Loyal

— Ты лучший из моих парней, Рэй, — Микки расстегивает три верхние пуговицы на рубашке, а затем проводит ладонью по напряженной спине Рэя. — Именно поэтому я так доверяю именно тебе. Рэй прогибается чуть сильнее; его щека скользит по лакированному дереву, когда он пытается занять более удобное положение — не для себя, нет, он никогда не думает о себе. Микки сильно, с нажимом гладит его по загривку, как послушного пса, мнет у основания черепа; ещё немного и это станет действительно похожим на то, как хозяин ласкает свою собаку. Рэй не против. Он смотрит искоса и облизывается, как всегда терпеливый и покорный, что бы не пришло в голову Микки. Микки же не торопится, растягивая эту неизменную мучительную прелюдию до бесконечности. — Ты скучал, Рэй? — Микки наклоняется ближе, чтобы аккуратно и неторопливо стянуть пиджак с плеч Рэя. — Когда этот ублюдок трогал тебя, ты думал обо мне? Рэй прикрывает глаза, когда Микки снимает с него очки и аккуратно откладывает в сторону. Так много ненужных слов и ненужной нежности. Рэй предпочел бы, чтобы Микки просто трахнул его на этом столе, натянул и пошел бы к Роз, пить вино и заниматься любовью. Но Микки, черт его дери, джентльмен. Он так не сделает. — Рэй, посмотри на меня, — голос Микки так близко; Рэй открывает глаза и видит его лицо в каких-то считанных сантиметрах. — Зачем ты это делаешь? «Ты был бы отличной женой». Рэй тяжело выдыхает, облизывает пересохшие губы и чуть улыбается. — Потому что хочу. Микки недовольно ворчит, но выпрямляется. — Это не ответ, Рэй, и ты знаешь, — он чуть сбивается, когда слишком узкие джинсы Рэя застревают на бёдрах, ни в какую не желая опускаться. — Твою мать! Носишь это отвратительное… Ткань наконец подается и Микки сразу же забывает о своем раздражении. Рэй чуть переступает с ноги на ногу — джинсы неудобно стягивают колени, мешая шевелиться. Впрочем, движение и не понадобится. Он оглядывается, когда молчание затягивается, чтобы посмотреть на Микки, но тот неожиданно жестко хватает его за волосы и тыкает лицом в стол. — Что это за херня, Рэй? Рэю не нужно смотреть, достаточно того, как изменился голос Микки. И в этом голосе нет ни капли, ни единой ноты отторжения. Микки щелкает подвязкой чулка на правой ноге, а затем повторяет с левой. — Блядь, что ты вообще творишь, мальчик? — Микки вообще не часто использует такую фамильярность, обычно он собран и строг, но сейчас Рэй буквально чувствует, как у него дрожат пальцы и сбивается дыхание. — Ты понимаешь? Отдаёшь себе отчёт? Рэй поводит плечами — это не обозначает ни да, ни нет. Он, кажется, так долго был рядом с Микки, что потерял понятия о том, что правильно, а что не очень. И пояс для чулок — вовсе не самая странная херня, которая могла произойти. Микки больше не говорит. Он задирает рубашку Рэя вверх, чтобы увидеть сам пояс, проводит под гладкой плотной тканью пальцами, едва касаясь разгоряченной кожи, следует до самой резинки чулка и замирает. Рэй не двигается, даже не дышит почти, чтобы не разрушить происходящее. Ему так хорошо, что почти плохо. Он чувствует, как грудь разрывает от нехватки воздуха и дурацкого, шального восторга: Микки сейчас с ним, Микки хочет его, Микки, черт подери, так возбуждён — Рэй чувствует, как крепко у того стоит бедром. Он мог бы сейчас встать на колени и отсосать, взять прямо в горло — Микки бы позволил, спустил бы ему в рот с удовольствием, наверняка — но нет, не сегодня. — Я трахну тебя, — Микки говорит почти спокойно, будто констатируя факт, но его голос чуть садится посреди фразы. — Ты будешь хорошим мальчиком и дашь мне всё, что я захочу. Правда, Рэй? Рэй кивает, скользя лбом по столешнице. От звука расстегиваемой ширинки волоски на его коже встают дыбом. Он приподнимается на носки и снова встает на всю ступню, не в силах больше сдерживать нервную дрожь; Микки в ответ на это цыкает и легко ударяет ладонью по заднице — не сильно, скорее просто предупреждая. Рэй втягивает воздух носом и медленно выдыхает. — Я не буду возиться с тобой, — Микки говорит негромко и чётко, чтобы Рэй хорошо слышал. — Никакой подготовки. Никаких пальцев, ни твоих, ни моих. Я трахну тебя вот так, как есть. Рэй, кроме слов, слышит как оглушающе бухает сердце, кажется, прямо у него в голове. Он не отвечает, не двигается — Микки не нужен ответ. Рэй прикрывает глаза и представляет его сейчас — такой же собранный, как обычно, разве что бисеринки пота на лбу и над верхней губой, штаны расстегнуты, полы рубашки разведены. Микки разводит его ягодицы и несколько секунд просто стоит так, сминая кожу пальцами. Рэй нетерпеливо вздыхает — впервые за весь вечер. — Не торопи меня, Рэй, — Микки отступает и Рэй почти стонет, но сдерживается. Он всё же оглядывается, чтобы увидеть как Микки берет из ящика своего стола смазку — она всегда валяется там, между ручек, карандашей и другой канцелярской херни. Иногда тюбики меняются, конечно, но Рэй к этому непричастен. — Я размяк с тобой, потерял хватку, — Микки будто бы недоволен, но Рэй чувствует, что тот совершенно спокоен. — Не могу даже трахнуть, как ты заслужил… с этим всем. Рэй улыбается столешнице и чуть двигает задницей, уходя от прикосновений прохладных от геля пальцев. — Ты мог бы не церемониться, — говорит Рэй и получает новый шлепок, куда сильнее прежнего. Кожа в месте удара тут же начинает гореть. — Я буду делать то, что я, блядь, захочу, — негромко говорит Микки, наклонившись к уху Рэя. — Когда я спрошу твоего мнения, ты ответишь. Рэй едва проглатывает вопль от первого проникновения — как и всегда. Он не растягивает себя перед всем этим, потому что Микки не нравится, когда за него решают — и иногда это действительно больно — но ровно настолько, чтобы все равно было приятно. Микки трахает его, крепко ухватив за пояс чулок, отчего тот опасно трещит, но Рэй все равно не планировал надевать это несколько раз. Он все же приподнимается и упирается ладонями в стол, чтобы его не бросало вперед, как тряпичную куклу, и подается на член Микки. Тот одобрительно рычит сквозь зубы что-то невразумительное и наверняка грязное, но Рэю не нужны дополнительные стимулы. Он даже не дрочит себе, держа обе ладони на столешнице, только насаживается на член сильнее и глубже. Микки чуть сбавляет, как всегда, когда уже на грани, а адреналин отпустил, и перехватывает Рэя за талию, притягивая ближе, продолжая теперь уже неспешно и глубоко трахать до шлепков кожи о кожу. Рэй чувствует, как чужая рука проходится по его боку, задевает сосок и ползет выше, пока не накрывает горло. — Ты мне доверяешь? Рэй кивает, его оргазм маячит на краю сознания, растекаясь по коже жаром. Он тихо выдыхает, когда Микки сжимает его горло, не лишая воздуха, просто демонстрируя свою власть, и кончает, едва успев прикрыться рукой. Микки бы не пережил сперму на документах, это точно. Микки делает еще пару движений и выходит; Рэй хмурится и оборачивается, только ради того, чтобы увидеть, как Микки неторопливо дрочит, разглядывая его. Он скользит ладонью по члену так медленно, будто не хочет кончить вовсе, проводит плотно сжатыми пальцами по всей длине, замерев у головки, и снова ведет вниз. — Встань на колени, — у Микки сбивается дыхание, но он все еще кажется ужасно спокойным. — Открой рот. Рэй повинуется. Он, как и всегда, выполняет команды четко и без лишних вопросов. Как во всём, конечно же. Он прикрывает глаза, ощущая, что Микки подошел ближе, и спустя мгновение на его лице оседают горячие капли, склеивая ресницы и волоски в бороде. И эту проблему Рэй будет решать потом. Сейчас он открывает рот шире, высунув язык, и чувствует, как по языку соскальзывают капли чужой спермы, булькая в горле. Микки шумно выдыхает и стонет. — Рэй, если бы ты работал не на меня, тебе пришлось бы стать шлюхой. — Микки садится за стол и устало выдыхает. — Все мозги из меня вытрахиваешь, клянусь. Рэй вытирает лицо влажными салфетками, глядя на босса через зеркало, и надевает очки. — Это комплимент? Микки скалится, что можно принять за улыбку. Или нет. — Ты всё равно работаешь на меня, так что даже не думай, — Микки чуть откидывается в кресле и склоняет голову. — И, поверь мне, иногда я сам не верю в такую удачу. И, кажется, он имеет в виду не только таланты Рэя в обращении с оружием.