Моя особенность

Невысокие кустики аспарагуса вместе с яркой, зелёной травой стали подминаться ближе к земле, когда квинджет Мстителей совершал посадку на аэродроме Ваканды. Всё проходило своим чередом: дети играли около небольших хижин из прутьев, обмазанных глиной. По пастбищу медленно двигались носороги, в поисках самого сочного лакомства, растущего из плодородной почвы. Где-то в центре города готовится к открытию первый Starbucks. И только шум двигателей самолёта смог нарушить этот размеренный день Африканской страны. Когда задняя створка квинджета опустилась, и на землю мерной поступью сошли Роуди, Сэм и Баки, их чуть поодаль уже ждал Т’Чалла. Как и на каждом приеме гостей, король Ваканды был одет в длинную, чёрную тунику, облегчающую его широкую грудь. Руки, обрамленные длинным рукавом, были сложены за спиной, в некоем ожидающем жесте. Из-за механических протезов, Джеймс, даже спустя столько лет привыкания, продолжал немного неуклюже ковылять, спускаясь с борта самолёта. Т’Чалла приветственно улыбнулся, увидя ещё больше обросшего Барнса: — Дети по тебе скучали.- Перекрикивая затухающие винты двигателя, сказал он и пожал каждому руку, начиная с Сэма. В прошедшую, почти безлунную ночь, тихий покой западной лаборатории был нарушен криком беснующейся сигнализации. Дремлющая охрана на своих блокпостах тут же встрепенулась и нажала на кнопки блокирования дверей всего научного здания. Кричащее оповещение без промедления известило всех о возможном нарушении. Несколько девушек воительниц, по силе и нраву которых можно сравнить с амазонками, ринулись к блоку D, где судя по сенсорному индикатору и находился нежеланный гость. Прекрасные, но и в то же время опасные львицы с копьями в руках, ворвались в сектор защиты купола, сразу обнаруживая человека, нарушившего покой всей лаборатории, которая для него теперь стала временной тюрьмой, без входа и выхода. Это был широколобый мужчина с короткими и пухлыми пальцами, больше походящими на сервелат, которые в старости будут с трудом разгинаться. Его поместили в одну из камер Вакандской тюрьмы, пока несколько людей пытались пробить данные о нем по разным базам. Они не нашли ни места работы или проживания, они даже не смогли найти его имени, словно этого человека и не существовало. Перед ними сидел призрак, как их часто называли в ФБР, и не проронил и слова за всё время задержания. Но одно они знали точно — он пытался открыть кому-то южную часть защитного барьера. По периметру были сразу направлены разведывательные отряды, но ни одна из групп не нашла следов попытки проникновения. Первый вопрос, который задал Тчалла, был как этот нарушитель смог обойти купол и большое количество охранных постов. Ответ нашелся только на один вопрос. Мужчине и не нужно было скрываться от охранников, потому что он пробирался прямо над их головами, по вентиляции, оказавшейся достаточно большой, чтобы взрослый мужчина смог пролезть через неё. Молодая охранница нашла вывинченную из стены решетку и позднее выяснилось, что через тот раскрытый выход можно было попасть в комнату защиты. Уже занималась заря нового дня, когда лидер Дора Милаж связалась с Роуди, попросив их приехать как можно скорее. Четверо мужчин во главе с Т’Чаллой, позади которых шли несколько телохранительниц короля, направлялись прямо в ту самую камеру, в которую определили незваного гостя. Это была небольшая темная комнатка, без окон и только железная дверь, открыть которую можно лишь с помощью биометрического ключа, держала связь с внешним миром. В середине, на бетонном полу стоял стул, к ручкам которого, железными закрепами, были зафиксированы запястья пленника. — Так и молчит? — Спрашивает Т’Чалла у одной из двух охранниц, приставленных к камере, когда они все оказались внутри. — А как пытались его разговорить? — После неудовлетворительного ответа девушки, Сэм обходит вокруг прибитого к полу стула, пытаясь найти во внешности человека хоть что-то, что дало бы наводку. Уилсон словно акула, медленно сужает свой круг движения и в самом конце делает резкий выпад, наклоняясь и изучая лицо. Крупный нос, тонкие, почти незаметные губы. Сэм вслух делает замечание, что он похож на простого офисного работника, которого до жути достала жена, судя по глубоким и темным мешкам под глазами. — Пока никак, только задавали вопросы. Хотя я с самого начала настаивала на грубой силе.- По змеиному шипит Окойе, косясь на своего царя. Т’Чалла устало выдыхает и опускает руки, до этого сложённые на груди. — После того массового нападения, все сразу сослались на Гидру. И честно, Джеймс, у меня появилась мысль, что ты мог бы его знать.- С еле различимым акцентом говорит король, поворачиваясь к Баки, стоявшего с края их неровного полукруга. Барнс не смотрит на него в ответ, а только немигающе изучает каждый сантиметр лица мужчины, пойманного этой ночью. Ничего, темнота. Сэм оказался прав, его лицо было совершенно обычным, которое ты никогда не вырвешь из толпы кучи других людей. — Я не знаю его. Точно.- С полной уверенностью в голосе озвучивает мужчина. — Нужно заставить его говорить.- Чуть поодаль ото всех стоит Роуди, широко расставив ноги и переведя взгляд с заключенного на главнокомандующую Дора Милаж. — Мне уже надоело это молчание! Мой король, приказывайте! — Направляя в грудь узника острие железного копья, четко выговаривает каждое слово Окойе. — Назови своё имя.- Спокойно, но в дозволенном себе, приказном тоне произносит Т’Чалла, делая один шаг вперёд к мужчине. Молчание. Глава Ваканды коротко кивает, после чего следует разряд длинною в три секунды, разносящийся по всему телу судорогой. Изо рта заключённого слетает первый звук — клацание пожелтевших от кофе и сигарет зубов. — Назови имя.- Ещё несколько раз вторит Т’Чалла не получая ответа. Раз за разом, когда разряды тока проходили по обмякающему телу, в камере были лишь слышны болезненные стоны, в которых и не пытались проскользнуть слова. — Такими темпами он просто сознание потеряет.- Раздраженно кидает Роуди. — Не потеряет. Мы уже несколько раз увеличивали мощность и обычный человек уже на третьем разе бы отключился. Он был подготовлен к этому.- Уже теряя интерес к данному занятию, говорит Окойе и приказывает другим девушкам прекратить экзекуцию. — Я могу попробовать разговорить его.- Из темноты говорит Баки, до этого без интереса наблюдающий за происходящим. Т’Чалла делает движение рукой, дающее понять, что узник теперь в его распоряжении и отходит к стене. — Имя.- Джеймс оказывается на расстояние одного метра от мужчины, который поднял голову и теперь ехидно улыбался ему в лицо. Хлёсткий удар заставляет довольную гримасу сойти с лица, из носа которого начала течь тоненькая алая струйка. — Имя.- Тем же холодным тоном повторяет Баки и вновь не получая ответа, сжимает левую ладонь в кулак и ударяет ею в район челюсти. Слышится глухой хруст, и не давая времени прийти в себя, мужчина той же рукой хватается за подбородок и начинает медленно сдавливать его. Впервые раздаётся крик. Тихий, будто исходящий где-то вдалеке пустыни, но ты его слышишь и понимаешь, что это крик боли. Словно человека разрывает заплутавший и голодный волк. — Имя. — Б-Брент Гьокай.- Съедая первые буквы, дрожаще говорит заключённый, понимающий, что теперь у него сломана челюсть. — На кого ты работаешь? — Спрашивает из-за спины Баки Сэм. Барнс продолжает сжимать подбородок в тисках и надавливает сильнее, не получая ответа сразу. Брент жмурится от боли, но начинает почти бесшумно смеяться. Такое бывает с боксерами, когда они уже понимают исход последнего раунда, который складывается не в их пользу, и из-за накатывающей истерики ведут себя нетипично, как объясняют психологи. — Может ты сам им ответишь, а, агент 47? Баки столбенеет на несколько секунд, пытаясь понять, не ослышался ли он. Почему он назвал его тем, о ком ему прислал когда-то сводки Земо? Джеймс пытается вспомнить и просчитать каждый свой шаг, чтобы убедиться в том, что Гидра оставила его, считая мертвым. Но неужели они вновь заимели на него какие-то планы? — О чем это он, Бак? — Непонимающе спрашивает Сэм и выходит из-за его спины. Он встаёт слева от Брента и пытается разглядеть ответ в сконфуженном выражении лица друга. — Я не знаю.- Тихо шепчет мужчина и наклоняется корпусом так, чтобы быть наравне с заключённым. Тот всё так же болезненно кривит губы, поднимая один уголок вверх. Баки чувствует прирост злости где-то внутри себя из-за того, что не понимает о чем Гьокай говорит. — У Барона всегда всё под контролем. Вы все его большой план. — Элементарный фанатизм вырывается из сочащегося кровью рта, раскрытого в прерывистом смехе. Конечности Джеймса каменеют и не пытаясь совладать со своими эмоциями, он бьет левой рукой в округлый живот. Брюхо колышется от удара и заключенный сгибается, тут же получая в лицо тупым носком кроссовка Барнса. Кряхтение заглушается потоком крови из носа и это злит Баки ещё сильнее. Он не получает никаких ответов уже столько времени. Даже пройдя реабилитацию у Шури, мужчина до сих пор не может в полной мере почувствовать себя свободным. Он не всегда уверен, что за собственные мысли не получит наказание в виде электрошоковой терапии. Баки всё ещё чувствует во рту упирающиеся в десны края капы и сжимающие всё тело разряды в почти убийственное количество вольт. И сейчас кто-то ему говорит, что он всё ещё может быть на мушке Гидры. Баки не выдерживает. Он бьет и бьет, попадая в солнечное сплетение и виски и уже не понимая, что человек, прикованный к стулу, уже давно без сознания. Джеймса за руки выводят на улицу Роуди и Сэм, которые отчаянно понимают причину этого срыва, но всё равно злятся на него, за то что он вырубил заложника и теперь придётся ждать, когда он придёт в себя. Под дуновением Вакандского ветра, пахнущим алоэ и бальзамином, голова Баки начинает остывать, а мысли вновь начинают размеренно двигаться по тоннелям его сознания. Жизнь в этой Африканской стране казалась Джеймсу желанно непостижимой. Это место было для него Эдемом, с его яркими и красочными пейзажами, пробуждающих в редко чему удивляющемуся мужчине, чувства прекрасного. Культура этого народа, их быт, неподдельно интересовали его, и он задавался вопросом, а смог бы он когда-нибудь стать частью всего этого? Около месяца назад, его часто посещала навязчивая мысль вернуться сюда, забыв о всех проблемах, которые так и норовили протянуть свои когтистые лапы на большой земле. Он просто хотел быть полезен, играть с ребятней, которой так редко удаётся видеть кого-то похожего на него. Баки был готов на любую тяжелую работу, главное иметь возможность жить здесь.  — Ещё долго придётся ждать пока он придёт в себя. Ты немного перестарался. — Проходит несколько минут после того как Барнса вывели из научного здания, за которым спустя некоторое время выходит и король Ваканды. Его тон всё такой же спокойный как и в камере, когда он пытался добиться ответа от узника. По лицу Сэма можно понять, что медленно к нему приходит осознание, но он понимает, выскажи он свои опасения в сторону Баки при всех, на Барнса может свалиться ещё больше проблем. Пока что Сэм предпочёл сам разобраться с тем, что друг им что-то недоговаривает. — Пойдём пройдёмся.- Кладя на спину большую ладонь, тепло которой чувствуется даже через кофту, Т’Чалла подталкивает Джеймса вперёд, уводя его подальше от центра, по узкой стоптанной тропинке, ведущей к маленьким глиняным домам. Роуди и Сэм спокойно отпускают друга из своих рук и возвращаются внутрь здания, чтобы быть рядом, когда заложник в любой момент может очнуться, хоть и не в самое ближайшее время. Двое мужчин, широкой, но почти бесшумной поступью, спускаются вниз по склону, усыпанному низкорастущей драценой, и каждый смотрит в разные стороны: один — в сторону города, где проживают жизнь жители его страны, любовь к которой всегда будет теплится ярким, но нежным, как материнское прикосновение, огнём в сердце. А другой — туда, где ветви кигелии, словно лучи солнца на детском рисунке, стремятся вырасти в разные стороны. Чем ближе они подходили к деревне, тем отчетливее был слышен плеск воды, теплого как парное молоко, озера. — Хотя Шури и смогла стереть из твоей головы тот код, ты продолжаешь чувствовать себя пленником.- Ясный взгляд короля направлен в горизонт, где не видно конца и края его родины. Он говорит уверенно, вкладывая в свои слова как можно больше понимания, и стараясь дать понять Баки смысл его речи. Руки Джеймса покоятся в карманах темных плотных джинс, пока он, проследя за взглядом мужчины также пытался что-то найти. Там, где марево колышется над горячей землей. — Я назвал тебя белым волком не потому что ты такой же одинокий, а потому, что этим животным на самом деле тяжело выжить без стаи, своей семьи.- Т’Чалла говорит мягко, по братски положа ладонь на начинающие расслабляться от его слов, плечо Баки. Он начинает понимать, что хотят до него донести. — Так и ты, думаешь что совсем один, боишься довериться любому, кто подойдёт к тебе ближе. Волки стайные животные, помни об этом. Как и о том, что здесь ты всегда сможешь остаться и найти свой дом. Такая простая истина расслабляет жесткие и ржавые цепи, окутавшие доверие Джеймса. Годами железо сковывало его, оставляя глубокие и болезненные вмятины, но сейчас, люди, что окружали его: Сэм, Т’Чалла, Стив, встречи с которым ты ждёшь больше всего. Они по витку начинают разматывать изможденное сердце человека, прожившего больше своего положенного срока. На родной континент Мстители возвращаются ближе к вечеру, так и не добившись ничего нового от заключённого, пришедшего в себя. Чтобы убить время, проведённое в Ваканде, Баки, по наставлению короля, наведался к детям, которые с большой радостью облепили его, крича что-то на своём языке. Мужчина понимал лишь некоторые слова, со звоном вылетающих из улыбающихся щербатых ртов. Они играли в догонялки до тех пор, пока к нему не подошла пара девочек, облачённых в тепло- красные ткани. Жестом они попросили его сесть на траву, после чего, они заплели верхнюю часть волос в нетугой хвост. — Да ты просто красавица.- Сказал ему Роуди, когда они вновь взбирались на борт самолёта. Во время всего полёта, Сэм не обмолвился с Джеймсом ни одним словом, что показалось Барнсу весьма странным. Сам он не пытался завести разговор, но молчание Уилсона не могло предвещать чего-то хорошего. И он оказался прав. Совершив посадку на базе Мстителей, Баки, попрощавшись со всеми, двинулся на стоянку, где оставил свой мотоцикл, на котором приехал утром. Ещё пару дней назад, Джеймс вернулся в то место недалеко от ангара, в котором возможно был убит Рахим, и забрал оставленный там мотоцикл, убеждаясь, что местность после их нападения не прочесывали. — Ты что-то скрываешь.- Барнс знал, что за ним не отставая шёл Сэм, но уперто игнорировал этот факт. Обернулся и посмотрел на него он только после этих слов, будучи уже возле мотоцикла. — Почему он назвал тебя агентом 47? — Уилсон подходит почти вплотную, видя как неторопливо поворачивается ключ зажигания. — Я не знаю. — Знаешь. Ты просто опять впутался в какое-то дело, а нам потом всем это придётся расхлебывать.- Слова вылетают как череда пуль, стремясь разорвать голову Джеймса. Но он стоит не двигаясь, лишь сжимая резиновые ручки руля. — Я не просил о помощи.- Куда-то в пол отвечает мужчина, слыша тихий скрип плотного силикона. — Роуди пострадал из-за тебя! — Сэма одолевает огромное желание налететь на Барнса и начать его бить, пытаясь вырвать из него ответы. Бить так, как он бил эти утром заключённого, до потери сознания. — Ты винишь меня в том, что Роуди подстрелили? — Да. Ложь. Он плюет этот чёрный сгусток вранья в бородатое лицо Джеймса и хочет всё сильнее и сильнее втоптать его ногой в асфальт своей обидой. Обидой на самого себя. На самом деле, всё это время Сэм винил себя, за то, что теперь его другу приходится передвигаться в протезе. Со временем отравляющее чувство стало утихать, почти сойдя на «нет», когда они вновь смогли общаться, не боясь что спецслужба нагрянет для ареста. Но накатывающая как гигантская волна злость дала толчок в спину, заставляя выкрикнуть ложное обвинение, смотря прямо в глаза Барнса. — Тогда постараюсь никого впредь не впутывать в свои дела. Но когда опять вздумаешь поиграть в супергероя, не делай из меня жертву, которую нужно спасать. — Голос Джеймса звучит обреченно, но показать этого он не может, поэтому дёргает ручки мотоцикла на себя, заставляя мотор реветь, садясь на сидение. — Пока ты не расскажешь правду, помощи от меня можешь не ждать.- В подсознании Сэма что-то кричало, призывая его остановиться, но он продолжал сдирать только начинающую заживать корочку с раны. — Тогда прощай.- Баки говорит это несмотря на Уилсона и нажав на газ, сразу на большой скорости двинулся к дому. Этим утром, когда Джеймс уже вышел за дверь и отправился к штабу мстителей, Анжела проснулась от своего громкого стона. Такое бывает, когда ты болеешь и у тебя заложен нос, твой сон прерывается собственным храпом, заставляющим перевернуться набок. Первые несколько минут, девушка лежала на постели, пытаясь понять, спит она ещё или нет, постепенно чувствуя, как её тело наливается краской. Она отчетливо помнит сжимающие её талию пальцы и тёплое дыхание, где-то в районе шеи. Тело не покидало ощущение ещё ощутимо сцепленного замка рук во время мокрого, почти подросткового и неумелого поцелуя. Она помнит щетинистое лицо, с глазами цвета моря под дневным солнцем. Стыдясь собственного разума, который был ей неподвластен ещё какие-то пять минут назад, девушка утыкается лицом в подушку, надеясь, что только она слышала её хриплый стон. А всё из-за той прочтённой вечером глупой книги, которую предпочитают читать замужние женщины лет сорока, давно не чувствующие какое-либо проявление страсти между ней и супругом. Анжела понимает причину, почему именно он оказался в её сне, прижимая к этой самой кровати. Всё потому что уже почти две недели они живут рука об руку, постоянно сталкиваясь друг с другом в разных комнатах и не имея возможности пообщаться с кем-то из внешнего мира. Теперь девушка не винила своё разыгравшееся воображение, она винила все события, случившиеся ранее, приведшие её к этому. Не обнаружа Барнса дома, она облегченно выдохнула, понимая, что не сможет сразу смотреть ему в глаза. Но когда Анжела уже начинала завтракать омлетом, она начала злиться на мужчину, который не оставил даже подобие записки, где было бы написано куда он ушёл. Неужели теперь ему можно выходить из дома, а ей нет? Ей показалось это до скрежета зубов нечестным, но всё же, она весь день просидела за просмотром телевизора, ожидая, когда вернётся хозяин дома. Утомленный вид Барнса дал девушке понять, что ей не стоит закатывать сцену на счёт её заточения, поэтому она продолжила молча смотреть в экран, когда он вошёл в гостиную. — Что смотришь? — Джеймс сам не понимает зачем спросил, возможно из вежливости, чтобы хоть как-то начать разговор. Он встал возле дивана, на котором полулёжа сидела девушка и попытался понять суть происходящего в телевизоре. Там, несколько людей в деловой форме и бронежилетах обсуждали какое-то дело, касающееся безумной секты. — Мыслить как преступник.- Пожав плечами и придавая голосу безмятежное звучание, Анжела бросает на мужчину быстрый взгляд, пытаясь понять, где он был. Джеймс молчит и продолжает смотреть в экран, видя как локация офиса быстро сменяется деревенским поселением с палатками. — Главная суть этого сериала в том, что все разгадки на самом деле лежат на поверхности. — Её глаза бегают с экрана на спину мужчины, боясь, что он может повернуться и сразу всё понять по её лицу. Досаждающая мысль о том, что у Баки есть способность читать мысли, не давала возможности сконцентрироваться на развязке очередной просмотренной серии. Джеймс молчит, будто вынося для себя какой-то вывод и достаёт из заднего кармана вибрирующий телефон. Ответив на звонок, мужчина узнаёт от Роуди, что Окойе сообщила ему о смерти заложника. Это произошло резко, когда в камере остались только две представительницы Дора Милаж, которым было поручено охранять его. Как они сказали, он начал биться в конвульсии, а из его рта бесконечным потоком текла желтоватая пена. — Но нам же сказали, что его рот проверили и там не было отравляющей капсулы.- Возбужденно от злости говорит в трубку Баки. — Да, и это правда. Но в его крови нашли огромное количество нифедипина. Наверное, его ввели заранее и когда пришло время, он подействовал. — Тихо, с другого конца телефона доносится голос Роуди. Он говорит что позвонит ему, когда станет известно что-то ещё и заканчивает разговор. — Черт.- Шипит Барнс, садясь на край дивана и пытаясь упорядочить всё новые и новые мысли, развивающие разные теории, связанные с Гидрой. У Гидры появился новый командующий и непонятно чего он добивается. Почему его агенты не убили мстителей, когда им предоставилась возможность? Должно быть, это был выпад устрашения, дающий понять, что когда они думали, что Гидра сгинула, они глубоко ошибались. Из своих мыслей Джеймс вырывается только тогда, когда начинает чувствовать давящие движения в районе поясницы. Он молчит, сгорбившись сидит, расставив ноги в разные стороны и не до конца отдаёт себе отчёт в происходящем. — Что ты делаешь? — Спрашивает он наконец, когда щекочущие пальцы девушки пробегают по бокам и останавливаются на мужских плечах. Барнс не поворачивает головы в её сторону, пытаясь предположить, что сейчас ею движет. Спроси он Анжелу об этом напрямую, она бы не ответила. Не знала ответа. — Ничего. Как-то издалека, словно боясь спугнуть его, отвечает девушка, ощущая подушечками пальцев напряженные сплетения мышц. Она пробегает по ряду косточек позвоночника, считая про себя каждый позвонок. Трапециевидные мышцы казались тверже камня, но под быстро движущимися пальцами, разминающими мужскую спину, медленно начало приходить облегчение. При настойчивом надавливании, ноющая боль, как акварельная краска на смоченном листе бумаги, разрасталась по телу, давая затем приятное покалывание. После каждого сильного нажима, Анжела аккуратно гладила то место, которое начинало всё больше обмякать под её руками. По рукам и спине Джеймса наконец пробегают мурашки, от чего его тут же бросает в еле ощутимую дрожь. Девушка мнет скрытые под кофтой плечи, иногда задевая открытые участки кожи на шее. В какой-то момент, когда голова мужчины окончательно освобождается от мыслей, как и его тело от напряжения, с губ срывается рваный выдох, после которого Анжела вновь оглаживает спину по всей длине и говорит: — Всё. Закончив массаж и откинувшись на спинку дивана, она всё ещё не знала, почему её руки потянулись к Джеймсу. И она не знала, почему продолжала широко улыбаться, когда Баки, тихо буркнув благодарность, пошёл в ванную.