей и давно закончились на самых нижних уровнях улья, но страх, переплетённый с еретическими идеями Бледной Толпы, уже пропитал весь город. Выпускать его с планеты было нельзя. К тому же, Скрытые Хозяева могли попробовать проникнуть на эвакуационные челноки. Это было даже опаснее. И поэтому конклав Ордо Еретикус сектора постановил: мир обречён, его следует изучить, а затем уничтожить вместе со всем населением. Решение было необычно жестоким, но лорд-инквизитор Аранка, возглавлявший конклав, нашёл достаточно веские аргументы и смог добиться разрешения на экстерминатус.
Наблюдателем назначили инквизитора Иллиана Фар'рэна. Он провёл на Омега-Три уже месяц и за этот месяц понял, насколько безнадёжны его попытки узнать хоть что-то, стоящее внимания конклава. Внедрить агента в стан врага было невозможно – его аколиты выглядели слишком нормальными, чтобы сойти за мутантов. Кроме того, сейчас новое лицо, сколь бы изуродованным оно ни было, закономерно вызывало подозрение. Подойти близко к руководителям восстания новичку, даже весьма талантливому, не дали бы, а любые расспросы закончились бы смертью агента. Время, подходящее для успешного внедрения, было безвозвратно упущено.
К тому же, Скрытые Хозяева вели себя на удивление осторожно и не поднимались из шахт на поверхность. А рядовые повстанцы знали слишком мало, зато боль терпели хорошо. Впрочем, Иллиан всё ещё надеялся, что упорный труд аколитов принесёт свои плоды. Его агенты сейчас работали на пока ещё свободных от мутантов уровняъ улья, добывая крупицы сведений на местных рынках и захватывая новых пленников, которых потом допрашивал его мучитель в одной из комнат в выделенной инквизитору части административного шпиля.
Иллиану оставалось только ждать. Он успел проанализировать все полученные доклады, отдать приказы, расставить свои, тщательно подобранные фигурки для регицида по доске обречённого мира-улья. Пока что ему нечего было рассказать коллегам, которые скоро прибудут сюда на кораблях Инквизиции. Он не смог выяснить даже имён Скрытых Хозяев, стоящих за мятежом! И это за целый месяц работы! Иллиан был недоволен. Он нигде не ошибся, его аколиты работали на пределе сил. Так в чём же причина? Слишком поздно. Он пришёл сюда слишком поздно. Бледная Толпа – местные измождённые уроды, вставшие под её знамёна – поглотила уже больше половины города. Её лидеры надёжно укрыты, никто не произносит их имён даже шёпотом.
– Милорд. – Дверь кабинета бесшумно скользнула в сторону. Иллиан недовольно поморщился. Он не любил, когда его раздумья кто-то нарушал, и потому запретил своим аколитам заходить в кабинет без важной причины. Позволить себе подобное могли лишь двое, второй из них сейчас был с флотом Инквизиции.
– Сефара, ты принесла доклады? – Нетерпеливо протянул руку Иллиан. Сефара Элман была его адъютантом и телохранителем, кроме того, она следила за работой боевой части его свиты. А ещё регулярно приносила ему свежие доклады агентов. Он ждал её прихода несколько позже.
Мимо замершей у двери женщины проскользнул тощий мальчишка с тяжёлым золотым подносом – Сета, слуга из местных, которому поручено было выполнять все пожелания инквизитора и следить, чтобы тот ни в чём не нуждался. Он тоже имел право приходить в любое время, но для него существовало два условия: незаметность и рекаф, который он, в отличие от Сефары, готовил бесподобно. Сета бесшумно подошёл к столу Иллиана, переставил с большого золотого подноса поднос поменьше – серебряный и изящный, на котором стояла большая чашка свежего рекафа и маленькое блюдце с печеньем.
Подобная подача была местной традицией. Поглощать какой-либо напиток без соответствующей закуски считалось ужасным варварством, которое могли допустить только совсем опустившиеся горожане. К рекафу полагалось маленькое, хрустящее, свежее и очень сладкое печенье с пряностями. Иллиан обычно оставлял его сиротливо сохнуть на тарелке, иногда ел отдельно, когда чувствовал, что его мозгу нужна дополнительная подпитка. Для Сеты столь вопиющее нарушение традиций было просто недопустимо, но он благоразумно молчал.
Иллиану нравился сообразительный мальчишка. А ещё больше нравилось то, как тот заваривал рекаф. Но иногда на красивом лице Сеты мелькало то чувство, которое Иллиан презирал. Беспричинная, наивная надежда, слепая вера в то, что всё обязательно будет хорошо. Парень искренне надеялся на то, что инквизитор заберёт его с собой из обречённого города, не позволит умереть здесь. Находясь всё время при штабе инквизитора, он не мог не понять, к чему всё идёт. И всё же надеялся. С другой стороны, у Сеты хватало сообразительности не болтать лишнего и не шпионить за Иллианом, на что, наверное, рассчитывали те, кто его сюда послал. Это немало увеличивало шансы мальчика на спасение и делало его надежду не такой уж беспочвенной.
– Да, милорд. Вернулись почти все агенты. – Сефара выпрямилась, щёлкнув каблуками, и протянула Иллиану инфопланшеты. Она носила экипировку штурмовика, хотя в Схола Прогениум никогда не обучалась. Фар'рэну пришлось приложить немало усилий, чтобы раскопать её прошлое, настолько тщательно Сефара пыталась его скрыть. – Здесь ещё почта.
Иллиан перебирал инофопланшеты, задерживая своё внимание на отметках, обозначавших агента, составившего отчёт. Иногда ему попадались письма в плотных конвертах или небольшие записки – приглашения от представителей знати или сообщения от немногих осведомителей. Первых было слишком много – их инквизитор просто выбрасывал. Вторых – слишком мало, он не успел создать приличную сеть, да и сообщать было нечего. Всё и так было видно из окон кабинета.
– Милорд, это приглашение от планетарного губернатора. Он желает говорить с вами лично. – Сефара обратила внимание своего начальника на конверт из золотистого пластика, украшенного вензелями.
– Подождёт, – холодно сказала Иллиан, отложив конверт. Губернатор Сехар Таш'Валл не пожелал встретиться с ним, когда он только прибыл на планету, и прислал одного из своих секретарей-лизоблюдов.
– Но милорд! Губернатор настаивал на встрече! – Сефара редко возражала Иллиану, но разбираться с посланцем этого напыщенного идиота, угробившего доверенную ему Императором планету, предстояло ей. При всей нелюбви инквизитора Фар'рэна к общению с представителями власти, он не спешил обзаводиться кем-то, кто делал бы это вместо него.
– Подождёт, – повторил Иллиан, – до тех пор, пока у меня не кончатся более важные дела.
Отложив ещё несколько планшетов и записок, он замер, а потом вопросительно посмотрел на Сефару. Женщина скосила глаза, чтобы понять, что так заинтересовало инквизитора. На инфопланшете, который тот держал в руке, не было отметки автора. И выглядел он совсем не так, как остальные. Дешёвая модель, которую можно купить с рук в любом мире-улье. Или найти в любом полку имперской гвардии с записанными на них роликами для взрослых.
– Этот планшет принёс Маверик, сказал, ему подкинули, когда он продирался через толпу. – Сефара с самого начала знала, что с этим инфопланшетом будут проблемы. – Маверик сейчас работает на рынке на двадцатом уровне. Бои идут на двадцать третьем, но на двадцатом ещё спокойно, можно разжиться информацией. Его доклад идёт следующим.
– Определённо, подождёт. Значит, подкинули, и он не видел, кто? – На бледном лице инквизитора расцвела хищная улыбка. Подобное проявление эмоций для него было редкостью.
Матиаш Маверик был совсем молодым аколитом, опыта оперативной работы у него пока было мало, зато всё его детство и юность прошли в мире-улье. Поэтому Сефара без сомнений отправляла юношу на самые нижние из пока ещё доступных уровней. Матиаш умел уходить от слежки, теряться в толпе, прекрасно ориентировался в лабиринтах систем жизнеобеспечения и улиц, чувствовал глубину и мог ощущать чужое присутствие в полной темноте. А ещё к нему невозможно было подобраться незамеченным и уж тем более – подкинуть планшет так, чтобы он не поймал наглеца за руку.
– Не видел. Сейчас рынок на двадцатом забит людьми под завязку. Там пока ещё можно купить оружие, провиант и энергетические батареи. С поставками проблемы, люди готовятся к худшему, но не хотят бросать дома и работу, – пожала плечами Сефара. Она не понимала, на что надеются жители уровней, находящихся так близко к местам сражений. Впрочем, идти им всё равно было некуда. Наверх их не пустят, а внизу – сожрут. Причём, скорее всего, в прямом смысле слова. Бледная Толпа отринула все остатки человечности, которые в ней ещё оставались в начале бунта.
– Позови Верения. Сета, мне потребуется больше рекафа. – Иллиан положил на стол все оставшиеся инфопланшеты. Этими докладами он займётся, пока будет ждать результатов проверки.
Не прошло и пяти минут, как дверь снова скользнула в сторону. На пороге высился техножрец в пыльно-серой робе. Он казался старым, насколько это вообще было возможно для служителя Бога-Машины. Его одеяние, украшенное зубчатым орнаментом, было ветхим, под ним бугрились механизмы, серворуки и механодендриты. Сквозь дыры в истлевшей ткани можно было увидеть беспрестанно движущуюся механическую плоть. Металлическая маска, заменявшая техножрецу лицо, почти не имела человеческих черт, но внимание его окуляров ощущалось на физическом уровне.
– Ты вызвал меня, – констатировал Верений, – твой посланец был неучтив.
– Прошу принять заверения в моём глубочайшем уважении, логис Верений. – Поклонился Иллиан. Древний техножрец был его спутником уже многие годы. Он достался ему в наследство от наставника и друга перед тем, как тот инсценировал свою смерть.
– Твоё уважение не требует заверений, – недовольно прострекотал Верений. Он помнил Иллиана ещё совсем юным дознавателем, кто знает, скольким инквизиторам он служил до него? – Мне нужна причина.
– Многоуважаемый логис, этот планшет мне только что доставила моя неучтивая помощница. – Иллиан протянул техножрецу инфопланшет. Тот взял его одним из манипуляторов. Из недр его робы вытянулись два тонких гибких провода, оканчивающихся узкими разъёмами. Качнувшись, эти провода оплели планшет и руку инквизитора. – Мой агент получил его на рынке на двадцатом уровне.
– Ты хочешь, чтобы я проверил его. – Верений взял планшет одной из своих серворук и приблизил к верхнему ряду окуляров. Некоторое время из вытянутого узкого динамика на его маске-лице не выходило ничего, кроме тихого потрескивания.
– Да, на вирусы, скрытые программы, невидимые и неслышимые сигналы. На всё. Я пришлю к тебе Изекию. – Иллиан незаметно убрал за спину правую руку, он всё ещё ощущал прикосновение проводов, обвивавших его запястье. Они были скользкими от священных масел и холодными. – Мне не нужны сюрпризы. Только информация.
– Ожидаемо и прогнозируемо, – кивнул логис.
Свою специализацию – вычисления и предсказания – он дополнил схемами и методиками глубокого анализа, поиска вирусов и дешифровки. Верений продолжал обучаться всю свою жизнь, самостоятельно выбирая направления своих исследований. Нахождение в свите инквизиторов Ордо Еретикус позволяло ему свободно изучать то, что он считал наиболее логичным и продуктивным. Иллиан подозревал, что древний техножрец зашёл в своих изысканиях уже очень далеко, и многие его коллеги, особенно с Марса, не одобрили бы подобных интересов.
После ухода Верения, инквизитор вернулся к рабочему столу, на котором его дожидалась чашка рекафа. В этом избалованном и разлагающемся мире сей напиток употребляли преступно маленькими порциями. Впрочем, Сета уже успел изучить вкусы и пристрастия своего нового хозяина и подавал ему рекаф в самых больших чашках, какие только нашёл в ближайшей посудной лавке. Присланный губернатором тончайший фарфор Иллиан приказал выкинуть, едва увидев.
Напиток кончился быстро, вид за окном и не думал меняться. Разве что начал гореть самый нижний из шпилей, принадлежавший торговой гильдии «Саприм». Его основание занимало несколько кварталов рядом с большим рынком, а верхушка тянулась к небу, стремясь уровняться хотя бы с подножиями жилищ господ Омега-Три-Прайм. Плохо. Этот шпиль был одним из мостов, по которым Бледная Толпа могла подняться над головами отчаянно сражающихся наёмников и войск СПО. А потом ударить защитников города в спину. Подобного развития событий стоило ожидать, но Иллиан надеялся, что это произойдёт хотя бы на несколько дней позже.
Закончив с рекафом, он взял изящное блюдечко с печеньем и вышел из кабинета. Когда Фар'рэн только прилетел сюда со свитой, ему выделили несколько верхних этажей одного из административных шпилей в центре города. Из окон открывался прекрасный вид на шпиль-дворец планетарного губернатора, не пожелавшего с ним тогда встретиться, а ещё – на весь улей, сейчас разрезанный на две части огненной полосой горящих зданий. Всё, что было ниже, представляло собой кромешный кошмар, территорию бесчинства Бледной Толпы, сполна удовлетворявшей жажду разрушения и насилия. Всё, что располагалось выше, замерло в ожидании своей судьбы. Впрочем, никто уже не сомневался, что город ждёт неминуемая гибель. Число самоубийств в шпилях за последние дни превысило все мыслимые границы.
Иллиан направился в одну из нижних комнат, которую отвёл под допросную. Два дня назад одному из его агентов удалось поймать уважаемого соратниками мутанта, негласного лидера одной из множества мелких банд. И теперь над ним трудился его мучитель. Пока что серьёзных подвижек не было, мутант упрямо молчал, стоически перенося пытки. Впрочем, мастерство мучителя ломало и не таких.
В допросной было душно и жарко. В металлических чашах на треногах тлели угли, очаг пылал, бросая на потолок малиновые отблески. На стенах висели различные инструменты весьма устрашающего вида, в углу жужжал портативный генератор. Пахло благовоньями, потом, болью и кровью. Пока что мучитель не усердствовал сверх меры, иначе запахи были бы несколько иными. Иллиан невольно поморщился, хотя ему доводилось присутствовать в более мерзких местах и на более ужасающих действах.
Прикованный к стене мутант извивался и скулил, вздёргивая изуродованные губы и скаля кривые зубы. Третья рука, росшая из левого бока пленника, безостановочно дёргалась. Она была слаба и нефункциональна, но дрожала так, словно судорога била её одну. Огромные, двупалые, похожие на ноги какой-то уродливой птицы ступни мутанта елозили по стене в поисках опоры.
Рядом с ним стоял высокий мускулистый мужчина, часть его абсолютно лысого черепа закрывала металлическая пластина с рядом разъёмов. Левое плечо ему заменял достаточно искусно сделанный аугментический протез. На правом предплечье можно было разглядеть татуировки, значения которых инквизитор не знал. Они были сделаны на одной тюремной луне безымянным заключённым, который не удосужился объяснить их значение даже тому, на чьей руке их набил. Мускулистого мужчину звали Анджес Иканари, он был мучителем и палачом в свите Фар'рэна уже очень давно. Его прошлое являло собой калейдоскоп из разных миров и кораблей, преступлений и искуплений, приговоров и побегов. Иллиан знал о каждом проступке Иканари, но ценил его за мастерство и преданность.
– Он что-нибудь сказал? – поинтересовался инквизитор, ставя блюдце с печеньем на рабочий стол, заваленный свитками, инфопланшетами и бутылями со спиртом.
– Молчит, как гретчин на философском диспуте, – усмехнулся Анджес, поглядывая на своего подопечного. Допрос шёл больше суток практически без перерыва. Упрямый ублюдок наконец-то достиг нужной кондиции.
– И о чём же он молчит? – Иллиан сделал ударение на слове «молчит». Он повернулся к человеку, сидевшему за рабочим столом мучителя и сейчас невозмутимо поглощавшему принесенное инквизитором печенье. Тот был невероятно худым и напряжённым, его взгляд бесцельно блуждал по комнате.
Иллиан терпеливо ждал ответ, он знал, что торопить Изекию нельзя. Его мистик специализировался на телепатии и сейчас сканировал истерзанный болью разум пленного мутанта. Фар'рэн высоко ценил своего псайкера, он знал, что Изекия никогда его не предаст. Главной причиной такой уверенности было то, с каким трудом тот прошёл санкционацию. Ему едва хватило сил и выдержки преодолеть все проверки. Было рекомендовано увеличить количество стабилизаторов и защитных механизмов. Это сломало бы волю Изекии и изуродовало личность. Но инквизитор, которому он тогда служил, решил рискнуть, чем заслужил вечную благодарность и верность псайкера. Тем инквизитором был Иллиан Фар'рэн.
– А умолчал он о весьма интересных вещах. – Тонкие губы псайкера изогнулись в насмешливой улыбке. Доев последнее печенье, он продолжил: – В те мгновения, когда боль становится особенно нестерпимой, он произносит одно имя как молитву. Он желает умереть, так ничего и не выдав жадным и жестоким нормалам. Так он зовёт тех, кого не затронули мутации. Он презирает вас, считая себя высшей ступенью эволюции человека. Меня, кстати, тоже.
– Я так понимаю, он не настолько безумен, чтобы молить об этом Божественного Императора? – брезгливо поморщился Иллиан. Этот мутант был не только мятежником, но ещё и еретиком, отвергнувшим Его свет. Неужели кто-то из Скрытых Хозяев так возгордился, что решил выставить себя божком?
– Верно, милорд. Он думает на весьма убогом диалекте низкого готика. Имя можно расшифровать как «Безглазый» или «Незрячий». – Изекия подцепил пальцем свои длинные седые волосы, стянутые в хвост на затылке, и задумчиво посмотрел на инквизитора. Иллиан кивнул ему, он думал о том же самом. Не было ни одного Скрытого Хозяина с таким именем. Либо кто-то решил назвать себя иначе, чтобы запутать преследователей, либо с этим врагом они ещё не сталкивались.
– Изекия, когда закончишь здесь, зайди к Верению. Он изучает сейчас один инфопланшет, проверь его как следует. – Иллиан невидящим взглядом смотрел на распятого на стене мутанта. Инквизитор добавлял полученную информацию к тому, что уже успел выяснить. Это имя было ценным приобретением. Оно одно оправдывало его пребывание в этом обречённом городе. Незрячий. Тот, кто смог зажечь пожар мятежа за считанные месяцы, сломить сопротивление охраны безо всяких усилий и почти заглушить хор астропатов, когда планетарный губернатор всё-таки решился позвать на помощь.
– Слушаюсь, милорд. – Псайкер встал со стула и перегнулся в поясе, словно сломался пополам. Поклон получился скорее издевательским, чем учтивым, но Иллиан не обратил на это внимания. Сейчас его занимало совершенно другое.
Следующие три часа инквизитор провёл за изучением докладов своих агентов, которых он разослал по всем областям улья, не занятым мятежниками. Выводы были неутешительными. СПО едва держались, даже угрозы показательных расстрелов уже не могли поддержать боевой настрой солдат. Они видели, что делали мутанты с телами их товарищей. И большой удачей было попасть к мятежникам уже мёртвым. Единственное, что ещё удерживало их на позициях – это осознание того, что отступать некуда. К верхним шпилям их не пустят. Наёмники аристократов перекрыли все пути наверх. Средние уровни города превратились в ловушку, из которой не было выхода. Мутанты медленно продвигались наверх, сжигая, разрушая и оскверняя всё, что встречалось им по пути. Откуда-то появились слухи, что они не только поедают мертвецов, но и приносят пленных в жертву во время каких-то мерзких ритуалов. Аколит, принёсший эти сведения, так и не смог выяснить, откуда они взялись. Иными словами, был шанс, что кроме мутантов в стены шпилей скоро начнут стучаться ещё и твари варпа.
Такое случалось и раньше, Скрытые Хозяева порой призывали демонов, но сами при этом чаще всего не являлись адептами кого-то из Четвёрки. Просто необразованные колдуны и ведьмы, получившие силы и направившие их на бессмысленное разрушение. Так думало большинство инквизиторов. Иллиан же считал, что и демоны, и мутанты – лишь орудия в их руках, служившие некой цели, которую преследовали их хозяева-псайкеры. Были ли Скрытые Хозяева чьими-то марионетками или действовали самостоятельно, выяснить так и не удалось. Ни одного из них захватить живым не смогли. Они либо погибали при штурмах, либо убивали друг друга в борьбе за власть, либо просто исчезали, чтобы вновь объявиться на другой планете.
Иллиан отложил в сторону инфопланшет и встал из-за стола. Всё это следовало хорошенько обдумать. Флот был ещё в пути, если призыв тварей варпа начнётся в ближайшие дни, Аранка может опоздать к началу веселья. Конечно, ведьмовские культы, не обласканные Губительными Силами, не смогут призвать достаточно много демонов, чтобы это стало проблемой. Иллиан не стал бы беспокоиться о нескольких мелких тварях варпа, занятых пожиранием трупов где-то на средних уровнях, если бы не этот загадочный Слепец. Инквизитор не знал, был ли тот псайкером, и, если был, то какой мощи. Неопределённость, отсутствие какой-либо значимой информации всегда раздражали его. О безумии, порождаемом тварями варпа, стоило бы беспокоиться, если бы этот мир уже не был обречён. Кого бы сюда ни призвали безумные колдуны, Омегу-Три было уже не спасти. Планету было решено уничтожить при любом раскладе. За духовную стойкость своей команды Иллиан был спокоен, его свита была проверена в множестве боёв и устояла перед множеством искушений. Но если этот Слепец каким-то образом сможет разорвать реальность на этой планете, их всех просто затянет в варп.
Бесценная информация могла обернуться нешуточными проблемами. Иллиан уже хотел вызвать Сефару, чтобы отдать распоряжения по поводу готовности к срочной эвакуации, когда почувствовал, что не может дышать. Лёгкие мгновенно охватил пожар раздирающей боли, он согнулся, держась рукой за стол. Второй рукой инквизитор сжимал горло, разрываемое судорожным кашлем.
Приступ длился всего несколько минут, когда он закончился, Иллиан обессилено упал в кресло и закрыл глаза. Под веками вспыхивали яркие цветные круги, лёгкие всё ещё горели, но боль постепенно уходила. Такое случалось время от времени – последствие весьма неудачной миссии на одной малопригодной для жизни планете. Иллиан порадовался тому, что сейчас хотя бы был в своём кабинете один. Почти один.
– Иногда логика изменяет даже тебе. – В ровном, монотонном голосе Верения не было и тени эмоций. Он предложил однажды Иллиану заменить больные лёгкие аугментическими. Инквизитор отказался, с тех пор после каждого приступа логис упрекал его в отсутствии здравомыслия.
– Моё почтение, логис. – Иллиан открыл глаза и посмотрел на Верения. Техножрец стоял посреди комнаты и казался старым пыльным механизмом, забытым в зале заброшенного завода. Он почти не шевелился, лишь под серой робой безостановочно шевелились манипуляторы и шестерни.
– Твоё почтение – плата за сбои моего поведения и логики, – отозвался Верений. Порой он уходил в странную философию, сдобренную машинными терминами. Логис годами изучал и анализировал образ мыслей людей, проводя свои исследования в пыточных Иканари. – Изекия проверил планшет. После чего я проверил планшет. Ловушек не обнаружено, программ слежения не обнаружено. Влияния колдовства не обнаружено.
– Выводы? – Иллиан знал, что если не остановить Верения, он будет перечислять все тесты, которые провёл. Когда логис бывал не в духе, он становился слишком дотошен. А сейчас он явно был не в духе.
– Выводы. Это обычный дешёвый инфопланшет. Содержит зашифрованные данные. – Логис не торопился делиться информацией. Иллиан терпеливо ждал, пока техножрец скажет самое важное. Он чувствовал, что тот что-то приберёг для него. Шевеление манипуляторов под робой ускорилось и стало более бессистемным. – Расшифровка слишком проста, я не стал тратить на неё время.
– Знакомые шифровальные коды? – Заинтересованно посмотрел на техножреца Иллиан. Он всё ещё сидел в кресле, стараясь лишний раз не шевелиться. Приступ мог повториться, а ему этого совсем не хотелось.
– Стандартные коды Инквизиции. – Верений одним длинным плавным движением пересёк комнату и замер перед столом, за которым сидел Иллиан. – Твоего Ордоса.
Иллиан молча протянул руку, требуя вернуть ему планшет. Верений выудил его из недр своего балахона и опустил на открытую ладонь инквизитора. Его многочисленные окуляры, казалось, смотрели в разные стороны, но внимание было сконцентрировано на Иллиане. Это было голодное, бесчувственное внимание исследователя, изучающего любопытное насекомое или редкое растение. Почти оскорбительное, но всё ещё терпимое. Иллиан взял планшет и в упор посмотрел на вытянутый металлический череп, заменявший Верению лицо.
– Благодарю, логис, – холодно улыбнулся Иллиан.
Массивное тело техножреца наклонилось вперёд. Тонкие манипуляторы, появившиеся из прорех в его робе, протянулись к инквизитору. Логис проводил исследование, и его ни мало не смущало то, что объектом на этот раз являлся его начальник. Иллиан с трудом сдержал отвращение, когда тонкие провода обвили его запястья. Он продолжал смотреть в россыпь алых окуляров на жутком псевдо-лице техножреца. Верхняя половина металлической маски Верения была почти человеческой – скуластый череп с широким лбом и без глазниц. Вместо глаз – множество выпуклых красных полусфер, беспрестанно вращающихся в своих гнёздах. Нижняя половина – сильно вытянутая и невероятно узкая – лишь отдалённо напоминала человеческий рот, разверстый в вечном крике. В это подобие рта были вставлены две такие же узкие и длинные вокс-решётки.
– Анджес как раз заканчивает допрос. Думаю, вам это будет интересно, логис, – с нажимом сказал Иллиан.
Техножрец отодвинул своё лицо-маску и медленно кивнул. Манипуляторы с тихим шорохом втянулись обратно, возобновив беспрестанное шевеление под его одеянием. Иллиан в очередной раз напомнил себе, что логис Верений был бесценным и опытным специалистом во многих областях. А в некоторых – абсолютно незаменимым. Техножрец был нужен ему, но порой он подходил к грани опасно близко. За этой гранью кончалось терпение инквизитора Фар'рэна.
Верений вышел бесшумно, оставив после себя только звенящую пустоту и мерзостное ощущение от прикосновений манипуляторов к коже. Иллиан глубоко вдохнул и медленно выдохнул, проверяя, отступил ли кашель. Горло судорожно сжалось, но лёгкие были чисты. Ещё раз тяжело вздохнув, инквизитор пододвинул к себе отвоёванный у техножреца планшет.
Тот содержал данные, зашифрованные стандартным шифром Инквизиции. Время от времени эти шифры менялись, если Верений не назвал его архивным, значит, отправитель знал последнее обновление. На Омеге-Три не было других инквизиторов или их агентов. Лорд-инквизитор Аранка уверил его в этом. Ладислав всегда был дотошен в таких вещах, ошибиться он не мог. Иллиан налил себе рекаф из стоявшего рядом термоса. Сета принёс его, пока инквизитор отсутствовал.
До недавнего времени система Азарус была мало интересна Ордосам. Никаких еретиков, никаких культов, далеко от всех ксеносских держав. Мелкие бунты легко подавлялись местным арбитратом и СПО. По крайней мере, так докладывал планетарный губернатор. Поэтому и без того загруженный конклав Инквизиции сектора не держал здесь постоянных агентов – только нескольких информаторов, а они используют другие коды. Никто не мог подкинуть этот планшет его аколиту, кроме…
Два года назад в Омега-Три-Прайм исчез один инквизитор. Сразу по прибытии он начал работать на нижних уровнях и в подулье, полгода спустя с ним пропала связь. Оставшиеся аколиты так и не смогли его найти. Дознавателя у него не было, инквизитор не успел обзавестись учеником. Часть его свиты также бесследно пропала, через некоторое время их всех нашли мёртвыми в разных частях улья. Ценных специалистов среди убитых не было, в основном штурмовики и шпионы. Разумеется, Ордос провел расследование, но никаких следов сгинувшего инквизитора найти так и не удалось. Его признали мёртвым. Подкинуть инфопланшет мог только он. Других представителей Ордо Еретикус на планете не было и быть не могло. Разве что, кто-то работал в секторе без согласования с лордом-иквизитором Аранкой.
Иллиан подключил планшет к когитатору-дешифровальщику. Он решил не брать на Омегу-Три сервочерепа, хотя некоторые из них, в том числе и способные к расшифровке, были очень удобны. Но Фар'рэн понимал, что эвакуироваться с планеты, скорее всего, придётся быстро. Без сервочерепов можно было обойтись, а вот потерять их в спешке не хотелось, среди них хватало ценных и уникальных экземпляров.
Чтобы не изводить себя ожиданием, Иллиан встал и начал ходить по комнате с чашкой рекафа в руках. Первые движения дались с трудом – как и всегда после приступа – потом стало легче. Иллиан знал, что дешифровка потребует времени. До тех пор ему стоило перебрать в голове все факты, которые были ему известны о пропавшем инквизиторе.
Их оказалось не так много. Отправляясь на задание, Фар'рэн запросил подробное досье на этого инквизитора, но так и не удосужился его прочитать. Сейчас же Иллиану хотелось проверить свою память. Имя – Алонсо Гарэд. Для инквизитора достаточно молод, впрочем, дознавателем пробыл всего несколько лет, после чего его рекомендовали к получению инсигнии. Получил безоговорочное одобрение троих членов Ордо и добился расположения самого Ладислава Аранки. Став инквизитором, Гарэд проявил себя как непримиримый ненавистник колдунов и еретиков, считал, что любые мутации стоит искоренять огнём. Предпочитал действовать сам, не полагаясь во всём на агентов и аколитов. Больше Иллиан ничего о нём не знал, знакомы они не были. Этот Алонсо раздражал его своим упрямством и желанием во всём участвовать лично. Знания, опыт, навыки инквизиторов ценны, их нельзя растрачивать на мелкие стычки и рисковать в уличных драках. Впрочем, в Инквизиции хватало тех, кто считал иначе. Когитатор закончил работу и издал противный тонкий писк, от которого заболели уши. Иллиан поморщился и в который раз пообещал себе отдать дешифровщик технопровидцу Термию. Машинный дух был явно утомлён и недоволен, его давно следовало умилостивить и обновить священные масла. Мгновенно забыв о своём обещании, инквизитор взял планшет. Судя по высветившейся на экране информации, на него был записано одно видеоизображение. Иллиан нажал на воспроизведение.
« – Приветствую тебя, мой собрат. Позволь мне называть тебя так. Знаю, ты считаешь, что я не достоин именовать себя инквизитором. Это так. Я пал. Свет Его больше мне не доступен. Но я всё ещё инквизитор, а потому позволь называть тебя моим собратом. Кем бы ты ни был. Я надеюсь, эта запись попадёт в нужные руки. Я всё сделал ради этого».
Говоривший действительно был похож на пикт-изображение Алонсо Гарэда. Выглядел он намного старше и потрёпанней, измождённее. Взгляд тёмных глаз инквизитора-ренегата был напряжённым, а губы нервно подёргивались. Он смотрел, не отрываясь, будто боясь моргнуть, отвлечься хоть на миг и потерять решимость. Иллиан налил себе ещё рекафа, остановил воспроизведение. Итак, это на самом деле был пропавший Алонсо. И он пал, как сам утверждает. Объяснение могло быть только одно, вот только зачем ему тогда связываться со своим коллегой? И почему таким образом? Иллиан возобновил воспроизведение, решив, что лучше дать Алонсо самому всё объяснить.
« – Не знаю, кто ты, к какому Ордосу относишься. Смею лишь надеяться, что ты из Инквизиции. – Алонсо замолчал, неловко пошевелился, он не мог подобрать слов. За спиной инквизитора-ренегата Иллиан разглядел обшарпанную стену в потёках влаги и смятую грязную постель. – Я прибыл на Омеге-Три по какой-то банальной причине почти три года назад, через некоторое время я начал замечать косвенные признаки назревающих волнений. Я решил проверить всё как следует. Трону ведомо, мне стоило доложить сразу. Посоветоваться хоть с кем-нибудь. Ладислав был далеко, мне не удалось выяснить его местоположение, а кому ещё я мог доверить свои мысли? Кто ещё решился бы поверить чутью, разглядеть преддверие грядущей бури в лёгких облачках? По всем признакам это должен был быть обычный бунт. Причина банальная – накопившееся недовольство условиями труда и произволом планетарного губернатора. Такое происходит сплошь и рядом по всему Империуму. Но я чувствовал, что всё не то, чем кажется. Он бы мне поверил. Я решил проверить всё сам. Мне удалось внедриться, представившись дезертиром-гвардейцем. Меня приняли не сразу. Пришлось оборвать все связи с собственными аколитами».
Иллиан брезгливо поморщился. Алонсо должен был оставить сообщение для Ладислава Аранки, лорда-инквизитора, занятого в масштабной операции против Бледной Толпы и без устали прочёсывающего сектор в поисках её следов. Должен был предупредить, а не исчезать бесследно. И уж тем более, не убивать собственных агентов без веской на то причины. Конечно, он избавился от самых заменимых, и, скорее всего, это было чем-то вроде проверки. Но неужели он не мог позволить выжить хоть одному, передав с ним сообщение? Подобная недальновидность для инквизитора была непростительна. Узнай Ладислав о его подозрениях раньше, гибели этого мира, возможно, удалось бы избежать. Но этот тщеславный гордец решил разобраться со всем сам! Жалкие попытки оправдаться лишь раздражали Иллиана.
«Было тяжело, мне не верили. Это понятно. Для них я был слишком нормален. Мутанты, все нижние уровни ими забиты. Заводы, шахты под городом… тут так много шахт! Вся кора планеты изъедена ими. Там ужасные условия. Я спускался в самый низ, меня водили».
Алонсо опять замолчал. Его глаза горели мрачным огнём, сейчас он казался почти безумным. Иллиан положил на стол рядом с собой инфопланшет с пикт-изображением Алонсо Гарэда. Крепкий мужчина средних лет с развитым телом, тяжёлой нижней челюстью, коротко подстриженными тёмными волосами. На левой щеке тонкий белый шрам, особенно выделяющийся на смуглой коже. Тёмные, глубоко посаженые глаза горят праведной жаждой искоренить скверну во всех её проявлениях. Непримиримый борец с еретиками и мутантами, верный и тронобоязненный сын Империума. Таким он был до того, как попал на эту проклятую планету.
Теперь же Алонсо выглядел совсем иначе. Исхудавший, жёсткий, напряжённый, без тени той силы и грации, что была в нём прежде. Из хищника на охоте он превратился в загнанного зверя, готовящегося дорого продать свою жизнь. Волосы отрасли и теперь свисали неопрятными прядями, в них появилась седина. Ироничная усмешка на губах сменилась нервическими подёргиваниями. А праведный свет в глазах – лихорадочным блеском. В Алонсо всё ещё чувствовалась сила, несгибаемая воля инквизитора, но ему давно уже не было пути назад. Он слишком проникся идеями тех, кого клялся уничтожать.
«Там ужасные условия. Мне кажется, что это важно. Ты должен знать, должен понять, почему начинаются эти мятежи. Мутанты здесь – бесправные рабы, рождающиеся и умирающие в тоннелях под поверхностью планеты. Они живут прямо в цехах заводов среди токсичных отходов и радиации. Мертворождённых сразу же отбирают у матерей и возвращают уже в виде брикета из костной муки. Даже люминофоры здесь едва светят. Собрат мой, кем бы ты ни был, в попытке получить как можно больше прибыли, местная власть превратила этих людей в отчаявшуюся, бесстрашную толпу. Жизнь их так ужасна, что они не боятся смерти. Их тела столь изувечены, что они привыкли к боли. Мы называем их гражданами Империума, говорим, что позволим им жить, если они будут приносить пользу. Но это не жизнь. Собрат мой, то, что я там видел, чудовищнее злодеяний ксеносов и еретиков. Слова Хозяев упали на благодатную почву, которую годами готовила алчность, развращённость и глупость Сехара Таш'Валла!»
Иллиан раздражённо поставил опустевший термос на поднос. Рекаф кончился, как и остатки хорошего настроения инквизитора. Он и до этого был невысокого мнения о планетарном губернаторе, теперь же оно ухудшилось окончательно. Если бы не Бледная Толпа, можно было бы провести расследование и отправить его на рудники в мир-кузню или рабом-матросом на один из кораблей Имперского Флота. За вопиющую некомпетентность. Теперь это уже не имело значения, восстание всё спишет, свою расплату губернатор получит. Иллиан мог бы усомниться в словах падшего коллеги, но сам не раз наблюдал подобную картину. Страх и ненависть к мутантам была одной из основ Империума. Кем бы те ни осознавали себя, рассчитывать на милосердие им не приходилось. Но Сехар Таш'Валл позволил им расплодиться без всякого контроля ради увеличения прибыли и упустил ситуацию. В этом его вина, и он понесёт наказание, даже если не признает её. Иллиан выключил планшет и вызвал к себе Сету. Эта запись требовала больше рекафа.
Алонсо проникся сочувствием к тем, кого прежде презирал. В его личном деле особо отмечалось его нетерпимое отношение к любым отклонениям от установленной нормы. Что же могло послужить причиной такого изменения? Иллиан сухо откашлялся и раздражённо вытер губы ладонью. Это он сможет узнать, только если поймает отступника и допросит лично. Но, скорее всего, Гарэд сгинет вместе с этой планетой.
– Милорд? – Сета подошёл неслышно и склонился в угодливом поклоне. Он всем своим видом показывал, что готов выполнить любую прихоть могущественного инквизитора.
– Рекафа и побольше. И ещё кипяток в отдельной ёмкости. – Иллиан не удостоил мальчика даже взглядом. Сейчас его раздражало абсолютно всё. – Быстрее.
Он рассчитывал на ценную информацию, но пока что на записи было лишь бесцельное нытьё, покаяние в грехах и жалобы на несправедливость мира. Иллиан очень не любил, когда его разочаровывали. Но надежда ещё оставалась. Запись была достаточно длинной, возможно, Алонсо всё-таки сможет перейти к делу. Для него, отступника и ренегата, любая попытка выйти на связь с агентом Инквизиции могла закончиться смертью. Иллиан сомневался, что его действительно приняли. Он даже не был уверен, что Алонсо поверили. Вполне возможно, Скрытые Хозяева использовал его для своих целей. Лишь Трону ведомо, сколько Гарэд успел рассказать своим новым друзьям.
Сета принёс поднос с тремя термосами рекафа, большую чашку кипятка и тарелку с обедом вместо обычного печенья. Мальчик с трудом дотащил свою ношу и торопливо переставил её на стол. Инквизитор не приказывал подать обед, но последний раз он ел рано утром, а Сета по опыту знал, что голод будит в людях раздражительность, а порой и жестокость.
Иллиан мрачно уставился на тарелку с одним из лучших местных блюд. Повара откровенно его баловали, вернее, задабривали. Мальчишка был прав, он совсем заработался и забыл поесть. Во время расследований он обычно совмещал работу с приёмами пищи, часто забывая о последних. Иллиану было по большей части всё равно, что он ел. А вот хороший рекаф – это было гораздо важнее. Впрочем, он тоже был.
Сухо откашлявшись, Иллиан насыпал в чашку с кипятком порошок из мешочка, который всегда носил на поясе. Особый травяной сбор, помогающий от его недуга. Рецепт, который они с наставником Брентом создали сами. Пришлось даже сделать из части кают на «Последовательности», его инквизиторском корабле, оранжерею. Некоторые из ингредиентов достать было сложно, другие – уже невозможно. Одно из растений росло когда-то на планете, уничтоженной орками. Другое выкосил странный вирус, изменивший и исковеркавший всё живое. Ту планету эктерминировали его коллеги из Ордо Маллеус. К счастью, у Иллиана остались незаражённые образцы. Знакомый инквизитор-демоноборец Стефаний их проверил и признал чистыми.
Иллиан пододвинул к себе тарелку с обедом, взял в руки кружку с горьковато-пряным настоем и вновь включил планшет. Экран сначала пошёл рябью, потом усталый машинный дух соизволил очистить его. Видео-изоборажение тоже начало воспроизводиться с запозданием.
«Я видел всё это, жил среди этого. Я не мог не поверить. Эти люди не хотят ничего исправить, только отомстить. Разрушить. Ничего более сложного в их головах просто не помещается. Но я отвлёкся. Надеюсь, ты понял, как действует Бледная Толпа. И почему она появилась. Империуму стоило избавиться от мутантов, не допускать их появления, а не делать из них бесправных рабов. Рабы восстают».
Алонсо всё больше распалялся, его глаза теперь горели мрачным огнём решимости. На бледном лице инквизитора-ренегата появилось фанатичное выражение. Иллиан брезгливо поморщился. Гарэд определённо свихнулся, если думает, что эти речи кому-то интересны. Вступление было слишком длинным. Алонсо, кажется, не мог найти в себе силы перейти к сути. Вдруг лицо его изменилось. Оно осунулось, праведный пыл угас, глаза потухли. То, как быстро менялось настроение бывшего инквизитора, говорило о нестабильности его психики. Прожив два года среди колдунов и мутантов, Алонсо утратил не только веру в Божественного Императора, но здравый рассудок.
«Я увлёкся. Забылся. Их голоса, их слова – они везде. Тяжело сосредоточиться. Ты не сможешь понять. Я на твоём месте не мог. Попытаюсь начать сначала. Два года назад я внедрился в подполье. Уже тогда здесь орудовал ведьмовский ковен. Достаточно сильный. Но я не стал докладывать, потому что понимал – это лишь верхушка, надо узнать больше. Я не знал тогда ни имён, ни прозвищ, лишь слухи. Я погружался всё глубже и сам не заметил, как переступил черту. Собрат мой, ты и сам это уже понял. Я пал, я безнадёжно осквернён той правдой, что открылась мне здесь».
Иллиан отставил едва тронутую тарелку с едой и подался вперёд. Алонсо смог преодолеть себя и наконец-то начал говорить что-то дельное. Итак, Скрытые Хозяева проникли сюда минимум три года назад. И никто ничего не заподозрил. Они действовали осторожно, медленно подтачивая покорность и пробуждая жажду мести в бесправном, безгласном и безликом монстре, что ворочался у корней улья. Властители разумов и душ, эти твари оказались способны совратить даже инквизитора, который по неосторожности подошёл к ним слишком близко. Иллиан налил себе полную чашку рекафа и медленно, глоток за глотком, выпил её, безотрывно глядя в лицо на планшете. Алонсо смотрел на него с отчаянной решимостью обречённого. В этот момент Фар'рэн понял, что это сообщение – первое, но не последнее. Будут и другие, если только он сумеет досмотреть до конца и понять, что пытается ему сказать Гарэд.
«Меня беспокоили слухи о главе этого ковена. Хотя теперь я могу подобрать другое, более подходящее слово – Хозяин. Все они слепо подчиняются ему. Все Скрытые Хозяева на Омеге-Три. Их здесь несколько. Марга. Шепчущий. Олан. Светоч. Эти четверо, те, кого я знаю точно. Они все здесь, под этим городом, в штольнях. И все они склонились перед ним. Если ты читал доклады с Транча, ты должен помнить эти имена. Они были в верхушке, уничтожили многих конкурентов из своих ковенов, поднялись на трупах сородичей. Долгое время считались уничтоженными, пока не всплыли тут. Хотя Шепчущий появлялся и раньше, на других планетах. Надеюсь, ты слышал о нём».
Иллиан слышал и немало. Этот Скрытый Хозяин был настоящей проблемой. Физически слабый, он умел добиваться своего с помощью интриг, лжи, убийств и прямого воздействия на разум, любил доводить своих жертв до безумия или рабской покорности. От его рук погибли многие колдуны его ковена ещё на Транче. Инквизиция считала его уничтоженным в ходе операции Беллерофонт. Однако спустя несколько лет он объявился на одном добывающем мире. По сути, то был простой астероид, изрытый шахтами и застроенный перерабатывающим комплексом Механикус. Работали там в основном сервиторы и рабы. Восстание последних он и поднял. Оно было совершенно бессмысленным, техножрецы просто перекрыли кислород, когда ситуация вышла из-под контроля, уничтожив всех восставших одним махом. А потом прозвучали взрывы. Шепчущий смог заставить нескольких рабов забраться в воздуховоды, обмотавшись взрывчаткой для прокладки шахт, и проползти по ним до реактора, питавшего весь комплекс. Сам колдун как-то сумел спастись и уже через год проявил себя на другой планете во время восстания мутантов. Многие в Инквизиции полагали, что Шепчущий – это имя, переходящее от одного ученика того первого, убитого на Транче Скрытого Хозяина, к другому.
«Тот новый Хозяин… я раньше не слышал этого прозвища. Про него мало известно даже здесь. Но подчиняются ему беспрекословно. Он создал здесь что-то вроде мистического культа с собой во главе. Говорят, он призывает демонов, и они склоняются перед ним. Сам я этого не видел, только слышал. Постараюсь выяснить больше, проникнуть глубже в его культ. Пока что, это всё, что я могу рассказать. На планшете есть ещё данные, они спрятаны, надеюсь, у тебя есть компетентный техножрец. Напоследок скажу лишь его прозвище. Здесь его зовут Незрячим или Слепцом».
Иллиан некоторое время сидел не шевелясь. Опять это имя – Незрячий, оно уже всплывало сегодня на допросе мутанта. Значит, Алонсо не солгал хотя бы в этом. Но вот то, что здесь орудует ещё как минимум четверо Хозяев, было неприятной новостью. По крайней мере, троих из названных Иллиан считал уничтоженными. Что ж, у старика Аранки будет шанс исправить неточность в их досье. Инквизитор закрыл глаза, под веками носились раскалённые белые искры. Факты складывались в пугающую картину чего-то более глубокого и могущественного, чем утверждали авгуры и думал он сам.
Иллиан решительно встал из-за стола, прихватив с собой украшенный филигранью термос с рекафом. Его путь лежал на несколько этажей вниз, в комнаты, которые занимали его штурмовики. Всего пятнадцать человек, но каждый из них был проверен в боях, на каждого он мог положиться.
Когда Иллиан вошёл в общую комнату, в которой его бойцы обычно проводили свободное время, он застал своих подчинённых за игрой в карты. За круглым столом разместились две команды – штурмовики и аколиты. Беззлобно переругиваясь и подначивая друг друга, они тасовали пластиковые прямоугольники с яркими картинками, время от времени выкладывая то одну, то другую карту перед собой. Иллиан не знал суть этой игры, да и такую колоду видел впервые. Стоявшие вокруг стола зрители подбадривали каждый свою команду. Кое-кто даже делал ставки.
Иллиан подошёл к столу и тоже принялся наблюдаться за игрой. Пока что было не ясно, кто побеждает, но некоторые изображения на картах заставили инквизитора нахмуриться. Колоду, судя по всему, собрали из нескольких неполных. Слишком разный был стиль и характер у изображений. Ничего запретного или еретического, хотя кое-что находилось на грани. Некоторые карты были взяты из гадательных таро с разных планет. Красочные или мрачные, все они представляли собой различные интерпретации одних и тех же символом. Другие были простыми и незамысловатыми, их, судя по всему, добавили для самого игрового процесса. Возможно, какие-то даже дорисовали сами. Часть карт была взята из колод с миров удовольствий и имела самые вычурные и затейливые рисунки.
Иллиан наблюдал за игроками, поглощёнными процессом настолько, что они даже не замечали инквизитора. В этот момент у команды аколитов появился шанс на победу. Штурмовики начали хмуриться, их позы стали напряжёнными, а взгляды – быстрыми и мрачными. Аколиты же заулыбались, перемигиваясь друг с другом.
– Матиаш, ты-то мне и нужен, – едко улыбнувшись, произнёс инквизитор, положив руку на плечо сидевшего перед ним аколита.
Юноша вздрогнул и повернул к нему резко побелевшее лицо. В комнате воцарилась полная, дрожащая от напряжения тишина. Они не делали ничего запретного, но инквизитор слишком редко заходил в кают-компанию штурмовиков, чаще всего ограничиваясь тем, что передавал приказы через Сефару. То, что он явился сам, не сулило ничего хорошего.
Обычно Иллиан лично проводил инструктаж перед боевыми операциями по зачистке противника – уже вычисленного и полностью изученного по докладам аколитов. Но в этот раз ничего подобного не планировалось. Они должны были только наблюдать, штурмовики почти всё время проводили в части шпиля, выделенного под нужды инквизитора. Они страховали на всякий случай и готовились прикрывать Фар'рэна своими телами, если мутанты всё-таки успеют прорваться сюда прежде, чем удастся эвакуироваться на орбиту.
– Милорд? – юноша испуганно смотрел на инквизитора, в руке его подрагивала карта, рисунок на которой был выполнен в мрачной, напряжённой манере. Под пальцами молодого аколита щерилась окровавленная луна на фоне беззвёздного неба, расчерченного чёрными, едва различимыми шпилями мира-улья.
– Утром отправишься туда, где тебе подкинули планшет. Погуляешь, осмотришься. Я дам тебе кое-что, положишь в тот же карман, в каком нашёл планшет. – Иллиан стоял, всё ещё держа Матиаша за плечо. Орнамент на термосе больно впивался в пальцы. Рисунок на карте привлёк его внимание, он казался дурным предзнаменованием, особенно после того, что рассказал Алонсо. – И на этот раз проследи, кто это заберёт. Будешь ходить туда регулярно. Скорее всего, будут ещё сообщения.
– У нас есть агент внедрения? – с надеждой спросил Матиаш. Расследование стопорилось, и его, как и всех прочих аколитов, это беспокоило. Внедрённый агент был их шансом сдвинуться с мёртвой точки.
– Не у нас и не агент. Можно сказать, добровольный помощник. – Иллиан убрал руку с плеча Матиаша. Алонсо уже не являлся агентом Инквизиции, но пока он оставался верен старым принципам и привычкам, его ещё можно было использовать.
– А ему можно доверять? – покачал крупной головой ветеран-штурмовик Марш. Он прошёл рядом с Иллианом множество боёв и потому имел право на такие вопросы.
– Нет, но сейчас это наш единственный источник ценной информации о руководителях бунта. Кроме того, кое-что из его слов уже получилось косвенное подтверждение. – Иллиан понимал, в каком напряжении находятся его люди.
Бледная Толпа была способна сокрушить жалкое сопротивление СПО в любой момент. В любой час дня или ночи дикая уродливая человеческая масса могла прорваться к шпилям, в районы города, принадлежащие аристократии. Именно здесь их безумие и ненависть должны были выплеснуться в полной мере. Сейчас, под действием лжи и чар колдунов и ересиархов, души ульевых отбросов стали полностью соответствовать их внешнему мерзостному облику.
Иллиан окинул взглядом своих подчинённых. Они ждали его приказов, готовые немедленно броситься исполнять любой, даже самый странный. И готовы были пойти за ним в бой, как ходили не раз, против любого врага. Но в этот раз им предстояла менее приятная работа.
– Остальные агенты. Вам надо продолжать наблюдение. Говорите с горожанами, продавцами, преступниками. Постарайтесь охватить как можно больше разных слоёв и направлений. – Иллиан прокручивал в голове доклады аколитов, отчёты о допросах и записи разговоров с гражданскими. Следовало всё проверить ещё раз. – Обратите особое внимание на настроения в городе, о чём люди думают, говорят, о чём умалчивают, кому и о чём молятся. Чем заняты, чем питаются, что покупают, как работают. Мне нужно знать всё. Омега-Три-Прайм обречён. Страх перед врагом, отчаянье, тупая покорность – это болезнь, которая заражает не тело, а душу. Необходимо выяснить, как глубоко эта болезнь проникла в горожан. Есть ли ещё чистые души, которые можно спасти. Мы должны быть уверены, что не принесём болезнь в другие миры.
Аколиты молча смотрели на инквизитора, переваривая отданный приказ. Они с самого начала знали, что город не спасти, что все здесь обречены, так или иначе. Их задачей было собрать информацию и оценить состояние горожан. Но прежде они старались не задумываться о том, зачем они всё это делают и что каждый день говорят со смертниками. Теперь же аколиты получили приказ собрать улики, чтобы инквизитор мог вынести приговор.
– Сефара. – Иллиан нашёл взглядом свою телохранительницу. – Завтра утром я отправлюсь к губернатору. Ты едешь со мной. И скажи Термию, чтобы подготовил челнок.
– Милорд, сейчас в городе небезопасно, – сказал Марш. – Шпили не исключение. Люди напуганы и многим не нравится, что вы прибыли на планету и ничего, по их мнению, не делаете. Они уверены, что вы должны заниматься их эвакуацией.
– Благодарю за предупреждение, Марш. Я тоже не думаю, что они не посмеют. Поэтому беру с собой Сефару. Этого остаточно. Технопровидец позаботится о том, чтобы атмосферный челнок смог при необходимости пережить небольшой взрыв. – Иллиан сложил руки на груди. Слова Марша лишь подтвердили уверенность инквизитора в том, что спасать на планете некого. – Сефара, подготовь безопасный маршрут.
– Слушаюсь! – Сложила руки в знак аквилы Сефара.
С одной стороны, она должна была радоваться тому, что Иллиан решил не игнорировать приглашение. С другой, женщина понимала, каким рискованным был этот выезд. Сбежать из этого кошмара хотели не только богачи и аристократы, но и сам губернатор. Он мог попытаться заставить инквизитора взять его с собой. Тогда её одной могло не хватить для защиты Фар'рэна.
Иллиан кивнул и вышел из комнаты. Он направился к логису Верению, обретавшемуся в одном из самых отдалённых покоев. Техножрец превратил его в настоящий лабиринт кабелей, когитаторов, ауспексов и прикрученных к рабочим столам сервиторов. Мало кто решался зайти в эту механическую паутину и потревожить её хозяина. Сам же Верений проводил большую часть времени среди самолично доработанных логических устройств и когитаторов, выполнявших в основном роль хранилищ данных. Подключившись через разъёмы напрямую к машинам, техножрец поглощал невообразимые объёмы информации, обрабатывал её в своём усовершенствованном мозгу и отправлял обратно для накопления и сохранения.
Дверь с тихим шипением отползла в сторону перед инквизитором. В покоях логиса царил подсвечиваемый огоньками механизмов и священными свечами полумрак. Лоботомированным рабам и самому техножрецу свет не был нужен. Иллиан осторожно пробирался через переплетение кабелей и пульсирующих трубок, то и дело обходя рабочие посты сервиторов и когитаторы. Верения нигде не было видно, но Фар'рэн был уверен, что техножрец где-то здесь. Инквизитор чувствовал его присутствие.
Наконец, он добрался до дальней стены, где громоздились самые совершенные механизмы и самые сложные логические машины. Удушливо пахло священными маслами и свечным дымом. На шевеление сбоку на самой границе зрения Иллиан среагировал быстро и интуитивно. Развернулся, вскинул руки и отступил назад, едва не споткнувшись о толстый кабель. Инквизитор пошатнулся, но метнувшийся вперёд механодендрит поддержал его, почти нежно обвив за талию.
– Моё почтение, логис, – чуть менее спокойно, чем хотел, сказал Иллиан, выпрямляясь.
– Ты пришёл сам. До этого позвал к себе, – почти обиженно прошелестел древний техножрец. За годы совместной работы Иллиан научился улавливать тончайшие оттенки его настроения, проявляющиеся в скорости речи, выборе слов и количестве белого шума, исторгаемого вокс решётками.
– У меня есть для тебя работа. – Иллиан не стал оправдываться. Это было бесполезно, техножрец был слишком капризен.
– Интересная? – Верений приблизился почти вплотную. Запах священных благовоний и нагретого металла стал почти нестерпимым.
– Ты проверял один планшет на ловушки. Теперь мне необходимо добыть из него информацию. На верхнем уровне находится видео-сообщение. Но глубже спрятаны данные. Доклад. Мне он нужен. – Иллиан заставил себя не отворачиваться. Внешность техножреца внушала вполне естественный ужас любому человеку, даже тому, кто успел к нему привыкнуть.
– Ещё, – прошелестел Верений, приблизив свою вокс-решётку к лицу инквизитора. С таким Иллиан не стал бы к нему приходить, послал бы кого-нибудь из аколитов.
Техножрец вскинул свои механодендриты, сплёл из них что-то вроде шевелящегося кокона вокруг себя и Иллиана. Внутри было душно и жарко, но Фар'рэна почему-то пробрал озноб.
– Видео-запись. Я хочу знать, могу ли доверять словам этого человека. Ты годами изучал и анализировал человеческие эмоции и поведение. – Иллиан сжал кулаки, напряжённо вглядываясь в красные окуляры Верения. Если вдуматься, увлечение техножреца было и полезным, и крайне опасным одновременно. – Я хочу знать, лжёт ли он.
– Ты хочешь знать, можешь ли доверять словам еретика? – Металлический голос Верения был едва различим среди треска статики.
– Я хочу, чтобы ты сказал мне, лжёт ли он. И использовал для подтверждения свои знания, находящиеся на грани самого страшного из грехов техноереси, Верений, – тихо и спокойно ответил Иллиан. То, как глубоко и основательно логис изучал человеческий разум, его реакции и взаимосвязи в поведении, приближало техножреца к самым чудовищным технологиям, некогда порождённым людьми. Они были строжайше запрещены из-за непомерной опасности их создания и использования.
– Ты веришь ему? Инквизитору не стоит верить кому-либо. – Техножрец отодвинул свою маску-лицо, но кокон не расплёл. Иллиан почувствовал, что ему нечем дышать.
– Я помню наставления Брента, Верений. Я не доверяю ни ему, ни кому бы то ни было ещё. И в первую очередь – самому себе, – зло ответил Иллиан. Он уже начал терять терпение. Логис играл с ним, понимая, что пока он нужен, он в безопасности. – Ты всё ещё считаешь меня дознавателем, слишком молодым, чтобы взвалить на себя бремя инсигнии?
– Отрицание. Ты доказал, что не молод. Молодые фанатичны или снисходительны. – Логис расплёл купол и отодвинулся в сторону. Он протянул тонкий манипулятор и взял из рук Иллиана планшет. – Твой мозг и твоё сердце больше похожи на один из моих когитаторов.
– Благодарю за комплемент, – тонкие губы Иллиана дёрнулись в подобии слабой улыбки.
– Ты принял утверждение за комплемент. Нетипичная реакция. Зафиксировано, – пробормотал логис, скрываясь в недрах своего логова. – Я всё сделаю.
Удовлетворённый, Иллиан вышел из покоев техножреца. Впереди у него была бессонная ночь, посвящённая чтению десятков отчётов и заметок об инквизиторе Гарэде. Его досье Иллиан запросил на всякий случай. Он не был уверен, что оно ему понадобиться, но теперь был рад, что не поленился собрать все сведения об Омеге-Три, даже, казалось бы, относящиеся к ней лишь косвенно. Фар'рэн хотел понять, что могло сломить дух Алонсо. И что может послужить инквизитору-ренегату сигналом того, что Иллиан готов с ним сотрудничать.
Раннее утро было наполнено дымом пожарищ и душным смогом, исторгаемым очистными сооружениями. В городе теперь всегда пахло гарью, даже фильтры и воздухозаборники, призванные очищать воздух вокруг шпилей, не справлялись. На нижних уровнях раньше воняло испражнениями многочисленных заводов и фабрик, но теперь они не работали. Жители шпилей старались лишний раз не выходить из дома, чтобы не дышать пеплом горящего города. Они морщились и прикрывали лица надушенными платками, упорно не желая понимать, что это вовсе не временное неудобство и не проявление некомпетентности технопровидцев, призванных следить за исправностью очистных сооружений. Смертельная опасность сделала людей глухими и слепыми.
Иллиан поднялся на верхнюю площадку шпиля, часть этажей которого занимал. Рокрит под его ногами был покрыт тонким слоем пепла, поднимавшегося в воздух при каждом шаге. Инквизитор закашлялся, прикрывая рот и нос рукой. Дышать было тяжело. Воздух, всегда спёртый в мирах-ульях, пах отчаяньем и обречённостью, сгоревшими телами и пролитой кровью. Иллиан торопливо подошёл к приготовленному транспорту. Рядом с бронированным атмосферным челноком стоял Термий, его технопровидец в тёмно-красной короткой мантии с зубчатым кантом на рукавах и капюшоне. Механические ноги, увитые шлангами и щерящиеся разъёмами, тускло поблёскивали в мутной дымке утра.
– Милорд, всё готово. – Для техножреца Термий был ещё очень молод и потому позволял себе проявлять эмоции. Сейчас его бескровные, всё ещё живые губы растягивались в неровной улыбке. Он явно гордился своей работой. – Броня выдержит попадание из любого оружия, которое допустимо к владению частными лицами. Машинный дух отдохнул и умилостивлен. Всё системы проверены.
– Благодарю, – кивнул Иллиан, подходя к челноку.
Конечно, у аристократов могло оказаться оружие, не допустимое к владению частными лицами, но вряд ли какая-либо броня способна была защитить от прямого попадания из чего-то подобного. К тому же, Термий всегда относился к системам безопасности с трепетом и увеличивал защиту насколько возможно. Технопровидец часто ходил на боевые задания вместе со штурмовой группой, неплохо умел драться и мог произвести мелкий ремонт под пулями. Иллиан ценил Термия, несмотря на то, что логис Верений относился к младшему коллеге с пренебрежением.
Сефара уже ждала его внутри. На женщине был полный комплект брони штурмовика, начищенный до блеска, с затянутыми ремешками и идеально подогнанными деталями. Иллиан сел напротив неё и недовольно поморщился. Термий всё-таки уменьшил внутреннее пространство пассажирского отсека челнока ради установки новых стабилизаторов, амортизаторов и активной брони.
– Вам стоило бы взять в свиту одну из сестёр Фамулос, если вы так не любите общаться со знатью, – с лёгкой насмешкой сказала Сефара.
– Подпустить к себе одну из этих хитрых и пронырливых интриганок? – Иллиан поморщился, представив, как тощая высокомерная девица будет рыться в его переписке и вещах. Ему было, что скрывать не только от собственного Ордоса. – Кто знает, для кого она будет шпионить?
Эту тему Сефара поднимала при каждом удобном случае. Иллиан Фар'рэн пользовался лишь своей небольшой свитой преданных лично ему людей, хотя Адепта Сороритас не отказали бы им в помощи. Более того, порой она была им нужна. Иллиану приходилось проводить ночи без сна, составляя план финальной боевой операции так, чтобы справиться своими силами и с минимальными потерями. Всего один запрос в ближайший монастырь, и такие сложности были бы не нужны. Сефара порой ловила себя на мысли о том, что же скрывает инквизитор и почему так сторонится Сороритас, да и любого другого постороннего вмешательства в свои дела. Ничего еретического или чересчур радикального она за ним не замечала. Всё в пределах допустимого, да и не будут же Сёстры Битвы лезть в его личные вещи или читать зашифрованную переписку?
Иллиан дремал, скрестив руки и опустив голову на грудь. Всю ночь он провёл, изучая обширное досье Алонсо Гарэда. Инквизиция зорко следила за собственными представителями, ибо тот, кто касался ереси и скверны ежедневно, мог поддаться ей со временем, как бы ни был силён его дух. Враги Империума были многочисленны и коварны, а защитники – слишком разрозненны и недоверчивы.
Иллиан узнал всё, что ему было необходимо, проанализировал личность Алонсо, предположил, что могло так на него повлиять, и нашёл способ сообщить ему о согласии на сотрудничество, не привлекая ничьё внимание. Продолжать эту игру следовало осторожно, Матиаш Маверик рисковал жизнью каждый раз, отправляясь на рынок на двадцатом уровне. Ещё день-два, и им придётся искать другое место для встреч.
Центральный шпиль вырос из пепельной дымки, подобный многогранному заострённому лезвию. Тончайшие мостики, расположенные на немыслимой высоте, казались тенями в белесом задымлённом воздухе. Статуи имперских святых, украшавшие внешние стены, за последние недели покрылись грязными разводами, их благородные лики скрылись под слоем копоти и пепла.
Машина инквизитора медленно плыла в густом воздухе под прицелами счетверённых автопушек, спрятанных среди вычурной лепнины и готических арок. Достаточно было одного приказа, брошенного слова или дрогнувшей руки, чтобы в пепельном небе расцвёл огненно-красный цветок – отражение бушующих внизу пожаров. Но Сехар Таш'Валл всё ещё лелеял надежду на спасение, а потому пока им ничего не угрожало. Обратный путь обещал быть гораздо опаснее и непредсказуемее.
Сквозь дымку впереди замаячили посадочные огни. Термий аккуратно подвёл машину к узкой площадке и мягко посадил на источенный временем и испарениями мрамор. Техножрец предпочёл бы более надёжный и менее скользкий рокрит или хотя бы скалобетон, но статус главного шпиля требовал более благородного материала. Термий остановил челнок так, что тот едва не коснулась тупым носом головы встречающего их чиновника. Тот смертельно побледнел, но, к его чести, не дёрнулся.
Иллиан ступил на выщербленный мрамор и огляделся. Открытая площадка была огорожена силовым щитом, который отключался лишь на время пролёта очередного транспорта. Подняться в воздух без разрешения не представлялось возможным. Или, по крайней мере, весьма сложным и крайне рискованным. На площадку были направлены дула как минимум трёх автопушек, установленных на стенах. Простой человек их бы даже не заметил. По краям площадки висели два сервочерепа, раскрашенные в цвета местного правителя. Каждый из них был оснащён миниатюрным игломётом, встроенным когитатором и простеньким ауспексом и мог совмещать в себе функции телохранителя и секретаря. Иллиан не удивился бы, если бы оказалось, что сервочерепа могут при необходимости сдетонировать или генерировать защитное поле. Чтобы заполучить такое в частное владение, надо было быть в очень хороших отношениях с кем-то из Механикус или же иметь много денег и связей. Причём, первый вариант вызывал у Иллиана большие сомнения. Как он успел узнать, Сехар Таш'Валл был слишком брезглив и пристрастен к красоте, чтобы терпеть рядом с собой кого-то, столь непривлекательного внешне, как служители Бога-Машины.
– Прошу вас следовать за мной, – прошелестел, согнувшись в глубоком поклоне, слуга.
Он был одет с утончённой роскошью, каждая деталь его одежды отражала вкус и богатство хозяина. Слуга был стар, хотя местами его кожа казалась гладкой, а конечности двигались с завидным проворством. Видимо, губернатор настолько высоко ценил его, что неоднократно оплачивал процедуры омоложения.
– Прошу только вас, милорд. Были приглашены только вы, – с нажимом произнёс слуга, неприязненно глядя на Сефару. Видимо, хозяин дал ему весьма чёткие инструкции, раз он позволил себе подобную бестактность.
– Эта женщина – мой телохранитель, – холодно ответил Иллиан, бесстрастно глядя на сжавшегося слугу.
– Здесь вам не потребуется телохранитель, милорд, – заискивающе улыбнулся старик, всё ещё надеясь убедить инквизитора отослать свою спутницу к оставшемуся на взлётной площадке технопровидцу.
– Я в этом не уверен, – Иллиан демонстративно передёрнул плечами, показывая, что ему холодно на открытой всем ветрам площадке. Дышать здесь тоже было тяжело из-за разреженности воздуха, зато не пахло гарью.
Слуга не посмел больше возражать и покорно повёл гостей к лифтам. Им предстояло подняться ещё выше, туда, где восседал владыка Омеги-Три. Стенки лифта были прозрачными, и Иллиан мог видеть, как далеко внизу под его ногами клубится дымная завеса, окрашенная алыми всполохами огня. Пожары охватили уже все нижние и часть срединных ярусов. Шпили были окружены огнём и смертью, от которой было не спастись. Сефара молчала, напряжённо глядя себе под ноги. Пол в лифте тоже был прозрачным.
Иллиан ещё раз прокрутил в голове досье губернатора, но оно было удивительно скудным и сухим. Лишь несколько фактов, но ничего о его личности. То, какой приказ он отдал слуге, и то, как тот его боялся, говорили об этом человеке больше, чем все записи в архивах Администратума. Губернатор ставил условия и ограничивал представителя Инквизиции. Иллиан имел право явиться сюда без приглашения вместе со всеми своими штурмовиками и Верением в придачу. Сехар же пытался подчинить его себе, он отдавал распоряжения инквизитору, маскируя их вежливыми фразами. Подобное поведение было непростительным, несмотря ни на какие обстоятельства.
Лифт остановился, издав тонкий мелодичный звук, двери разошлись в стороны с секундной задержкой. Открывшийся Иллиану вид разительно отличался и от залы, где инквизитора встретили сразу по прибытии, и от выделенных ему апартаментов. Здесь всё дышало хрупкостью и изяществом настолько показным, что оно было почти безвкусным. Каждая самая мелкая деталь выражала богатство и предпочтения губернатора. Весьма специфические предпочтения. Эта утончённость показалась Иллиану болезненной и наигранной. Мраморное посеребрённое кружево, свисавшее с потолка, походило на пыльную паутину, тонкие витые, украшенные эмалью колонны напоминали хрупкие старые кости, каменные цветы изгибали свои ломкие на вид лепестки в предсмертной агонии. Золотисто-жёлтая ткань, драпировавшая все эти изыски, предавала стенам нездоровый оттенок.
У самых дверей в зал приёмов вдоль стен стояли огромные статуи, олицетворявшие, видимо, святых примархов. Однако все фигуры были столь худыми и измождёнными, что совершенно не походили на величайших воинов человечества той легендарной эпохи. Иллиан с трудом узнал древних святых, различавшихся в данной интерпретации практически только формой оружия и некоторыми общеизвестными признаками вроде тщедушных крыльев или тонкого шрама через худое лицо со впалыми щеками. Одеты все примархи были в тоги, скрывавшие их тощие фигуры с выпирающими костями. Подобное изображение можно было бы счесть кощунственным, если бы экклезиархи сами не путались в том, как выглядели древние воители.
Слуга подвёл гостей к высоким дверям, ещё раз неодобрительно посмотрел на Сефару и, угодливо улыбнувшись и низко поклонившись Фар'рэну, распахнул перед ними створки из резной кости и серебра. Зал приёмов был освещён мягким светом люминофоров, призванных создавать ощущение таинственности. Сейчас же они лишь выдавали запущенность и претенциозность помещения.
В самом центре на возвышении стояло высокое кресло с резной спинкой и подлокотниками. Оно отливало тусклым золотом, а орнамент на его боках напоминал трубки и провода. Иллиан поразился наглости и высокомерию местного владыки. Тот неумело пытался копировать Тронный зал на Святой Терре, тем самым возвышая себя и моля о внимании и защите Его на Земле. Сефара пробормотала несколько ругательств себе под нос, возмущённо переминаясь позади инквизитора. Иллиан полностью разделял её чувства.
В этот момент двери за их спиной бесшумно затворились, а с позолоченного трона поднялся планетарный губернатор Сехар Таш'Валл. Он был невероятно худ, даже измождён, тёмные глаза мужчины, казалось, занимали половину его лица. Тонкие, почти прозрачные длинные волосы Сехар скреплял серебряным обручем. Церемониальная одежда губернатора, сделанная из тончайшего шёлка и расшитая драгоценными камнями и серебряными нитями, сухо шелестела при каждом его движении, невольно вызывая ассоциации с насекомыми.
Сехар Таш'Валл был стар. Он много раз подвергал себя процедурам по омоложению и никак не мог удовлетвориться результатом. В каждом его движении сквозила хрупкость, но взгляд его был внимательным и колючим. Сехар придирчиво изучал гостей с холодной расчётливостью торговца, выбирающего товар. Тонкие губы губернатора были растянуты в улыбке, не лишённой достоинства и даже толики превосходства. А ещё Иллиан чувствовал страх, хорошо скрываемый, тщательно контролируемый, но давно уже поселившийся не только в теле Сехара, но и во всём его тронном зале, во всём шпиле, во всём городе. Губернатор, словно исполняя свой последний долг наместника, аккумулировал в себе ужас и оцепенение, поразившее его владения.
– Я приветствую вас, многоуважаемый инквизитор Фар'рэн, – высоким, надтреснутым голосом произнёс планетарный губернатор. Он соединил кончики пальцев и прижал кисти рук к груди то ли в молящем, то ли в подавляющем жесте. Сехару удавалось одновременно унижаться и показывать своё превосходство. И то, и другое Иллиану не нравилось. – Как жаль, что мы встретились лишь сейчас.
– Вы желали меня видеть, – холодно сказал инквизитор. Ему не хотелось поддерживать игру в вежливость. Сехар раздражал его всё больше и больше. Губернатор делал буквально всё, чтобы вывести Иллиана из себя.
– Что ж, я понимаю, у вас много работы. Вы так быстро откликнулись на мой призыв о помощи, – заюлил Сехар, нервно улыбаясь. Губернатор никак не мог удержать взгляд на одной точке, он то сжимал ладони, то разводил, оставляя соединёнными пальцы. – Я хотел узнать, когда же нам ждать флот?
– С чего вы взяли, что мы ждём флот? – с лёгким недоумением спросил Иллиан. С одной стороны, о том, что сюда направляется флот Инквизиции, знали только его люди. С другой – с чего бы губернатору торопить собственную смерть?
– Но как же? – в притворном удивлении всплеснул руками Сехар Таш'Валл. Иллиану на миг показалось, что его тонкие предплечья в узких рукавах сломаются от столь резкого движения. – Должны прибыть Астартес, чтобы подавить восстание! И Сёстры Битвы! Город должен быть спасён! Шпили должны быть спасены!
– А вы уверены, что его нужно спасать? – с ядовитым удовлетворением спросил Иллиан, глядя прямо в водянистые глаза Сехара. – Вы потеряли шахты. Заводы разрушены. Горожане обезумели от страха. Ценность планеты сейчас ничтожна. Даже если мятеж будет подавлен, восстановление потребует слишком много времени и усилий. Фабрики придётся строить заново. В шахтах некому работать, да и они уже порядком истощились. Вполне возможно, Марс сочтёт их восстановление нецелесообразным.
– Вы хотите сказать… хотите сказать, что прибыли не для того, чтобы спасти меня? – В голосе и позе Сехара было столько неподдельного удивления, что Иллиану стало его почти жаль. Он действительно не понимал, как мала ценность его жизни для Империума. И сколько в нём гораздо более талантливых планетарных губернаторов. – Вы обязаны сделать это! Обязаны вывести меня! Я требую! Я планетарный губернатор, поставленный сюда Администратумом Терры!
– Весомо, – согласился Иллиан. Если раньше Сехар его раздражал, то теперь лишь слегка забавлял. Губернатор ещё не понял, что уже мёртв, и единственное, что он может сделать – выбрать, как, когда и где ему умереть. – Однако мои полномочия позволяют мне принимать решения относительно вашей дальнейшей судьбы, не ставя в известность представителей Администратума. Им придёт извещение о вашей кончине, и, поверьте, они не станут разбираться в её причинах. – Иллиан лукавил, однако спорить с приговором Инквизиции чиновники не будут. Тем более, он видел здесь достаточно, чтобы, при необходимости, обвинить Сехара в ереси и неуважении к имперским святым и самому Божественному Императору. Разве есть в Империуме грех тяжелее?
– Вы не посмеете, – без всякой надежды пролепетал Сехар, – бросить меня здесь.
– Посмотрим, – дипломатично согласился Иллиан. Он с самого начала не собирался вытаскивать Таш'Валла, но пока что ему надо было сохранить у того хотя бы призрак надежды. Так будет проще работать. – Возможно, я решу, что смерть для вас – слишком лёгкий выход, и вам стоит предстать перед судом.
– Да, вы правы, – бездумно ответил Сехар, вновь соединив ладони перед грудью. Он был готов на что угодно, чтобы продлить себе жизнь. А может, надеялся, что ему удастся подкупить арбитров. Иллиан ещё раз убедился, что Таш'Валл окончательно свихнулся от страха. – Я окажу вам полное содействие во всём.
Именно это и было нужно Иллиану – отсутствие препон со стороны власти. Всегда удобнее, когда с тобой сотрудничают, Сехар теперь сделает всё возможное, чтобы угодить ему. Конечно, инквизиторы могут брать всё, что им нужно, когда захотят, но порой на препирательства и казни уходит непростительно много усилий и времени. Иллиан предпочитал использовать расплывчатые формулировки или просто лгать. Спасать Сехара Таш'Валла он не собирался, перевозить его куда угодно отсюда – тоже. Губернатор должен был погибнуть вместе со своим городом.
Вопреки опасениям Иллиана, обратный путь оказался таким же скучным, если не считать за развлечение приступы сухого кашля, которые мучили его всю дорогу. Вернувшись, он затребовал себе рекаф и чашку кипятка. Когда Иллиан вошёл в кабинет, термос со спасительным напитком уже дожидался его вместе со сладкими булочками и нежданным гостем. Вернее сказать, Фар'рэн ждал его только через несколько дней.
– Варп был спокоен, наставник. – Мягко улыбнулся Джедедия Финнвард, дознаватель Иллиана. – Флот прибыл раньше срока. Точка Мандевилля находится на самом краю системы, так что ему потребуется ещё некоторое время, чтобы добраться до Омеги-Три. Я спешил, как мог.
Иллиан кивнул и подошёл к столу, молча налил себе рекафа и сделал первый глоток. Джедедию он оставил на «Последовательности» вместе с флотом Аранки. Сам же отправился на Омегу-Три на корабле вольного торговца. Таким было условие Ладислава, тогда Фар'рэн не понял, почему лорд-инквизитор поступил подобным образом. Зачем было разделять его с дознавателем и зачем держать «Последовательность» с флотом? На его корабле не было лишних циклонических торпед, значимой огневой мощью он тоже не обладал. Теперь Иллиан понял, в чём была причина столь странного распоряжения лорда-инквизитора. Ладислав Аранка знал или догадывался о судьбе Алонсо Гарэда и опасался, что Фар'рэн тоже может пасть. Ладислав хорошо знал инквизитора-ренегата и доверял ему, а ещё он очень не любил признавать свои ошибки. Аранка позволил Иллиану получить полное досье, но не стал рассказывать о своих подозрениях. Он оставил рядом с собой Джедедию, которому благоволил, чтобы сохранить хотя бы его душу. Возможно, старый интриган планировал оставить его себе в том случае, если Фар'рэна признают ренегатом. Ладислав, так и не смирившийся со смертью своего давнего противника Брента, наставника Иллиана, опять проверял его на лояльность.
Тем не менее, Джед был здесь, а значит, флот на подлёте. Время вышло, а Иллиану требовалось ещё хотя бы несколько дней, чтобы успеть получить информацию от Алонсо. Конечно, стоило радоваться, что флот успел. Была вероятность, что мятеж захлестнёт шпили раньше, чем прибудет Аранка. Но всё-таки, как не вовремя! Сета проскользнул в комнату незаметно, поставил на стол чашку с кипятком, ещё один термос и тарелочку с пирожными. Лишь закончив все манипуляции, он заметил замершего неподвижно дознавателя, вжал голову в плечи и поспешил удалиться.
Финнвард выглядел внушительнее своего начальника. Он был выше его почти на голову, шире в плечах, сильнее физически. Его стройную фигуру облегал короткий китель из плотной чёрной ткани, на поясе висел кортик в простых ножнах и массивный, украшенный аквилой стаб-пистолет в потёртой кожаной кобуре. Джеда можно было принять за офицера флота, если бы не висевшая на шее инсигния, дающая ему особые полномочия. Иллиан позволил ему носить знак Инквизиции постоянно и использовать дарованную им власть, когда сочтёт нужным. Финнварду оставалось совсем немного до того, чтобы стать полноценным инквизитором.
– Ладислав согласится подождать? – Иллиан оставил Джедедию рядом с лордом-инквизитором ещё и как своего шпиона. Ему надо было знать настроение и планы старика. Потому он и велел своему дознавателю покинуть флот, едва тот войдёт в Материум, и отправиться на Омегу-Три с докладом. Якобы для помощи в расследовании.
– Если на то будут основания и очень недолго. Думаю, я смогу уговорить его. – Джед вопросительно посмотрел на Иллиана. Дознаватель умел ладить с людьми, порой ему это удавалось даже слишком легко. И только Фар'рэна он не мог ни очаровать, ни разгадать. – У вас же есть основания, наставник?
– Есть кое-какие. Мне нужен хотя бы день-другой отсрочки. – Иллиан отхлебнул горький пряный настой и облегчённо вздохнул. Тугой узел колючей проволоки, стягивающей его лёгкие, стал постепенно исчезать. – Я нашёл весьма любопытный источник информации, но ещё даже не успел наладить контакт.
– Я понял, наставник. Я смогу убедить милорда Аранку дать нам хотя бы пару дней. – Джед изобразил изящный поклон. Его тяга к театральности поначалу выводила Иллиана из себя. Теперь он уже привык и перестал обращать внимание на манеры своего подчинённого. – Могу я помочь расследованию?
– Можешь. – Иллиан кивнул, по его тонким бледным губам скользнула недобрая усмешка. Он знал, что Джедедия на дух не переносит его логиса. – Зайдёшь к Верению, он должен был добыть для меня кое-какие сведения с одного планшета. Возьмёшь у него копию, проанализируешь.
– Да, наставник, – с неохотой ответил Джед. Старый техножрец вызывал у него дрожь. Рядом с ним молодому дознавателю было неуютно.
Иллиан почти с отвращением посмотрел на сладкие булочки и пирожные. Он пропустил завтрак, до обеда было ещё далеко, но аппетита не было совсем. Инквизитор понимал, что так проявляют себя нервное напряжение и последствия приступов кашля. Нехотя он взял с тарелки маленькую булочку, обильно политую розовым сиропом, и отправил в рот. Агенты не вернутся до вечера, а некоторые даже останутся ночевать в городе. До тех пор новой информации не появится. Отослав Джеда общаться с Аранкой, Иллиан занялся анализом докладов, полученных за весь месяц его здесь пребывания. Ему надо было ещё раз убедиться в том, что спасать действительно некого.
Джедедия Финнвард вернулся на свой челнок. Тот был слишком мал для дальних путешествий и больше походил на небольшую прогулочную яхту, чем на десантный корабль Инквизиции, и не был способен выйти за границы звёздной системы. Зато был очень быстрым и манёвренным и подходил для атмосферных полётов. И ещё на нём было установлено вокс-оборудование для дальней связи. Вернее, антенна-перехватчик. Фактически, Джед подсоединялся к самым мощным вокс-установкам на планете и через них передавал свой сигнал. Пока Финнвард настраивал оборудование, он думал, что скажет Ладиславу Аранке, могущественному и непреклонному лорду-инквизитору, ведущему к планете огромный флот. Нужно было найти оправдание тому, что Фар'рэн не связался с ним лично.
– В конце концов, ему нездоровится, – со вздохом сказал сам себе Джед. Это было правдой, его наставник выглядел неважно. С другой стороны, он провёл в этом ужасном месте целый месяц, дыша дымом, гарью и пеплом.
Дознаватель закончил свои манипуляции и приготовился быть убедительным. Судя по тому, что Фар'рэн не обрадовался его прилёту, эти несколько дней были ему жизненно необходимы. Задание изначально считалось провальным. Джед слышал, как об этом говорили другие инквизиторы. Но сейчас, когда время уже практически вышло, Иллиан, кажется, нащупал что-то важное. И Джеду надо было сделать всё, чтобы его начальник добыл необходимую информацию. Это было важно не только для них двоих, не только для Аранки и прочих инквизитора – для всего сектора Каликсида!
Матиаш явился на доклад поздно вечером, когда город погрузился в тревожную, подсвечиваемую багровыми всполохами пожаров темноту. К тому времени большая часть агентов уже отчиталась. СПО сдавали позиции, теряя людей на баррикадах и экономя каждый боеприпас. Обученных солдат почти не осталось, сражались в основном добровольцы, которым показали, как нажимать на спусковой крючок, и отправили воевать с толпой обезумевших мутантов.
С наступлением ночи верхняя часть улья погружалась в оцепенелую тишину, в которой отчётливо слышались дикие нечеловеческие вопли, истеричные крики и стоны агонии с нижних уровней. Выбравшись из тёмных, душных, наполненных безысходностью шахт и заводов, мутанты, отбросы и рабы проживали свою короткую жизнь как можно более ярко и жадно.
Иллиан ждал своего агента, стоя спиной к окну. Там не было ничего такого, что могло привлечь его внимание. Кольцо пожаров продолжало сжиматься, жирный, удушливый дым поднимался всё выше, пятная лики святых, вырезанные на башне губернатора. Всё это он видел каждую ночь, днём ситуация казалась не такой плачевной.
– Милорд. – Матиаш робко постучался и вошёл. Он уже успел доложить Сефаре, иначе она не пустила бы его к Фар'рэну.
– Заходи, докладывай, – коротко бросил Иллиан, ему не терпелось услышать то, что скажет ему юный аколит. Сейчас от его слов зависело очень многое.
– Ваш ответ забрали у меня из кармана ещё утром. Я успел заметить, это был какой-то подросток-оборванец. Сейчас таких много – беспризорники, которые выживают, как умеют. Я уверен, что он не просто хотел меня обчистить. Мльчик шёл именно за мной, хотя там были и гораздо более перспективные жертвы. В рамках задания я выглядел лишь немногим лучше его. – Матиаш с гордостью расправил плечи, с которых свисала потрёпанная рубаха и потёртый жилет, явно с чужого плеча. Как и приказал Иллиан, аколиты вели расследование в разных слоях общества. От их выбора поля деятельности зависело то, как они одевались и каким средствами располагали. – Я решил подождать и продолжить выполнение общего задания.
Иллиан кивнул, юноша действовал согласно полученной инструкции. В конце концов, Алонсо надо было подготовить ответ, поэтому Матиаш должен был ошиваться на рынке и собирать информацию до самого вечера.
– Когда я уже собирался уходить, почувствовал, как в мой карман что-то положили. Я успел заметить убегающую девочку в грязном платье. Совсем малышку. – Матиаш смущённо улыбнулся.
Иллиан поморщился, ему не понравилось подобное проявление сентиментальности. Эти дети выполняли приказы предателя, работающего на кабал ведьм и сражающегося бок о бок с мутантами. В лучшем случае, они были безвольными марионетками, в худшем – шпионами и диверсантами. Судя по другим докладам, лидеры Бледной Толпы засылали в тыл войск губернатора своих убийц. Те не рвались в шпили, им достаточно было убивать опытных солдат СПО, оставляя перепуганных новобранцев без наставников и командиров.
– Я осмелился проверить, что мне подсунули, только здесь. – Матиаш достал из кармана и протянул Иллиану видавший лучшие годы планшет. Тот казался очень старым, его машинный дух, должно быть, работал из последних сил.
– В нём могла быть бомба, – холодно сказал Иллиан, принимая планшет. Сефара не пустила бы парня к нему, не скормив послание Алонсо своему ауспексу, способному распознать любую взрывчатку и найти скрытые следящие устройства.
Матиаш смутился и отошёл на два шага назад. Иллиан посмотрел на юного аколита долгим внимательным взглядом. Маверик был талантлив, но ещё не достаточно циничен для прислужника инквизитора. Ему ещё многое предстояло пережить. Или не пережить – тут как повезёт. Сейчас все аколиты работали с большим риском, да и сам Иллиан мог в любой момент оказаться отрезанным от путей к спасению.
– Можешь идти отдыхать, утром зайдёшь ко мне. – Иллиан отпустил юношу и нетерпеливо включил планшет.
Тот с натугой замерцал, машинному духу не нравилось, что с ним обращались так небрежно. Инквизитор легонько постучал краем планшета о стол, изображение прояснилось. Как и в прошлый раз, на нём была запись, зашифрованная стандартным кодом Инквизиции.
Джедедия зашёл в кабинет своего начальника, когда тот заканчивал дешифровку. Дознаватель попросил Сефару сказать ему, когда Матиаш вернётся и отправится на доклад к Иллиану, затем выждал некоторое время и только потом вошёл. Он внимательно изучил то, что показал ему Верений. Запись и собранные материалы стали для Джеда настоящим откровением. Он понял, что очень многое в своей жизни и работе ему предстоит переосмыслить. Но, конечно же, не здесь, а позже, в безопасности пустотного корабля где-нибудь очень далеко отсюда.
– Ты как раз вовремя. – Иллиан даже не поднял головы, он хорошо знал звук шагов своего дознавателя. Ему не надо было спрашивать, изучил ли Джед данные с предыдущего планшета. Он не мог этого не сделать.
Джедедия молча подошёл и встал за спиной наставника. От его цепкого взгляда не укрылась ни усталость на лице инквизитора, ни целая батарея термосов из-под рекафа, ни пустая чашка с приставшими к стенкам знакомыми лепестками. Старая болезнь опять догнала Фар'рэна, а он так надеялся, что она отступила. Уже больше года не было новых приступов.
Иллиан налил себе рекаф и включил запись на воспроизведение. Джедедия нависал над его плечом, внимательно всматриваясь в рябящий экран планшета. В его частом дыхании сквозило недовольство и опасение. Иллиан успел полностью изучить своего приемника и ученика, до самой мельчайшей детали и каждого медицинского параметра. Это было необходимо для работы, так он себя убеждал, на деле же просто не мог понять своего любопытства. Скорее всего, сработала давняя привычка выяснять всё, что только можно, о том, что интересно. Именно она когда-то привела его на службу в Инквизицию.
« – Ты всё-таки принял моё предложение, инквизитор. Я знаю, ты из моего Ордоса. У кого ещё могло быть такое подробное досье на меня? – Алонсо выглядел даже хуже, чем на первой записи. На левой щеке виднелась длинная царапина, он давно не брился и, скорее всего, не мылся. Инквизитор-ренегат выглядел как ульевой отброс, только в глазах, воспалённых и лихорадочно блестящих, ещё теплилась прежняя несгибаемая воля. – Сухое молоко? Здесь за такое могут убить и сожрать, и хорошо ещё, если в таком порядке. Настоящий деликатес».
Иллиан самодовольно улыбнулся. Пристрастие Гарэда к этому напитку упоминалось один раз и вскользь. Пищевые предпочтения инквизиторов мало кому были интересны, хотя, по мнению старика Брента, могли многое о них сказать. Сам Иллиан этой темой никогда не увлекался, но привык отмечать как значимую деталь. То, что он передал через Матиаша брикет сухого молока, означало, что он согласен сотрудничать. Это было небольшой платой и, как они оба понимали – последней милостью для смертника.
«Мне пока нечего добавить, прошло не так много времени. Но я должен был ответить. И ещё, это важно. Постарайся понять, кем бы ты ни был. – Подбородок Алонсо дёрнулся, голос дрогнул. Он словно боролся с собой или же был сильно напуган. Иллиан лишь поморщился от подобного неуместного проявления слабости. Алонсо был инквизитором, пусть и падшим, значит, на подобное поведение не имел права. – Меня позвали присутствовать на мессе Слепца. Мне удалось добиться их доверия. Я увижу его этой ночью. Постараюсь собрать как можно больше информации. Надеюсь, я смогу её передать».
Иллиан выразительно посмотрел на Джедедию. Для этого ему и нужны были эти несколько дней. Выждать, получить бесценную информацию, передать её дальше. Город был обречён, можно было позволить ему прожить немного дольше. Бледная Толпа ещё явит себя – и не раз, но они больше не могут позволить себе терять миры. Их и так потеряно было слишком много – разрушено, уничтожено, изувечено. Омега-Три когда-то была важна для Империума: на ней производили вооружение и станки, добывали прометий, она кормила пищевыми концентратами всю систему. Сейчас же от неё остался лишь выгоревший остов, пустой скелет, наполненный дымом и страхом. Джед кивнул, он выиграет у Аранки столько времени, сколько потребуется.
«Я не уверен, что останусь достаточно лояльным для этого. И достаточно здравомыслящим. Про него говорят, что он псайкер немыслимой мощи и способен призывать демонов, подчинять их себе. Такая наивность! Но они в это верят. Он сам в это верит. Твари варпа не подчиняются никому, кроме… не хочу их упоминать. – Алонсо зябко поёжился и нервно оглянулся. Его руки тряслись всё отчётливее. – Да, знаю, жалкое зрелище. Я окончательно сломлен. Знаю. Ты презираешь меня. Я и сам себя презираю. Но хочу успеть сделать хоть что-то. Я пойду туда сегодня. И смогу передать тебе завтра ещё один планшет. Пошли того мальчика ещё раз. Утром. Только на другой базар. Этот ночью будет уничтожен. Все, кто там есть, станут жертвами. Так надо. Да, необходимо. Именно этой ночью. Пусть будет у лавок антикваров на семнадцатом уровне».
На этом запись оборвалась, по экрану планшета пошла рябь. Иллиан задумчиво смотрел на помехи, словно силился найти в белом шуме какой-то скрытый смысл. Именно этого он ждал, на это надеялся. Алонсо всё-таки решился и тем самым списал себе многие грехи перед Божественным Императором. Что ж, да будет Он к нему милосерден.
– Если он не лжёт, мы получим бесценные сведения, – восторженно сказал Джед, глядя на своего наставника. Его глаза блестели предвкушением откровения.
– Если он не лжёт, – эхом отозвался Иллиан, невидящим взглядом уставившись на планшет.
Алонсо был безумен, его былой воли едва хватало на эти короткие сообщения. Достанет ли у него сил закончить начатое? Он сказал, что этой ночью будет уничтожен рынок на двадцатом уровне. Город почти сдался, он истекает кровью и больше не может сопротивляться. Успеет ли он?
Иллиан вспомнил доклады своих аколитов. Они выполнили его приказ, выяснили, о чём думают люди. Горожане-ульевики были безумны, все до одного. Старики, дети, мужчины, женщины, аристократы, простолюдины, инженеры, чернорабочие, пекари и ювелиры. Они обезумели от страха, пропитались им, как пропитывается водой брошенный в воду лист бумаги. Даже если достать его оттуда, он тут же расползётся мерзкой кашицей. Бледная Толпа осквернила город, для его жителей нет спасения. Иллиан Фар'рэн ещё раз убедился в правильности своей самой первой оценки, сделанной месяц назад, когда он только прибыл сюда.
– Что думаешь, Джедедия? – Иллиан долил остатки рекафа в чашку и поставил термос на пол рядом с остальными. Этот напиток, приготовленный Сетой, он готов был пить в любых количествах.
– Думаю, что доверять этому человеку опасно. Конечно, он бывший инквизитор, но провёл слишком много времени среди колдунов и безумцев. – Джед внутри напрягся, ожидая очередного разноса от своего наставника. Он чувствовал, что упускает что-то важное. – Времени осталось мало, это и так понятно.
– Ещё, Джед, ещё! Ты упустил самое главное! – Иллиан сделал большой глоток рекафа. Он надеялся, что дознаватель подтвердит его выводы, но тот непонимающе смотрел на него, открывая и закрывая рот как выброшенная на берег рыба. – И запомни, бывших инквизиторов не существует. Пока он жив, пока жива его душа, он не оставит избранный им путь. Даже если падёт окончательно.
– Мы имеем дело с одним из Скрытых Хозяев, прозвище которого не упоминалось ни в одном докладе, начиная с Транча. – Сделал ещё одну попытку Джедедия. – Возможно, он получил это прозвище, потеряв зрение после операции Беллерофонт или в результате внутренней борьбы кабалов. Либо же отдал за какие-то привилегии Губительных Сил. – Джедедия сотворил символ аквилы, словно проклиная этим жестом тех, кого только что упомянул. – Если это так, инквизитор Гарэд сможет узнать его. Описания всех выявленных Скрытых Хозяев есть в отчётах по операции зачистки.
Иллиан одобрительно кивнул. Это был не тот вывод, которого он ждал, но юноша рассуждал здраво и старался выжать как можно больше из короткого сообщения Алонсо. Подобное следовало поощрить.
– Если же это кто-то новый, например, ученик одного из Скрытых Хозяев, мы сможем получить его описание. Конечно, велика вероятность, что оно потребуется только для архива. – Неуверенно добавил Джедедия. Флот уже подходил к планете, он собирался взять её в кольцо осады. Даже самый маленький кораблик не мог проскользнуть через системы корабельных ауспексов и авгуров. – Определённо, Слепец весьма опасен. Нам следует быть настороже.
– Верно. Но ты упустил главное. Алонсо упомянул две детали, которые, если связать их вместе, дают весьма безрадостную картину. – Иллиан замолчал, давая Джеду возможность догадаться самому. – Первая деталь – Слепец призывает демонов, когда захочет. Он сильный колдун, как ты и говорил. И он не брезгует ничьей помощью. Вторая деталь – этой ночью будет вырезан рынок и, скорее всего, ближайшие к нему бараки для беженцев, на двадцатом уровне. Алонсо упомянул об этом не потому, что сожалеет или хочет предупредить, спасти кого-то. Он не хотел потерять контакт. Если бы Матиаш погиб, ему пришлось бы вычислять другого моего агента.
– Вы хотите сказать, что готовится большое жертвоприношение? – Джедедия почувствовал, как внутри у него всё холодеет.
– Бледная Толпа безумна и неконтролируема в своей ярости. А уничтожение рынка – запланированная резня в определённой точке и в определённое время. Кроме того, Алонсо назвал их жертвами. Это абсолютно точно жертвоприношение. – Иллиан невесело улыбнулся. Вывод был верен, но это не принесло ему радости. – Алонсо пригласили посмотреть, как Слепец будет призывать демонов. Нам остаётся только надеяться, что из него не сделают демонхоста.
– Если этой ночью будет призвано несколько демонов, Бледная Толпа может пойти на прорыв и добраться до шпилей уже к утру! – Джед смотрел на своего наставника с ужасом и восхищением. Всего две оговорки – этого оказалось достаточно, чтобы просчитать планы врага. А ещё его поражало то, насколько Фар'рэн был спокоен. Вполне возможно, уже сейчас дикие твари варпа рвутся сюда, чтобы растерзать их, а инквизитор невозмутимо пьёт рекаф.
– Тогда нам стоит начать сборы. Скорее всего, нам потребуется срочная эвакуация, – спокойно ответил Иллиан, отставляя чашку и поднимаясь из кресла. – Займись штурмовиками и Термием. Я зайду к Анджесу и Верению.
Джедедия кивнул и вышел из кабинета своего наставника. Он спустился на несколько этажей к комнатам, занимаемым штурмовиками. Дознаватель, к своему удивлению, не чувствовал страха, только лихорадочное возбуждение, которое всегда появлялось перед финальной атакой на врага. Большая часть штурмовиков, как обычно, сидела в общей комнате, выбранной в качестве кают-компании. Сефара тоже была там, наблюдала за поведением своих подчинённых.
– Лорд дознаватель, какими судьбами? – поприветствовал его Марш, штурмовик-ветеран. Он всегда относился к Джеду покровительственно.
– Лорд инквизитор велел собираться. Эвакуацию могут объявить в любой момент. – Джедедия задумался, стоит ли говорить штурмовикам о готовящемся ритуале призыва. В конце концов, они многое видели и уже доказали свою устойчивость к колдовству и искушениям. – Этой ночью произойдёт большое жертвоприношение горожан. Возможен призыв демонов.
– Ты подозрительно спокоен для человека, который принёс весть о том, что мы все скоро окажемся по уши в тварях варпа, – насмешливо сказала Оксана, женщин-штурмовик. Она часто вела себя вызывающе, но была отличным бойцом и умело управлялась с самым разным оружием – от широкого ножа до тяжёлого огнемёта.
– Наша задача на Омеге-Три – наблюдать и собирать информацию. Если повезёт, нам даже не придётся сражаться. Иллиан Фар'рэн – великий человек, он не может умереть здесь. Значит, и нам бояться нечего, – убеждённо сказал Джедедия, глядя Оксане в глаза.
– Ты ещё молод, парень, – усмехнулся Марш, – и не знаешь одной просто истины. Великие люди именно так всегда и умирают – нелепо, глупо, не вовремя и за пару минут до прибытия подкрепления. Именно так, а не на поле боя и в сиянии славы. Не слушай ты всю эту чушь. Многие сильные бойцы умерли от рикошета или отравления просроченными консервами. Кого-то зарезали грабители, кого-то задушила подушкой любовница. А кто-то поймал случайную пулю, и его просто не успели донести до госпиталя. Всякое возможно. У жизни, парень, дурное чувство юмора.
– Хватит болтать. – Сефара поднялась со своего места и окинула подчинённых суровым взглядом. Джед раздражённо подумал, что она позволила Маршу высказаться потому, что сама считала так же. Иначе бы не таскалась за Иллианом как привязанная, стоило ему высунуть нос из кабинета. – Вам был дан приказ, извольте выполнять.
Джедедия благодарно кивнул Сефаре и вышел из кают-компании. Он всегда неплохо ладил со штурмовиками, хотя и чувствовал, что они относились к нему без должного уважения. Джед понимал, что ему пока что не достаёт опыта и жёсткость наставника. Но всё это должно было прийти со временем, как и почтительность подчинённых. Поэтому он не беспокоился. Сейчас важнее было убедить технопровидца в необходимости свернуть ремонтную базу и погрузить всё оборудование в челнок. Джед не сомневался, что хозяйство Термия за прошедший месяц непомерно разрослось. Всё лишнее следовало отправить на «Последовательность» как можно скорее. Корабль уже должен был быть на орбите, он шёл впереди флота как раз для того, чтобы забрать инквизитора со свитой с планеты.
Термий нашёлся на стартовой площадке рядом с челноком, на котором прилетел Джед. Дознаватель вполне неплохо управлялся с летательной техникой и потому решил обойтись без пилота. Не трудно было предположить, что эвакуироваться придётся в спешке, и каждое посадочное место будет на счету. Технопровидец проводил плановую диагностику систем челнока и окуривал двигатели благовониями. Он беспрестанно бормотал на машинном коде молитвы Омниссии. Джед с трудом мог воспроизвести лишь пару коротких литаний, которые ему в своё время доверил предыдущий технопровидец Иллиана.
Джедедия дождался перерыва в монотонном повторении пауз и щелчков и сделал несколько шагов к челнокам. Термий, готовый уже продолжить своё священное бормотание, остановился и повернулся к нему. Он выглядел куда человечнее древнего логиса, у технопровидца ещё сохранилось своё лицо, туловище и часть рук. Правда, кожа была мертвенно-серого цвета, а глаза заменяла пара выпуклых окуляров, с жужжанием менявших конфигурацию и положение по воле хозяина.
– Милорд Финнвард. – Вежливо поклонился технопровидец. Его позвоночник представлял собой пучок кабелей, спрятанных в металлическую трубку с отверстиями. Спина Термия почти не гнулась, и он не мог просто кивнуть. Если ему требовалась подвижность для ремонта, он разделял позвоночную трубку на сегменты, предварительно вынув из отверстий кабеля с разъёмами. В таком состоянии технопровидец мог изгибаться под любым углом и в любом направлении, но сам он не любил это разделение. Оно делало его неустойчивым и уязвимым, не способным сражаться или бежать.
– Термий, прости, что отвлекаю. – Джед попытался улыбнуться, но технопровидец смотрел на него так безразлично, что дознаватель решил не утруждать себя. Механикус никогда не ценили внешние проявления, их интересовала только суть. – Милорд Фар'рэн велел собираться и готовиться к эвакуации. Приказ может поступить в любой момент. Если есть что-то громоздкое и не нужное в данный момент, лучше отправь на «Последовательность» на моём челноке. И побыстрее, он тоже потребуется для эвакуации.
– Я буду готов. И машинные духи челноков – тоже. Твой очень устал. Я постараюсь помочь ему восстановиться как можно быстрее. – Сложил суставчатые, оканчивающиеся разъёмами, манипуляторами и различными инструментами пальцы в знаке Омниссии Термий. – И подготовлю всё к эвакуации. Нужно будет поговорить с духами, сказать им, что их вместилища перенесут в безопасное место.
– Надеюсь, всё пройдёт хорошо. – Джед удовлетворённо кивнул. Набожный и старательный технопровидец ему нравился. Термий, несмотря на свою верность Машинному Богу, был больше практиком и не страдал излишним мистицизмом.
– Не сомневайтесь, – безразлично ответил Термий. Его голос всегда напоминал Джедедии голос ожившего мертвеца.
Джед ушёл с площадки довольным. Всё оказалось проще, чем он боялся. Никто даже не подумал воспротивиться или потребовать больше времени. Возможно, дело было в том, что все понимали – если они промедлят, то погибнут. И смерть их не будет лёгкой и быстрой.
Иллиан зашёл в пыточную, отстранённо подумав, что хозяева шпиля пришли бы в ужас, увидев, во что его мучитель превратил некогда чистую и уютную комнату. Здесь всё – стены, пол, потолок, даже сам воздух – было пропитано болью, страхом и отчаяньем. В тусклом приглушённом свете люминофоров разложенные по столам инструменты отливали багрово-алым. Запах крови, пота и нечистот уже не выветривался, как бы ни старались системы вентиляции. Запрограммированная система жизнеобеспечения шпиля то и дело распыляла в воздухе ароматические жидкости, силясь заглушить неприятный запах, но делала только хуже. Нежное благоухание цветов не сочеталось с вонью скотобойни и своей неуместностью лишь усиливало ужас проходящих здесь допросов.
Анджес Иканари, мучитель Фар'рена, был на месте. Он протирал и убирал в специальные чехлы свои инструменты. Пленных не было, последний скончался около часа назад. Анджес ещё даже не успел отправить его тело в мусоросжигатель.
Изекия как всегда сидел рядом с другом и что-то бормотал себе под нос. На этой планете псайкер чувствовал себя с каждым днём всё хуже. По мере того, как город охватывал безумие, истончалось полотно реальности. Теперь же, перед самым ритуалом, а, возможно и во время него, Изекия ощущал сильные колебания и попытки варпа выплеснуться в материум.
– Анджес, Изекия, скоро снимаемся, – коротко сказал Иллиан. Эти двое были с ним достаточно долго, лишние слова им были не нужны. – Собирайтесь. Больше допросов не будет.
– Материум дрожит. Страшная сила раздирает его. Он видит. Он знает. Он мог бы найти, но не ищет. Ей лучше держаться от него подальше. Осквернённая. Да, она рядом с ним. – Изекия сложился пополам, словно его тошнило. Псайкер раскачивался из стороны в сторону, хрипя непонятные то ли пророчества, то ли предостережения. – Уходить. У них есть путь. Он видит его.
– Кто видит? – спросил Иллиан, наклонившись к псайкеру. Изекия был плох. Он балансировал на самой грани безумия и неизбежной смерти. В команде Иллиана не было ни одного человека, не готового всадить пулю в лоб псайкеру, если тот выйдет из-под контроля.
– Он, горящий, он, незрячий, он – первый святой, первый осквернённый. Его не убить, – простонал Изекия. Из уголка его рта потекла тонкая струйка крови. Тонкие чёрные трубочки, тянущиеся из его затылка, подрагивали. Они впрыскивали одну микродозу транквилизатора за другой, но этого было недостаточно.
Иллиан положил руку на плечо псайкера, он чувствовал, что под кожей Изекии бурлит его проклятый дар. Ещё немного. Ещё один шаг, и он будет потерян.
– Давно он так? – Иллиан поднял голову и посмотрел на Анджеса. Тот ответил ему мрачным решительным взглядом.
– Около получаса. Я собирался докладывать, – оправдываясь, сказал мучитель. Его с псайкером связывала давняя странная дружба, в которую он никому не позволял лезть, даже Иллиану.
– Ты должен был доложить незамедлительно! На двадцатом уровне началась резня и, скорее всего, призыв демонов где-то в подулье или шахтах. Ему надо было сразу же вколоть транквилизаторы! – Иллиан злился больше, чем сам того хотел. Он мог потерять талантливого мистика, заменить которого сейчас было некем.
– Все эти спецсредства для псайкеров… ему от них плохо, – жалобно проговорил Анджес. Совершенно безжалостный к врагам Империума, он испытывал сострадание лишь к своему другу.
– А от болта в голове ему плохо не будет? – прорычал Иллиан, резко встряхивая бормочущего псайкера. – Мне нужна запись всего, что он говорит!
Иллиан сорвал с пояса Изекии аптечку, которую тот всегда носил с собой, и достал три инъектора. Надо было срочно успокоить мистика, подавить его дар. Аугментические стабилизаторы, которые обычно вживляли в мозг недостаточно стабильным псайкерам, впрыскивали эти препараты автоматически, но часто делали это не вовремя. К тому же, подобная аугментация разрушала личность и когнитивные способности носителя. В своё время Иллиан от неё отказался, прекрасно понимая, какой риск берёт на себя. Те тонкие трубки, что были у Изекии, программировал лично Верений, дозы, что они впрыскивали, были очень малы, а препараты – щадящи. Они подходили для регулировки, а не для предотвращения срыва.
Но сегодня Иллиану повезло. После третьего укола речь Изекии замедлилась, стала более осмысленной, а потом он вообще замолчал, бессмысленно глядя в потолок. Но его глаза, по крайней мере, остались глазами человека. После такой встряски псайкер ещё долго проболеет, толку от него практически не будет. Если он сможет оправиться, в дальнейшем будет осторожнее.
– Позаботься о нём. И готовься к эвакуации. Изекию отправишь на «Последовательность» с первым же челноком, – тихо велел Иллиан, поднимаясь на ноги и осторожно опуская голову псайкера, которую держал во время припадка, на пол. – Как только он придёт в себя достаточно, чтобы выдержать перелёт.
В дверях он столкнулся с Верением. Тот как раз зашёл за записями последнего допроса. Иллиан едва не врезался в логиса, когда шлюзовая дверь скользнула в сторону. Под балахоном техножреца беспрестанно шевелились манипуляторы и провода, их движение было хорошо различимо в прорехах ветхой ткани. Иллиан почувствовал, что его тошнит, и торопливо отвёл взгляд.
– Моё уважение, логис, – инквизитору потребовалось всего несколько секунд, чтобы взять себя в руки. Всё-таки, едва контролирующий свои силы псайкер – тяжёлое испытание для всех, кто находится рядом. Даже если у них самих нет этого проклятого дара.
– Сегодня нет допросов. Твоё присутствие здесь нелогично, – настороженно прошипел техножрец, наклонившись и приблизив своё лицо-маску к Иллиану. Инквизитор посмотрел на логиса с подозрением.
– Верений, собирайся. Эвакуироваться будем в ближайшее время и в спешке. Если не хочешь оставить тут часть когитаторов и сервиторов, пакуй и отправляй их на орбиту. – Иллиан говорил жёстко и холодно. Только так можно было добиться от Верения подчинения в подобной ситуации. Тот ужасно не любил спешку. – Термий, скорее всего, отошлёт челнок на орбиту в ближайшее время. Отправь хотя бы часть своего оборудования вместе с ним. На несколько рейсов может не хватить времени. Поспеши.
– С Термием, этим… – Верений разразился тирадой на машинном коде, перемежаемой всплесками белого шума.
– С Термием. И побыстрее. – Иллиан терпел вражду двух техножрецов, пока она не мешала работе. Но сейчас от их быстрых совместных действий зависели жизни его и его людей. – Если потребуется, я предпочту оставить оборудование и забрать людей.
– Любопытная реакция. – Верений развернул два механодендрита над головой Иллиана, словно собираясь атаковать. – Зафиксировано. Сохранено.
– Тебе так нравятся человеческие эмоции. Знаешь, ты ведь тоже был человеком. – Анджес стоял посреди комнаты, держа на руках Изекию. Псайкер пребывал в глубоком обмороке и очнуться должен был ещё нескоро. – Это выглядит противоестественно. И пугает.
– Утверждение зафиксировано, – насмешливо и надменно ответил Верений. Иллиану показалось, что древний логис сымитировал надменность и насмешливость, потому что счёл их уместными.
– Да ну тебя, – поморщился Анджес. У него с Верением были вполне неплохие отношения. Логис часто приходил к нему во время допросов. Вид жуткого техножреца быстрее развязывал языки, а Верений получал ещё одну порцию эмоций для анализа.
– Иллиан Фар'рэн, ты снова пришёл сам. Почему не позвал всех к себе? – Верений согнул спину под неестественным для человека углом, чтобы его лицо-череп оказался на одном уровне с головой инквизитора.
Иллиан на миг замер, сообразив, что, действительно, было бы быстрее собрать всех в кабинете, а не гонять Джеда и не бегать самому. Он, конечно, мог объяснить это тем, что хотел лично донести информацию до каждого, проверить, что его поняли. Вот только оправдываться перед Верением Иллиан не собирался. Слова Алонсо вывели его из равновесия. Вот что было правдой. И то, что скрывалось за этими словами.
Ночь прошла беспокойно. Верений с Термием, беспрестанно ругаясь, отправили на орбиту челнок несколько раз подряд. Пилотировал всегда технопровидец, он не пускал логиса за штурвал из принципа. Штурмовики спали урывками, сидя и в полной экипировке. Иллиан отозвал из города всех агентов. Сефара постоянно курсировала между кают-компанией и апартаментами инквизитора, пытаясь быть и командиром боевого подразделения, и телохранителем одновременно. Джедедия спешно изучал всё, что удалось выяснить Фар'рэну и время от времени связывался то с «Последовательностью», то с флагманом Аранки.
Рынок на двадцатом уровне и все окрестные кварталы были жестоко вырезаны, но никаких демонов нигде не объявилось. Изекия пришёл в себя ближе к утру с жуткой головной болью, он утверждал, что слышал, как рвётся ткань реальности. Ни с чем не сравнимый треск, предвещающий безумие.
Тусклые солнечные лучи с трудом пробились через жирный чёрный дым пожарищ, высветив груды битого щебня и проложив глубокие тени по измождённым лицам людей. Ещё до рассвета Иллиан отправил Матиаша и ещё нескольких своих агентов на указанный Алонсо уровень с приказом вернуться, как только они получат сообщение. Он был уверен, что ждать придётся недолго. Бывает информация, которой просто необходимо поделиться, пока она не выжгла тебе мозги.
Мучительно долгие минуты складывались в часы. Иллиан мерил кабинет шагами и пребывал в столь дурном настроении, что беспокоить его не решался даже Джедедия. Термий доложил дознавателю, что в шпиле губернатора заметна непонятная активность. Прежде там наблюдалось лишь оцепенелое бездействие. Ни приказов, ни распоряжений – Сехар Таш'Валл предавался грёзам, пока его город пылал. Теперь же он словно к чему-то готовился. Технопровидец отправил на «Последовательность» самое громоздкое оборудование и почти все запчасти, оставив только ауспексы дальнего радиуса действия. Иллиан поручил ему следить за планетарным губернатором, когда они только начали обустраивать здесь свой штаб месяц назад.
Матиаш вернулся ближе к обеду и сразу же направился в кабинет Иллиана. Джедедия и Сефара последовали за ним. Вид у юного аколита был взволнованным, на щеке виднелась свежая ссадина, а одежда была порвана и перепачкана грязью и кровью. Судя по всему – чужой. Сейчас нападения и драки не были редкостью. Чаще всего люди дрались из-за еды, поставки которой давно прекратились, а заводы по производству пищевых брикетов уже больше двух недель как были захвачены, разграблены и взорваны восставшими. В улье свирепствовал голод, аколиты каждый раз сильно рисковали, спускаясь на всё ещё свободные от Бледной Толпы уровни.
– Милорд, я получил ответ! – радостно возвестил Матиаш, едва переступив порог кабинета инквизитора.
Иллиан повернулся к аколиту и кивнул. Ещё с ночи его мучили постоянные приступы кашля, отчего его и без того не самое радужное настроение скатилось к желанию убивать особенно цинично и изощрённо, что с ним случалось крайне редко. Принесённый Мавериком планшет означал, что скоро он покинет это Троном забытое место вместе с его пропахшим горящими трупами воздухом и ощущаемом на физическом уровне отчаяньем.
– Отлично, иди отдыхай. И подлечись. – Иллиан поднял голову и посмотрел на стоящих перед ним людей. – Сефара, отзови агентов с улиц, кто там ещё остался. Мне нужен отчёт Термия.
Сефара поклонилась и вышла, даже не взглянув на оставшегося в кабинете Джеда. Матиаша она забрала с собой. Ему срочно требовался душ, аптечка, обед и столько часов сна, сколько у них вообще осталось. Сефара была уверена, что доклад технопровидца Фар'рэну не понравится.
– Сета, принеси рекафа и побольше. Срочно. – Иллиан даже не удивился тому, что в его кабинете откуда-то взялся мальчик-слуга. Тот появлялся именно тогда, когда ему требовалось увеличить концентрацию рекафа в организме. Сета словно чувствовал эту потребность. – Джед, готовься слушать, смотреть, запоминать и анализировать. Надеюсь, Алонсо Гарэд оправдает мои ожидания.
Сета успел принести три подноса с термосами и закусками прежде, чем Иллиану удалось расшифровать сообщение на старом, едва работающем планшете. Джеду пришлось вспомнить все молитвы, успокаивающие машинный дух, какие он знал. Инквизитор мрачно взирал на батарею термосов и политые фруктовым сиропом пирожные. Как и всегда после приступов, аппетита у него не было.
– Можно начинать, – сказал Джед, отсоединяя планшет от когитатора.
« – Я всё-таки это записываю. У меня получилось. Знай же, инквизитор, кем бы ты ни был, это моя последняя миссия. – Алонсо выглядел просто кошмарно. В его глазах плескалось фанатичное безумие. Веки покраснели и набрякли, под ними залегли чернильные тени. Он выглядел измождённым и полностью свихнувшимся. Сложно было представить, что человек мог так измениться всего за одну ночь. – Я полностью отверг себя прошлого и всё, чему был предан. Раньше я верил Слепцу, теперь же уверовал. Так получилось. Ничего не изменишь. Но я всё ещё инквизитор – то, что от него осталось. Поэтому я сделал эту запись. Я всё расскажу тебе».
Иллиан смотрел молча и не шевелясь. Последняя исповедь того, кто когда-то был неплохим инквизитором его Ордоса. Того, кто знал врага в лицо и не мог ошибиться, не позволил бы себя обмануть. И он пал, а не был совращён насильно, как это тоже порой бывает. Джед за его спиной судорожно вздохнул и поставил чашку с рекафом на стол.
« – Мне удалось подняться в иерархии. Я делал всё для этого – лгал, убивал, притворялся. Иногда было просто – мутанты удивительно наивны. Иногда – сложно, Скрытые Хозяева невероятно хитры и изворотливы. И всё ради одной цели – узнать, кто за этим стоит. Увидеть Слепца. Если бы я только знал, что этот путь ведёт к неизбежному падению и проклятью для моей души! Если бы я мог хотя бы предположить, в какие глубины безумия мне придётся спуститься! Решился бы я? Не знаю. – Алонсо опустил голову, спутанные, грязные волосы упали на его лицо. Иллиан вспомнил, каким Гарэд был на фотографиях в личном деле – щеголеватым, гордым, сильным. – Меня пригласили. Я стал одним из избранных. Двадцатый уровень отдали мутантам, приказ был лишь один – кровавая резня. Там жили торговцы, стоял рынок. Много людей, семей, прочная линия обороны. Но вас предали. Один ополченец предал. Решил купить себе жизнь, впустив мутантов. Что ж, там он не умер. Позже, в круге призыва. Он страшно кричал».
Лицо Алонсо исказила жестокая гримаса. Безумие в нём смешивалось с остатками верности. Он защищал мутантов, верил Слепцу, но ненавидел того, кто предал оборонявшихся. Иллиан не мог решить, было ли это последним всполохом его лояльности или же честью, считавшей предательство позором. Ведь Гарэд и сам был предателем, и прекрасно это понимал. Алонсо не оправдывал ни себя, ни того гвардейца. Возможно, собственной заслуженной смерти он тоже будет рад.
« – Я отвлёкся. Постоянно отвлекаюсь, это никак не похоже на доклад. Скоро рассвет, этот день будет особенным. Для меня он – первый. Но ночь. Да, эта ночь. Меня встретили на одном из нижних уровней шахт. Он там, в самом низу. Там темно, всегда было темно. Мутанты работали там в темноте и холоде. Но теперь на стенах были светильники. Дымные, заправленные жиром».
Иллиану не надо было оборачиваться, он спиной почувствовал, как содрогнулся и отшатнулся Джедедия. Он догадался, и его это привело в ужас. Фар'рэн в очередной раз подумал, что его ученик всё ещё слишком молод и неопытен для самостоятельной работы. Ужасать должно было не то, откуда был взят жир, а то, как мало это заботило Алонсо. Иллиан спокойно сделал глоток рекафа. Это всё были мелочи, обычные в подобных местах.
« – Так глубоко я раньше не спускался. Там была комната, большая, круглая, освещённая свечами. Их было много, они стояли на всех выступах и просто на полу. – Алонсо вцепился в край стола, подался вперёд. Его глаза горели фанатичным огнём, а голос всё время срывался. Инквизитора-ренегата переполняли ужас и восторг того, что он пережил этой ночью. Того, что полностью его сломало. – И он сидел там. В самом центре, на постаменте. Там стояло большое кресло. Кажется, оно было покрыто тканью. Плохо помню. Слепец выглядит как обычный подросток, ребёнок с повязкой на глазах. Он постоянно отворачивался от свечей, их свет ранил его незрячие глаза. – Алонсо замотал головой, пытаясь справиться с религиозным трепетом. Он заставлял себя излагать только факты, и с каждым словом это давалось ему всё труднее. – За его спиной я увидел женщину. Только фигура в тёмном балахоне, лица не видно, за спиной что-то топорщится. Она стояла в тени, не разобрать. Но я видел её руки, кисти рук. Такие красивые и изящные, но сильные, покрытые шрамами. Такие бывают у Сестёр Битвы. Не знаю, кем она была. За всё время она не произнесла ни слова, даже не пошевелилась. Эта женщина казалась пустой, брошенной оболочкой, красивой куклой. Не знаю, почему».
Иллиан остановил запись и повернулся к Джеду. Тот выглядел озадаченным. Падшая Адептус Сороритас? Пусть и редко, но такое случалось, эту информацию скрывали от простых смертных. Но в любом случае, её поведение казалось странным. Может быть, просто воительница? Алонсо мог ошибиться. Нет, он инквизитор, его чутьё не притупилось, не смотря ни на что.
– Думаю, эту загадку мы разгадать пока не в силах. – Разрушил их безмолвный диалог Иллиан. – Возможно, Ладислав что-то знает.
– Или мы узнаем сами лет через пятнадцать, – вздохнул Джедедия.
Призраки прошлых расследований вставали на пути каждого инквизитора. Недобитые еретики, родичи добитых, отголоски судилищ, ошибки, кошмары, запах костров – всё это было частью жизни тех, кто посвятил себя очищению Империума от зла во всех его проявлениях.
– Если узнаем, – пессимистично закончил Иллиан. В Галактике существовало множество вещей, о которых лучше было ничего не знать даже инквизиторам. – Сейчас Слепец представляет большую угрозу. С женщиной можно будет разобраться позже. В конце концов, она из его свиты. Удастся поймать Слепца, сможем выяснить, кто она такая.
« – Людей там было достаточно. Все Скрытые Хозяева, кое-кто из лидеров мутантов. Некоторых я видел впервые. Центр комнаты был расчищен, на полу я увидел колдовской круг. Рассмотреть толком не смог. Одно могу сказать точно – он не был посвящён кому-то одному. – Алонсо покачал головой. Он пытался вспомнить очертания проклятого рисунка, но они словно расплывались в его памяти. – Мне сложно даже думать о том круге. В голове всплывают отдельные куски, чёрточки, но они не складываются в единую картину. Там всё было переполнено энергией. Я слышал шёпоты, чувствовал давление, как всегда бывает во время врап-переходов. Ты ведь понимаешь, о чём я? А потом он заговорил. Хрупкий подросток, ничего примечательного. Мы все его раздражали. Слова этого ребёнка были простыми, но в нём была такая сила, которую нельзя описать. Каждое его слово, каждый жест, казалось, меняли картину мира, саму его историю. Этого не передать. И защитит тебя Тот, Чьё имя я больше не смею произносить, от того, чтобы услышать Слепца. Я верил каждому его слову. А потом я уверовал».
На лице Алонсо отобразился стыд, перемешанный с восторгом. Иллиан налил себе полную чашку рекафа. Он пил медленно, безотрывно глядя на застывшее на экране планшета лицо инквизитора-ренегата. То, как Гарэд описывал речь Слепца, ему очень не нравилось. То, как он произнёс «уверовал» – ещё больше. То, что он не посмел произнести имя Божественного Императора, разозлило Иллиана. Если собрать все эти детали вместе и дополнить тем, что происходит сейчас в городе, можно получить совсем уж мерзстную картину.
– Наставник, с чем мы столкнулись? – тихо спросил Джедедия, поражённо глядя на планшет. Он задал верный вопрос. Не «с кем», а «с чем». Слепец не мог быть обычным человеком, даже просто колдуном. Если он вообще был человеком.
– Пока не знаю, – напряжённо ответил Иллиан и запустил запись.
« – Он ждал, мы тоже ждали. А потом с потолка упала первая капля крови. Это был сигнал. Жертвоприношение началось. Двадцатый уровень, там началось жертвоприношение. Понимаешь? Ещё через какое-то время доставили того ополченца. Он думал, его наградят. По заслугам. Ты знаешь, он заслужил. – Алонсо зло ухмылялся, пряча глаза. Его покрытые порезами и грязью пальцы безостановочно шевелились. – Его положили в центр круга и закрепили. Там всё было готово. Только тогда он понял, закричал, стал извиваться. Я не чувствовал ни малейшей жалости к нему. То, что было потом, описать сложно. Я видел раньше, как рвётся полотно реального мира, как в него изливает концентрированное безумие в самых мерзостных его воплощениях. И всё равно, так близко, что чувствуешь все запахи, ощущаешь дрожание готового прорваться материума. А он стоял и говорил просто, небрежно, устало. Слепец призывал демонов без всяких заклинаний. Просто приглашал. Звал. – Алонсо замер на несколько секунд, поднял голову и осмотрел на невидимого собеседника, которому он записывал послание, абсолютно вменяемым взглядом. В его измождённом лице вновь проступили черты талантливого и сильного инквизитора, каким он когда-то был. – Этот ребёнок призвал существ, порождённых разными силами, следующих за разными хозяевами, чьи имена я не желаю упоминать. Я видел их всех без прикрас и мороков. Женщин с сиреневой кожей и клешнями вместо рук. Кроваво-красных, рогатых созданий с высунутыми языками и оскаленными клыками. Отвратительных, истекающих гноем и покрытых язвами великанов. Птицевидных, переливчатых существ. И тех, чей облик сложно описать и впихнуть хоть в какие-то рамки. И все они, слышишь, собрат мой, все они преклонили перед ним колени! Все они стояли рядом на коленях, подвластные ему! Я уверовал, ибо не мог не уверовать. Берегись его, заклинаю тебя!»
Иллиан со стуком поставил чашку на стол, когда он потянулся к термосу с рекафом, пальцы его подрагивали. Демоны разных Тёмных Богов, пришедшие на зов смертного и склонившиеся перед ним? Что же такое Слепец? Кому он служит? Или чьей аватарой является? Упаси Император столкнуться с ним! Алонсо был прав, какая душа такое выдержит? Джедедия машинально протянул руку и взял тарелочку с пирожными. Он не в силах был произнести ни слова, но не мог просто стоять. Пирожные, политые сиропом, отлично подошли для того, чтобы сдержать подступающую панику и пропихнуть её обратно внутрь тела.
« – Он сказал, что этой ночью не отправит их в бой, а следующая станет последней. – Алонсо провёл ладонями по лицу. Он выглядел уставшим и ещё больше постаревшим. Отдав неведомому инквизитору всё то, что хотел бережно хранить в своём сердце и памяти, он почувствовал, что исполнил свой долг. – Слепец будет сдерживать демонов до захода солнца. Уверен, он сможет это сделать. Как только солнце сядет… что ж, надеюсь, тебя здесь уже не будет. Я постараюсь передать ещё одно послание. Пошли кого-нибудь и готовься. Это последний день. Надеюсь, тебя защитит Тот, от Кого я отрёкся. Мой долг исполнен. Собрат мой, знай же, инквизитор Алонсо Гарэд мёртв».
На этом сообщение заканчивалось. Иллиан отключил планшет и потянулся к термосу, тот оказался пустым. Инквизитор замер с поднятой рукой, он был слишком глубоко погружён в свои мысли, чтобы заметить нелепость позы. Алонсо действительно был мёртв, так будет значиться в его личном деле. Фар'рэн пообещал себе, что добьётся этого. Гарэд сделал для Империума достаточно, чтобы заслужить право на славную смерть на службе. Он сражался до самого конца.
– Наставник. – Беспокойство в голосе Джедедии вывело Иллиана из задумчивости, и он опустил руку. В дверь неуверенно постучали. Инквизитор запретил беспокоить его без крайней нужды.
– Войдите, – недовольно отозвался Иллиан, понимая, что не сможет так просто отмахнуться от того, кто осмелился его потревожить.
– Милорд, срочный посланник от планетарного губернатора Таш'Валла. – Сефара тоже была раздражена, она двигалась по-военному чётко и резко. Было видно, что она защищала неприкосновенность покоев инквизитора до последнего. Конечно, посланник не мог приказать ей, но напомнить, какие проблемы могут возникнуть, пожелай того Таш'Валл, вполне. – Губернатор требует немедленной встречи. Он настаивает.
– Что ж, стоило предположить, – ворчливо произнёс Иллиан, вставая. Планшет он протянул Сефаре. – Отдашь логису. Пусть проверит и сделает копию. Даже две. Одну мне, одну Аранке. Планшет никуда не годится. Джед, пойдёшь со мной.
– Слушаюсь, наставник! – Джед выпрямился, расправив плечи. Он готов был защищать Иллиана любой ценой.
– Милорд, я бы хотела… – начала было Сефара, когда сообразила, что её не берут.
– Готовься к отлёту. К моему возвращению оба челнока должны быть загружены и готовы вернуться на «Последовательность». – Иллиан с тревогой посмотрел в окно. Солнце ещё было высоко, но сможет ли Слепец выполнить обещание и удержать призванных демонов до заката? И станет ли? – У нас времени только до заката. Полагаюсь на тебя. Джед, не забудь свой пистолет.
Атмосферный челнок посланника губернатора имел на редкость утончённые формы, и был покрыт всевозможными украшениями, он казался слишком хрупким для полётов на такой большой высоте. Рядом с челноками Инквизиции он выглядел как изящная аристократка среди офицеров военного флота. Сам посланник, тощий под стать хозяину, постоянно нервно вздрагивал и прижимал к носу флакончик с нюхательной солью. В его бледных водянистых глазах сквозила тупая обречённость. Он выполнял приказы своего господина потому, что не мог их не исполнить. Посланник запрещал себе задумываться хоть о чём-то, чтобы не захлебнуться страхом.
Иллиан и Джедедия заняли приготовленные для них места в челноке. Внутри всё было обставлено с тем же утончённым вкусом. Даже воздух, циркулирующий в пассажирском отделении, был пропитан тонкими ароматами пряностей и цветов. Посланник сел напротив инквизитора, несколько раз он открывал рот, но сказать что-либо так и не осмелился.
Челнок мягко поднялся в воздух. Пилот вёл его на удивление аккуратно, совершенно неощутимо. Иллюминаторы плотно закрывали расписные панели с болезненно хрупким орнаментом. Видимо, губернатор Сехар Таш'Валл не был любителем городских пейзажей. Джедедия изо всех сил старался сохранить бесстрастное выражение лица и расслабленную позу, такие же, какие сейчас были у его наставника. Мысли дознавателя были заняты последним сообщением Гарэда, и он никак не мог успокоиться. Ему так много хотелось обсудить, так много спросить! Но вместо этого он был вынужден терять время, созерцая кислую физиономию посланца губернатора.
Приземлился челнок с той же виртуозной мягкостью, с какой поднялся в воздух, едва коснувшись мраморной площадки своими шасси. Посланник выскочил наружу, едва открылась дверь, и выдвинулся трап. Иллиан с Джедом спустились вслед за ним. Посланнику незачем было спешить, так грубо нарушая протокол. Он не мог знать, как мало осталось времени, но всё же едва не бежал по пустым залам и коридорам. Людей в главном шпиле почти не осталось. Вряд ли кто-то мог бы ответить, куда они все делись. И вряд ли кто-то стал бы выяснять.
Пробормотав что-то подобающее, посланник отворил перед Фар'рэном двери в личные апартаменты планетарного губернатора. Сехар всё так же сидел на своём позолоченном троне, ещё более бледный и нервный, чем при их первой встрече. Сама комната тоже изменилась. Часть украшений была содрана со стен, по полу были рассыпаны осколки стекла, хрусталя и фарфора.
– Наставник, – поражённо прошептал Джедедия, увидев трон планетарного губернатора.
Это было поразительное в своём слепом высокомерии кощунство. Спеша за посланником, он не обратил внимания на статуи истощённых примархов, иначе точно не смог бы сдержаться. Дознаватель почитал древних воителей больше, чем более поздних святых. Он считал, что они были ближе к Нему, чем кто бы то ни было, а потому в полной мере наследовали его мудрость и волю.
Иллиан лишь дёрнул плечом, давая Джедедии понять, что он и сам всё прекрасно видит. Они прошли до середины комнаты и остановились. Сехар медленно поднялся с трона и, покачиваясь, спустился вниз. И без того болезненно худой, он, казалось, высох окончательно. Тонкие ноги, затянутые в кружева и атлас, едва не подгибались, пока он торопливо семенил к гостям. Сехар то и дело вскидывал голову, пытаясь удержать горделивую осанку, но его позвоночник постоянно сгибался. Полупрозрачные волосы губернатора были в беспорядке. Всё в его облике говорило о безумии.
– Лорд инквизитор, наконец-то вы прибыли! Я так долго вас ждал! – Сехар сцепил свои тонкие белые пальцы с артритными суставами в замок перед грудью. Он смотрел на Иллиана с осуждением и заискивающим благоговением. Инквизитора вновь поразило умение губернатора сочетать в своём поведении казалось бы не сочетаемые вещи.
– Мы прибыли, как только получили вашу просьбу. – Иллиан позволил себе немного поиграть с Сехаром. Он вовсе не пытался изобразить покорность воле местной власти, просто решил разделаться со всем поскорее. Кроме того, Иллиан не хотел, чтобы его челноки обстреляли из автопушек, когда он будет покидать планету. А ещё ему было интересно, как низко может пасть в своём эгоистичном желании выжить этот порочный человек. – Говорите быстрее, что вам нужно.
– О, благодарю. Я знаю, вы очень занятой человек. – Сехар словно не замечал возвышавшегося за спиной Иллиана Джедедию. Видимо, принял ещё за одного телохранителя, а слуги для него всегда были в лучшем случае мебелью. – До меня дошли слухи, что вы начали перевозить на орбиту некоторые предметы. Означает ли это, что долгожданный флот святой Инквизиции, наконец-то осчастливил нас своим прибытием?
– Да, флот здесь. – Иллиан жестоко улыбнулся. Счастьем сей Троном забытый мир флот Аранки одарить никак не мог. А вот залпом циклонических ракет – вполне.
– О, велик Император в милости своей! – Воздел руки к потолку Сехар. Его кривляния казались Иллиану смехотворными. Всё это было игрой, призванной показать, каким преданным гражданином Империума был планетарный губернатор Сехар Таш'Валл.
– Это всё, что вам от меня нужно? – ехидно поинтересовался Иллиан. Время утекало слишком быстро, ему не хотелось тратить его на бесполезное, обречённое создание.
– Я всего лишь смиренно хотел узнать, когда же вы начнёте эвакуацию меня и моего двора? Уверен, для этого уже всё готово. – Сехар вопросительно смотрел на Иллиана, он ни на миг не сомневался, что инквизитор всего лишь шутил, когда говорил, что оставит его здесь. Это же было просто невозможно!
– Вы останетесь здесь, Сехар Таш'Валл, со своим городом, – жёстко сказал Иллиан, опуская руку в карман.
– Но город не спасти! – с по-детски наивным удивлением в глазах сказал Сехар. – Как же я здесь останусь?
– Как и подобает планетарному губернатору. – Иллиан смотрел на Сехара бесстрастно, словно тот уже был мёртв. – Когда встретитесь с Ним-на-Терре и поднимитесь к подножию Золотого Трона, можете на меня пожаловаться.
– Вы не можете меня здесь бросить! Вы не посмеете! – взвизгнут Сехар, дёргаясь вперёд всем телом. В безумном отчаянье он вытащил из складок своего одеяния вычурно украшенный пистолет и направил его на Иллиана. – Я не позволю вам!
– Вы направили оружие на инквизитора при исполнении, – скучающим тоном сообщил трясущемуся от страха Сехару Иллиан. – Но сейчас я спешу и потому позволю себе быть милосердным. Я закрою глаза на вашу провинность. Если у вас хватит мужества, вы пустите себе пулю в висок из этого самого пистолета. Это спасёт вас от участи быть растерзанным благодарными горожанами.
Иллиан повернулся спиной к губернатору Таш'Валлу и пошёл к выходу. Сехар всё ещё целился ему в спину из своего игрушечного оружия, по бледным щекам его текли слёзы. Он мог выстрелить, поддавшись безумию, мог случайно нажать на спусковой крючок дрожащим пальцем. Иллиана это не заботило, Джед же заставлял себя не оборачиваться, хотя спиной чувствовал нацеленное на них дуло пистолета.
Когда инквизитор распахнул двери зала приёмов, посланник едва не отлетел в сторону, попятившись от сильного толчка. Он проводил гостей взглядом, полным тупого отчаянья. Из зала всё ещё доносились крики губернатора, потом звон разбиваемого стекла. Джедедия нагнал своего наставника на полпути к посадочной площадке. Иллиан шёл торопливо, не глядя по сторонам.
– Как думаете, он совершит самоубийство? – Дознаватель легко подстроился под быстрый шаг Фар'рэна.
– Духу не хватит. А вот послать за нами охрану, если она ещё осталась – вполне. Как только закончит свою истерику. – Иллиан брезгливо поморщился. Он не прощал людям слабость, как не прощал её себе самому. Инквизитор считал подобное малодушие грехом, непростительным для праведного имперца.
К шлюзу, ведущему на посадочную площадку, они вышли как раз в тот момент, когда на противоположной стороне коридора показались первые охранники – вооружённая элита, личная гвардия губернатора. Бежали они быстро и воодушевлённо, что-то крича и потрясая лаз-винтовками. Оставалось лишь догадываться, что им пообещал Сехар. Джед был уверен, что самую щедрую награду – жизнь.
Иллиан с ходу прижал к заблокированному с центрального пульта замку свою ладонь с впечатанной в неё электро-татуировкой инсигнии. Для людей она обычно была не видна, но машинный дух не мог ей не подчиниться ни здесь, ни где-либо ещё в Империуме, кроме секретных схронов самой Инквизиции.
На посадочной площадке было невероятно холодно и ветрено, не спасали даже силовые поля и заграждение по краям в пол человеческого роста высотой. Иллиан подбежал к челноку, доставившему их с Джедом сюда. Трап всё ещё был опущен, пилот либо не получил инструкций, либо по какой-то причине их проигнорировал. Скорее всего, эта причина была такой же, как и у спешащих к ним охранников. Сейчас для него угодить инквизитору означало выжить.
– Господин, мне запрещено… – пробился через треск помех голос пилота по внутренней связи челнока, когда Иллиан и Джедедия взошли на борт.
– Взлетай, – коротко приказал Иллиан.
Первые выстрелы из лаз-винтовок сбили украшения с борта челнока, набирающего скорость. Когда он начал отрываться от мрамора, в них палили, уже не переставая. Челнок тяжело перевалился через край площадки и рухнул на десяток этажей вниз, потом всё-таки выправился, завис и полетел, оставляя за собой дымный шлейф. Машина летела уже не так ровно, как на пути к шпилю губернатора, её трясло в воздушных потоках, но пилот старался держать корпус ровно и не позволял больше клевать носом. Автопушки выдали по ним несколько неуверенных залпов, а потом смолкли. Челнок быстро вышёл из зоны обстрела, оставив едва разогревшиеся дула остывать на ветру.
– Он не выполнил приказ, – прокомментировал поведение пилота Джедедия, когда челнок лёг на обратный курс.
– Он предпочёл выжить, – пожал плечами Иллиан, – смелый и опытный пилот мне пригодится.
– Вы хотите взять его с собой? – Джед удивлённо вскинул бровь. Его наставник не был склонен брать кого-то в свою команду без должной проверки.
– Он заслужил свой шанс хотя бы тем, что спас нам жизнь. – Иллиан сухо откашлялся и продолжил: – но окончательное решение я ещё не принял.
Обратный путь занял непростительно много времени. Солнце ещё ярко светило, но в тяжёлом задымлённом воздухе уже чувствовалось скорое наступление ночи. Тени удлинились, предметы стали более выпуклыми, звуки – чёткими и острыми, лишёнными шумового фона. На посадочной площадке Иллиана уже ждали Термий, Сефара и Матиаш. Едва челнок, покачиваясь, приземлился и спустил трап, все трое направились к нему.
– Вы побывали в бою? – Сефара была возмущена и взволнована одновременно. Она должна была защищать инквизитора, а в нужный момент её не оказалось рядом. Конечно, Сефара выполняла прямой приказ Фар'рэна, но это её не оправдывало.
– Ничего серьёзного, – отмахнулся Иллиан, – доложи о степени готовности к эвакуации.
– Почти закончили. Но нам не хватает места. – Сефара с неприязнью посмотрела на технопровидца. Они с логисом и так за время отсутствия Фар'рэна отправили на орбиту выделенный им челнок по разу каждый, но барахла у техножрецов накопилось слишком много, и они отказывались бросать его на обречённой планете.
– Термий, сможешь за час подготовить этот челнок к полёту на орбиту? – Иллиан кивнул на дымящийся за его спиной транспорт губернатора Таш'Валла.
– Если повреждения не критичны. – Технопровидец подошёл вплотную к опалённому борту машины и принялся увлечённо её рассматривать. – Лаз-винтовки. Гражданская модель, модифицированная, усиленная. Обшивка не пострадала, качественная броня, дымит краска и горящие украшения. А вот стабилизатор надо будет заменить. У меня оставался один среди деталей, которые мне не удалось отправить на «Последовательность».
– Я отправила большую часть аколитов, шестерёнки пытались забрать челнок лично для себя. Причём каждый по одному! – возмущённо сказала Сефара, гневно глядя на Термия. Тот сделал вид, что не заметил уничижительного наименования техножрецов.
– Челнок губернатора использовать для перевозки грузов и сервиторов. Пилотировать будешь ты, Термий, – распорядился Иллиан, убедившись, что технопровидец уверен в успехе ремонтных работ. Челнок относился к атмосферной модели, но был модифицирован для полётов в верхних слоях термосферы. Он мог подняться к самому последнему этажу самого высокого шпиля и даже немного выше. Этого должно было хватить для одного короткого перелёта на орбиту. – У тебя не больше часа на ремонт. Загружать можешь начинать уже сейчас.
– Выполняю, – отозвался технопровидец, он уже был полностью поглощён работой.
– А что будет со мной? Вы просто взяли и отняли мою птичку. – Иллиан повернул голову и посмотрел на пилота.
Тот был молод, гораздо моложе, чем ожидал инквизитор. Невысокий, худой, черноглазый, он, скорее всего, родился на далёком бессолнечном мире в другом секторе. Какими судьбами пилот избежал службы в гвардии и попал в Омега-Три-Прайм, можно было только гадать. Иллиан оценивающе окинул взглядом изысканный, богато украшенный и совершенно неуместный костюм юноши. В нём угадывался стиль губернатора, предпочитавшего окружать себя тем, что считал красивым. Возможно, поэтому он и взял этого пилота на службу. Длинные чёрные волосы, молочная бледность кожи и высокие острые скулы делали его внешность экзотической. Помедлив, Иллиан заглянул в глаза юноши. Тот смотрел на инквизитора дерзко, без тени страха или неуверенности. Он знал себе цену и не собирался умирать здесь или где-либо ещё.
– Имя, – потребовал Иллиан.
– Рейвен, можете звать меня просто Рейвен. – Юноша улыбнулся холодной, слишком взрослой улыбкой того, кто видел в своей жизни слишком много, чтобы удивляться или бояться.
– Что ж, Рейвен, поступаешь ко мне на службу, – Иллиан удовлетворённо кивнул. Всё-таки на обречённой планете нашлось целых две души, достойные спасения. – Матиаш?
– Милорд! – Аколит шагнул вперёд, нервно сжимая в руках инфопланшет, новенький, хоть и давно устаревшей модели. – Я получил ещё одно послание. Буквально полчаса назад.
– Давай сюда! – Иллиан протянул руку и добавил уже на ходу: – Молодец. Готовься к эвакуации.
Когда Иллиан Фар'рэн прибыл на эту планету на борту вольного торговца, в его распоряжении было достаточно челноков, чтобы спустить всю его команду за один раз. Кроме того, изрядную часть оборудования и запчастей Верений и Термий добыли уже здесь, на месте. По факту, то, что они переправили всё это на «Последовательность», можно было назвать мародёрством. Но все дополнительные челноки отбыли вместе с торговцем, и у Иллиана остался всего один – его личный. Он рассчитывал на тот, на котором должен был прилететь Джедедия. В крайнем случае, им всем пришлось бы уместиться в одном, бросив всё оборудование, и эвакуироваться на орбиту до прибытия флота. И всё равно, Иллиан надеялся, что времени у них будет больше. Да и совести у его логиса и технопровидца – тоже.
Теперь же он возвращался в свой кабинет в последний раз. Для того, чтобы увидеть последнее сообщение, переданное ему мёртвым инквизитором Алонсо Гарэдом. Дешифрующее оборудование ещё не успели убрать. Когда он вошёл, Сета протирал стол от пятен рекафа. Увидев инквизитора, мальчик низко поклонился и собрался было уходить, прихватив с собой с десяток пустых термосов.
– Сета Ал'Кай, поступаешь в моё распоряжение, – едва взглянув на мальчика, сказал Иллиан. Это он решил уже давно. – Собирайся и садись в любой челнок с людьми.
– Благодарю, милорд, – прошептал Сета сдавленным голосом. Он до самого конца боялся, что его оставят. Мальчик почти был в этом уверен. – Благослови вас Божественный Император на Терре.
– Иди уже, – проворчал Иллиан, машинально сотворив аквилу. Это не было проявлением сострадания, хорошо сваренный рекаф был нужен ему для работы.
– Вы сегодня щедры, наставник, – задорно усмехнулся Джедедия. В нём проснулся азарт, всегда появлявшийся перед последним сражением с врагом. Сейчас их противником было само время.
– Я беру лишь то, что мне нужно, – ответил Иллиан, запуская процедуру дешифровки.
Последнее сообщение было коротким, его явно делали в спешке. Шифровка была небрежной, самым быстрым методом. Когитатор справился всего за несколько минут. Иллиан недовольно покачал головой, но ничего не сказал. Сейчас гораздо важнее было то, что хотел ему передать Алонсо, его последнее предупреждение. От этого могли зависеть жизни Иллиана и всей его свиты.
« – Я ухожу. Знаю, что на орбите висят корабли. Но я ухожу. Он знает путь и уведёт за собой тех, кого захочет. Тех, кто сможет начать всё заново в новом месте. Этот мир – лишь начало. Ты и без меня это знаешь. – Алонсо казался умиротворённым. В нём больше не чувствовалось внутренней борьбы, он примирился с собственным падением. Для Империума он действительно был мёртв. – Я не могу остаться и умереть физически. Я встретил здесь женщину. Она ведьма, псайкер-мутант. Тебе это кажется отвратительным извращением, я знаю. Но я никогда не встречал никого чище, светлее и мудрее. Она самая прекрасная, самая лучшая. Аша без меня не справится. Она не может ходить из-за деформации стоп. Я унесу её отсюда. Поэтому я не могу остаться. – Алонсо улыбался, и в его улыбке было тепло и беззаветная любовь. Ради этой любви он отрёкся от всего, чему был предан. Ради неё и своей новой еретической веры. – К тому же, я хочу знать, что это за путь. Даже сейчас мне любопытно. Он знает, как спасти нас с планеты. Путь начинается где-то очень глубоко, в тех шахтах, куда даже мутанты спускаются очень редко. Там находятся естественные полости, на которые рудокопы наткнулись несколько веков назад. Их почти не исследовали. В них нет ничего, кроме пустой породы, а обрушения случаются слишком часто. Только вот, думаю, никакие они не естественные. Мы уйдём туда. Я знаю, Он не врёт, выход там есть. Какой-то древний путь, оставленный ксеносами для себя. Не знаю уж, как Он о нём узнал. – Алонсо произнёс «Он» с таким же благоговением, с каким раньше обращался лишь к Божественному Императору в своих молитвах. – Это последнее, что я хотел сказать. Слепец не погибнет на этой планете. Он ещё объявится. И тогда я буду сражаться на его стороне. Для меня перестанет существовать что-либо, кроме его воли, его слова. Я знаю это. Его воле противиться нельзя. Помни об этом, если решишь начать на него охоту. Прощай, мой собрат. Будь благословен».
На этом сообщение закончилось. Иллиан молча выключил планшет и встал из-за стола. Теперь его миссия в этом городе была завершена. Джедедия медленно, почти нерешительно убрал в противоударный чехол дешифровальный когитатор. Его удивило то, что он не почувствовал отвращения, когда узнал о противоестественной привязанности инквизитора-ренегата. Мутанты отвратительны, они не имеют права на существование, разве можно соблазниться недочеловеком? Да ещё и ведьмой, служащей колдовскому кабалу? Это должно вызывать лишь омерзение. Но дознаватель не мог заставить себя забыть то странное, светлое выражение глаз Алонсо Гарэда, которое появилось, когда он заговорил о ней.
– Наставник, – решился заговорить Джедедия, когда все приготовления были закончены, и они шли к челноку. – Когда начнётся эвакуация гражданского населения?
– Эвакуации не будет. Никто, кроме нас, не покинет планету, – холодно ответил Иллиан, даже не взглянув на своего ученика.
– В городе осталось ещё много людей. Их ещё можно попытаться спасти. Над нами флот, у них достаточно челноков. – Джедедия до последнего ждал, пока Фар'рэн свяжется с Аранкой и запросит эвакуацию населения. Это позволило бы и его свите покинуть обречённый мир быстрее.
– Их не нужно спасать, Джедедия. – Иллиан остановился и повернулся к дознавателю. – Страх перед врагом, отчаянье – это болезни души. И они так же заразны, как болезни тела. Страх перед армией мутантов заставляет опускать оружие. Отчаянье – суть безверие. Если мы переселим их на другие планеты, они принесут эту заразу с собой. Жители этого города слабы духом, а подобная слабость в Империуме – непростительный грех.
– Со всей планеты вы выбрали лишь двоих? – Запоздало осознал Джедедия.
– Двоих. Это уже больше, чем я ожидал. Раз за разом я посылал аколитов в город. Я искал хоть какой-то признак, причину сохранить жизни. Её не было. – Иллиан не любил признавать свои поражения, но здесь он проиграл. – Когда ты научишься отличать тех, кого можно спасти, от тех, кого спасать не нужно. Когда ты научишься отдавать жестокие, но необходимые приказы, только тогда ты, возможно, получишь свою инсигнию. Но не раньше, Джедедия Финнвард.
– Да, наставник. – Склонил голову дознаватель.
Они покинули планету на последнем челноке. Солнце садилось, окрашивая дымную завесу тревожным багровым цветом. Внизу раздались первые взрывы, мелькнули хвосты пламени противоестественных оттенков. Джед беспокойно смотрел в иллюминатор на уходящий вниз город. Он чувствовал, как мнётся ткань мира под поступью порождений варпа. Дознаватель не был псайкером, но обладал удивительно тонким чутьём.
Финальный этап восстания начался. Яркий, мощный и беспомощный в своей обречённости. Слепец покидал планету, он знал, что флот Инквизиции завис на её орбите, знал, что очень скоро всё здесь превратится в мёртвый камень, а потом развалится на части. Знал и всё равно призвал демонов. Это выглядело как объявление войны, и Алонсо Гарэд, падший инквизитор, был его глашатаем.
Обзорная площадка на флагмане флота Инквизиции была огромной, она могла вместить в себя больше сотни наблюдателей и позволить им разместиться с комфортом на удалении друг от друга. Сейчас с неё открывался прекрасный вид на планету, висевшую в пустоте под ногами собравшихся здесь людей. Большую часть некогда ржаво-красного шарика занимал огромный город, совмещённый с фабриками по добыче и переработке ископаемых. И сейчас этот город пылал. Ещё ни одна торпеда не покинула своего ложа, все до одного дула лэнс-пушек, направленных вниз, были холодны и темны. Флот ждал приказа.
– Мы были готовы к эвакуации. – Невысокий пожилой мужчина добродушно улыбнулся. Он был одет в узкий, серый, похожий на военный китель. Зачёсанные назад и убранные в хвост седые волосы были скреплены простой серебряной заколкой. Поза мужчины казалась расслабленной, но хищный взгляд, направленный вниз, на горящий город-улей выдавал его истинные чувства.
– Некого было эвакуировать. Людей не осталось, – безучастно ответил Иллиан. Он тоже смотрел вниз, по его лицу нельзя было прочесть, о чём он думал.
– Иногда меня восхищает твоя жестокость и бесчувственность, Иллиан, – сказал старик и улыбнулся холодной улыбкой человека, в жизни которого давно уже не было поводов для настоящей радости. – А иногда пугает.
– Я просто делаю свою работу, Ладислав. И делаю хорошо. – Пожал плечами Иллиан. Он ещё не успел составить финальный отчёт для Аранки, но уже сказал тому, что наткнулся на кое-что весьма интересное.
– Что ж, пора с этим заканчивать. Это твоё право. – Ладислав Аранка передал Иллиану вокс-передатчик.
– Экстерминатус, – отдал приказ Иллиан Фар'рэн.
Инквизиторский корабль «Последовательность» не торопясь двигался к ближайшей точке Мандевилля. Большая часть флота осталась позади. Они уничтожали самые крупные осколки планеты и искали выживших тварей варпа. Иллиан отчитался пред Ладиславом и конклавом инквизиторов, предоставил им все собранные материалы, включая планшеты Алонсо, и получил разрешение покинуть систему. Его миссия была закончена, и не ему было судить удачей или провалом. И всё же, Иллиан Фар'рэн был недоволен. Верений сделал для него копии всех сообщений Гарэда и тех материалов, что тот передал с первым планшетом. Неплохое пополнение для личного архива. Иллиан хотел показать это одному человеку.
– Сета, ты когда-нибудь мечтал? – Инквизитор оторвался от планшета с последним отчётом капитана «Последовательности» и посмотрел на своего нового слугу. – Думал о будущем?
Мальчик неслышной тенью стоял возле обеденного стола Иллиана, всегда готовый услужить ему. Хотя сейчас от него не требовалось ничего, кроме приготовления рекафа по первому требованию инквизитора.
– Да, милорд. – Сета запнулся, не веря, что осмелился. Его с самого рождения учили лишь выполнять чужие прихоти и ничего более. Но он мечтал. Мечтал всегда и очень страстно. И смутно догадывался, что оказался здесь именно поэтому. – С раннего детства я хотел стать космодесантником.
– Ты сейчас как раз в подходящем возрасте, – усмехнулся Иллиан. Мечта была неожиданной и банальной одновременно.
Большинство людей не представляли себе, как становятся десантниками и в чём заключается их служение. Слишком закрытым обществом были их Ордена. Дети, а порой и взрослые мечтали о силе, славе и величии детей примархов. Но вряд ли кто-то задумывался об этом всерьёз.
– Иди в свою комнату. Мы скоро переходим в варп, – велел Иллиан, поднимаясь из-за стола.
Первый переход должен был быть коротким. Всего лишь небольшая остановка, призванная сбить со следа тех, кто мог за ним наблюдать. Официально – для текущего ремонта корабля. На самом деле Иллиан хотел убедиться, что на «Последовательности» нет никаких маяков и средств слежения. Механикус, к которым он направлялся, были многим обязаны его наставнику. Когда тот умер, они согласились помогать Фар'рэну так же, как в своё время помогали ему.
Иллиан поднялся на мостик и подошёл к капитанскому трону. Сегодня его занимала женщина средних лет с льдисто-голубыми глазами и волосами цвета свежесваренного рекафа. Её звали Вигдис Киа, и она была дочерью Айварса Киа, капитана этого корабля. Иллиан остановился, положив руку на подлокотник трона.
– Отцу нездоровится. – Вигдис всегда замещала Айварса, когда его в очередной раз начинали мучить головные боли. С каждым годом и с каждым варп-переходом такое случалось всё чаще.
– Уведи нас отсюда. – Иллиан невидящим взглядом смотрел на обзорный экран.
Даже пустота здесь казалась ему осквернённой страхом и безумием. Впереди их ждал переход через Имматериум, а там нельзя было допускать ни одной лишней мысли. Иллиану предстояли медитации и очищение, и сейчас он жаждал их как никогда прежде. Слишком много времени он провёл в заражённом воздухе погибшего мира-улья. Слишком близко подошёл к тому, что уничтожило его. Фар'рэн никогда не был достаточно сумасшедшим для подобных мест, но именно они ему всегда попадались. Возможно, дело было в том, что он никогда не был достаточно сумасшедшим для этой реальности. Или же его безумие не было с ней созвучно. В конце концов, своё безумие есть у каждого.
Атмосфера этой планеты была столь перенасыщена электричеством, что малейшее движение воздуха могло породить молнии. Тем более, бушевавшие там постоянно шторма – они рождали целые каскады мощных разрядов. Эти молнии были единственным естественным освещением, свет тусклой старой звезды не мог пробиться сквозь грязно-кирпичные тучи, закрывавшее всё небо. Шквальный ветер рвал их, но он же и поднимал с поверхности железистую пыль и мутные капли вечно бушующего океана. Это была планета бурь, иной погоды здесь никогда не бывало.
На поверхности не могло выжить ни одно живое существо. Вода в океане была непригодна для питья или зарождения сложной органической жизни. Даже простейшие микроорганизмы выживали с трудом. Но было здесь и то, что убивало быстрее голода и жажды, быстрее даже, чем ядовитый воздух. Те ветра, что перекручивали атмосферу этой планеты, за секунды сдирали даже самую прочную плоть с костей. Не важно, чем именно она была защищена.
Здесь не было ничего, что могло бы привлечь Империум. И потому до этого мира никогда не добирались корабли эксплораторов Механикус с целью терраформировать и освоить его. Планете даже не присвоили имени – только код на звёздных картах. Здесь не были построены заводы или крепости-монастыри Астартес. Здесь не было ничего. Почти ничего. Защищённая силовыми полями крепость занимала крошечную долину, окружённую выветренными острыми скалами. Возможно, это было единственное место на всей планете, где она могла существовать.
Огромные кубы строений отливали чёрным металлом. Множество дублирующих генераторов поддерживало многослойное силовое поле. Лишь центральное здание отличалось выпуклым куполом из толстого армированного стекла. Под ним можно было разглядеть невиданную для этого мёртвого мира диковину – самый настоящий сад с деревьями, кустами и дорожками. И эта крепость, и этот сад служили домом для отшельника, поселившегося на этой негостеприимной планете. Или же выбравшего её местом своего добровольного изгнания.
«Валькирия» со знаком инсигнии на борту снижалась по неровной траектории, то ныряя в воздушные ямы, то уклоняясь от молний, то виляя под порывами шквального ветра. Самолёт имел модифицированную конструкцию: с него была снята большая часть вооружения, зато броня стала толще и прочнее, её снабдили накопителями электрического заряда и громоотводами, управление упростили и дополнительно стабилизировали. Машину максимально подготовили для атмосферы этой гибельной планеты, она могла выдержать прямые удары молний, сильнейший ветер, летящие на огромной скорости обломки скал, не пускала внутрь ядовитый воздух, выдерживала перепады давления.
Чаще всего «Валькирия» использовалась для десанта штурмовиков или воздушной поддержки. Но только не на этой планете. Здесь у самолёта была только одна цель – доставить своего пилота невредимым в нужную точку. Больше никого на борту не было, и координаты точки назначения знал только один человек – пилотировавший «Валькирию» инквизитор.
«Последовательность» ждала на низкой орбите, даже место положения этой планеты было известно лишь двоим – Иллиану Фар'рэну и навигатору. Инквизитору пришлось пройти обучение пилотированию «Валькирии», чтобы иметь возможность навещать отшельника. После недолгих размышлений, он выбрал именно эту машину – выносливую и прочную, бессчетное количество раз проверенную в сложнейших боевых условиях по всему Империуму.
«Валькирия» добралась до нужного прохода в скалах с большим трудом. Над горами разразился особенно сильный шторм, из-за поднявшегося в воздух песка видимость была нулевой, Иллиану приходилось вести самолёт по приборам. Термий модифицировал системы навигации, добавив компенсацию магнитных аномалий и триангуляцию через бортовые ауспексы.
Проход был коротким и достаточно широким, но ветер в нём дул особенно яростно. «Валькирия» плясала, стараясь удержаться, машинный дух, умиротворённый технопровидцем перед самым отлётом и преданный своему пилоту, доводил манёвры там, где человеческой реакции оказывалось не достаточно. Он проделывал этот путь уже не раз, знал каждый поворот. Там, за высоким чёрным камнем, начинается силовой купол, там тихо, ждёт отдых и качественное обслуживание. Надо только дотянуть совсем немного и можно будет вытряхнуть острый песок из сопел. Пусть передышка и не продлится долго, пусть потом будет обратный путь, здесь машинному духу «Валькирии» было спокойно. И потому он передавал двоичный сигнал о прибытии, ведь пилот опять не потрудился это сделать. В силовых полях последовательно открылись узкие окна, закрывавшиеся сразу, как «Валькирия» пролетала через них.
Иллиан переключил конфигурацию сопел и начал вертикальный спуск. Посадочная площадка была затёрта между двумя кубическими зданиями, нормально приземлиться на неё было весьма непросто. Защищённая от ветров долина была слишком мала, а гости – слишком редки, чтобы делать тут что-то приличное. Те, кому было необходимо встретиться со старым отшельником, находили способ это сделать даже в таких условиях. А иных он не ждал.
На посадочной площадке инквизитора уже встречали. Едва Иллиан выключил двигатели и спустился по трапу на чёрный рокрит, к нему подошёл служитель. Он был высок, одет в зеркально начищенную броню. Лицо служителя закрывала зеркальная же маска. За столько лет Иллиан так и не смог понять, был ли кто-то из служителей человеком, скитарием или вовсе высококачественным сервитором. Вечно молчаливые стражи, готовые выполнить любой приказ своего господина. Кто они, откуда взялись и как появились на этой планете – на эти вопросы ответ получить было невозможно. Иллиан спрашивал много раз, но так и не узнал правды.
За спиной инквизитора ремонтные сервиторы уже занялись очисткой и диагностикой его «Валькирии». Он же последовал за служителем по лабиринту переходов, галерей и коридоров с запертыми дверями. Повсюду царила стерильная чистота и тишина. Казалось, кроме них двоих нет никого на всей планете. Иллиан раньше думал, что однажды он привыкнет к этому месту, но каждый раз оно вызывало в нём глубинный иррациональный страх.
Служитель провёл его, как и почти всегда, в оранжерею. Старик проводил там большую часть времени. Воздух в ней, наполненный влагой и ароматами живых растений, сильно отличался от пресного воздуха основного комплекса зданий. Служитель остался снаружи, он никогда не заходил внутрь. Дальше Иллиан пошёл один.
Дорожки в оранжерее были сделаны из неизвестного ему пружинящего под ногами материала, похожего на зернистую резину. Он глушил шаги и не накапливал влагу, щедро покрывавшую землю и листья растений. В оранжерее было душно, пряный воздух обволакивал со всех сторон. Так было лишь на нижнем уровне, но Иллиан хорошо знал – ему надо подниматься выше, по пологим пандусам, к менее влаголюбивым растениям. Старик ждал его там.
На верхних этажах оранжереи, отгороженных от ядовитой атмосферы лишь прозрачным куполом и энергетическими щитами, было сумрачно. В отличие от нижних уровней, залитых искусственным светом люминофоров, освещение здесь обеспечивали лишь яркие вспышки молний и призрачные всполохи статики. Багровое тревожное небо, несущиеся в бесконечном круговороте тяжёлые пыльные тучи, прохладный чистый воздух, хрупкие на вид стальные конструкции непонятного назначения, мостики и галереи. На самом верхнем уровне оранжереи почти не было растений, только тёмно-бордовые лианы оплетали металлические колонны, да мелкие синие цветы как плесень стелились по стеклянным плитам обзорных площадок.
Иллиан шёл привычным маршрутом, пересекая мостики и огибая колонны, он не удостаивал даже мимолётным взглядом оборудование, явно не соответствующее древним СШК и признанным Марсом образцам. В этом месте хватало тайн, которые лучше было не знать. На верхней смотровой площадке под тёмным небом Иллиан увидел самого высокого и широкоплечего служителя – личного телохранителя хозяина этой уединённой цитадели. Поверх доспехов он носил длинный китель, голову его покрывал гладкий шлем с зеркальной маской.
Иллиан обошёл служителя сбоку, тот никак не показал, что заметил его присутствие. Единственный, кто его заботил – человек в инвалидном кресле, возле которого он стоял. Строгое, бледное лицо этого человека покрывали морщины и тонкие полоски шрамов. Тёмные тонкие припорошенные сединой волосы мужчины были зачёсаны назад. Иллиан не знал, заботится ли он о себе сам, или это делает кто-то из служителей. Оба глаза мужчины заменяла весьма странная аугментика – они были такими же серебристо-зеркальными, как и маска любого из его безмолвных слуг. Взгляд этих непроницаемых глаз всегда казался Фар'рэну нечеловечески безразличным и оценивающим. Правая рука человека была заменена протезом, искусно выполненным и оснащённым встроенным оружием. На выдвижном столике инвалидного кресла стояла чайная чашка из тонкого фарфора, от неё поднимался пряно пахнущий пар. Одет мужчина был в подогнанный по фигуре китель, напоминавший имперскую флотскую форму.
– Иллиан, рад, что ты решил навестить меня. – Голос у мужчины в кресле был глубоким и чистым. Иллиан почувствовал привычное напряжение и непроизвольно замер под строгим взглядом зеркальных глаз.
– К сожалению, опять не ради приятной беседы. – Позволил себе лёгкую улыбку Иллиан.
Ему всегда непросто было говорить с этим человеком. Когда-то он был знаменит, по крайней мере, в рядах Инквизиции. Сейчас имя Конрада Брента уже почти не вспоминали. Его громкие победы и тайные операции лишь изредка упоминаются в отчётах, надёжно скрытых в архивах. О многом принято было молчать, кое-что наоборот вытащили из забытья – чтобы осудить. А всё потому, что официально инквизитор Конрад Брент покончил с собой, после того, как получил серьёзные повреждения позвоночника, исправить которые можно было, лишь почти полностью превратив его в машину. О том, что он жив, знали только Иллиан и Верений. Впрочем, это логово Конрад подготовил задолго до своей официальной смерти.
– Иначе и быть не должно. У тебя есть дела важнее бессмысленных визитов. – Конрад обвил длинными тонкими пальцами чашку. Он некоторое время молчал, потом заговорил вновь: – Расскажи мне, что тебя тревожит. Я чувствую сомнения, а это плохо, юноша, очень плохо.
– Мне было дано задание от конклава Инквизиции. На одной из планет сектора Каликсида вспыхнуло восстание Бледной Толпы. – Иллиан на миг прервался, ожидая вопроса. Но Конрад прекрасно знал обо всём, что происходило в Галактике, он, словно паук в центре паутины, собирал слухи и прослушивал переговоры по защищённым линиям связи, улавливал сообщения, передаваемые астропатами Инквизиции и флота. – Восстание подавить было уже невозможно. Планетарный губернатор сообщил о нём слишком поздно. Было принято решение об экстерминатусе.
– Дурак-губернатор – не повод скармливать планету мутантам. Бледная Толпа появляется в тех мирах, где хорошо развито производство и добыча. Все они стратегически важны для Империума. – Кресло Конрада сдвинулось с места и бесшумно покатилось по пружинящей дорожке. Служитель зашагал следом за ним, не отставая, но и не приближаясь. Иллиану тоже пришлось идти рядом с учителем. – Кто отдал тебе распоряжение? Кто командовал флотом?
– Ладислав Аранка. Он попросил меня понаблюдать, собрать информацию и доложить ему и конклаву, когда он приведёт флот. – Иллиан подстроил свой шаг под скорость кресла. – Я удостоверился, что в эвакуации гражданских нет смысла. Планета была уничтожена.
– Аранка – хитрый старый лис, который выглядит как добродушный пёс. Не верь ему, он видит в людях больше, чем они желают показать. – Конрад редко ошибался в людях и никогда – в коллегах. Иллиан успел сделать сходные выводы и рядом с Ладиславом всегда держался настороженно, по возможности оставляя переговоры на Джедедию, которому пока что скрывать было нечего. – Как именно был проведён экстерминатус?
– Циклонические торпеды. От планеты остался один щебень. – Иллиан и сам чувствовал, что это было неправильно. Но так и не смог понять, почему. Ему вспомнились разлетающиеся в пустоте осколки планеты. На некоторых ещё торчали остовы зданий. И каменный истощённый ангел, парящий в полном безмолвии – кощунственное изображение святого Сангвиния.
– Пожиратель жизни. Планету, на которой есть ископаемые, можно очистить от органики, терраформировать и заселить заново. Восстание мутантов всегда можно подавить, выжившее население отправить в те же шахты. – Конрад остановил кресло и внимательно посмотрел на Иллиана. Империум никогда не жалел своих граждан, благо их было в избытке, но разрешение на экстерминатус получить было сложнее, чем запросить помощи у гвардии или даже Астартес. – Оснований для уничтожения планеты не было.
– У Аранки есть связи в Администратуме. К нему прислушиваются на Терре, – осторожно начал Иллиан. – Он смог найти аргументы, раз получил разрешение.
– В этом я не сомневаюсь. Кроме того, собирать информацию он послал именно тебя, Иллиан, зная, какое решение ты примешь. – Тонкие, пересечённые едва заметными шрамами губы Конрада дрогнули в подобии улыбки. В ней, как и всегда, не было ни капли веселья. – Иллиан Фар'рэн, инквизитор, не прощающий духовной слабости никому. Ты одобришь уничтожение планеты, полной испуганных и отчаявшихся людей.
– В Империуме подобная слабость – грех, – упрямо ответил Иллиан. Слабые духом и слабые верой могли стать вратами для Губительных сил. Те, кто не желал понимать этого и те, кто осознанно допускал у себя подобную слабость, были виновны в потворстве Извечному врагу.
– Поэтому он послал тебя, чтобы разделить ответственность. – На бледном лице Конрада не отразилось никаких чувств – ни удовлетворения от правильного вывода, ни раздражения, ни осуждения.
– Инквизиторы не отвечают ни перед кем, кроме Божественного Императора. – Иллиан сотворил аквилу.
– И другими инквизиторами, которые могут ускорить эту встречу, – добавил Конрад. – Ладислав точно знал, почему планету необходимо уничтожить. Но не счёл нужным поделиться с тобой или конклавом. Он знал об улье больше, чем говорил. А может быть о том, что было на планете до того, как туда пришёл Империум.
– Вполне возможно, – задумчиво сказал Иллиан, глядя через толстое стекло на бушующее алое небо. – Некоторые тайны и некоторые древние ксенотехнологии вполне стоят миллиардов жизней.
– Так не Ладислав был причиной твоего визита. – Кивнул своим мыслям Конрад. Он допил травяной настой из своей чашки и поставил её на декоративную колонну. – В тебе нет ни капли жалости, ты никогда не усомнился бы, отдавая приказ об уничтожении. Ты искал не информацию, как тебе было поручено, ты искал ответ на вопрос: зачем такой приказ отдал Аранка. Я прав?
– Конечно, наставник. – Иллиан склонил голову в полупоклоне и улыбнулся. Его улыбка была такой же безжизненной, как и у Конрада. Она была всего лишь обозначением, а не проявлением чувств. – Если приказ был бессмысленным, мне пришлось бы поднять вопрос о компетенции или даже лояльности Ладислава Аранки. Но я нашёл причину. Или то, что могло ею быть.
– И эта причина смутила твой разум. Ты привык полагаться только на логику и анализ. – Конрад вновь заставил кресло двигаться. Он направился к пологому пандусу, ведущему на нижние уровни оранжереи. – Тебе не хватает чутья. Впрочем, так было всегда, ты выработал свой стиль, и, раз ты носишь инсигнию, я признал его удовлетворительным. Но порой твоя логика даёт сбои.
– Любой метод и любой стиль время от времени даёт сбои, – невозмутимо ответил Иллиан. Этот разговор происходил уже не в первый раз. – Враги Империума многолики, зло их неисчерпаемо и разнообразно.
– Расскажи о зле, с которым столкнулся. – Конрад был серьёзен. За годы, проведённые рядом с Брентом, Иллиан научился улавливать малейшие проявления его эмоций и желаний. Лицо Конрада всегда больше походило на маску, покрытую шрамами от старых ожогов и онемевшую после сложных операций.
– Кроме меня на планете был ещё один инквизитор, падший, отвергнувший Империум, но не своё призвание. Он внедрился в ряды мятежников, приблизился к Скрытым Хозяевам и смог передать мне всю собранную информацию. Я привёз копии всех его сообщений. – Иллиан шёл сбоку от инвалидного кресла, заложив руки за спину и глядя прямо перед собой. – Мне не интересны причины падения инквизитора. По крайней мере, не сейчас. Думаю, он приблизился к тьме слишком сильно и, притворяясь, сам не заметил, как переступил черту, за которой ложь стала правдой. Главное, он смог в последний раз исполнить свой долг и рассказать мне о лидере этого восстания. Что вам известно о Бледной Толпе?
– Всё, что известно Инквизиции. Я сохранил некоторые прежние каналы получения информации. – Голос Конрада прозвучал довольно. Иллиан ещё раз подумал про себя, что не бывает бывших инквизиторов. Служение заканчивается лишь со смертью, да и там, за гранью, оно, возможно, продолжается в иной форме. По крайней мере, были те, кто в это верил. Сражение за человечество со смертью физического тела просто переходило на другой план бытия.
– Лидером этого восстания был колдун, которого последователи называли Слепцом или Незрячим. Раньше это имя среди Скрытых Хозяев не встречалось. По описанию, полученному от падшего инквизитора, Слепец – подросток, наделённый колоссальными псайкерскими силами. – Иллиан старался не углубляться в детали. – И он способен не только подчинить себе более опытных, уже известных Инквизиции Скрытых Хозяев, призывать демоном, принадлежащих разным повелителям, но и удерживать их от убийств до нужного ему момента. Кроме того, верность его последователей имела форму религиозного поклонения.
– Жрец Губительных сил, верный Хаосу во всём многообразии его ликов, – с брезгливым отвращением произнёс Конрад. – Опасный противник. Ты уверен, что он не был сосудом?
– Всё, что я знаю о нём, было передано тем падшим инквизитором. Даже попав под его влияние, он всё равно нашёл в себе силы рассказать о нём. Слепец использовал массовую резню как жертвоприношение для призыва. Взрыв эмоций, необходимый, чтобы разорвать ткань реальности там, где она уже истончилась. Но мой информатор не упоминал ни о каких религиозных атрибутах этого процесса. У меня сложилось впечатление, что этот ребёнок – такой же колдун, как и прочие Скрытые Хозяева, уверенный, что не служит никому, кроме себя. – Иллиан некоторое время молчал, подбирая слова, чтобы охарактеризовать Слепца. – Колдун огромной силы и личной харизмы.
– Опасное сочетание, – кивнул Конрад.
– В последнем сообщении он сказал, что Слепец уходит с планеты и забирает с собой самых верных. – Иллиан мельком взглянул на своего наставника. – Другими словами, Слепец жив и свободен.
– Путь с планеты – это может быть либо тропа в варпе, либо древняя ксенотехнология. Именно этот путь желал уничтожить Ладислав. Он знал, что скрывается в недрах планеты. Нечто, как ты и сказал, стоящее миллиардов жизней. – Конрад Брент повернулся и положил свою аугментическую руку на предплечье Иллиана. – И ты понял это. Аранка принёс в жертву целый мир и упустил страшного врага ради того, чтобы закрыть этот проход. Ладислав не глуп, значит, оно того стоило. Единственное, в чём он просчитался, это ты. Он недооценил тебя. Иллиан, что ещё?
– Мелочь. Рядом со Слепцом была женщина. В балахоне, с горбом на спине. Ни лица, ни тела не видно. – Иллиан говорил медленно, осторожно выбирая слова. Он не был уверен, что эта информация имеет хоть какую-то ценность. Но ему почем-то казалось, что она почти так же важна, как сам Слепец. – Он сказал, что у неё руки, как у Сестры Битвы. Мне это показалось важным.
– Я поспешил, сказав, что у тебя нет чутья. – Конрад остановил кресло и внимательно посмотрел на своего ученика. Тот уже много лет носил инсигнию, много лет они были формально равны. Но отношения учителя и ученика не изменятся никогда. – Ладислав не позволит этой информации просочиться даже по каналам Инквизиции. Я узнаю об этом Слепце и его женщине всё, что только смогу. Использую все каналы, все связи, которые ещё остались. Даже те, которые ты никогда не одобрял.
– Но я всегда молчал о них, – возразил Иллиан.
– Да, ты всегда молчал, и порой меня это удивляло. – Конрад был строгим наставником и далеко не безупречным.
– Я сам не безгрешен. Когда придёт время, за каждое своё решение я отчитаюсь. Но не раньше, – ответил Иллиан.
– Постарайся в ближайшее время не попадаться на глаза Аранке. – Конрад поднял голову и уставился в багровое небо зеркальными аугментическими глазами.
– В Империуме хватает мест, требующих пристального внимания Инквизиции, – с лёгкой усмешкой сказал Иллиан, тоже поднимая голову. – И не все они находятся в секторе Каликсида.
Над головой двух инквизиторов небо треснуло разрядом молнии. Толстое стекло не пропускало звук, но оба они почувствовали, как содрогнулась от удара земля, и дрожь прошла по цитадели от основания до самого купала оранжереи. Багровое небо завихрилось новым штормом. Планета ярилась, не в силах стереть со своей поверхности чужеродную песчинку. Хотя сама она была такой же незначительной песчинкой на лике Вселенной. А за ярящимися молниями и кроваво-алыми штормами распахивала свои объятья бесконечная пустота. Там были все вопросы и все ответы. Там были холод и смерть. Там таилось отчаянье, там ждали новые враги и новые сражения, которым не будет конца.