Конспираторы хреновы!

Единственная гостиница Залещинска. Люкс. Утреннюю тишину разрезает звук тяжело раздвинутых штор, в окно тут же проникает яркий свет. Солнечные лучи резво скачут по подушке, щекоча нос спящему мужчине. Он не подаёт виду, лишь на автомате подтягивает одеяло до подбородка. Совсем рядом хлопает резко открытая дверь ванной, ручка звонко врезается в стену, прежде чем дверь со скрипом начинает ползти обратно. Мужчина едва хмурится во сне, но не спешит вырываться из царства Морфея. Пару мгновений спустя за стенкой что-то падает, а следом кто-то раздражённо ругается себе под нос. Но даже это не может разбудить Диму. Он просыпается от крика. — Дима, где мои брюки? Аркаша вылетает из ванной и, не сбавляя скорости, направляется в комнату. Пассивный собеседник неразборчиво бормочет в подушку и отворачивается от источника шума. Аркаша, то ли различив что-то в этом бормотании, то ли наперёд догадываясь, что может сказать мужчина, несколько мгновений медлит, зависая над кроватью, а потом поднимает одеяло и шарит под ним руками, пытаясь нащупать искомый предмет гардероба. — Серьёзно, где они? Я опаздываю! Дима садится в постели и сонно потирает глаза. Аркаша оставляет одеяло в покое и снова начинает носиться по комнате. Бросается то к диванчику в правой части комнаты, то к столу. Наверное, вся гостиница это слышит. Директор ДК поворачивается к часам на прикроватной тумбочке, которые Аркаша однажды притащил с работы, чтобы починить, а закончив, так и оставил тут. Дисплей показывает 8:14. — Куда ты собрался в такую рань? — хрипит заспанный голос. — Областная олимпиада! — восклицает Аркаша и, продолжая поиски, заглядывает под кровать. Хоть убей, не помнит, куда дел их вчера! Раздевался он здесь, потом пошёл в ванную, а из неё его уже на руках донесли, и вещи свои он больше не трогал. — Спрятал их, прохвост? — беззлобно выдыхает Аркадий и, оставив пока попытки отыскать брюки, хватает со стула клетчатую рубашку. Останавливается у кровати, застегивая её. Директор ДК высовывает ноги из-под одеяла и спускает их на пол. — Будешь обзываться, точно опоздаешь, — отзывается Дима и поднимает голову. Руки ложатся на ягодицы Аркаши, заставляя подойти к краю кровати так, что техник оказывается точно между разведенных ног мужчины, и скользят вниз, легко щекоча пальцами подколенные ямки. Аркаша только тихо фыркает в ответ. — Почему ты не носишь те, которые мы купили? — неожиданно бодро вопрошает Дима. Аркаша упирается взглядом в стену над макушкой мужчины, продевая пуговицу в петлю на манжете правого рукава. Он привык экономно относиться к своим нуждам и откладывать новые вещи на потом, до тех пор пока старые не перестанут выполнять основную функцию. Кроме того, существование дорогого костюма в гардеробе всё ещё приводит его в трепет и ужас. — Они на выход, — наконец бормочет он. Дима утыкается лбом в живот любовника и усмехается: — Собираешься кого-то позвать на свидание? — и не дожидаясь ответа, продолжает чуть глуховато, потому что говорит прямо в рубашку. — Отнёс их на ресепшен вчера, пока ты грелся в ванной после дождя. Должны были на ручку повесить. Он немного отодвигает мужчину в сторону и направляется к двери. Аркаша растерянно плетется за ним. Дима приоткрывает дверь и выглядывает в коридор. Как ни странно, в такое время там совершенно пусто. Он опускает глаза на ручку, где покачивается вешалка с брюками. Королёв затаскивает их внутрь и проходит мимо мужчины в комнату, придирчиво рассматривая обе штанины. Техник возвращается следом. — Вроде отчистили, да? Он бросает взгляд на Аркашу, предлагая оценить работу, но тот даже не смотрит на брюки. Он глядит на Диму, и вид у него какой-то оторопелый. — Ты чего? Аркаша пару секунд шевелит губами, как будто хочет ответить, но не может, и в конце концов произносит, запинаясь: — Ты… что сделал? Дима хмурится, пытаясь понять реакцию любовника. — Ну, в химчистку отнёс, все штанины были в грязи. У тебя в карманах что ли что-то лежало? Аркаша на секунду прикрывает глаза. Ресницы трепещут, а на душе до дрожи разливается тепло. Он пытается вспомнить, когда о нем в последний раз так заботились, и не может вспомнить ни одного подходящего случая в своих предыдущих отношениях. Он ведь даже не подумал о них вчера. Почистил ботинки сразу по возвращению, а про брюки совсем забыл… На этот раз Аркаша сам прижимается к нему, порывисто захватывает губы, пропускает короткие пряди волос через пальцы. Дима шумно выдыхает от такого напора и ослабляет хватку на брюках, а через пару секунд совсем их выпускает, одной рукой обхватывая мужчину за спину, а другой придерживая плечо. Аркаша подталкивает Диму к кровати, и в следующую секунду тот оказывается в лежачем положении, а Гурьев — на нем. — Если бы знал… — выдыхает Дима в промежутках между поцелуями. — Что ты так отреа-а… — фраза растягивается полустоном и обрывается, когда Аркаша отрывается от его губ и прихватывает кожу на шее, спускаясь языком к ложбинке между ключицами. Дима беспорядочно шарит руками по телу любовника, забирается под рубашку, гладя обтянутые кожей почти преступно худые бока; касаясь спины между лопаток, скользит вниз под ткань боксеров, несильно сжимает ягодицы. Аркаша придвигается теснее, пах к паху, ерзает, размещая колени по обе стороны от Диминых бёдер. От жара безумно ведёт, воздух становится густым и горячим. Техник двигается вверх и вниз, притираясь через ткань нижнего белья к возбужденному мужчине под ним, пока тот оглаживает его бедренные косточки большими пальцами и протискивает руку меж их тел. От прикосновения подушечек пальцев к члену, техник вскидывает голову, с шумом втягивая воздух, и замутненный вожделением взгляд невольно падает на часы. — Олимпиада! — вскрикивает осточертевшее за утро слово и, будто это стартовый сигнал, подскакивает с кровати. Дима продолжает лежать с закрытыми глазами и восстанавливает сбившееся дыхание. На губах остается свежий привкус мятной зубной пасты. Аркаша наспех приводит себя в порядок, втискивается в оказавшиеся на полу брюки и поправляет рубашку. Когда Королёв открывает глаза, в комнате уже никого нет. — Дмитрий Юрьевич, спасибо за документы, увидимся в ДК! — нарочито громко кричит мужчина из коридора и закрывает дверь. Он почти достигает лестницы, когда из соседнего коридора появляется Димина сестра. Они знакомы уже пару месяцев, с тех пор, как Ирина однажды зашла к брату на работу. Женщина тормозит, будто в стену врезается, увидев техника, и недоуменно хмурится. — Аркадий? А ты чего здесь? Аркадий придаёт лицу самое безмятежное выражение, какое только может, благо актёрский опыт в театре «Арлекин» позволяет ему сделать это совершенно естественно. — Доброе утро, Ирина Юрьевна! Пришел забрать у Дмитрия Юрьевича кое-какие документы, — он похлопывает рукой по портфелю, указывая на местоположение оных. — Это у начальства день начинается позже, а мы, простые смертные, уже на ногах, — весело продолжает Аркадий, ссылаясь и на её раннее пребывание на работе. — Ааа, — многозначительно тянет уборщица. — Если вы не имеете возражений, я удаляюсь, приятно было встретить вас. — Аркадий делает шаг в сторону и слегка оборачивается, оставляя женщине возможность ответить. Ирка подозрительно оглядывает его с ног до головы и молча кивает. — Хорошего дня! — улыбается ей Аркадий широко, радуясь, что ложь не вызвала новых вопросов и осталась нераскрытой, и окончательно разворачивается, уходя. Ирка смотрит технику вслед. — Ну, ну, конспираторы хреновы, — бормочет она ему в спину, когда мужчина уже достаточно далеко, чтобы услышать. *** Дмитрий Юрьевич появляется в актовом зале, когда большая часть участников совещания уже там. Начальство не опаздывает, начальство задерживается, как говорится. Негромкие обсуждения причины сбора постепенно затихают, позволяя ему взять слово. Директор занимает своё привычное место у края сцены и собирается с мыслями, переводя взгляд с ряда на ряд, непроизвольно разыскивая чужой и отмечая про себя его отсутствие. — Товарищи педагоги! — начинает он громко. — Алена Сергеевна, — он жестом указывает на женщину в первом ряду, так словно она сейчас должна обернуться ко всем и, лучезарно улыбаясь, помахать ладонью, как с красной дорожки. — Дала мне понять, что у нас остались неразрешенные вопросы касаемо хозяйственной части. Так что я решил провести это небольшое собрание и дать вам высказаться. Готов выслушать ваши вопросы и предложения! — он широко разводит руками. Сотрудники ДК, всё ещё не привыкшие к его активной жестикуляции, боязливо переглядываются. С третьего ряда несмело встаёт Светлана Игоревна — руководительница кружка немецкого языка, и поднимает руку на манер знакомого ученического движения. — Можно говорить, да? Так, в кабинет немецкого языка было бы неплохо повесить интерактивную доску. — Кто-то из педагогов присвистывает, и девушка занимает оборонительную позицию, которая больше походит на оправдания. — Ну, а что? В кабинете английского есть и у информатиков, а нам почему нельзя? Несправедливо же! Дима делает пару шагов вперёд. — Интерактивные доски, инструменты, костюмы — это всё хорошо, но из другой области. Мы сейчас говорим о ремонте помещений. Может, где-то обои отошли или штукатурка сыплется? Девушка присаживается обратно и переглядывается с коллегами. Дмитрий Юрьевич теперь вроде свой, но говорить с ним о проблемах ДК, хоть и немногочисленных, по-прежнему кажется неуместным. Его самого накрывает состояние дежавю: он вспоминает, как стоял на этом же месте в первый день, ещё три месяца назад, и пытался отыскать подходящую причину закрытия учреждения. Затянувшееся молчание прерывают тихие шаги на лестнице. Аркадий, стараясь не привлекать внимания, пробирается между секторами и садится в ближайшее от лестницы кресло. Он осматривает присутствующих и, встречаясь взглядом с Дмитрием Юрьевичем, сконфуженно бормочет, так, однако, что слышно во всём зале: — Извините за опоздание, Дмитрий Юрьевич. Олимпиада по робототехнике только закончилась, торопился как мог. Директор ДК кивает, и никак не комментируя опоздание, продолжает: — Давайте ещё раз. Какая конкретно помощь сейчас необходима кружкам? Пока есть возможность добиться финансирования, надо этим пользоваться. Ангелина Вениаминовна, поправляя свой идеальный пучок, поднимается с места. — В подвале Дворца культуры снова прорвало трубу, а кабинет вокального кружка расположен прямо над ним. Влажность повысилась, от неё инструменты портятся. Можно уже решить эту проблему? — она оглядывается по сторонам, надеясь на отклик со стороны коллег. — Если ничего с этим не сделать, скоро нужно будет менять все музыкальные инструменты из дерева: пианино, гитары… — А у нас в зале восточных танцев, — встревает Лилия Олеговна, чтобы проблему с подвалом не сочли самой значительной. — До сих пор не заменили пол. Вот, — она снимает туфлю и демонстрирует свою стопу. — Все ноги в занозах! Если делают ремонт, то пусть делают по человечески, ну, невозможно же! В зале поднимается гул, кто-то кричит о кабинете рисования, который вообще остался без материальной помощи, кто-то подхватывает, что на ремонте спортивного зала тоже, очевидно, сэкономили. Дима снова вскидывает руки и народ постепенно замолкает. — Так, я понял, починить трубопровод, заменить пол. Новые комплекты красок и ватманов в кабинет изо — другая статья расходов. С этим разберёмся потом. Ещё какие-то дополнительные ремонтные работы нужны? С верхних рядов раздается голос новоприбывшего: — Дмитрий Юрьевич, требуется кондиционер в кабинет информатики. Окна выходят на солнечную сторону, оборудование греется. Директор раздражённо проводит рукой по лицу. — Я же сказал, это другая статья расходов! — припечатывает он. — Но техника нагревается! А в августе самую жару обещают - ДК только откроется, компьютеры постоянно будут включены. Дим, если в компьютерном классе что-то рванет, никакой косметический ремонт не поможет. Весь педагогический коллектив замирает и синхронно оборачивается на него. Кое-кто приоткрывает рот от удивления, а некоторые ещё и покачивают головами. Аркадий смотрит на них, не понимая, чем вызвал такой интерес. Спустя пару секунд его настигает осознание. Он делает большие глаза и переводит испуганный взгляд на директора — тот так же ошарашенно смотрит в ответ. Никто не решается нарушить эту тишину, и техник отчаянно краснеет, желая провалиться под землю. — Кхм, — прокашливается Дима, возвращая себе внимание сотрудников. Свидетели прокола с любопытством поворачиваются обратно, ожидая продолжения сцены. — Хорошо, Аркадий Денисович, — акцентирует директор. — Мы разберёмся с техникой. На этом предлагаю закончить наше совещание. Если у кого-то остались вопросы, подходите. Всем спасибо. Хорошего дня. Актовый зал сразу же наполняется звуками возни, шагов и тихих перебранок. Аркадий встаёт с места, но не выходит с толпой, размышляя, как лучше поступить: уйти одним из первых и вызвать насмешки со стороны коллег или задержаться, провоцируя разговоры за спиной. Он спорит с собой до того момента, пока не осознает, что остался в зале один, не считая директора, который тоже направляется на выход, но замирает рядом с Аркадием. — Простите, Дмитрий Юрьевич, за фамильярность, не знаю, как это получилось, совершенно не допустимая оговорка, больше такого не повторится, — на выдохе выпаливает техник, во все глаза глядя на мужчину. Дима крутится по сторонам, проверяя, никто ли случайно не задержался дольше необходимого, и, никого не обнаружив, мягко улыбается. — Да ладно тебе. Они ничего не поняли. Максимум — решат, что ты нарвался на штраф за несоблюдение субординации. Аркаша тоже позволяет себе улыбнуться и глаза его озорно блестят в неярком освещении. Он чуть опирается руками на спинку кресла и наклоняется вперёд. — А я нарвался? Димина улыбка становится шире и развязнее. — О да!.. Когда дверь зала закрывается, с первого ряда поднимает голову Алена, оставшаяся, чтобы найти заколку под сидением. Позабыв об искомой вещице, она делает судорожный вздох и выставляет перед собой ладони, словно собирается кого-то успокаивать. — Так. Я ничего не видела, — проговаривает, глядя в пустое пространство перед собой. — И не слышала. Ничего. Не видела. И. Не слышала. Да. Всё, хорошо, работаем.