Агату на "мыло"

1 Вадим нервно курил у окна. В пепельнице уже не было места, и окурки валялись вокруг. Брат должен был давно прийти. Его смс с утра долбануло как гром среди ясного неба: "Есть разговор". Иногда, перепив вискаря, Глеб накидывал ему на автоответчик какую-нибудь хуйню типа "кактысуказаебалменямучитьурод". А на следующий день не брал трубку, игнорил сообщения - и Вадим лишь грустно вздыхал. Это удача, что Юля на карантине на Бали. Они смогут сесть и нормально поговорить, наконец-то. Наедине. Придёт или опять динамо? Вадим нервно вскрывал очередную пачку сигарет, на которой было написано "Гангрена". Рак, бесплодие, слепота, гангрена - эти надписи-страшилки он давно воспринимал равнодушно. Только с импотенцией не покупал, мало ли... Звук домофона прорезал тишину. - Глеб, ты? - Я. 2 Сердце забилось где-то в горле, и Вадим с трудом сглотнул. Зачем-то оглядел себя в зеркало, пригладил волосы. Уффф... Глеб стоял на пороге. Глаза злые, колючие, волосы взъерошены.  Куртка та же, что и пять лет назад, когда все  только начиналось... - Раздевайся, проходи. Воздух так накалился, что чиркни спичкой - и квартира запылает. Вадим заметил, что у Глеба дрожат руки, и он с трудом расстегивает молнию куртки. "Тоже волнуется", - эта мысль немного приободрила. Они сели на кухне, и Глеб выставил 0.5 водки. - На подсосе сидим, ёбаный карантин, - объяснил он. Вадик достал из холодильника лимон. Они молча выпили по стопке, не чокаясь. Посмотрели друг на друга. Глеб был чисто выбрит, правда, мешки под глазами, свежая царапина через щеку... у него же кот, вроде... или Таня наградила? Одет в черную рубашку и джинсы. В общем, постарался, как-будто ему было важно выглядеть хорошо. Вадим обтер о штаны вдруг вспотевшие ладони. - Давай, говори. 3 Глеб вертел в руках пустую стопку, глядя куда-то в сторону. Дышал глубоко и неровно. Потом взял водку и отхлебнул прямо из горла: - Ты че опять насочинял АиФу, урод? Вадим напрягся и сжал кулаки: -  Там хоть слово вранья было? И ты первый меня хуесосить начал, Глеб. Я только успеваю отбиваться. Как они докатились до такого дна?  Роднее этого дурака напротив никого же нет... - Ты знаешь, мама прочитала? - в голосе Глеба зазвучали до боли знакомые истеричные нотки. - Добрые люди, сука, мрази - показали. Она плакала. - А мне не звонила... Выпили ещё по одной. Глеб собрался с духом и произнёс сто раз отрепетированные дома слова: - Короче, я решил, надо завязывать со срачем. Хотя бы сделать вид. Говна тоннами льётся, у мамы сердце. Каждое слово давалось ему  с огромным трудом, внутри он был весь натянут, как струна, которую чуть задень - и порвётся. Сердце Вадима пропустило один удар. Неужели... Ему безумно захотелось сгрести Глеба в охапку. Раз и навсегда уничтожить незримую стену, которая измучила обоих. Эмоции, сдерживаемые годами, рвались наружу. - Согласен, я готов забыть все, что было... сказано и сделано, - мягко ответил Вадим, положив руку на руку брата. Этот явно преждевременный жест вызвал у Глеба новый всплеск негодования. - А... ты готов забыть? Да на хуй мне твоё прощение! Ты как был мудаком Вадик, так и остался, - зло бросил он, отдергивая руку. - Ради матери придётся потерпеть. Всё, я сваливаю. Глеб резко встал и направился к выходу. Он схватил куртку и, не надевая, начал торопливо открывать дверь. Как же его заебал этот снисходительный, покровительственный тон, и это святое всепрощение. А он снова в роли блудного, никчемного брата... 4 - Подожди! Если Глеб сейчас уйдёт, это всё, опять холодная, молчаливая война на годы... Вадим в два прыжка оказался в коридоре и захлопнул дверь у него перед носом. - Ненавижу тебя, пидорас ты гребаный, - прошептал Глеб не оборачиваясь. - Знаю. Знаю, - тихо ответил Вадим. Он крепко прижал брата к своей груди. Тот не сопротивлялся, как-то сразу обмякнув, будто из него вынули скелет. Несколько минут они просто стояли и дышали - тяжело, глубоко, в унисон. Потом Глеб повернулся к Вадиму лицом и насмешливо ткнул его пальцем в живот: - Пузо-то отожрал, братишка. - Ой блять, а ты свое в тренажерке накачал? - со смешком парировал Вадик, приобняв брата за плечо. - Пойдём покурим.