Свадебный танец

В первый раз Сулу искренне смеялся — надо же, какая хорошая шутка, — и продолжал так же весело улыбаться ровно до тех пор, пока Чехов не сказал, что он очень даже и не шутил. Потом Сулу стоически терпел. Было сложно, особенно когда ему по десятому разу наступали на большой палец — зубы сами по себе начинали скрипеть с таким звуком, что даже из соседней каюты прибегали спросить, какая из деталей корабля отвалилась. Сейчас он готов был по собственной воле сбежать на гауптвахту и запереться там, лишь бы его не трогали. Конечно, эта мера всё равно не защитит его от Чехова — тот даже сквозь лучевую преграду сумеет просочиться без особых усилий — зато от всех остальных спасёт. От их сочувствующих взглядов и одной и той же фразы: — Потерпи, осталось чуть-чуть. А всё из-за предстоящей свадьбы. Ещё две недели назад они и не думали жениться, и вообще считали, что шифруются лучше Штирлица в немецких штабах, — пока в один прекрасный день капитан Кирк не отозвал их с мостика и не заявил, что, мол, ему навигационную панель не видно из-за их вечно сцепленных рук. — Как дети малые, — пенял он. — Мне кажется, вам двоим давно пора поговорить. Чехов тогда, наверное, сильно перепугался, потому что несколько секунд молча таращился на капитана, а потом вдруг выдал: — Так а я ж ему и говорю — что мы как дети малые, давно пора пожениться, и дело с концом. Тут настала очередь Сулу шокировано округлить глаза: — Чего-о-о? Не было такого! — Было. Вот прям давеча и было. Они бы, наверное, поссорились прямо там, не встань между ними Кирк: — Джентльмены! Я попрошу вас обсудить этот вопрос вне вахты. И, как только придёте к какому-то решению, известить меня, — Сулу с удивлением отметил, что капитан благодушно улыбается. — Нужно будет перестроить график вахт, чтобы провести церемонию. Так что теперь они готовились к свадьбе. Свадьба состояла аж из трёх частей: японской, русской и европейской. Сулу подозревал, что синтоистское венчание приглянулось Паше только из-за ритуала сан-сан-кудо, во время которой молодожёны, принося друг другу клятву верности, должны делать по глотку сакэ из трёх разных чаш три раза подряд. В какой-то момент он всерьёз раздумывал — может, рассказать, что в древние времена вместо рисовой водки в чашах была разведённая водой кровь приносящих клятву? Но в итоге решил, что расстраивать Чехова не хочет. От русской традиции выкупа невесты Сулу пытался отбрехаться тем, что у них и невесты-то нет, одни женихи. Не получилось — находчивый Паша улыбнулся во весь рот и гордо сказал, что ради соблюдения всех ритуалов он готов побыть невестой сам. И у него для такого случая как раз есть замечательная тюль. И всё бы ничего, но вот последняя, европейская часть, которая по задумке Чехова завершала все нужные ритуалы и открывала развлекательную часть свадебного гуляния, грозилась обернуться настоящим кошмаром. Кошмаром, в котором Сулу лишится ног. — Ради всех святых, перед которыми мы собрались клясться друг другу в вечной любви, Паша! Переставляй ноги нормально, или я за себя не ручаюсь. — Прости, — Чехов, наступая ему на ногу, каждый раз очаровательно краснел, и Сулу умилялся — раза до четвёртого точно. Потом боль лишила его этой способности. — Я правда очень стараюсь. У них даже наблюдался прогресс какое-то время — когда Паша привык к монотонному «раз-два-три» энсина Келли, согласившегося помочь им с подготовкой свадебного танца, не цеплялся пальцами за плечо и ладонь Сулу в неконтролируемой панике и нужные па шагал более-менее сносно. Но, стоило счёту смениться на музыку, всё вернулось на начальную точку. — Давай сначала. Сделаем музыку потише, и я буду считать вслух, хорошо? — Сулу со вздохом протянул руки в ведущую позицию. — Компьютер, звук на десять процентов. Чехов ухватился за его плечи, но уже не так нервно, как обычно. Сулу уже спрашивал его, зачем так нужен этот танец? Может, стоило бы отказаться от него, раз никак не получается? Тем более, что ни в японских, ни в русских свадебных традициях именно этой не было? Но Паша упрямо качал головой — танец должен стать данью уважения команде, в которой довольно многие выросли на европейской культуре. И если уж он что-то для себя решил, то вряд ли отступиться, даже перед такими трудностями, как полное отсутствие слуха. — Раз-два-три, — начал Сулу, уже приготовившись к очередной вспышке боли. Как ни странно, её не последовало. — Раз-два-три. Оказалось, что Паша вполне способен вышагивать вальс в нужном темпе и под громкую музыку, если Сулу нашептывал такт ему на ухо. А ещё способен краснеть и улыбаться куда очаровательнее, если понимал, что у него начинает получаться. Ну что ж, Сулу стоило признать — отдавленные ноги того стоили.