Наш маленький секрет

      Кенсингтонский парк благоухал и пестрел своими цветами, а шелест листвы словно радостно воспевал об этом на ветру. Блум, пожалуй, с ними могла быть согласна: здесь и вправду красиво. Если бы не миссия и тот факт, что надо быть начеку, она даже смогла бы тут походить пару дней с красками и холстом, да попробовать запечатлеть это мгновение. Но пока…       Пока она не заметила знакомую спину с желтой курткой и узором в виде крокодила на нем. Которая носилась даже в такую теплую погоду.       — Джим? — искренне удивилась Блум, и обернувшийся парень отреагировал в ответ не меньшим удивлением. Было видно, что его застали врасплох.       — О, я и забыл, что ты тут иногда… патрулируешь, — Джим невинно улыбнулся, замахав руками, — не ожидал тебя здесь увидеть, честно.       — Так же, как и тебя, — девушка вскинула бровь. — Что ты тут забыл? Разве вы с командой не должны искать королеву?       Парень, что до этого не знал, куда деть глаза, вдруг откашлялся, и встал прямо.       — Да, конечно, это мы и делаем, — ответил он. — Но даже нам нужна передышка, ведь так?       Услышав это, Блум о чем-то задумалась, после чего медленно кивнула головой. Пожалуй, он прав, отдых всем нужен, тем более после всего произошедшего. Да и судя по виду Джима, он и вправду нуждался в перерыве.       — Ты тут один? — не уходя из своих мыслей, спросила Блум. Джим выдохнул с заметным облегчением.       — Да, команда предпочитает отдыхать в более… шумном месте, — махнул капитан рукой. — Не люблю пабы и таверны, так что предпочитаю больше прогулки на природе.       — Они пошли в паб?! — у Блум вытянулось лицо. — Разве они…       — Не бойся, Сми проследит, чтобы они не ушли в гулянку! — тут же успокоил ее Джим, замахав руками. — Хоть и он не против выпивки, но может держать себя в руках, в отличие от этих свиней…       Девшука не сводила глаз с парня, слегка наклонив голову. Ах да, они же пираты! Представить пирата без бутылки рома все же трудно, а раз они еще и в Англии, которая просто славится своей «национальной» страстью к выпивке…       — И ведь не скажешь, что ты их капитан, — вспомнила она, отчего сам капитан замер, уставившись на нее, — на фоне этих загорелых и крепких ребят, ты выглядишь прямо как бледный призрак…       — Да, которого эти псы боятся, и сильно жалеют, что предали его, — вдруг резко оборвал ее Джим, мрачно усмехнувшись, но заметив испуг в глазах девушки, тут же изменился в лице, слегка виновато улыбнувшись. — Я имею ввиду, что капитана в команду избирает сама команда, и чтобы ею же управлять, нужна сноровка. На кораблях, даже у пиратов, все весьма строго с дисциплиной. У нас правила даже жестче, чем во флоте. В общем, если они до сих пор согласны с моей кандидатурой, то значит на то есть причины, и они сами знали, на что шли.       — Вот оно что, — протянула Блум, и Джим мог поклясться, что слышал в ее голосе заметные нотки недоверия.       — Я серьезно. Иногда мне приходится быть жестким. Но даже я понимаю, что сейчас им нужен отдых после всего, так что спокойно их отпустил по своим делам, — подытожил он, — так же, как и…       — Как и что?       Но вместо ответа, капитан лишь как-то странно взглянул на Блум, и та начала догадываться, что он хотел сказать. Как и нам с тобой. Но, то ли из вежливости, то ли из стеснения, не решил договаривать, и в итоге, сказал другое:       — Давно я здесь не был, — он огляделся.       — То есть?       — Я про Кенсингтонские сады, — продолжил он, явно избегая столкнуться с девушкой взглядом, — последний раз, я гулял здесь, наверное, еще в то время, когда учился в Оксфорде…       — Ты учился в Оксфорде?! — воскликнула Блум. «Как-то с трудом верится» — хотела она еще сказать, но сдержалась.       — Ну… было дело. Правда, я его так и не окончил, в отличие от Старки.       — Стоять, и он тоже?! — удивлению феи не было предела, вспоминая щеголеватого блондина из команды Крюка. И кто бы мог подумать?       — По не нему не скажешь да? — усмехнулся парень, после слегка закатив глаза, — правда, гнаться за юбками он куда более горазд.       — И чего еще я не знаю о вашей команде… или о тебе? — отойдя от шока, вскинула бровь Блум. Все же, это и вправду любопытно.       — Ну… например, — тот протянул, подставив палец к подбородку и оглядевшись, — например… давай найдем куда более тихое место в тени, а то слегка жарко…       — Может, потому что куртка не по погоде? — съехидничала девушка, на что парень только засмеялся:       — Ладно, ладно, но все равно хочется где-то присесть, я и так всю ночь был на ногах!       Куртку он так и не снял.

***

      Что же, место, которое выбрала Блум, и вправду было хорошим. Это был более-менее укромный уголок в тени деревьев, окруженный пышными кустами, усыпанные благоухающими цветами, которые скрывали все, что тут происходило от посторонних глаз. Конечно, здесь не происходило ничего, кхм, такого, чего другим лучше не видеть, но зато никто здесь не потревожит.       — Погоди, погоди, — Джим замахал руками, — ты хочешь сказать, что у фей есть школы магии?!       — А ты как думал? — засмеялась Блум. — Магией тоже надо уметь владеть!       — Я большую часть жизни провел на острове, где феи появляются из первого смеха ребенка, и сразу же взрослыми, так что даже и не думал об этом! — воскликнул парень. — А тут еще оказывается, что феи живут на других звездах и почти как люди!       — Что ж, ты и вправду поражен этим, так что прощаю, — продолжала хохотать девушка.       Болтовня была о многом: так, они узнали, что оба учились в закрытых школах — Блум в Алфее, а Джим в одном из лучших частных школ Англии для мальчиков. Фея любила рисовать, а капитан, как оказалось, был пристрастен к поэзии, любил цветы и нежную музыку, и даже умел играть на клавесине. А еще прекрасно знал латынь и древнегреческий. А еще он любит клубничный вкус и…       Блум совсем не ожидала, что до этого мрачный и таинственный капитан будет настолько болтлив. Стоило ему дать повод, как на Блум просто вылилась волна вопросов и разговоров. Это насколько ему надо было все держать в себе, чтобы в итоге так «взорваться»?       Но с другой стороны… перед ней раскрылся совсем другой человек с неожиданными сторонами. Мрачный, не лишенный грубости и колкости парень со слегка нахальным видом оказался далеко не глупый, образованный, и что удивительно — чувственный и романтичный человек. И почему ему не быть таким постоянно?       «Иногда мне приходится быть жестким».       Возможно, в этих словах было вложено куда больше смысла, чем кажется. А глядя на то, каким сейчас безобидным выглядит Джим… ощущение, словно два разных человека. Особенно сейчас, когда он так мило улыбается, а его фиалковые глаза так и блестят…       — Что-то не так? — вырвал из потока мыслей его голос. — Над тобой словно тучи собрались.       — О! — вздрогнула она, слегка растерянно захлопав ресницами. — Разве?       — Тебя что-то беспокоит... — в его голосе прослеживались нотки беспокойства.       — А… а. Да, я все о той же Королеве, — махнула рукой Блум, — и о том, где она может прятаться.       — Ну, могу успокоить тем, что она вряд ли улетела куда-то далеко, — парень нахмурил брови. — Мало кто из жителей Нетландии покидает ее пределы, и уж тем более она. Так что она где-то на острове, просто хорошо спряталась под каким-нибудь камнем.       И снова он принял образ мрачного капитана, а вместе с этим пропала улыбка и блеск в глазах. Отчего-то Блум было грустно на это смотреть.       — Во всяком случае — продолжал он, — мы рано или поздно выкурим ее из своего логова, где бы она ни пряталась.       Между ними повисла тишина. Блум аккуратно подглядела в сторону Джима. Тот, видимо, тоже ушел в свои мысли, и явно не в самые беззаботные. Черт ее дернул за язык сказать о Королеве! Она только что угробила весь разговор! Или же не совсем?       Над головой зашелестели листья от легкого ветерка. Веселый смех детей и другие радостные крики раздавались вдалеке и ощущались столь далекими, словно раздавались из совсем другого мира. Легкие облачка медленно плыли по лазурному небу, а солнце оттуда же грело своим теплом и светила в глаза своими лучами. Здесь, в этом уголке, в окружении кустов и деревьев, было и вправду хорошо.       — Тебе не обязательно быть таким. — разрушила тишину Блум. Джим обернулся и вопросительно вскинул бровь.       — В смысле?       — Ты сказал, что тебе порой приходится быть жестким. Но ты ведь не такой, верно? — Блум не сводила взгляд с неба, словно боясь повернуться и увидеть реакцию парня на ее слова. — Мы только что с тобой разговаривали, и ты оказался далеко не таким, каким я видела тебя при первом нашем знакомстве.       Снова повисла тишина, но Блум все равно не решалась повернуться. Это были слишком рискованные слова. Слишком рано для тако…       — И какой же я, по-твоему, на самом деле? — тихо раздалось рядом с ней. От этих слов девушку бросило в легкую дрожь. Она боялась почему-то взглянуть ему в лицо. Но, почему? Она боялась обмануться? Увидеть, что она только что ошиблась в поспешных выводах? Или же она боялась увидеть его потухшие, вечно печальные глаза и понять, что она только все усугубила? Чтобы то ни было, ей надо отвечать за свои слова.       — Ты… — начала она, и вздохнув, все же повернула голову к нему, — ты куда более хрупкий и одинокий, каким ты себя обычно показываешь. Я понимаю, почему ты это скрываешь… но так же понимаю, почему ты не должен делать это вечно.       Вначале, когда та повернулась к нему, его лицо было хмурым, а взгляд пронизывал, словно льдинки. Но сейчас… кажется, она попала в точку, и по нему это было видно: его губы дрогнули, взгляд забежал по сторонам. Он, было, решил отстраниться от нее подальше, но как вдруг… Блум положила свою ладонь поверх его, отчего тот замер.       — Ты… — тот снова обрел дал речи, но его голос заметно дрожал, — ты… ты не понимаешь…       — Понимаю, — твердо ответила Блум. — Еще как.       — В том-то и дело, что нет…       — Почему ты боишься признаться в этом?       — Не в этом дело…       — Тогда в чем?       Ее голос теперь был твердым и уверенным. Она, кажется, поняла, в чем дело. Но ей нужно было, чтобы Джим сам ей сказал об этом. Именно он сам, и никто другой.       Она сжала его руку покрепче, на этот раз не сводя с него глаз. Тот был в замешательстве, он явно разрывался между тем, чтобы вырвать свою руку, встать и уйти, но она так же прекрасно видела, как он желал и обратного. Он явно хотел ей открыться, но что-то ему мешало. Она начала понимать, какой он на деле, еще когда они разговаривали о всяком, она была уверена — она была первой, кому он так проболтался за долгое время. И сейчас он начинает жалеть об этом.       Джим уставился в одну точку, и в нем, очевидно, происходила тяжелая борьба. Парень заметно побледнел, хотя казалось бы, куда с его бледностью еще дальше. Спустя минуту, что казалась вечностью, он повернулся к ней. В его глазах была буря. Но для нее этого, пожалуй, будет достаточно. Блум уже было открыла рот, собираясь сказать, как Джим опередил ее:       — Почему-то я тебе доверился, и по неосторожности наболтал лишнего, — почти губами прошептал он, но Блум все равно услышала его.       — Ты боишься, что можешь себя поранить этим? — она спросила как можно спокойней.       — А разве нет? — тот горько усмехнулся в ответ. — Так всегда обычно и бывает: ты кому-то доверяешься, а он в ответ тебе — нож в спину. И ты уже никому не веришь… и не поверишь.       Он медленно начал убирать руку, и не почувствовав никакого сопротивления, убрал ее полностью из-под ладони Блум.       — Даже… если тот, кто тебя поранил, этого не хотел? — уже более слабым голосом спросила его девушка.       — Даже если он этого не хотел, — спустя небольшой паузы подтвердил он. — Шрамы не заживают. Они остаются до конца.       Тот уже заметно отсел от нее, однако Блум так и не шелохнулась.       — И все же, тебя действительно жаль, — ее голос дрогнул от горечи, — ведь если ты так говоришь, значит ты это уже пережил однажды.       Джим замер, взглянув на нее снова, но так ничего и не сказав в ответ. Блум сочла это за разрешение продолжить ею начатое:       — Когда ты рассказывал о своем прошлом, и о том что ты любишь, ты… видел бы ты себя со стороны, Джим! Мы с тобой недолго общаемся, но я не думаю, что ты так часто искренне улыбаешься, и не думаю, что твоя команда так часто видела тот живой блеск в глазах… Это… это больно осознавать. Потому что я… я…       К своему удивлению, она почувствовала, как он аккуратно прикоснулся своими пальцами к ее руке, отчего резко повернулась к нему, чуть не ударившись об него лбом. Он… улыбался! Он улыбался!       — Ты… ты правда так думаешь? — тихо произнес он. Блеск в его глазах дрожал, и кажется, он на миг перестал дышать. Та в ответ лишь кивнула. Тот не продолжал сводить с нее глаз. И все же… у него действительно красивые глаза.       — Спасибо… — он сжал ее руку. — Правда… спасибо.       Сердце Блум заколотилось так, что стало труднее дышать, а к горлу подкатывал ком. Она была уверена, что Джим чувствовал что-то похожее…       К черту все!       Она ринулась к нему, заключив его в объятия. И к ее облегчению, он не оттолкнул ее, а аккуратно обнял ее в ответ. Это так странно: она знает его не так долго, и скорее всего, не так много. Но сейчас она чувствовала себя так, словно она сделала действительно что-то важное. Это не спасение таланта, но так же не менее значимое дело.       Казалось, они просидели так вечность. Блум почувствовала, как у нее начала затекать спина и шея, из-за чего ей пришлось отпустить парня. Тот выглядел так, как будто с его души упал не просто камень, а огромный валун. Тем же лучше.       — И все же, — после недолгого молчания сказал он, — я не хочу, чтобы… об этом знали другие.       Блум понимающе кивнула.       — Пусть тогда это будет… нашим маленьким секретом, — улыбнулась она, — о котором будут знать лишь мы, и этот уголок в саду. Устроит?       Джим в ответ усмехнулся.       — Что ж, если только мы... то меня еще как устраивает.