***
Над ухом что-то неприятно дребезжало неопределенное количество времени, но мужчине казалось, что продолжалось это недолго. Приоткрыв глаза, он не сразу узнал помещение – комната для работы ночью выглядит по-другому. Кряхтя и тихо ругаясь на головную боль, Осаму резко сел, ощущая, как спина хрустит от неожиданной смены положения, а в глазах темнеет. Да уж. Угараздило же его уснуть днём... Всё-таки, работы было много. Потерев глаза, Дазай встал с дивана и вышел за дверь, через пару шагов оказавшись в кухне. Большая кружка кофе, тихое пиликанье ноутбука, оповещающее его хозяина о том, что техника готова к работе. Темноволосый быстро открыл страницу своей группы ВКонтакте, проверяя сообщения. Всего одно, от недавно вступившего пользователя с иностранным именем. «Здравствуйте, Дазай. Мы можем встретиться завтра, когда вам удобно? Я бы хотел купить картину с ромашковым полем.» Художник сразу преободрился, делая первый глоток коричневого напитка, но тут же морщась от вкуса. Он не любил кофе, но иногда пить приходилось. «Здравствуйте, Федор. Я свободен в обед, вас это устраивает?» «Да, вполне.» Ответ пришел быстрее, чем Осаму себе представлял. Уже почти два часа ночи, а клиент будто сидит и ждёт, когда Дазай предложит время встречи. Мужчина сдержанно улыбнулся, выключая ноутбук и уходя обратно в свою маленькую светлую комнату. Шторы все равно не защитят от света, поэтому он не стал их задергивать, сразу щёлкая включателем и невольно жмурясь. Отложив в сторону холст с незаконченной картиной с закатом, пейзажист подошёл к большому шкафу из темного дерева, что занимал почти всю стену напротив окна, и чуть нагнулся, дабы не задеть макушкой верхние полки. С ростом у Дазая никогда проблем не было, за исключением того, что многая мебель была слишком мала для длинноногого, как и одежда. На мольберт опустился большой лист бумаги, на котором была изображена низкая стройная девушка в длинном обтягивающем бедра и талию черном платье; вьющиеся рыжие волосы до плеч обрамляли лицо незнакомки, а голубые блестящие глаза заставляли замереть на мгновение, не смея отвести взгляд. Это творение являлось музой Дазая, его идеалом. Из-за работы днём и ночью мужчина мог только мечтать о девушке, жене. Да и какая девушка у него, мумии, может быть? Увольте. Однако художника постоянно мучала мысль, что чего-то в его рисунке не хватало. То ли одежда не та, то ли бусы нужны... Но вряд ли его красавице пошел бы жемчуг. Какую ночь Осаму садится перед ней на стул, задумчиво глядя в ее глаза и думая, как бы прекрасно она смотрелась на фоне моря. Как бы замечательно было, если бы она ожила... Но Дазай – не Пигмалион, а его рыжая мечта – не Галатея. В какой раз он убирает рисунок обратно в шкаф, так ничего и не добавив. Быстро уходит в душ, через пять минут уже залезая под теплый плед на диване и тут же отключаясь, падая в черноту тяжёлого сна.***
Следующий день выдался пасмурным и прохладным, несмотря на середину апреля. Дул сильный ветер, что спутывал короткие кудрявые пряди и заставлял их хозяина недовольно отворачиваться от внезапных порывов природного явления. Возле подъезда пахло сыростью, что говорило о скором начале дождя. И поэтому Осаму, вовремя посмотрев прогноз погоды, вызвал такси – идея тащиться с картиной в руках во время дождя почти на окраину Йокогамы его не очень привлекала. Вскоре на стеклах жёлтой машины появились первые маленькие капельки. Они «ползли» по стеклу, постепенно становясь все длиннее и больше. За окном мелькали многоэтажки, магазины, кафе; из одного заведения вышла счастливая пара, на глазах веселея, стоило только дождю усилиться. Машина тронулась, когда на светофоре зажёгся зелёный цвет, и Осаму смог увидеть только девушку, бегущую по лужам от своего парня. Слишком рано повзрослел. Не смог провести юношеские годы так, как следовало бы. Но Дазай сам захотел такой жизни, так что теперь остаётся только молчать в тряпочку. – Вы художник? – послышался хриплый голос с левой стороны, куда бинтованный сразу повернул голову. – Волнуетесь, да? Оно и правильно. Помню, был знаком с одним парнем – тоже художником – он вообще всегда был уверен, что его картины достойны миллиона. А по-моему, рисовал он, как пятилетний мальчишка. Лишь бы бумагу испортить. Не сильно вникая в смысл сказанного водителем, Дазай кивнул и отвернулся обратно к окну. Интересно, что за человек этот Федор? Изловчившись, мужчина вытянул из кармана бежевого цвета пальто смартфон, нажимая длинным пальцем на синюю иконку. Быстро пролистав сообщения, Осаму открыл страницу клиента, обнаружив на ней... Ничего. На аватарке стоял обычный черный фон, а в информации указаны лишь пол и дата рождения. Ничего странного, в принципе. Возможно, Федор просто не часто пользуется данной сетью. – Приехали. С вас сто пятьдесят йен, – мужчина вручил таксисту указанную сумму, после чего вылез из машины, увидев прямо перед собой маленькое и уютное, на первый взгляд, заведение. Внутри кафе играла тихая спокойная мелодия, и вкусно пахло кофе; расположившись за столиком возле окна, кареглазый пробежался взглядом по немногочисленным посетителям, выглядывая среди них иностранца. Но, видимо, он еще не подошёл. Стрелка часов приближалась к трем, когда Дазай допивал свой заказанный зелёный чай. Правда, он предпочитал черный, но этот ярко-жёлтый напиток с неприятным привкусом и перчинкой был самым дешёвым. Дождь за это время успел закончиться, и теперь ветер разгонял серые тучи, позволяя редким лучам солнца пробиваться сквозь них и радовать жителей Йокогамы. – Извиняюсь за долгое ожидание, – рядом раздался негромкий и бархатистый голос. Осаму поднял голову, и его взору предстал высокий мужчина с прямыми темными волосами почти до плеч и узкими хитрыми глазами-аметистами. – Могу я присесть? – Да, конечно, – брюнет, положив сумку на зелёный маленький диванчик, подозвал официанта, заказав тот же чай, что и Осаму. Художник с интересом следил за ловкими и аккуратными движениями клиента, оценивая про себя, что тот, должно быть, очень привлекателен для женщин. Однако, этот лисий взгляд все портит. Отталкивает и заставляет насторожиться. Дазай неловко кашлянул, привлекая к себе внимание. – Картина стоит шестьдесят тысяч йен. Вас такая цена устраивает? – неуверенно начал бинтованный. – Так дёшево? Мне кажется, за эти шедевры можно было бы брать больше, – удивился Достоевский, делая глоток чая и морщась. – Отвратительно. – Пожалуй, только вы так и считаете, Федор, – усмехнулся Осаму, неловко пустукивая пальцами по столу. – Могу я поинтересоваться, почему вы выбрали именно эту картину? Брюнет ненадолго задумался, обдумывая ответ, а после многозначительно выдохнул. – Несколько лет назад там, где я жил, было огромное ромашковое поле. Жаль, двое подростков его сожгли, – мужчина опустил взгляд вниз, пару секунд вглядываясь в содержимое в чашке, после чего вновь взглянул на художника. – Увидел вашу работу и решил напомнить себе о том прекрасном месте. – И правда, это ужасно, – только и нашелся, что сказать, кареглазый. – Дазай, – собеседник прищурился, – мне показалось, или вы низко оцениваете свои пейзажи? Осаму растерялся: такого вопроса он точно не ожидал. С одной стороны он тоже задал довольно личный вопрос Достоевскому, однако, с другой – вряд ли был связан с важными событиями в жизни Федора. – Да, это так. Понимаете, почти все мои клиенты до вас были очень придирчивы к ним. Или у меня и правда нет таланта, – на лице появилась глупая улыбка, за которой – брюнет это уже понял – скрывалась печаль. – Поэтому я так снизил цену, да и вообще делал все, чтобы получить хоть какие-то деньги. – Думаю, я могу вам помочь, если вы, конечно, примете мою помощь, – спустя пару минут молчания произнес хозяин сиреневых глаз. – Что вы можете для меня сделать, Федор? Более часа два новых приятеля провели за разговором по душам. Федор оказался весьма интересной, но в то же время и загадочной, личностью. Он не рассказывал ничего о себе, если не спрашивали, да и то информации было мало. Но каким-то образом достаточно, чтобы начать ему доверять. Оказалось, что Достоевский работал графическим дизайнером. Он пообещал познакомить со своим другом, уверяя Дазая, что тот по личной просьбе брюнета может сделать отличную рекламу для Осаму за бесплатно. Сначала художник отказывался, но иностранец убедил его, что если бинтованный захочет – в будущем заплатит за эту работу. Расстались они уже около шести часов, обменявшись номерами и договорившись о встрече на следующей неделе. Еще никогда пейзажисту так не везло.