Любопытство до добра не доводит.

Я, зажав себе ладонью рот, остервенело пытался успокоить слишком громкое сердце; было ощущение, что оно вот-вот пробьёт рёбра и выпрыгнет на свободу. Я прятался. За наваленными друг на друга тонкими железными трубами, они являлись материалом для постройки очередной многоэтажки, квартиры в которой наверняка будут стоить целое состояние. Так зачем и от кого я прячусь? Первое — чтобы меня не нашли и не порешили, а второе должно быть понятно благодаря ответу на первый вопрос. Как же на удивление тёплое осеннее утро превратилось в этот кошмар, в котором я главный герой и цель моя — выжить? Всему виной моё любопытство и невероятный талант находить приключение на мою аппетитную филейную часть, за которой охотится половина Вселенной; ладно, тут я немного преврал, но… Ой, да идите вы! Просто смешно. «О господи, если ты есть и если ты меня слышишь, я поверю в тебя, только, пожалуйста, спаси мою грешную тушку. Не дай красивому маньяку-психопату меня на салат покрошить!» — я сложил руки в молитвенном жесте и поднял глаза вверх, к потолку и вдруг услышал совсем близко — словно кто-то положил мне на уши вату, — глухое жестяное «бум». И тишина. Я даже не успел испугаться. Я даже не понял сначала, в чём дело. Я медленно повернул голову в сторону шума и если бы я мог, то закричал от увиденного. Этот псих! Он был весь в поту и крови (господи боже, это что кишки?!). Если бы это был фильм, я бы определенно влюбился в этого чокнутого; что уж сказать, я падок на сексуальных убийц (с моей головой явно что-то не так; если выживу нужно записаться к психотерапевту)… Я снова отвлёкся; простите. Я знал, что он ищет меня, просто больше некого, уверен, та девушка, которой он уделял всё своё внимание, пока я такой классный его не отвлёк своим скромным ахуевшим присутствием, скорее всего уже давно мертва. Я стал свидетелем его грязных делишек и умру за это. Ну и поделом мне! Придурок! Кто тебя просил лезть?! Ты даже спасти её не смог! А сейчас словно канализационная крыса шкеришься по углам, почти не дыша, молишь всевышнего, в которого даже не веришь, о спасении! Ты жалок! . . . Ладно уж, с самобичеванием покончили. Можно поставить галочку напротив в списке запланированных дел. А теперь нужно быстро думать, что делать. К сожалению, тут только два выхода. Один — эта та дверь, в которую зашёл псих, а второй вариант сигануть из отверстия для окон. Ёбаный прыжок веры. Радует то, что меня ещё не обнаружили, но мест для проверки, где я могу находиться всё меньше. Угомонись чёртово сердце! Вдруг он тебя услышит и тогда… А что тогда будет? Я умру. Вот и всё. М? Что? Где он, чёрт возьми?! Мать твою! Нет! Нет! Нет! Он ведь сейчас не окажется у меня за спиной, как это обычно бывает в фильмах-ужасов? Кажется я сейчас блевану от страха! Фу! Чёрт побери! Не надо! Я ведь типа главный герой! Я не должен подохнуть в самом начале повествования! Ведь так? Так?! Ладно! Я просто должен… Должен! Мне надо просто встать и бежать. Бежать, черт тебя подери, не оглядываясь! И вроде я уже почти подорвался к двери, но… Один миг. И моё сердце пропустило удар. Ещё один. Второй. Третий? Может быть я уже мёртв? Его рука. Рука, перепачканная кровью, тяжело легла на моё плечо. Всё, чего я боялся — случилось. Твою мать! Кажется, я сейчас разрыдаюсь. Я на коленях. Значит, нужно поднять на него взгляд. Хочу смотреть в глаза своей смерти. И я хотел уж было заглянуть через плечо, но он меня остановил, резко переместив руку на мою шею сзади, слегка сжимая её. Я нервно прикусил нижнюю губу. Помогите…! В горле пересохло. Я чувствую металлический привкус во рту. «Что он собирается делать? Почему он медлит? Сломать мне шею из положения, в котором он сейчас находиться, даже легче, чем отобрать конфетку у ребёнка! Испытывает меня?» На свой страх и риск я заговорил: — Эй, Рой, или как там тебя… — просто заткнись — может быть договоримся? А в ответ тишина. Но я не сдался. Раз мне позволили говорить, я продолжу: — Давай так: ты меня отпускаешь, а я забываю всё то, что видел? Хотя постой! Я ведь и так ничего не видел! Я тебе отвечаю! Инфа сотка! По коже побежали мурашки, когда она почувствовала его горячее дыхание, а волосы на затылке встали дыбом (лучше бы в другом месте встало; хотя наверное, было бы странно, если бы я возбудился от всей этой ситуации; беды с башкой, определенно). — У меня есть идея по-лучше. А потом я почувствовал боль. Затем наступила темнота.