Кодекс Попаданки

      За ужином мы тревожно поглядывали на Гарри, не смея заговорить с ним — рядом сидел Перси. После ужина поднялись в гостиную, а тут Фред и Джордж на радостях, что наступили каникулы, взорвали десяток бомб–вонючек. — Я не верю, что Сириус виноват, — сказала Джинни. — Но ты ведь слышала Фаджа, — напомнил ей Рон. — Фадж не привел не то, что убедительных доказательств, а вообще никаких. Они задержали человека на месте сами-не-знают-чего и упрятали в Азкабан. — Мне кажется, что человек с характером Сириуса не пошел бы к Реддлу, — озвучила давно засевшую в голове у меня мысль я. На другое утро я проснулась поздно, Джинни и Лорин в спальне уже не было, Лаванда с Парвати уехали на каникулы домой. Я одела джинсы, футболку и толстовку. Как же мне надоела школьная форма..; и спустилась вниз... В гостиной были Рон с Лорин. Рон жевал мятную жабу и поглаживал живот, Лорин корпела над домашней работой, разложенной на трех столах. С другой лестницы спустился Гарри. — А где все? — Гарри рассеянно огляделся. — Разъехались. Сегодня первый день каникул, ты что, забыл? — Рон пристально поглядел на Гарри. — Скоро обед, я уже собирался пойти тебя будить. Гарри сел в кресло у камина. За окнами все еще падал снег. Перед камином, как рыжий пушистый коврик, растянулся кот Живоглот. — А где Джинни? — задала я более насущный вопрос. — Ты ведь ее знаешь, — отмахнулась Лорин, — с её неуемной энергией. Она встала со всеми, проводила девочек, прокляла Парвати.... — Допросила Снейпа, вернее, попыталась, — наш незабвенный командир вошла в проем. — Парвати уехала на каникулы с ревматизмом? — весело спросила я. — Да, достали меня эти курицы. Что с тобой? — она взглянула на Гарри. — Тебе нездоровится? У тебя правда больной вид. — Лорин тоже обеспокоенно взглянула на него. — Нет, все в порядке. — Послушай, Гарри, — Лорин и Рон переглянулись, — ты, конечно, расстроился из-за того, что вчера услышал. Но все равно нельзя делать никаких глупостей. — О чем ты? — Нельзя самому охотиться за Блэком, — сорвалось с языка у Рона. — Как будто он собирался, — про себя фыркнула я. Гарри промолчал: разговор был явно подготовлен, пока он спал. — Ты ведь не станешь, правда? — с надеждой спросила Лорин. — А он собирался? — Спросила Джинни. — Я что-то пропустила? — Ничего. — Блэк не стоит того, чтобы из-за него умирать, — добавил Рон. Гарри поглядел на Рона, на Лорин. — Знаете, что я слышу, когда рядом дементор? Рон с Лорин в предчувствии чего–то страшного покрутили головами. — Я слышу, как перед смертью кричит мама, умоляет Волан–де–Морта пощадить меня. Если бы вы вот так услышали последние слова мамы, вы бы их навсегда запомнили. Такое не забывается. А если бы вдруг узнали, что выдал ее Темному Лорду их лучший друг... — Боже мой, сколько драмы, Петунья точно твоя родственница. — Очень смешно, Джинни, — упрекнула ее я. — Ты ведь еще учишься, а Блэк уже взрослый волшебник! — воскликнула Лорин — Его поймают дементоры, увезут в Азкабан, там он понесет наказание! — Ага, раскати губу, — сказала Джинни, — Блэк не идиот, безумец, но не идиот. Второй раз он не даст себя поймать. — Ты ведь слышала, что сказал Фадж. На Блэка Азкабан не действует, как на обычных людей. Какое это для него наказание! — Рон, вот ты вроде бы и слушаешь, но одним ухом, — раздраженная, обратилась Джинни к брату. — И что ты задумал? — Рон был явно встревожен. — Хочешь его убить? — Что ты, Рон! — испугалась Лорин. — Гарри никого не хочет убить, правда, Гарри? Гарри снова промолчал. — А Малфой все это знает, — вдруг сказал он. — Помнишь, Рон, его слова на зельеварении? «Будь я на твоем месте, я бы его выследил... Уж я–то бы отомстил!» — Конечно, он знает, — фыркнула Джинни, —папаша его работает в Министерстве, небось, все ему и рассказал. — И ты не нас послушаешь, а Малфоя? — рассердился Рон. — Вспомни, что получила мама Петтигрю после его гибели от рук Блэка? Орден Мерлина первого класса и кончик мизинца в коробочке. Папа сказал, больше ничего не нашли. — Вот именно, что только палец. Разорванное тело по-любому должны были найти, — сказала Джинни. — Опять не вяжется все это. Этот Блэк чокнутый и очень опасен... — Должно быть, Малфою сказал отец, — не слушал Гарри. — Он хорошо знал Волан–де–Морта... — Зови его «Вы–Знаете–Кто»! — взорвался Рон. — Волдеморт. — ... значит, Малфои знали, что Блэк на стороне Волан–де–Морта... — ... и Малфой будет скакать от радости, если Блэк тебя прикончит, как Петтигрю! Пойми ты, Малфою только того и нужно, чтобы тебя укокошили к следующему матчу! — Гарри, опомнись. Ну, пожалуйста! — со слезами взмолилась Лорин. — Блэк страшный человек. Ну зачем тебе лезть на рожон! Ты мгновенно попадешь ему в руки, он только того и ждет.... Твои мама с папой не позволили бы тебе самому искать Блэка. Они хотели, чтобы ты жил. — Я никогда не узнаю, чего они хотели. Я никогда — спасибо Блэку! — с ними не разговаривал. Живоглот потянулся и выпустил длинные когти. Карман Рона задрожал. Воцарилось молчание. Джинни встала. — А что, если все было не так, как рассказывает Фадж? — А как тогда? — взъелся Гарри. — Допустим, хранителем тайны был Питер. — Это логично, — сказала я, — его не будут подозревать. На месте Джеймса, я бы выбрала Питера. — А если Питер был предателем... — Тогда в действиях Сириуса тоже появляется логика, он обнаруживает, что друг и его жена мертвы, едет к хранителю, а тот его подставляет, имитируя собственную смерть, — закончила Джинни. — Имитируя? Думаешь, Питер жив? — Спросил Рон. — Вполне возможно. — Послушайте, ведь сейчас каникулы! — воскликнул Рон. — Скоро Рождество. Идемте к Хагриду, мы у него сто лет не были. — Нельзя, — возразила Лорин — Гарри не должен выходить из замка... — Да господи, идемте, — махнула рукой к выходу я. — Идемте, — сказал Гарри, выпрямляясь в кресле. — Заодно спрошу его, почему он, рассказывая мне о родителях, никогда не упоминал Блэка. Разговор о Блэке принимал явно нежелательный оборот. — Может, лучше сыграем в шахматы? — поспешно предложил Рон. — Или в плюй–камни? Перси оставил мне игральный набор... — Нет, пойдем к Хагриду, — твердо решил Гарри. Мы сходили за мантиями, вышли сквозь портретный проход («К барьеру, гнусные желтопузики!» — крикнул сэр Кэдоган вдогонку. "От желтопузика и слышу" — не осталась в долгу Джинни) и пошли по опустевшему замку, их шаги гулко отдавались в коридорах. Миновали дубовые двери и вдохнули свежий морозный воздух. Спускавшийся вниз луг серебрился пушистым снегом, и наши шаги оставляли в снегу дорожку. Носки и полы мантий скоро промокли и заиндевели. Запретный лес стоял как заколдованный, каждая ветка одета белой сверкающей опушкой, хижина Хагрида походила на глазированный торт. Рон постучал. Хагрид не отозвался. — Его что, нет дома? — спросила Лорин, стуча зубами от холода. — Вот только этого нам не хватало. Рон прижался ухом к двери. — Слышу какой-то странный звук. Кто–то там есть. Может, Клык? Мы тоже приникли к двери. Внутри слышались глухие рыдания. — Может, за кем–нибудь сбегать? — предложил Рон. — Хагрид! — Гарри забарабанил в дверь. — Хагрид! Раздались тяжелые шаги, и дверь отворилась. Глаза у Хагрида покраснели и опухли, по кожаному жилету струились слезы. — Вы уже слышали! — прорыдал Хагрид и кинулся обнимать Гарри. — О чем? — Спросила Джинни. Лесничий был ростом с двух мужчин, его объятия были делом нешуточным. Гарри наверняка бы упал, если бы Рон с Лорин вовремя не схватили лесничего под руки. Друзья все втроем втащили его в хижину, усадили за стол, он уронил голову на руки и разрыдался еще громче. Лицо его все было залито слезами, намокла и нечесаная борода. — Что стряслось, Хагрид? — спросила испуганно Лорин. Я заметил на столе письмо. — Что это, Хагрид? Хагрид подтолкнул письмо к Гарри. Гарри раскрыл его и мы прочитал: — «Уважаемый мистер Хагрид! Сообщаем, что расследование по делу о нападении гиппогрифа на ученика во время урока закончено. Постановлено принять заверения профессора Дамблдора, что Вы в этом прискорбном инциденте невиновны». — Да ведь это здорово! — Рон похлопал лесничего по огромному плечу. — Погоди, — прервала его Джинни. Хагрид всхлипнул и махнул Гарри рукой, чтобы читал дальше. — «Тем не менее мы обязаны выразить наше беспокойство по поводу вышеупомянутого гиппогрифа. Мы получили жалобу от мистера Люциуса Малфоя и передаем дело в Комиссию по обезвреживанию опасных существ. Слушание состоится 20 апреля. Просим Вас прибыть в указанный день в Комиссию с Вашим гиппогрифом. До начала слушания Вам надлежит держать гиппогрифа на привязи в отдельном помещении. С уважением, Ваши коллеги...» Ниже шел список школьных попечителей. — Мда... Устроил же Малфой веселую тебе жизнь, — протянула я. — Но ведь ты говорил, что Клювокрыл очень хороший, — вспомнил Рон. — Держу пари, все обойдется... — Не обойдется, — сказала Джинни, — у Малфоя деньги и власть вместе с желанием насолить Дамблдору через его верных людей. Здесь не обойдется. — Нет, не обойдется! Знаю я этих упырей из Комиссии по обезвреживанию. — Хагрид утер рукавом слезы. — У них зуб на самых интересных животных. В углу кто–то громко зачавкал. Мы обернулись. На полу врастяжку лежал гиппогриф и что–то жевал. — Ну как оставить его снаружи, ведь ужас сколько намело снегу! — всхлипывая, объяснил Хагрид. — Теперь Рождество, а он будет там один–одинешенек и на привязи. Друзья переглянулись. Мы расходились с Хагридом во взгляде на «самых интересных животных», которых другие люди называют «опасными чудовищами». А вша при изучение подобных существ рядом стоял сотрудник Тайной Гвардии с автоматом на боевом взводе. Впрочем, Клювокрыл и вправду выглядел безобидным. Хагрид же и вовсе считал его милашкой. — Тебе надо хорошенько подумать, как его защитить. — Лорин села рядом с Хагридом и погладила его по огромной ручище. — Необходимо доказать Комиссии, что он неопасен. Джинни хмыкнула. — Ничего не выйдет! — рыдал Хагрид. — Комиссия в кармане у Люциуса Малфоя. Все его боятся. Я проиграю дело и тогда Клювика... — Будет, Хагрид, —попыталась успокоить его Лорин. Хагрид чиркнул пальцем по шее и с плачем рухнул на стол. — Может, Дамблдор поможет? — вслух подумал Гарри. — Он и так мне очень помог. А у него самого забот полон рот: эти дементоры, Сириус Блэк... Рон и Лорин взглянули на Гарри, как будто хотели сказать: вот он, подходящий момент укорить Хагрида, умолчавшего о роли Блэка в гибели его родителей. Но Хагрид был так несчастен, так боялся за судьбу гиппогрифа, что Гарри просто не мог еще усугублять страдания своего друга. — Хагрид, нельзя сдаваться, — твердо сказал он. — Лорин права, надо хорошенько продумать защиту. Мы будем свидетелями... — Я где-то читала о суде над гиппогрифом, его тоже раздразнили, и он напал на обидчика, — задумалась Лорин. — Того гиппогрифа оправдали. — Тогда человек был не настолько влиятельный, Джинни тоже помнила о том инциденте. Обязательно найду этот случай. Хагрид только громче зарыдал. Гарри с Гермионой обернулись к Рону, как к якорю спасения. — Заварю–ка я чаю, — сказал тот. Гарри вытаращил глаза. — Мама всегда предлагает чашку чая, когда кому–нибудь плохо, — развел руками Рон. Наконец, выслушав многочисленные заверения о помощи и увидев перед собой кружку горячего чая, Хагрид высморкался в платок размером с добрую скатерть и сказал: — Все правильно. Нечего раскисать... надо взять себя в руки... Я посмотрела на Джинни, она повертела пальцем у виска. Огромный волкодав Клык застенчиво вылез из–под стола и положил морду Хагриду на колени. — И чего я расквасился? На себя не похож — Хагрид погладил Клыка по холке, потрепал за ухо. — Сам не свой последнее время... беспокоюсь о Клювике, да и уроки мои никому не нравятся... — Бред, Хагрид! Нормальные у тебя уроки, — попыталась ободрить его я. — Нам очень нравятся! — соврала Лорин. — Отличные уроки, — поддакнул Рон. — Как, кстати, поживают флоббер–черви? — Все передохли, — сник Хагрид. — Салата объелись. — Бедные... — У Рона от сдерживаемого смеха затряслись губы. — Да еще эти дементоры... мороз по коже. — Хагрида передернуло. — Как иду в «Три метлы» промочить горло, каждый раз их вижу. Хагрид умолк и отхлебнул чаю. Хотя вечер у Хагрида был не очень веселый, все же он оказал на Гарри то действие, на которое мы рассчитывали. Гарри теперь лишь изредка вспоминал Блэка и ревностно взялся готовить оправдательную речь для суда над гиппогрифом. На другое утро мы отправились в библиотеку, принесли оттуда по охапке книг и в пустой гостиной засели за поиски. Весь день они сидели у пылающего камина, перелистывая пыльные тома страницу за страницей в надежде найти похожий случай. Книги были полны отчетов о знаменитых судах над опасными чудовищами. Время от времени кто-нибудь говорил: — Вот тут есть кое–что. В тысяча семьсот двадцать втором был случай... правда, гиппогрифа признали виновным и казнили, вот, поглядите... — А вот это, пожалуй, подойдет: в тысяча двести девяносто шестом на кого–то напала мантикора, ее оправдали и отпустили на волю... ой, нет, не годится: ее все боялись и потому отпустили... Джинни на это только хмыкнула. Замок тем временем прихорашивался к Рождеству, несмотря на то что любоваться волшебными украшениями было почти некому. В коридорах висели гирлянды остролиста и омелы, щели и прорези доспехов сияли таинственным светом, а в Большом зале, как обычно, поблескивали золотыми звездами двенадцать огромных елок. По замку поплыли ароматы праздничных яств, и в сочельник даже Короста высунула нос из кармана Рона: так вкусно пахло. Рождественским утром мы проснулись и все вместе пошли к мальчикам. — Над чем это вы смеетесь? — спросила Лорин. — Унеси его отсюда! — Рон поскорее вытащил Коросту из–под одеяла и сунул в карман пижамы. Но Лорин было не до Рона, она посадила кота на постель Симуса и, раскрыв рот, глазела на метлу. — Гарри, кто это тебе подарил? — Не знаю, в посылке не было поздравительной открытки. Лорин посерьезнела и задумчиво закусила губу. — Что это с тобой? — удивился Рон. — Странно как–то, — ответила Лорин. — Это ведь очень хорошая метла, да? — Самая лучшая в мире! — Восторгу Рона конца не было. — Значит, она дорого стоит... — Еще бы! Да она дороже всех метел слизеринцев, взятых вместе. Джинни осмотрела коробку. — Думаешь, там что-то не... — При обнаружение бесхозных и подозрительных вещей, не трогая их, сообщайте... в нашем случае - преподавателям. — Кто же это мог подарить Гарри такую дорогую вещь и даже не назвать себя? — Вряд ли кто-то с добрыми намерениями, — сказала Лорин. — Если бы кто-то хотел навредить Гарри, он бы нашел метлу попроще, — вмешался Рон. — Но тогда бы не было сто процентной гарантии, что Гарри возьмет в голые руки метлу. — Метла - есть метла! — спорил Рон. — В любом виде хороша. Кто тебе сказал, что Гарри бы побрезговал обычной метлой? — Я просто предполагаю. — Ну вот и предполагай разумное! — Я и пред... — Хватит! Оба! — крикнула Джинни, заставив и Рона, и Лорин замолкнуть. — Спасибо. Сохраняйте и дальше тишину. — Ладно, но что нам за дело, кто ее прислал? — воскликнул беспечный Рон. — Гарри, дашь полетать, а? — На этой метле летать нельзя! — отрезала ни с того ни с сего Лорин. — Поддерживаю, — сказала Джинни. — Я тоже, — добавила я. Рон и Гарри недоуменно взглянули на нас. — Три против двух, это не честно! — Это называется "Женская солидарность". Лорин благодарно улыбнулась. — И что же Гарри с ней делать? Пол ею мести, что-ли? Я хихикнула. Гермиона раскрыла было рот, но в этот миг Живоглот прыгнул с постели Симуса и вцепился в грудь Рону. — Убери своего кота! — заорал Рон. Кот рвал когтями его пижаму, Короста выскользнула из кармана и взобралась на плечо. Рон ухватил ее за хвост, сбросил кота и хотел было пнуть ногой, но промахнулся, угодил в чемодан у кровати Гарри, взвыл от боли и запрыгал на одной ноге. Тут из старого носка дяди Вернона выкатился вредноскоп, закрутился на месте, засверкал и пронзительно засвистел металлическим свистом. У Живоглота шерсть встала дыбом. — Совсем забыл про него. — Гарри нагнулся и поднял вредноскоп. — Я же сам его засунул в носок, а носки эти я не ношу. Вредноскоп вертелся и свистел на ладони, Джинни выхватила палочку, заставив безделушку остановиться и упасть на пол, кот выгнул спину дугой и грозно зашипел. — Сейчас же убери своего кота, Лорин, а то я за себя не отвечаю, — отчеканил Рон, сидя на кровати и потирая ушибленную ногу. Лорин подхватила Живоглота — он желтым глазом злобно глядел на Рона — и вышла из спальни. — Спрячь ты эту штуку, — попросил Рон. Гарри сунул вредноскоп в носок, а носок запихал на самое дно чемодана. В комнате воцарилась тишина, только Рон пыхтел от боли и злости. Короста съежилась у него в руках. Гарри давно ее не видел, и сердце у него зашлось от жалости: крыса похудела и осунулась, кое–где вылезла шерсть. — Она что–то совсем зачахла, — заметил Гарри. — Не зачахла бы, не будь тут этого рыжего недоумка. Это у нее стресс. Джинни уперла взгляд в Гарри. — Думаешь? — Гарри вспомнил недавний разговор о возможной подставе Блэка. Уизли кивнула. Мы встретились в гостиной. Лорин заперла кота в спальне и дулась на Рона: как не стыдно, хотел пнуть Глотика ногой. Рон все еще кипел: Живоглот опять чуть не съел его крысу. Гарри взялся мирить их, но махнул рукой и стал изучать свой подарок. — Как ты считаешь, гипотеза Лорин верна? — спросила я. — Если исходить из того что, Сириус не виновен, - то нет. Но у нас есть только косвенные доказательства его невиновности, построенные исключительно на наших умозаключениях, показаниях Люпина и Фаджа, и заметь, Люпин не дал прямого ответа на вопрос: зачем Сириусу убивать Питера. — Его дал Фадж. — Фадж сказал полную чушь с точки зрения уголовного права . Наступило время обеда, и мы спустились в Большой зал. Факультетские столы опять отодвинуты к стенам; посреди зала один общий стол, на котором накрыто на двенадцать человек За столом уже сидят Дамблдор, МакГонагалл, Снегг, Стебль, Флитвик и завхоз Филч в старомодном поношенном фраке вместо обычной коричневой куртки и мрачного вида слизеринец–пятикурсник мы подошли к столу. — Веселого Рождества! — поздравил нас Дамблдор — Ага, веселого, — нерадостно хмыкнула в ответ я. — И вас с наступающим, — угрюмо сказала Джинни, садясь за стол. — Все забываю, что вы отмечаете новый год, нас мало, и мы решили, что глупо сидеть за разными столами. Садитесь, мы вас ждем. — Опять будете стрелять в девять вечера? — спросила Макгонагалл. — Скажите спасибо, что в воздух и не в полночь. Макгонагалл и Дамблдор укоризненно на нее посмотрели, впрочем, Джинни их взгляды проигнорировала. Мы уселись на дальнем конце стола... — Хлопушки! Берите, Северус. — Дамблдор протянул Снеггу большую серебряную. Я взглянула на Дамблдора. Он стебется? Снегг неохотно протянул руку. Дернул ее за шнурок, хлопушка взорвалась, и в руке у Снегга очутился островерхий колпак на верху которого красовалось чучело грифа. Гарри и Рон с улыбкой переглянулись. Снегг изобразил корявое подобие улыбки и передал колпак Дамблдору, Дамблдор тут же нахлобучил его вместо своей обычной шляпы волшебника. — Ну, что вы? Угощайтесь! — Дамблдор с сияющей улыбкой оглядел сидящих. Едва я протянула руку к блюду с жареным картофелем, как дверь в зал снова открылась и вплыла — по–другому не скажешь — профессор Трелони. На ней было длинное зеленое платье, расшитое блестками, в нем она еще больше походила на стрекозу–переростка. — Сивилла! Вот так сюрприз! — воскликнул Дамблдор и привстал. — Принес черт нежданного, — выразилась Джинни. — Я глядела в магический кристалл, господин директор, — ответила Трелони мистическим, потусторонним голосом. — И к своему вящему удивлению, увидела себя: я покидаю свое одинокое убежище и спускаюсь к вам. Разве могу я бросать вызов судьбе? И я поспешила сюда. Прошу вас простить мне опоздание... — Ну, разумеется, какой разговор?.. — У Дамблдора в глазах заплясали лукавые огоньки. — Позвольте начертать вам стул. И директор на самом деле начертал в воздухе волшебной палочкой стул, он медленно завертелся, повисел немного и приземлился между Снеггом и МакГонагалл. Трелони, однако, не села, она обвела сидящих взглядом огромных глаз и вдруг вскикнула: — Я не смею, профессор! Если я сяду, нас будет тринадцать. — О боже. Опять суеверия. Не забывайте: когда вместе обедают тринадцать человек, кто первый встанет, тот первый умрет. Джинни фыркнула. — Давайте, Сивилла, забудем сегодня эту примету, — нетерпеливо ответила МакГонагалл. — Садитесь скорее, индейка остынет. Профессор Трелони немного помедлила, смежила веки, поджала губы и опустилась на стул с таким видом, как будто предвидела — стол сейчас поразит молния. Профессор МакГонагалл тотчас запустила разливную ложку в ближайшую супницу. — Не желаете супу с потрохами, Сивилла? — спросила она. Трелони как не слышала. Открыла глаза и снова оглядела присутствующих — А где же любезный профессор Люпин? — На Луну воет, — буркнула Джинни, все еще пребывая не в лучшем расположении духа. — Ему опять нездоровится, — ответил Дамблдор и жестом пригласил всех начинать трапезу. — Бедный Люпин, надо же заболеть на Рождество! — Вы, конечно, знали об этом, Сивилла? — спросила МакГонагалл, подняв брови. Трелони бросила на соседку ледяной взгляд. — Разумеется, знала, Минерва. Но не в моих правилах выставлять напоказ всеведение. Обычно я себя веду так, словно у меня нет Третьего глаза. Зачем волновать людей? Джинни фыркнула — Это многое объясняет. — Должна сказать, Минерва, — в голосе Трелони вдруг пропала потусторонность, — профессор Люпин недолго пробудет с нами. И кажется, он сам знает, что время его на исходе. Я как–то предложила ему поглядеть в магический кристалл, так он просто сбежал... — Я бы на его месте тоже сбежала. — Его можно понять, — сухо отозвалась МакГонагалл. — Едва ли профессору Люпину в ближайшее время что–то грозит, — вмешался Дамблдор приветливым, но все же слегка повышенным голосом, что положило конец пререканиям профессоров. — Северус, вы ведь сварили ему еще одну порцию зелья? — Да, господин директор. — Вот и прекрасно! Стало быть, он скоро поправится. Джинни, вы еще не пробовали свиных сарделек? Попробуйте, очень рекомендую, — обратился Дамблдор к нашему командиру. Та приблизил к себе миску с сардельками. До самого конца пиршества Трелони вела себя вполне сносно. Сидели за столом еще два часа, Гарри и Рон в рождественских колпаках из хлопушек перепробовали все кушанья Мы первые встали из–за стола, и профессор Трелони громко вскрикнула: — Мои дорогие! Кто из вас встал первый? — Не знаю. — Рон смущенно глянул на Гарри. — По–моему, это не имеет никакого значения, — холодно заметила профессор МакГонагалл. — Если только за дверью не стоит сумасшедший с топором, готовый отрубить голову первому, кто выйдет в холл. — Это будут его проблемы, — сказала я. Все, даже Рон, засмеялись. Трелони была оскорблена до глубины души. — Ты идешь? — спросил Гарри Лорин. — Нет, — буркнула Лорин. — Мне надо поговорить с профессором МакГонагалл. — Наверное, хочет нагрузить себя еще уроками, — зевая, сказал Рон по дороге в холл. — Или рассказать про метлу, и я ее понимаю, — добавила Джинни. Сумасшедшего с топором в холле не было. На портрете у входа в гостиную Гриффиндора сэр Кэдоган праздновал Рождество с парой монахов, своим толстым пони и двумя–тремя предшественниками Дамблдора. Сэр Кэдоган поднял, забрало шлема и поприветствовал друзей кружкой, полной меда. — Когда ж он уйдет, — неприязненно окинув взглядом портрет, сказала Джинни. — Веселого Рождества!.. Ик!.. Пароль? — «Подлый трус!» — Вам того же, сэр! — крикнул рыцарь, и проем открылся. Гарри поднялся в спальню и спустился с метлой. Он тщательно осмотрел «Молнию»; нет ни одного сломанного прутика, и древко блестит так, что и полировать не надо. Гарри отложил набор и мы стали просто любоваться метлой. Скоро дверной проем отворился и вошла Лорин, за ней профессор МакГонагалл. МакГонагалл была деканом Гриффиндора, но в гостиную факультета захаживала редко. Гарри и Рон, держа в руках «Молнию», глядели на нее не без удивления. Лорин обошла нас, села за стол, взяла первую попавшуюся книгу и спрятала в нее лицо. Я поняла, что ей стыдно, и ее терзают сомнения по поводу правильности поступка. — Это и есть та самая метла? — спросила МакГонагалл, подозрительно глядя на «Молнию». — Мисс Поттер только что сообщила мне, что вам, Поттер, подарили метлу. Гарри и Рон обернулись к Лорин. Из–за книги — Лорин держала ее вверх ногами — был виден только ее покрасневший до корней волос лоб. — Вы позволите? — МакГонагалл, не дожидаясь согласия, взяла метлу и тщательно оглядела. — Если я правильно поняла, ни письма, ни открытки в посылке не было. — Да, не было, — кивнул головой Гарри. — Боюсь, Поттер, что мне придется забрать ее у вас. — Забрать? — Гарри вскочил с места — Почему? — Нужно проверить, не наложены ли на нее чары. Сама я в метлах не разбираюсь, но, думаю, мадам Трюк вместе с профессором Флитвиком сумеют ее разобрать... — Разобрать? — повторил Рон таким тоном, как будто заподозрил, что профессор МакГонагалл сошла с ума. — Это займет всего несколько недель. Как только убедимся, что метла чиста от заклятий, мы вам сразу ее вернем. — Метла в порядке, профессор... — Голос Гарри чуть заметно дрожал. — Честно... — Гарри, — предупредила его я. — Откуда вам знать, Поттер? — мягко возразила МакГонагалл. — Вы ведь на ней еще не летали, и пока мы не убедимся, что метла не заколдована, боюсь, летать на ней вам не придется. Я буду вам сообщать, как подвигается дело. Профессор МакГонагалл развернулась на каблуках и вышла из гостиной. — Вот так. Гарри глядел ей вслед, сжимая в руке жестянку с полиролью. Рон повернулся к Лорин. — Кто тебя просил говорить МакГонагалл про новую метлу Гарри?! — Рональд! — воскрикнула Джинни. Лорин отбросила книгу. Краска еще не сошла с ее лица, но она встала и смело поглядела в глаза Рона. — Потому что я подумала, и профессор МакГонагалл со мной согласилась, метлу мог прислать Гарри Сириус Блэк! — Что вполне может быть, — вставила я, садясь обратно в кресло.