Окно

Прошло уже больше полугода с твоей смерти. Я все ещё не могу с этим свыкнуться. Да и разве это возможно? Ты словно уехал в какое-то дальнее путешествие и совсем скоро вернёшься. Именно так мне и хочется думать, но я наступаю себе на горло, пытаюсь принять тот факт, что тебя уже нет. Знаю, что пишу это письмо в пустоту, но также знаю, что так мне будет проще распрощаться с мыслями о тебе — вымещу их все на бумаге, и, надеюсь, больше ты меня не потревожишь. Через несколько часов я покину наш дом, как это сделал однажды ты. Я уже собрала все вещи, документы и тому подобное и просто хочу в последний раз насладиться домом перед тем как уехать за тысячи километров. Просидела на кухне больше часа, разглядывая магнитики на холодильнике, совместные фотографии, старые списки покупок и наши столовые приборы с твоей любимой ложкой. Не смейся надо мной, что плачу; знаю, сам бы расплакался ещё хуже меня. На твоём месте никто так и не сидит, если тебе интересно. Наверное, оно навсегда останется твоим. Тут и брызги соуса на белых занавесках, и сожженная подставка под горячее, и картина маслом, подаренная на годовщину свадьбы родителей — всё твоё. Это тот след, что ты оставил нам, своей семье, но который навсегда останется незамеченным чужими людьми. Прошла в зал в через коридор. Как же мы любили здесь носиться детьми, играя в догонялки. Тут и большой шкаф — твоё любимое место для пряток — совсем уже скоро развалится. Мама говорит, его пора выкидывать. И ковёр уже весь потрёпанный, ещё бы!, — чего ты на него только не разлил, впопыхах несясь в свою комнату из кухни. Здесь и диван с подушками, из которых мы всегда строили «шалаш», куда забирались с маминым планшетом и со сладостями, которые совместными усилиями стаскивали с верхней полки. Застекленный книжный шкаф с твоими книгами. Целую полку выделили тебе под Стругацких, помнишь, как ночами не спал, зачитываясь, а потом и меня будил, когда был рассвет? Я те дни точно никогда не забуду. Свою комнату тебе расписывать не стану: вся пустая. Все, что тут было от тебя, я убрала с глаз ещё в день твоей смерти, а все мои вещи сейчас лежат на заднем сиденье машины, тщательно упакованные в сумки и чемоданы. И твоя — прямо напротив моей. Мы убрали наклейки с двери, прости уж, но никому кроме тебя они не нравились. Страшно даже заходить. После того дня я была там всего лишь семь раз, и каждый раз не обходился без слез. А сейчас будет намного хуже. Твой запах как будто невозможно выветрить. Конечно, здесь все твои вещи лежат, никем не тронутые. Бабушка ругается, будто у нас «гроб посреди квартиры», но что теперь с этим делать? Выкинуть? А у тебя у самого поднялась бы рука? Знаю, что нет. Вся твоя одежда, зеркало с подсветкой, даже твой ноутбук — все на местах. Конечно, мы тут прибрались, но твой дух отсюда убрать мы не решимся никогда. Что теперь делать с твоим студенческим билетом? А твоим паспортом? Вот и я не знаю. И на столе все та же фотография, даже когда тут был немыслимый бардак, ты все равно старался держать ее на видном месте — тут я, маленькая, от силы лет шесть, и ты — поднимаешь меня, хотя старше меня всего на два года и видно как тебе тяжело. А все равно ведь держишь. Здесь все уже покрылось пылью с последней уборки. Чуть протираю подоконник и опираюсь на него руками, заглядывая в окно. Лучше бы я этого не делала. Слёзы тут же полились рекой — какой уже раз за сегодня? Снова провожу рукой по шершавой поверхности. Поверить не могу, что это было последним что ты видел. Подоконник в старенькой квартире, десятки лет назад выкрашенный белой краской. Грязное окно с разводами и новогодними наклейками со снежинками. Я столько раз прокручивала у себя в голове тот самый момент, пытаясь понять тебя. Но ты и записки не оставил. Хотя наверное, так даже лучше. Кто знает. Помню, как сидели здесь, притащив подушки из гостиной и пили горячий шоколад. Нам так нравилось воображать себя героями сериалов. А помнишь, как учил меня стрелять косточками в прохожих? Я все время грозилась рассказать все маме, но так и не рассказала. Провожу рукой по стеклу. Это последнее, что у меня осталось от тебя. Очень трудно было его мыть, даже половины не протерев, утыкалась лицом в ладони и начинала рыдать. Господи, проклятое окно, как же я его ненавижу! Ты исчез. Моя опора, мой старший брат, порой заменявший мне отца,мой лучший друг. Оно словно забрало тебя. Ты знаешь, я так злюсь на неживой предмет, как будто оно в чём-то виновато, но поверь, так гораздо легче — просто обвинить кого-то. Или что-то. Не смейся. И его всегда было так трудно открыть, не потратив на это по крайней мере пять минут. Но ты смог, видимо, желание выпрыгнуть из него было сильнее. Не могу, больше не могу. Знаешь, последнее, что ты увидел прежде, чем покинуть эту квартиру, станет таким же и для меня. Последний раз окинув комнату быстрым взглядом, выхожу в коридор и закрываю квартиру на ключ. Родители, должно быть, уже подъехали. Вызываю лифт. Ждать не придётся долго, всего 6 этаж. Но тебе и такой высоты хватило. Быстро спускаюсь по лестнице, на шее забавно болтается кулончик в виде котёнка, подаренный тобой одиннадцать лет назад.