Связь. В новой жизни

      В голове вертятся и сменяют друг друга стон “Что за абсурд?”, почти матерное “Серьезно!?” и нервно-напевное “Де-жа-вю-ю…” Он то ли очнулся в собственном прошлом, то ли узнал вероятное будущее. А может, в коме лежал и прожил жизнь в своем сознании. Или, вероятнее, прошлую жизнь вспомнил, ибо в этой реальности у него есть брат и другое имя... Ни один из предложенных воображением вариантов не меняет того факта, что сейчас Тсунаеши ощущает себя шестнадцатилетним парнем. Помнящим свою смерть. В то же время являющимся четырехлетним ребенком.          Восприятие окружающего, осознание ситуации и взгляды на жизнь подростка и маленького ребенка перемешиваются, сталкиваются, дополняют друг друга, контрастируют и вызывают дикое желание побиться головой о стенку. Впрочем, осознание того, что с таким вывертом сознания он вполне может оказаться в месте, где эти самые стены будут мягкими, удерживает его от подобного поступка. Тсунаеши, точнее уже Иетсуна, издает очередной мысленный стон и ударяется головой об подушку. Так и хочется добавить - и теряет сознание - но, к сожалению, происходящее все еще реально и исчезать не собирается. В голове крутятся всякие глупости, подбивая на нервный смех, отвлекая от мира вокруг. Потому что думать о том, что случилось, и верить в это Тсунаеши не хочет.         В глубине души искрится надежда, что все происходящее лишь шутка, иллюзия его Тумана. Но ни логика, ни родная интуиция, не дают ему верить в это. Вновь накатывает воспоминание, как голову Тсунаеши резко пронзает боль, как его Пламя пытается бороться со смертельным ранением, он цепляется за жизнь, за пламенную связь, как пришедшее по ней чужое пламя оплетает и отказывается отпускать Тсунаеши, и как все… обрывается. Тсунаеши передергивает. Память о собственной смерти пугает. Заставляет ощущать пустоту небытия и… одиночество. Никогда, ни на мгновение с самого момента осознания собственного пламени он не оставался один. Его всегда поддерживали незримые связи, и даже тогда, когда судьба заставила оборвать большинство из них, у Тсунаеши оставался всегда готовый укрыть его Туман. Сейчас же рядом нет никого. И без привычной поддержки, в окружении лишь собственного пламени, Тсунаеши холодно. Смутное воспоминание, ощущение, что когда он был там, связь еще существовала, его Туман был рядом, заставляет закусить губу и надеяться, что и здесь Тсунаеши не один.         Тсунаеши заставляет себя не зацикливаться на эмоциях и с трудом перестраивает рассуждения на серьезный лад. Начинает обдумывать сложившуюся ситуацию. И она довольно непроста. Он влип. Впрочем, все туда же, ничего нового. Тсунаеши нервно усмехается. Детство в Намимори с братом и мамой, редкие приезды отца - так похоже на то, что было в иной жизни. И критическое отличие - поездка с семьей в Италию. Что заставило отца организовать ему с братом и матерью экскурсию по Палермо - неизвестно. Не иначе, как желание остаться вдовцом. Похитить его и брата попытались на второй же прогулке по городу. Для четырехлетнего мальчика вооруженные нападающие и гибель нескольких сопровождающих у него на глазах - достаточная причина испугаться. А угроза младшему брату, которого он привык защищать - повод решимости воплотиться. Иетсуна пробудил пламя Неба, на одних инстинктах уложил трое взрослых похитителей и все это на глазах у мафиози. Он несомненно влип.          С другой стороны, рано или поздно это бы случилось. Тсуна нервно ежится и вздыхает. От судьбы не убежать. Он снова сын мафиози, носитель пламени. Он повязан с Мафией кровью и Посмертной Волей. И второе в его случае даже буквально. Откосить? Он уже пытался. В прошлой жизни. Результат не понравился. И логика как бы намекает, что реальных вариантов будущего, не связанных с Мафией, у него нет. А в Мафии… если конечно мир из его памяти не отличается в этом от реального, у него есть отец с солидным положением в обществе и очень даже статусная и мощная вещь под названием пламя Неба. Иетсуне не придется пробиваться из низов. Так что, нужно вцепиться в свой шанс руками и зубами. Возможные события легко складываются в логические цепочки, и Тсунаеши совершенно четко понятно - сейчас ему необходимо остаться в Италии. Там, где его никто не знает, и не обратит внимания на изменения характера, там, где он сможет вникнуть в происходящее в мире Мафии. Чем раньше он начнет, тем меньше возможностей упустит. Даже если Тсунаеши и воротит от того, что придется называть этого человека, ставшего причиной его смерти, своим отцом, он должен остаться с ним. Иетсуна передергивает плечами. Знобит... Хочется надеяться на лучшее, на то, что здесь Емитсу отличается, и ему не плевать на жизнь своих детей. Но в каких ситуациях благо Семьи для него окажется превыше - неизвестно. Иетсуна слишком мало знает этого человека, чтобы даже интуиция давала такие прогнозы. И все же, совершенно точно видно, что Емитсу хочет гордиться сыновьями. Иетсуна даст ему такую возможность. Рваться на место босса - самоубийство, но вот стать наследником собственного отца... Иетсуна не замечает, как на лице застывает несвойственная ему жесткая улыбка, а в глазах отражается ледяная уверенность. Вполне реально.         На фоне сухих рассуждений, обдавая уютом и сентиментальностью, вертится еще одна мысль. Пойдя таким путем, Иетсуна защитит своего братика, Тсуну. Даст ему шанс на нормальную жизнь. У того нет Пламени, и ввязывать его в Мафию будет бессмысленно. Любую роль лучше исполнит прошедший подготовку Иетсуна. Мысли о маленьком братике и матери отдают теплом. Возможность их мирной жизни - еще один стимул выжить. Стимул гореть. Он давно мечтал о том, чтобы Савада Тсунаеши мог продолжать жить мирно. Что ж, сейчас у него есть возможность исполнить свою мечту. Пусть теперь и не он носит это имя.          Главное, чтобы сейчас Иетсуне не решили стереть память, не запечатали Пламя, как в прошлой жизни. Вероятность подобного и понимание, что четырехлетний ребенок почти не имеет шанса повлиять на решение, касающееся его собственной судьбы, ощутимо напрягает… С такой точки зрения даже хорошо, что он засветился не только перед отцом, и показал весьма неслабый потенциал. Его должны оценить.          Тсунаеши ловит себя на том, что раньше он никогда не стал бы даже рассуждать так. Вот только… тот, кем он был раньше, шансов на выживание в Мафии не имел. Так что пусть Иетсуну с Емитсу и не связывают никакие близкородственные чувства, использовать кровную связь в своих целях и сыграть на чувствах родителя Иетсуна сможет. Должен.         Иетсуна обдумывает свои дальнейшие действия, и его мысли как никогда остры. Он снова зябко передергивает и сильнее закутывается в одеяло. Холодно…         ***         Год летит за годом, унося детство в глубину прошлого.          Иетсуне четыре, и он прощается с матерью, навсегда оставляя ее вместе с мирной жизнью в Намимори. Его ждет будущее в Мафии.         Иетсуне пять, и его учителя считают его маленьким гением, наполняя его все новыми и новыми знаниями. Подчиненные отца, наблюдая за всегда серьезным необщительным малышом, иногда называют его Ледяным принцем. Бывший “Никчемный Тсуна” улыбается внутри, когда слышит новое прозвище, и с удовольствием соответствует образу.           Иетсуне шесть, и он скучает по девизу Реборна “сделай, или умри”. В новой жизни все больше похоже на “умри, но сделай”. Тренировки с пламенем становятся все жестче.  Он уже сбился со счета, сколько раз он оказывался на грани. Кажется, в медицинском крыле он ночует чаще, чем в собственной комнате.          Иетсуне семь, и он учится на своих ошибках. Как просто было, когда невыученный урок мог привести к поучительной лекции или подзатыльнику. Ему приводят примеры, рассказывают реальные ситуации, то к каким последствиям может привести такая ошибка. На кону стоят не никому не нужные оценки, Иетсуна отвечает за чужие жизни. И лишь пока последствия существуют только на бумаге. Иетсуна уже давно знает и умеет намного больше, чем в конце своей прошлой жизни, но продолжает с жадностью впитывать новые знания. Пока у него еще есть время учиться.         Иетсуне восемь, и он пользуется пламенем как дышит. В строгих, серьезных глазах горит интуиция, а с рук срывается легендарный лёд. Само ощущение от его пламени - ледяное. Поведение - холодное, достойное аристократа - заставляет уважать юного наследника. И прозвище звучит на официальных встречах, почти заменяя имя.          Иетсуне девять, и он убийца. Он кричит ночами, вспоминая кровь на руках и ноже. Кошмары окружают, и у него нет никого, кто мог бы их отогнать. Из глубины души всплывают воспоминания о тех, кто когда-то связал с ним пламя. Он цепляется за образы самых дорогих ему людей. И стискивая зубы, надеется, что в этот раз никому из них не придется окунуться в грязь Мафии.          Иетсуне десять, и он наконец имеет хоть какое-то влияние. Он находит информацию об Эстранео, но с недавних пор Семьей управляет весьма разумный молодой босс, который после проверки из самой Вонголы заливается коньяком и радуется, что не стал продолжать весьма опасные делишки его предшественника. Иетсуна разносит в щепки тренировочный зал. Найти человека, о котором не знаешь даже имени - невозможно.         Иетсуне одиннадцать, и из-за его ошибки впервые гибнут его люди. Базиль, его единственный друг, протеже его отца, больше не вернется. По его, Иетсуны, вине. На смерти чужих он кажется уже давно перестал обращать внимание. Руки Иетсуны по локоть в крови, и ей не видно ни конца, ни края. Он знает, что дальше ее будет только больше. Иетсуна боится утонуть.          Иетсуне двенадцать, и он ненавидит свое прозвище. Казавшийся в детстве умилительным образ теперь отпугивает, но маска кажется намертво вросла в лицо и пламя, и Иетсуна уже не помнит, как вести себя иначе. Люди вокруг вежливо кланяются, обходят его стороной и не замечают, что не снимаемые даже летом перчатки нужны не для образа и не как оружие. Ледяной принц просто устал от окружающего его холода и никак не может согреться.          Иетсуне тринадцать, и он получает предложение, от которого невозможно отказаться. Энрико, будущий босс Вонголы в коме, а место наследника не может пустовать. Назначить на это место Занзаса - значит отрезать все пути к отступлению, и сейчас Иетсуне предлагают роль. Если Энрико поправится - с Конфликтом Колец все вернется на свои места. Если же нет… Иетсуна достоин побороться с Занзасом за место на троне Вонголы. Иетсуна смеется над иронией судьбы. “История повторяется дважды: первый раз в виде трагедии, второй — в виде фарса,” - мелькают в голове слова Гегеля. В этот раз стать “наследником Вонголы” Иетсуна соглашается добровольно.          Почти никто вне особняка, где обучался Иетсуна не знает его в лицо. И лишь несколько человек из верхушки Вонголы в курсе, что он сын, а не просто воспитанник Внешнего советника. Емитсу считал слишком опасным светить таким родством, пока ребенок не в состоянии сам себя защитить. И вот теперь это пригодится. Он будет изображать из себя мальчишку, которого поспешно пытаются чему-то научить, он будет шутом, отвлекающим на себя внимание врагов и недоброжелателей Вонголы.       Пусть и понимая, что привезет с собой опасность и волну шпионов, Иетсуна стремится в Намимори всей душой. Его мучает ностальгия. В памяти все чаще всплывают воспоминания о приключениях прошлой жизни, о детстве этой. Он мечтает увидеть мать, брата, вновь познакомиться с ребятами, что в прошлой жизни были его Хранителями, увидеть, что изменилось в родном городе. Вновь пойти в школу, жить среди гражданских, притворяться одним из них, стать неумехой-учеником Реборна... Это кажется забавным и столь желанным. Мысли о прошлом, что может в чем-то повториться, пусть сейчас это и будет игрой, наполняют теплом и отогревают.          Иетсуна полон предвкушения, когда спустя девять лет вновь стучит в дверь родного дома.         ***          Одна за другой двери захлопываются перед ним.         Иетсуна пытается познакомиться заново с теми, кого знал когда-то, пытается вернуться в счастливые для него времена, но то, что было когда-то, неповторимо. Привыкший быть идеальным наследник уже не окажется на месте “никчемного Тсуны”.          Вот Нана, мама, которую он так давно не видел, смущенно пытается с чем-то помочь, но тот со всем справляется сам. Она смотрит на такого взрослого, серьёзного, совершенно незнакомого ей сына. И больше не стремиться заботиться о нем. Хлоп!          Братик Тсуна, тот, кого надо оберегать. С фоном пусть и слабого, но пробужденного пламени Неба. Единственный, кто никак не ощущается интуицией, неосознанно заставляя себя опасаться. Настороженно смотрит, завидует вниманию в школе. И пытается избегать. Хлоп!         Реборн, долгожданный наставник, тот, кто доставил столько проблем - и в стольких помог. Человек, которого он не мог представить без вечных подколов над собой. Общается с ним серьезно и только по делу. Гоняет его на тренировках, совершенно не наполненных той нелепой и веселой атмосферой, что помнил Иетсуна. И возвращаясь с них, старается держаться подальше, наполняя уже жизнь Тсуны нелепыми приключениями и событиями. Хлоп!         Туман… тот, кого Иетсуна никак не рассчитывал встретить вновь. Но вот в гостиной его дома стоит парень с привычной прической-хохолком и столь знакомыми чертами лица. И сверкает прикрытым иллюзией алым глазом. Иетсуна сжимает зубы - Туману все же пришлось обрести этот глаз. Но в то же время Иетсуна невозможно счастлив его встретить. И не сдерживая себя, надеясь, что его помнят, обращается к Мукуро по… имени? Собеседник жестко усмехается: “Это оригинальное приветствие такое, или Вы представились?” Как напоминание - не смей мечтать Иетсуна, чудеса случаются не с такими, как ты. Видно, что Туман раздражен. Кому понравится, что его назвали трупом. Первое впечатление отпечатывается в восприятии, заставляя его лишь бросать презрительные взгляды и передергиваться, когда Иетсуна вновь и вновь пытается наладить контакт. Нет ни уважения к собеседнику, ни намеков на возможные приятельские отношения. Амораю, так оказывается зовут Туман, неприятно общаться с Иетсуной. А от пламени тянется нить связи к иному Небу. Хлоп!         Дождь в этой жизни не увлекся бейсболом. Лишь в качестве легкого хобби, которое даже близко не стоит с фехтованием. Его жизнь - на кончике клинка. Его жизнь - детская дружба с Тсуной, переросшая во что-то большее. И пронзающий взгляд. Прирожденный убийца, назвал его Реборн в прошлой жизни. И только сейчас Иетсуна способен почувствовать, что тот имел в виду. И пусть Такеши и не против изредка пообщаться - но искренность таких как он не предназначена для чужаков. Самурай уже выбрал свою сторону. Хлоп!         Облако. Наследник клана Хибари. Это Саваду Тсунаеши из Намимори он мог гонять своими тонфа. Это с ним он мог по-своему подружиться. Иетсуна из Вонголы заставляет опасаться. Он силен, сильнее Кеи, и спокойно демонстрирует это еще в первый день. За его спиной Королевская Семья, и не клану Хибари с ними спорить. Наследник Вонголы привез за собой хаос, строит свои порядки, взглядом и поведением привычно требует подчинения. Каждая их беседа строго по делу и больше похожа на деловые переговоры. Возможно потому, что каждому из них такая манера общения привычнее и понятнее. Кея обходит его стороной, старается лишний раз не пересекаться. И ждет, когда Вонгола покинет его город. Хлоп!         Солнце. Вечный двигатель, который все же затаскивает не особо сопротивляющегося Иетсуну в клуб бокса. Иетсуне… сложно. Забавно и непривычно. Так странно, когда у боя есть правила. В клубе Реохей иногда болтает с ним о боксе. И чувствует, что несмотря на то, что собеседник вполне способен поддержать тему, тому это не интересно. Каждая беседа отстраненна, вежлива. Как общение в высшем свете. И простой парень вновь убегает к друзьям. Которые может и не все поймут в его рассказах, но их смех не будет таким же отстраненно-вежливым, как сама беседа. Неестественным. Хлоп!         Ураган… Шамал появляется в городе фактически по приглашению наследника, пусть и с намеком через Реборна. Вслед за ним приезжает Гокудера Хаято, одинокий волчонок, мальчик бедствие. Сильный, пусть и не пробужденный атрибут, хорошо просвещенный о порядках Мафии изгнанник, который хочет хорошо устроиться в жизни. Даже зная о корыстных целях, Иетсуна хочет с ним поладить - в конце концов Иетсуна сам не святой. Вот только похожие имена, одна фамилия, возраст… Гокудера попадает в класс к Тсунаеши и принимает того за наследника. За день он получает от домашнего мальчика-Неба столько тепла, сколько не наберется за всю его жизнь. Иетсуна видит направленный на брата восхищенный взгляд Урагана, ощущает стремительно формирующуюся между ними связь…  И не хочет лишать Гокудеру, так жаждущего домашнего уюта, даруемого тепла. Того тепла, которым уже не в состоянии поделиться Иетсуна. К тому моменту, когда ошибка выясняется, и сам Ураган уже все для себя решил и, выбирая между успешным и счастливым будущем, верно расставляет приоритеты. Хлоп!         Гроза. Маленький чувствительный к пламени ребенок. Мальчик, впервые попавший в мирную обстановку, туда, где не достают с уроками и тренировками, а за шалости могут максимум лишить сладкого. Что может предложить ему Иетсуна? Холод в разговорах, идеальное поведение… взгляд убийцы. Не это ищет Ламбо в своем Небе. Хлоп!         Хлоп! Хлоп! Хлоп!          Вновь и вновь ожидания Иетсуны не оправдываются и близкие ему когда-то люди отворачивается от него. И с каждой потерянной возможностью в душе что-то навсегда обрывается. Стоять перед закрытыми дверями… холодно.          ***         Глядя на отдаляющихся от него людей, чувствуя разделяющую их стену, Иетсуна кажется себе бьющейся в стекло бабочкой. Бабочкой, накрытой стаканом, из-под которого не выбраться.         Иетсуна анализирует ситуацию, пытается понять, что он делает не так. В мыслях все больше воспоминаний о собственных ошибках. Но как их исправить - он не представляет. Иетсуна принимал желаемое за действительное. Люди, которых он ожидал увидеть - здесь другие. Он сам - другой. Но как же... неправильно… без них…          Может именно поэтому Иетсуна так легко впускает в свою жизнь первых же людей, с которыми у него получается хоть немного сблизиться.         Они встречаются в парке. Иетсуна - неспешно раскачивается на качелях, пребывая в своих не особо радостных мыслях. Делать ему не хочется ничего. Их - можно было бы назвать хулиганами, но они просто компания подростков, которая гуляет и ищет, как развлечься. Замечая сидящего в одиночестве парня, окликают его фразой наподобие: “хей, пацан, что скучаешь?” И осекаются, неловко улыбаясь, видя поднятый, но словно направленный сквозь них совершенно пустой взгляд.                Они просто не остаются равнодушными. Просто ввязывают его в разговор, затягивают в компанию. Предлагают первую за обе жизни сигарету, а наследный мафиози кашляет после затяжки, вызывая улыбки, и не может не рассмеяться вместе с остальными. И со смехом из Иетсуны будто уходит напряжение, накопленное за долгое время, что он осознанно и нет сдерживал свои эмоции. С этими парнями почему-то получается не быть идеальным.         Случайные знакомые, те, кому можно рассказать о себе больше, чем некоторым друзьям. Не потому, что доверяешь. Наоборот. Потому что им плевать на тебя, а тебе на их мнение и на то, что они подумают. Просто потому что хочется выговориться. Не думая, как это отразится на отношениях и репутации. Отдушина, которой никогда раньше не было у Иетсуны. И он встречается с ребятами из парка вновь и вновь, болтает о всяких мелочах, волнующих каждого. Заново учится общаться не о делах. Поведение становится все более живым, и лед в душе тоже начинает таять.        И случайное знакомство постепенно перерастает в дружбу. Тору, самый младший из них, хрупкий парень с постоянной ухмылкой на лице и неплохим темным юмором.  Ясуши, здоровяк и главный миротворец. Хироши, регулярно тяжело вздыхающий и всегда имеющий с собой что-нибудь пожевать. Сузуму, куча глупой бессмысленной болтовни и серьезный взгляд в одном человеке, первый, кто заметил одинокого парня в парке. Четыре человека, которые учат его жить. Заново.       Иетсуна теперь часто проводит время с новыми знакомыми. Они болтаются по улицам, заходят в кафешки и торговые центры, иногда попадают в драки. В последнюю так вообще Иетсуна сам влез. Интуиция в какую-то подворотню утащила, а там парень отбивается. Один против десятка. А сам - Гроза. Пусть слабенькая, явно необученная, но пробужденная. Даже ностальгия какая-то нахлынула. Почему-то казалось, что в городе все атрибуты уже привязаны к его брату. Рюи благодарит за помощь, смеется, говорит, что в такие передряги по пять раз в месяц влипает, называет себя природным магнитом неудач. И как-то совершенно просто вливается в компанию. Скорее уж он молниеотвод, посмеивается Иетсуна про себя, попадая уже вместе с новым другом в очередную маловероятную ситуацию.               А через пару недель, когда подростки, смеясь, прячутся от чертыхающегося и грозящего всеми карами мужчины, которому случайно поцарапали машину, Тору пробуждает Туман. И Иетсуне кажется, что это судьба. Знак, что надо наконец прекращать жить прошлым.        И когда еще не осознанное пламя Грозы и Тумана тянется к знакомому Небу, Иетсуна распахивает душу в ответ.        Холод, что преследовал Иетсуну всю жизнь, отступает.        ***       Иетсуна сидит у себя в комнате, чистит оружие и задумчиво смотрит на приказ. Шпионов в Намимори все больше, и все чаще его самого тоже посылают на зачистку. Патронов три обоймы осталось, надо бы через Реборна заказ передать… Ну да ладно, не в перестрелку же лезет, да и что обычные люди могут пламенному сделать. Иетсуну волнует другое. Его Хранители. Он намекал им, кто он такой, но так и не рассказал все полностью. Если расскажет - пути обратно для них не будет. А Иетсуна не хочет, как Реборн когда-то, лишать своих друзей выбора. Его мир - это кровь и грязь. И хорошего там ровно столько, сколько сможешь сохранить в себе, несмотря ни на что. Сколько тебе помогут сохранить.        Иетсуна чистит запасное оружие и еще не знает, кто будет держать его завтра ночью. Он расскажет своим друзьям. Все, что может. Что он - вне закона. Что он - один из будущих правителей теневого мира. И что он хотел бы видеть своих друзей рядом с собой. Но только если они сами этого захотят. Предложит им подумать. И попробовать. Хмыкает. Погонять следящую за ним шушеру. Им это поможет понять, к чему готовиться, да и Иетсуне хочется посмотреть на них в обстановке, приближенной к боевой. По докладам наблюдателей никого действительно опасного за Иетсуной пока не присылали, да и Реборна он бы для подстраховки вытащил. За что-то же ему платят в конце концов? Почему-то Иетсуне кажется, что ребята пойдут с ним.       Тем неприятнее спустя сутки их раздумий услышать отказ. Больно. Не смей надеяться, Иетсуна... По разным, не особо правдоподобным причинам, но прийти не может никто. Впрочем, зная Рюи... Хочется верить, что ребята просто не успели осознать происходящее и позднее все же решатся. Все же они связаны пламенем, и его Гроза и Туман не спешат разрывать эти связи. А значит готовы продолжать общаться с ним, даже зная, что он далеко не самый безопасный друг. Он даст им время все обдумать. А сейчас он справится сам. Иетсуна меняет перчатки на боевые. Справится один.       Все идет совсем не так, как планировалось. Куда, черт ее побери, смотрела разведка? Откуда в здании несколько десятков людей? Почему ему не докладывали о присутствии пламенных? Патронов осталось - пять штук. Противников, правда, тоже только шесть осталось, остальные уже не встанут. Вот только эти шестеро уже не рассредоточены по зданию, а стоят с ним в одном коридоре. И у них явно дефицита в оружии не наблюдается. А Иетсуна уже успел схлопотать пулю в плечо и не может активно использовать пламя. Неизвестно, кто из присутствующих не знает о нем, а разглашение тайны не членам своей Семьи - запрещено.        А еще сомнения. Чертовы сомнения в собственных Хранителях отражается в пламени, заставляя его гореть неравномерно, отвлекая внимание. Думать об этом некогда - вот только чувства не обманешь. Глупая, иррациональная обида жжется в душе, сбивая концентрацию. Он ведь давал им понять, как для него важно, чтобы они были рядом. Так почему ни один из них не решился даже попробовать прийти..? Небо не понимает.       Иетсуна дерется на инстинктах, уворачивается от пуль, наплевав на конспирацию, сжигает их на лету. Захватить бы парочку живыми, чтобы порасспрашивать их позднее, да уже не выйдет, теперь придется убить всех. Осталось двое, оба пламенных и явно хорошо обученных. Узнать бы, кто их послал. А Иетсуна схлопотал еще одно ранение, и кровь хлещет. Уже давно перешли в рукопашную, дальний бой между пламенными редко эффективен. За дверью чувствуются шаги. Целая группа. Фигово. Иетсуна подмоги не ждет. Уклоняется, отпрыгивает от двери, оказываясь к ней боком, но подставляется под другой удар. Кха. Кажется, ребра ему все же сломали. А в дверях появляется… Тсуна?       В комнату один за другим входят подростки. Взгляд фиксирует картинку, но не может осознать. Младший братик… Такеши… Аморай… Хаято. Реохей. Даже Кея. Прочие ребята из компании Тсуны. Те, ради кого Иетсуна был готов вновь и вновь купаться в крови, лишь бы этого не пришлось делать им. Но они здесь… Иетсуна замирает, сбиваясь, и чуть не попадает под еще один удар. Выстрел. И дальний противник падает. Реборн не экономит на особых пулях. А между Иетсуной и последним врагом стоит… взгляд расплывается, сознание гаснет от потери крови… его Туман?.. его Хранитель... Безумно знакомое ощущение пламени расслабляет, и последней мелькает насмешливая мысль: кажется, у него предсмертные галлюцинации…        ***       Иетсуна приходит в себя и первым делом инстинктивно тянется к своим атрибутам. Совсем рядом ощущается Туман. Тору. Не Мукуро. Где-то внутри появляется ощущение неправильности.        Он с трудом открывает глаза и видит палату. Иетсуна в больнице. А ребята, Тору, Сузуму, Ясуши, Хироши, все кроме Рюи - рядом. Стоят, болтают вполголоса. Все же здесь. С ним. Губы расплываются в слабой улыбке. Голоса звучат взволнованно, и это почему-то наполняет теплом. Да, он никогда не забудет тех, с кем был связан в прошлой жизни. Но теперь он может их отпустить. Ведь теперь у него новая судьба. И в ней есть те, кто готов идти вместе с ним.                Иетсуна наконец вслушивается в слова…  и понимает, что ошибся. Его друзья не волнуются - в голосах сквозит откровенный страх. Они обсуждают его раны. То, что он звал их с собой. Туда, где он чуть не умер. Ребра сломаны, пулевое навылет… Чудом выжил. А ведь он подготовлен к подобному, он сам говорил. А если бы они согласились пойти? Они бы вообще вернулись? Прекратить бы с ним общаться, слишком опасно. Да ведь пристрелить может, если отказаться попробовать. Такое оскорбление кровью смоет и не посмотрит, что общались.       А Иетсуна лежит, слушает, и понимает, что ребята в чем-то правы. Что он не может их осуждать. Что для гражданских - совершенно не нормально лежать в больнице с пулевым. А вот бояться смерти - как раз-таки абсолютно нормально. Насколько же далеко от этого понятия ушел сам Иетсуна… И как же обидно слышать о себе подобное мнение. Разве он похож на того, кто может убить своих друзей? Своих Хранителей…        Хироши бросает на него взгляд, видит серьезные открытые глаза и чуть ли не отпрыгивает. Все резко замолкают. Позы напряженные, в глазах паника, явно не ждут ничего для себя хорошего. Иетсуна на мгновение прикрывает глаза и с силой стискивает зубы. Он должен это сказать. Отпустить их. Попрощаться. Отступить.       - Я вас услышал, - безупречно вежливая интонация режет привычным льдом. Ребята вздрагивают. - Я обещал, что не буду втягивать вас против воли. Даю слово Наследника, что никаких последствий для вас не будет. Мести можете не бояться.       - Спасибо, - торопливо произносят все поочереди. - Спасибо, спасибо… - и чуть ли не пятясь отступают к выходу.        С тихим стуком дверь закрывается.         Судорожно рвется связь с Туманом. С Грозой Иетсуна разрывает связь сам. Рюи, надежный улыбчивый Рюи, даже не рискнул прийти к нему в больницу. И вместе со связью ломается что-то в душе. Небо вновь одиноко.       - Прощайте... - произносит он еле слышно в уже закрытые двери. - Живите счастливо…       Не смей мечтать, Иетсуна... Зря он даже надеялся обрести свою пламенную семью. Когда же Иетсуна уже наконец запомнит, что счастье - не для него! Когда же прекратит мечтать! Ведь, когда надежда обрывается - это так… больно. И холодно…       Холод возвращается, мстя за все то время, которое Иетсуна жил без него.         Иетсуна сам себе напоминает кусок льда. Ледяного принца, запертого в одиночестве в своих чертогах. Но ведь и ему может быть холодно. Смертельно холодно и одиноко.         Он просто не понимает, зачем ему все это. Что еще он может сделать? Он ввязался в Мафию ради брата, давая ему шанс остаться в стороне.          Но тот сам рвется ввязаться в дела, из которых не выходят живыми. И он не один. За ним его Хранители, Реборн. А Иетсуна один. И больше не нужен брату. Как не нужен, и даже опасен, друзьям, обычным мальчишкам, которым не место рядом с ним, с мафиози.          А если он не нужен и опасен своим близким, то почему бы ему не уйти? Так, как уходят все мафиози. Пусть в белых тапочках. Пусть через смерть, но освободиться от груза двойных потерь. Забыть наконец все.          Иетсуна просто устал. И пламя почти не чувствуется.         Он смотрит в раскрытое окно, и понимает, что всего один шаг наружу с несчастного седьмого этажа - и все закончится. Когда-то он отговорил, заставил остановиться своего друга, принимавшего то же решение, что он сейчас. Но он не помнит, что говорил тогда. И пламя в этот раз не поможет.         Потому что пламя спасает тех, кому есть зачем возрождаться.          А Иетсуна - больше не хочет жить.         Он садится на подоконник, немного болтает свешенными наружу ногами. Готовясь сорваться в свой последний полет.         Он сидит и улыбается.          Скоро все закончится. И начнется. Заново.         За спиной скрипит открывающаяся дверь, и ощущение знакомого, родного пламени на мгновение заставляет Иетсуну замереть. Значит, тогда ему не показалось?          Но сил надеяться нет. Он просто не может больше. Ждать, мечтать, и раз за разом не получать в ответ ничего. Он больше не может!          Но не попытаться совсем будет… неправильно.          Иетсуна не поворачивается.          - Мукуро, -  ровно и как-то обыденно бросает Иетсуна в пространство.        Просто слово, вопрос, на который смог бы ответить только один человек. Проверка, которую вошедший не пройдет.        Вот. Сейчас. Ему в ответ удивятся, попробовав понять, к чему это сказано, и его уже ничто не будет держать в этом мире. Иетсуна готов оттолкнуться.          Иетсуна не видит, как бледен и напряжен человек за спиной, какая паника в его глазах. Как он поражен, услышав слово - имя, которое не знает никто в этом мире. Как на мгновение на незнакомом лице мелькает счастье. И как он боится ответить, отреагировать неправильно, не так, как ожидает находящийся на грани дорогой ему человек.          - Рокудо Мукуро, - ответ звучит тихо, безумно осторожно, с опаской, почти вопросительно. И так неожиданно. Ответ, который Иетсуна даже не надеялся услышать. Не смей мечтать..?        Он резко поворачивает голову, всматривается в незнакомое лицо.          Парень выглядит совсем не так, как привык Тсунаеши. Нет иероглифа в глазу - страшной раны-напоминания о проведенных над ним в детстве экспериментах. Нет привычных серег и укладки-хохолка.          Но пламя Тумана так правильно, естественно оплетает и поддерживает его собственное. И в глазах столько испуга, неверия, счастья от встречи.          Его Туман редко выражает чувства словами. Считает, что слишком часто лжет, чтобы говорить о чем-то искреннем. Вот только Тсунаеши все равно его понимает.         …Кажется, кто-то решил, что и он заслужил чудо…        И хочется поддержать, успокоить. Быть рядом. Со своим Туманом. Своим, потому что и сознание, и пламя просто отказываются воспринимать его иначе. Почти затухшее Небо разгорается, стремясь передать Туману ту нежность, что испытывает к нему.       Тот подходит осторожно, все еще боясь что-то испортить. Смотрит в глаза, упирается руками в плечи, прижимая Иетсуну спиной к раме окна, наклоняется, лбом почти касаясь лба. А руки еще подрагивают.       - Не смей умирать без меня, мое Небо, - твердо, с ударением на каждое слово, как констатация факта. И пламенем оплетает так, что за ним и не видно ничего. Ни вырваться, ни сбежать. Даже на тот свет. Не отпустят.         Связь стремительно формируется, а Иетсуна верит. Что он теперь не один, что его не бросят. Тело расслабляется, а с губ резким выдохом слетает первый смешок. Он откидывает голову назад и с губ слетают все новые то ли смешки, то ли рыдания, переходящие в истерику. Иетсуна все смеется, на глазах уже выступили слезы, а смех все рвется откуда-то изнутри, унося с собой всю тяжесть одиночества.          Мукуро сидит рядом со своим Небом на подоконнике, прижимает его к себе и улыбается какой-то безумной улыбкой. А пламя клубится вокруг, переплетаясь и отгораживая их обоих от остального мира.         До которого им обоим нет и не будет никакого дела.       Они уже не наивные мальчишки, грезящие о преступной романтике или желающие изменить мир. Оба хлебнули достаточно горя. Они больше не слабаки, которым придется прогнуться под обстоятельства. Свою силу они заполучили через боль и кровь. И с таким количеством опыта они все еще не отжившие свое прагматики, которых устраивает стабильность. Они не боятся меняться. Они часть мафии - но мафия не главная их часть. Они молоды, сильны и амбициозны.        И теперь они есть друг у друга. Они смогут занять свое, устраивающее их место в мире. И вдвоем на мнение мира им будет все равно.