Феникс

      Её тошнило от повседневности. Надоел вид квартиры, которую она снимала. Разговоры об смене обстановке заходили, она даже подыскивала варианты, но дальше никогда не уходила. Её буквально раздражал вид из окна, но каждый день она проводила возле него не меньше пяти минут с утра, а потом сидела напротив вечером, пив чай и наблюдая за ночной Москвой.       Раздражал подъём каждый день в семь утра, сбор наспех, натянутые белые кроссовки, которые она не меняла по принципу «любимые». Разум с утра ещё плохо соображал, поэтому ей было абсолютно всё равно, что будет на ногах, хотя десяток пар, пылящихся где-то далеко в шкафу, вызывали жалость.       Она не сопротивлялась настоящему, хотя по прежней жизни всё ещё скучала. Старалась не смотреть назад, не оглядываться на прошлое, которое уже не вернуть, но каждый раз нарушала обещания, даваемые самой себе.       Вздыхает, когда перед глазами кофейня, в которую она приходит каждый день, потому что дома не успевает ничего. Её смущает фраза бариста: «Как обычно?». Так обычно, что её воротит от вкуса латте, стаканчик которого обжигает руку.       Она думала о переезде в родной город, о смене деятельности, о том, чтобы перевестись на другую специальность в Университете. Внутри поселилось чувство, что она сейчас не там, где должна быть. Проживает чужую жизнь, а не свою. Не живёт.       Зима в Москве слишком холодная. Латте в руке остывает быстро, поэтому лучшим решением кажется просто выкинуть целый стакан, потому что пить его становится ещё более невозможно.       Привычно доходит до зала по выученному маршруту, привычно здоровается с охранником и дожидается, пока он отдаст ей ключи от зала. Она не удивляется, что приходит первая.       Вокруг тишина, она смотрит на зал: когда-то она тоже была маленькая, мечтала поскорее вырасти и поехать на Олимпиаду. Когда тебе пять это звучит так легко, но потом ты вырастаешь и сталкиваешься с реальностью. А она не такая сладкая, какой была в твоих мечтах.       Спортсмены сначала вкладывают безумное количество сил, чтобы пробиться, а когда пробиваются — многих косят травмы. Ей было пятнадцать, когда она сидела с травмой, наблюдая за Юношескими Олимпийскими Играми. Ей пророчили успех, но она сломалась. В прямом смысле этого слова. Дальше пошло по кругу возвращение-травма-возвращение-травма-возвращение. Сейчас она не пыталась вернуться уже полгода, просто знала, что будет дальше.       Падает на тёмно-зелёный диван в тренерской. До тренировки почти полчаса, дети вот-вот начнут приходить, и она говорит самой себе собраться, потому что снова заносит. Снова мысли о том, что она не хочет тут быть. Тренировать детей доставляет удовольствие, но это не то, что она хотела от жизни.       — О, ты снова раньше всех. — Даша скидывает пальто, улыбаясь. Ей Юля помогала. Была «живым» примером, показывала девочкам, как правильно выполнять элементы. Хотя сложнее ОФП ещё ничего не делала, но и это было чем-то. Дети восхищались ей.        — Угу. — Бравикова поднимается, желая сейчас обсудить свои проблемы с собой, но это приходится откладывать на неопределённый срок, потому что в зале уже малыши. Они играют в догонялки и когда видят её, замирают в одной позе, здороваясь одна за другой, а потом бегут обниматься.       Юля обнимает их в ответ. Она всё ещё думает о переезде в Орёл.       Снова бегает по залу вместе с другими, Даша называла это «медленно возвращение в форму», а потом шутила, что такими темпами Бравикова снова выйдет на международный ковер. По крайней мере, Юля считала, что шутила. На самом деле это было не так. Дальше всё как обычно, она садится на скамейку, когда девочки приступают к отработке элементов.       — Юля, можешь показать, как правильно выполнять этот прыжок? — она думает, что ей послышалось или у них в группе завелась какая-то другая Юля. Не желала думать, что об этом просят её.       — Что? — когда понимает, что не один из вариантов не подходит, подаёт голос, надеясь, что всё же послышалось. Даша знает, что она услышала, поэтому не отвечает, только головой на ковёр показывает.       Встаёт слишком неохотно. Она не прыгала с тех пор, как получила последнюю травму. Никогда ничего не боялась, но сейчас страх парализовал тело. Боялась буквально всего: приземлиться не так, снова сломав что-то; не оторваться от земли вовсе. Бравикова переступает с носка на носок, не решаясь сделать разбег и прыгнуть. Этот прыжок прыгают дети в пять, и ей стыдно, что она трусит.       Когда решается — сердце замирает, и Даша вместе с ним. Она переживала за неё с первого дня, когда узнала о новой травме. Она всё время поражалась, откуда у Юли столько сил.       Отрывается от пола, напрягая ноги и натягивая носки. Прыгает также высоко, как и раньше. Прыжок длится пару секунд, но эмоции от него остаются с ней намного дольше. Когда приземляется, смотрит по сторонам, не веря, что смогла. Она и раньше получала травмы, но сейчас перерыв был самым долгим.       Откуда-то со входа слышаться хлопки, эхом разносящиеся по всему залу. Ирина Александровна улыбается, а потом подзывает к себе пальцем.       Она задаётся вопросом, что здесь делает тренер, но через секунду понимает, что это дворец её имени.       —Я смотрю, ты уже готова к возвращению? — Юля смотрит по сторонам, не зная, что ответить. Только моргает. — Бравикова, ты будешь в молчанку играть?       — Не готова, — просто вера в то, что замкнутый круг перестанет быть кругом — исчезла. — Наверное. Я не знаю.       — Пошли. — Ирина Александровна кивнула головой, уходя, Юля только обернулась на Дашу — та одобрительно улыбнулась.       Она хотела, мечтала, но опасалась. Сердце учащается, когда они оказываются в зале, абсолютно в пустом.       — Покажи упражнение, которое помнишь. Привычка делать то, что говорила тренер, появилась ещё давным-давно. Тогда, даже страх переставал быть страхом. Не помнит, как начинает, как выполняет один элемент за другим, словно она уснула на момент упражнения и проснулась только в конечной точке.       — Всё ещё не готова?

Переезд в Орёл или в новую квартиру снова отложился на неопределённый срок.