Fado nаo-tradicional

Увезу тебя в Лиссабон. В пятницу вечером закину в рюкзак сменную пару белья и твою ветровку, заеду за тобой на работу и когда ты удивишься, что мы едем не домой – протяну телефон с регистрацией на рейс. Ты, конечно, возмутишься и обзовешь меня сумасшедшим авантюристом, но потом задашь мне сто вопросов, ерзая на сиденье, как ребенок в предвкушении Диснейленда: " А где мы будем жить?", "А какая там погода?", "А ты плавки взял? Там, наверное, уже купаться можно?" "А мы масонскую виллу посмотрим?" – и будешь толкать меня в бок кулаком, притворно злясь на то, что я не отвечаю. В самолете представительного вида европеец согласится поменяться со мной местами, чтобы мы могли сидеть рядом, и ты бессовестно продрыхнешь весь полет на моем плече, трогательно посапывая мне в ухо. "So young so beautiful" – мурлыкнет европеец, и выставит ладонь в примирительном жесте, когда я ревниво зыркну на него – мол, "нет, нет, я просто любуюсь". И я киваю ему – ты действительно очень молод и так красив, что перехватывает дыхание. Ты восхищенно вздохнешь, увидев, как ночные огни Лишбоа сбегают с гор вниз, к вальяжно катящей свои воды к Атлантике Тежу. И уставишься на меня горящими глазами, когда я скажу тебе, что мы будем жить вооон там, у самой реки, в старом доме, покрытом синими изразцами. Балкон нашей спальни выходит на реку, и утром можно пить кофе и подглядывать, как Тежу снимает ночную рубашку из серого шелка и надевает голубое утреннее платье с бликами солнечных зайчиков. Мы поедем на метро прямо из Портелы до Санта Аполонии. Ты будешь впитывать чужую речь, жадно ловить глазами станции, а когда выйдем из метро, затарившись в "Пинго Дос" дынями, апельсинами и зеленым вином – ты упадешь в Алфаму и утонешь в ней, она поселится в твоей крови, осядет пылью на смуглой коже. Здесь ты более "свой", чем там, где мы живем. У меня такое чувство, что ты жил тут в одной из прошлых жизней и забрал в эту жизнь смоляные кудри и бронзу тела, сливовую поволоку глаз и розовый шелк губ. Ты так органично вписался в Алфаму, что не я тебя, а ты меня должен вести к дому, что облицован азулежу, вверх по ступеням улиц, уходящих в небо. Ты впитываешь колдовство Алфамы всем телом, и я, уже пресытившийся им, бреду за тобой, как старый кот, а ты… Ты трогаешь стены домов, проводишь пальцем по дереву выгоревших на солнце дверей, оборачиваешься восхищенно – "Смотри, смотри, если заглянуть в переулок, то там!.." Для меня там – просто кафе под апельсиновыми деревьями, для тебя же – сказочный мир с музыкой, трепещущим светом и разноцветьем гирлянд. Мальчик, мне ничего не стоит подарить тебе эту сказку – и мы сядем за столик, убрав с него треснувший, истекающий соком апельсин, что упал с дерева. Ты тайком оближешь запачканный соком палец и скривишься – кисло. Радость моя, я куплю тебе сто апельсинов, но ни один из них не запомнится так, как этот кисло‑горький! Он же из сказки. Потом мы пойдем по набережной к Площади Коммерции, держась за руки и по очереди отпивая прямо из бутылки легкое, искрящееся вино. Ты отдернешь руку – "Люди же!" – я обниму тебя за плечи, притяну к тебе и поцелую в висок – "Мы не дома, здесь можно". Мы пройдем мимо сонма ресторанчиков, кафе и маленьких баров, и из открытых дверей за нами увяжется сотня разных фаду, печалясь и веселясь. Все они твои, мой мальчик, собери их в ладони и спрячь в сердце – в нем еще так много места! А на площади мы задержимся возле фадишту, что наигрывает Mais uma Lua, и я сомну твои губы поцелуем на виду у всех. ‑ Desculpa, meu amor, se te não prendo Mas vivo muito… Песня закончится, и ты спрячешь горящие, припухшие от поцелуя губы в ямке моих ключиц, и я утащу тебя от этих звезд и песен, от Алфамы, что крадет тебя, и спрячу в розовой раковине спальни, так похожей на спальню сказочной принцессы, что ты хихикнешь, когда я внесу тебя на руках. Ты будешь моим принцем этой ночью, а я – старым и мудрым драконом, что украл тебя из московской многоэтажной башни сюда, под крышу пусть не замка, но дома во всех отношениях сказочного. Утром ты встанешь у перил балкона с чашкой кофе, весь как белый бумажный самолетик, ждущий только ветра, чтоб взлететь над Санта Аполонией, и я тайком сниму тебя на свой мобильник. Волшебный свет Лиссабона – лучший художник, и в галерее твоих портретов, что хранятся в моем телефоне, этот станет самым любимым, мой мальчик. В белизне рубашки твоя кожа покажется совсем золотой, а в глазах, наполненных тем искренним счастьем жизни, которое бывает лишь в двадцать, запляшут огненные искры. Галантным жестом я распахну перед тобой дверь авто, а ты вдруг обнимешь меня и поцелуешь в гладко выбритый – не демонстрировать же тебе щетину цвета соли с перцем – подбородок. И я замру, уколотый в сердце пронзительной нежностью, сомкну охранное кольцо рук – мой, никому, никогда! – и нежно коснусь губами твоих ресниц. Я отвезу тебя в Синтру, мой принц, и ты по праву войдешь в королевский дворец, я увижу, как свита склонится в поклоне, а ты, гордый и прекрасный, пройдешь через анфиладу пышных залов и исчезнешь в дворцовом парке, где среди папоротников журчат водопады, а в фонтанах плещутся карпы кои. Я найду тебя у одного из фонтанов, где ты, радостно‑восхищенный, будешь дразнить ярких рыб, что целуют твои пальцы. "Они приплыли выразить тебе свое почтение, мой принц", ‑ скажу я, и ты смущенно прикроешь глаза. " А где же твой замок, мой дракон?" – спросишь ты, тебе понравится эта игра. И я покажу тебе соседнюю гору, где, серые и суровые, высятся остатки прежде неприступного Каштелу дош Морош – старого замка мавров. Веками он был недоступен для тех, кто приходил под его стены, но в один прекрасный день открыл ворота португальскому королю. "Сдался без боя, как я тебе" – скажу, а ты опустишь глаза, а на щеках заалеет румянец. Ты будешь прыгать через атлантические волны в Кашкайше, смеясь во весь голос, обдавая меня солеными брызгами. А то странное время, когда лузитанский день перетекает в ночь через недолгие фиолетовые сумерки, мы проведем на Кабо да Рока, глядя, как солнце спелым апельсином тонет в океане. Ты обернешься ко мне, желая знать, что я почувствовал, разделил и запомнил то же, что чувствуешь ты – и я протяну тебе на ладони апельсиновую мякоть. Кормить моего принца солнцем с ладони – я и мечтать не мог об этом! Мы будем целоваться в машине, прямо под маяком, и останавливаясь в придорожных деревеньках ненадолго – прижаться, потрогать, приласкать – и снова оторваться, чтобы через десять минут снова искать съезд. Попытаюсь расстегнуть ремень твоих джинсов и услышу: "Не здесь, нет" – и еле дождусь, когда мы доедем до нашего замка в бледно‑голубых узорах. Из душа я отнесу тебя в белую спальню – розовая слишком конфетна для сегодняшних нас. Этой ночью ты захочешь отдаться мне полностью, и я не смогу отказаться от королевской милости, прости меня за это мой принц, я так долго ждал, не рискуя тебя торопить. А утром мы снова уйдем в Лиссабон и будем кататься на маленьком желтом трамвае от Мартим Мониш через Морарию и Алфаму, выйдем у Се и я отведу тебя в паштеларию, которой нет в справочниках для туристов – местные оставили ее для себя, и таких пирожных ты не попробуешь больше нигде. В "Луи Луи" ты будешь бродить между стеллажами, касаясь кончиками пальцев обложек старых пластинок и раздувая ноздри – ты еще слишком молод, и запах винила тебе незнаком. А я с хозяином, который, кажется, знает все релизы на свете, зароюсь в коробку в поисках нужного диска. "Potro lindo" – скажет он, а я, глядя на него с угрозой, уточню: "Meu menino!". Он поднимет бровь и кивнет, соглашаясь. Обед на Площади Коммерции, ты скривишься от бакаляу и я поведу тебя в стейк‑хаус. Да черт с ней, с этой сушеной треской! Я бы купил тебе и сушеных китайских кузнечиков, если бы ты захотел. Бокал хорошего вина – и ты откажешься возвращаться в наш дом с азулежу – тебе жаль тратить время на отдых, хотя сегодняшняя ночь не прошла даром. Мы пойдем до Санта Жушты и поднимемся на самый верх, где я все‑таки, глядя на твою закушенную губу, махну рукой вездесущим туктукам, и мы поедем через Байшу‑Шиаду по набережной до Белема и Жеронимуш, а на обратном пути ты все же не выдержишь и заснешь у меня на плече, трогательно приоткрыв губы. Раздену тебя, упавшего на кровать прямо в джинсах и серой футболке с желтым трамвайчиком на груди, накрою пледом и спущусь вниз, по ступенчатым белым тротуарам, к маленькому кафе, где божественно готовят ребра гриль. Закажу бокал зеленого вина и почувствую, как сказка наших маленьких каникул ускользает. Поднимусь и лягу рядом с тобой, не решаясь разбудить. Наш рейс в Москву – в семь тридцать пять, и пока я еще дракон, охраняющий своего принца. Спи, сокровище мое. У тебя впереди еще так много сказок.