Нечто большее

      — Чума на оба ваших дома!              Истеричный возглас пронзает слух собравшихся на площади. На мгновение все и всё замирает, чтобы в следующую минуту наполнить пространство звуками. Капулетти бросаются оскорблениями, Монтекки же взволнованно перешептываются, отгоняя от центральных фигур представителей вражеского клана.              В центре — Меркуцио делла Скала, который, прижав одну руку к ране на боку, старается стоять ровно, пока с уст срываются новые проклятия. Ноги его подкашиваются, и мальчишка непременно бы упал наземь, если бы рядом не оказалось его верного друга, который тут же подхватил его.              «Шут».              Тибальт Капулетти усмехается, глядя на это представление. У него нет сомнений — Меркуцио разыгрывает драму, дабы лишний раз привлечь внимание к своей персоне. Абсолютно ничего нового. Слишком давно ему знаком этот паяц, чтобы не понять очевидного.              Мужчина подзывает к себе одного из собратьев, чтобы картинно повиснуть на его шее, прикрывая глаза рукой — совсем как это делал племянник Эскала в этот самый момент, отчаянно ухватившись за Ромео. Тибальт едва слышно смеется, пока к нему подходят ещё двое соклановцев — поздравляют с победой в дуэли. Капулетти доволен собой и не собирается этого скрывать. С чего бы? Это такое привычное дело для этих двоих.              ' — Эй, Кошачий Царь! Отчего такой грустный? Хозяева молочка не налили? '              Меркуцио всегда всеми силами старался вывести его из себя. Провоцировал. Тибальт в долгу не оставался. Сколько раз они скрестили шпаги на улочках Вероны? Ни разу кто-то один не уходил невредимым — порезы, царапины, синяки, укусы даже. Делла Скала, отбиваясь от заклятого врага, мог к любому способу прибегнуть. Так было много раз до сего дня. Разве могло что-то пойти иначе?..              Капулетти не сразу обращает внимание на то, что наследник герцога затих. Его заставляют это сделать — один из «соратников» как-то обеспокоенно дергает его за рукав, вынуждая обернуться. Тибальт следит за тем, куда указывает его рука и чувствует, как внутри что-то обрывается.              Меркуцио лежит на руках своего верного друга. На бледном лице не единой эмоции, лишь губы едва приоткрыты.       Кровь. Она расползается уродливым тёмным пятном на фиолетовой рубашке. В крови испачканы руки Меркуцио, его друзей, и на лице Ромео след окровавленных пальцев.              Тибальт дышит часто, не в силах поверить своим глазам. Нет, паяц точно притворяется. Сейчас он снова встанет на ноги, заливаясь безумным смехом. Бросит в обеспокоенное лицо врага ставшее привычным уже «глупый Кошачий Царь!». Сейчас. Вот-вот. В следующее же мгновение…              Ничего не происходит. Делла Скала даже не думает пошевелиться. До слуха блондина доносятся чьи-то крики, но звук такой глухой и нечеткий, словно мужчина находится под водой.              Капулетти делает шаг вперед, невольно протягивая руку к мальчишке. Он будто порывается подойти ближе. Зачем? Убедиться в том, что глаза его не обманывают? Или попытаться привести юнца в чувство? Или, быть может, начать просить прощения, как будто его услышат?..              Не оформившееся до конца стремление так и остается не совершенным. Тибальт замирает, опуская взгляд на свои собственные руки.       Ведь на них тоже кровь. Много крови. Почему её так много? Это же… всего лишь царапина. Рана ведь совсем не серьезная…              Капулетти отбрасывает кинжал, который со звоном падает на мощеную улочку. Мужчина же с каким-то странным выражением лица начинает оттирать кровь на руках, на теле…       Ведь всё его тело окутано кроваво-красным. Так почему же он вдруг обеспокоился?              Потому что он не хотел. Не хотел, чтобы всё закончилось так.              Его целью было победить. Одержать верх над этим своенравным и непокорным мальчишкой, пусть хотя бы в одной дуэли. Одной из множества. Он никогда на самом деле не желал смерти тому, кто стал его любимымврагом. Тому, с кем ему было до странного весело препираться, тому, кто был поистине достойным противником.              Тому, кто был чем-то большим.              Черные кудри настойчиво лезут в лицо, когда мужчина склоняется над Меркуцио, опустив руку на его локоть.              — Неправильно держишь руку, потому и получается хуже, — тихо говорит Тибальт, несильно сжав пальцы на руке юноши, вынуждая принять правильное положение. Вторую же руку опускает на талию спутника.              — Нашелся умник, — ворчит делла Скала, сдувая мешающую прядку с лица. Стоит ему почувствовать прикосновение к телу, он недовольно шипит, чуть отшатнувшись в сторону.              — Сам попросил научить, — блондин пожал плечами, едва заметно нахмурившись. — Что такое?..              Ответ находится сам собой, когда приходят воспоминания о последней их стычке, когда он сам же нанес удар именно в то место. Он бы непременно сейчас извинился, но смысла в этом ни на грамм. Сколько месяцев они вот так? На городских улочках — непримиримые враги, не упускающие возможности один другого покалечить, а наедине…              — Рука у тебя тяжелая, вот что, — со смешком отвечает племянник герцога, мотнув головой, так, что копна черных волос угодила прямо в лицо Капулетти.              Меркуцио старательно целится, натягивает тетиву, вспоминая последний данный ему совет, и отпускает. Мгновение — и стрела вонзается точно в «яблочко», на котором кое-кто заботливо вывел букву «К», подозрительно напоминающую ту, что на гербе его, Тибальта, семьи.              — Попал, — спокойно отмечает Тибальт, пока мальчишка победно восклицает и вскидывает руки. — Сказал же, руку держишь…              — Я бы и без твоего совета попал! — отвечает делла Скала, на мгновение показав собеседнику язык. А после — смеется, отбрасывая в сторону лук, и приникает к мужчине, опустив руки на его плечи. — Поцелуй в награду?              Капулетти в ответ лишь фыркнул, окинув взглядом поляну, на которой они расположились. Поблизости точно ни души, он это и так знает, но вечная необходимость скрываться и осторожничать не отпускает. Меркуцио не заботится о таких мелочах. Брюнет приподнимается на носочках и требовательно целует Тибальта в губы.              … наедине они нечто гораздо большее.              Если бы Тибальт мог, разве бы он не изменил этого? Он бы не бросался на наследника Монтекки, когда Меркуцио, так рьяно защищавший друга, был так близко.       Он бы не привязался к своему врагу настолько, чтобы боль от созерцания его бездыханного тела затмила собственную. Ведь Тибальт даже не замечает, как к подскакивает Ромео, как с яростным криком вонзает кинжал в его тело. Надо же, мужчина всегда полагал, что наследник Монтекки для этого слишком мягкий и слабохарактерный.              — Это глупая затея, Мерк. Давай вернемся.              — Ты что, испугался, Кошачий Царь?              Меркуцио смеется, не сбавляя шаг. Он подбирается к бревну, соединяющему два берега небольшой речушки. Небольшой, но выглядящей достаточно бурной. Древесина же, заменявшая переправу, доверия не вызывала, а искупаться в ледяной реке Тибальт не желал от слова совсем.              — Ну хватит. Подурачились и будет.              — Будет, когда перейдем на ту сторону. Ну же, Тибальт, пойдем!              Делла Скала всегда отличался упрямством. Капулетти это бесило и восхищало одновременно, но сейчас, всё-таки, скорее бесило.              — Ну же!              Паяц легко запрыгивает на бревно, сделав шаг вперед. После же оборачивается, протягивая руку своему спутнику. Он смотрит с такой улыбкой на устах, что не поверить в его слова просто не выходит.              — Если и упадем, то непременно вместе. Дай руку, Тибальт.              И Тибальт действительно тянется рукой к мальчишке, будто бы это способно помочь ему в эту самую минуту, прежде чем глаза его закрываются и сознание проваливается в темноту.