***
Демоны — порождения сущего зла, скрывающиеся под покровом ночи. Они существуют с незапамятных времён, и их история начинается в эпоху Хэйан. Ими не рождаются — ими становятся. Беспощадные и кровожадные существа, для которых не существует принципов или морали. У них есть лишь две цели на исполнение — стать сильнее и найти Голубую Паучью Лилию. Для них на первом месте стоят приказы Господина, главного демона, их Прародителя, Кибутсуджи Мудзана. Казалось бы, что им не чуждо и что-то человеческое: испытывают голод, страх и ярость. Но демоны больше схожи с современными вампирами, нежели людьми — они терпеть не могут солнечный свет, и лучи для них смертельны. И лишь Голубая Лилия была способна даровать Первородному удовлетворение. Ради её поиска была создана группа демонов, которые отличались невероятной силой, жестокостью и живучестью. Но совсем как люди, демоны те еще весельчаки. Один раз в году, вот уже на протяжении сотен лет, они празднуют День Рождения своего Господина. И сегодня ему стукнуло, на минуточку, тысячу лет.***
— Доума, приготовь праздничный стол и принеси восемь стульев, — тихо проговорила девушка с бивой. На её лицо спадала длинная челка, создавая ей до жути пугающий образ злого духа. Четвёртая Высшая Луна никогда не была многословна, но даже самому Мудзану нравилась эта её черта. Каждое её слово имело вес, что должно было хоть как-то растормошить демона с радужными глазами. Её речь была настолько редко слышна, что девушка напоминала дерево. Видели говорящее бревно? Нет, вы когда-нибудь видели говорящие деревья, вросшие в татами, с музыкальным инструментом в ветвях? Ну, тогда у вас серьезные проблемы с головой! Однако, к вашему благополучию, на данный момент они были только лишь у одного сектанта. Только вот, к его несчастью, он словил не приход и не белочку — говорящее бревно было вовсе не галлюцинацией. Вторая Луна, Доума, лежал и подбрасывал человеческий глаз ввысь, словно мячик, думая о приправах, которые смогли бы сделать женское мяско еще вкуснее. Неудавшийся мастер по изготовлению шаурмы грустил, что, будучи демоном, он не мог в полноценной мере наслаждаться палитрой вкусов. Но он не сдавался и стремился найти способ поесть ещё вкуснее! — Но почему вечно я? — простонал мужчина. — Пусть этим занимается Аказа. Доума подкинул глазное яблоко ещё раз, поймав его на этот раз зубами. Совсем не отличался ото пса, которому подкинули аппетитную косточку. Многие назвали бы его той ещё сучкой, а причиной был бы далеко не животный аппетит. — Аказа пошел за ленточками, — принялась объясняться Накиме, — Гёкко лепит праздничный торт, Даки выбирает прикид, в котором она явится, Кокушибо помогает Господину с выбором одежды, а Хантенгу гонит самогон. Остаешься только ты. — А ты? — хитро улыбнулся сектант. — Накиме… знала бы ты, как же я тебя люблю. Твои нежные ручки, потягивающие струн… — не успел он договорить, как с ударом бивы всё вокруг перевернулось, а единственный стол, который уцелел с прошлого года, был разломан на части. — Жгучая женщина, при виде тебя у меня все вокруг начинает кружиться! Это ли не любовь? — говорил Доума, вправляя свою сломанную шею. — Теперь у тебя новая задача, — безэмоционально ответила она. — Через час сюда явится Господин, и если ты не хочешь получить пиздюлей, ступай за новым столом. — Но все магазины уже закры… — не успел он договорить, как раздался очередной звук музыкального инструмента, а пол под ногами исчез. Доума очутился на улице в заброшенном квартале великого города Токио. — Бука.***
— Ленты… ленты… кто придумал эти ленты? — возмущался демон, покрытый татуировками. — Я могу просто выпотрошить какое-нибудь ничтожество и развесить его кишки. Да, это было бы куда лучше и гораздо быстрее. Улицы ночного рынка были переполнены людьми, но запахи тел будили в демоне не голод, а ужасную тоску. Из-за масс ему было трудно разглядывать товары на прилавках, а на них и необходимые украшения. Он был бы только «за» перебить всех слабаков на пути, но привлекать внимание охотников на кануне великого праздника ему было запрещено Кокушибо лично. — Сейчас бы какого-нибудь сильного столпа, а не это всё, ах… — Аказа вздохнул и принялся дальше искать ленточки… вот уже битый час подряд.***
— Мне идёт эта шляпа? — безэмоциональным тоном спросил Мудзан у Первой Высшей луны — Определенно. — А эта? — Кибутсуджи достал абсолютно такую же шляпу, которая была светлее едва ли на один тон. — Определенно. — Может, вовсе без шляпы? — Прародитель снял шляпу и вопросительно посмотрел на Кокушибо. — Да, вам идёт. — Из трёх вариантов нужно выбрать один… Жаль, что я не могу поделиться на семь тел так, как это делает Хантенгу — Мудзан смотрел на две шляпы в руках устрашающим взглядом, словно он рассуждал не о том, какая же ему подойдёт лучше, а об убийстве младенцев. Подбирать костюм Господину невероятно сложно. Работа малооплачиваемая, на полную занятость и без выплаты сверхурочных. Кокушибо обязан вечно поддакивать, в ином же случае его голова слетит с плеч. Какой глупец усомнится в выборе Господина? Прошлая Шестая Высшая Луна закончила свои деньки именно так. Но брат-близнец Ёриичи не был глупцом, он знал, как угодить Прародителю, и справлялся с этим более четырехсот лет. — Господин Кибутсуджи, вы невероятны в любом смокинге. — Конечно, я же близкое к совершенству существо, — согласился с Первой Луной демон. — Ты можешь быть свободен. Узнай, как дела у Накиме. — Есть, — в ту же секунду Кокушибо исчез и занялся приказом. Мудзан поправил воротник, бросил ещё один взгляд в зеркало, подмигнул своему великолепному отражению и пошел на свой День Рождения в том, в чем, собственно, и пришел в примерочную.***
Доума бегал по кварталам и в панике отламывал доски от деревянных домов, в надежде самому собрать стол. Он был уверен, что это проще, чем собрать мебель от ИКЕА™. Того, кому не повезло в этой жизни и встретил демона на ночном пути, ожидала только смертельная участь. До начала праздника оставалось пятнадцать минут. К счастью, его взор упал на огромную, аристократическую усадьбу с необходимыми, чёрт его, красивыми расписными досками в… славянском стиле? Весьма праздничный стол! — Может, легче будет пробраться в усадьбу и украсть готовый стол? — сзади послышался знакомый низкий голос. — Кокушибо-доно! А я вас и не заметил! Прив-е-е-е-т, как поживаете, еще пару новых глаз отрастили? — нервно смеялся сектант. — У тебя мало времени. Сделай то, что я сказал, — с этими словами Первая Луна исчез также внезапно, как и появился. Если бы Доума знал, что особняк принадлежит российским эмигрантам, он бы дважды подумал перед тем, как красть у них легендарный раскладной стол.***
Даки сидела и взглядом полным презрения смотрела на девушку с бивой. Она не понимала, за что Господин Мудзан её так ценит. Циклоп в кимоно… Сегодня звезда Квартала Красных Фонарей собиралась доказать своё превосходство и безграничную любовь Господину, ведь она точно сможет подарить ему то, чего не дарила ни одна женщина за тысячи лет. До начала банкета оставалось пять минут. Ленточки были развешаны под агрессивные комментарии Аказы. Гёкко стоял наготове и держал в своем огромном горшке торт: кишки обрамляли его словно украшения из воздушного крема, сердца внутри торта ещё бились, так как имели нервное соединение с парочкой мозгов, которые будут функционировать ещё сорок ближайших минут, а глазные яблоки были вишенками на таком аппетитном угощении. Но особая начинка из редкой крови была гордостью демона. Он нашёл себя в кулинарном деле и мечтал вести свое собственное кулинарное шоу, в котором бы он учил жалких демонят искусству приготовления пищи. «Готовим с Гёкко» — придумал название передачи он. Да, тщеславие - грех Луны. Хантенгу же был уже в стельку пьян. Работа гонщика самогона — самая ответственная работа на пьянках. Демон просто не мог допустить противного вкуса у спиртового настоя, а потому дегустировал его лично. По глотку, а потом и по стакану… Готово было всё, но не было главного — стола. Мёртвая тишина царила в огромной зале, в голове у каждой Луны шёл отчёт, часы тикали в голове так громко, словно Доума — талиб, подготовивший им терракт. Каждая секунда была на счету. И если этот прохвост не прибудет вовремя, всех демонов в здании — нет, в городе — ждал не лучший конец. Оставалось пятнадцать секунд. Кокушибо загадочно улыбнулся, чем только сильнее напугал других. Но в ту же секунду влетел Доума с… раскладным столом. Сектант молниеносно поставил заранее подготовленные стулья. Мужчина уселся на один из них и поторопился вытащить из головы перочинный ножик, а из затылка вилку, измазанную салатом Оливье. В зал вошел Господин. Да начнётся банкет! Даки вежливо проводила Прародителя за стол-раскладушку. Она с подозрением посмотрела на пятна из-под шампанского и вина на скатерти, а также масло и красную икру, размазанную по поверхности. Он его… Спиздил? Даки посмотрела на Накиме, ухмыляясь — честь провести Прародителя к столу досталось именно ей. Великая честь, которую девушка с бивой никак не оценила. Она безразлично сидела и смотрела за происходящим цирком, ожидая, когда же всё пойдёт не так, как планировалось. Хантенгу сидел и пытался заглушить икоту, которая была вызвана несколькими литрами спиртного. Бедный демон чувствовал, как духи прошлого зовут его и он тихим шепотом послал прабабку к чёртовой матери. Он не был уверен, что это была вообще его родственница… Мудзан сел за стол, и было видно, как одна из его вен красовалась перед высшими демонами эпохи Тайсё. — Хантенгу, разлей в бокалы каждого «Кровавую Мэри», — размеренно приказал Кокушибо, так как именно ему было удостоено следить за этим «мероприятием». Он самая сильная Луна из присутствующих, никого лучше на эту роль было не найти… Кроме средневекового европейского психиатра, конечно. Эти ребята знают толк в порядке и развлечениях. «Кровавая Мэри» была незамысловатым напитком, в состав которого входил самогон и кровь девственницы. Достать второй ингредиент было невероятно трудно. Доума знал, где искать, но даже у него это вызывало затруднения. Редкий ингредиент. — Мне, пожалуйста, просто самогон — вежливо попросил Аказа. Третья Луна принципиально не ел девушек и кровь из них не пил — настоящий джентльмен среди всех существующих демонов и людей. Ну, или же демоническая версия тех родственников, которые жужжат «тебе ещё рожать» на каждой семейной встрече. Вторая вена на шее прародителя всплыла как пробка в воде и красовалась неподалеку от первой. Взгляд его был непоколебим, он безэмоционально наблюдал за происходящим. Когда пойло было разлито по фужерам, Кокушибо выпала честь первым произнести тост. Все демоны кроме Мудзана встали, подняли свои напитки в воздух и принялись внимательно слушать. — С Днём Рождения, — произнес Кокушибо и опустошил бокал за один присест. Третья венка Кибутсуджи показалась на левом виске. Накиме вопросительно из-под чёлки посмотрела на Кокушибо, но Первая Луна был невозмутим и не сокрушителен как скала. Продолжения ждать не стоило. — И это всё? Давайте лучше я! — Доума взял на себя всю ответственность, пытаясь искупить вину за стол. Он был сам по себе болтлив, Господин недолюбливал его за это, но, пожалуй, лучше него тост не произнесет ни один демон из присутствующих. — Господин Мудзан, вам сегодня исполнилась тысяча лет. Сколько миль вы прошли за эти годы под прекрасной бледной луной, такой же бледной как и ваше лицо, поразительно… Внезапно по помещению прошел холодок, который хорошенько припугнул каждого, кто присутствовал на пиру. Четвертая венка Господина сияла как вечерняя звезда в беспутном поле. — Вам тысяча лет, но вы выглядите потрясающе — ни одного седого волоска или морщинки… — Доума прекратил свою восторженную речь из-за странного звука, который был сравним с дроблением костей. Это был Хантенгу, который никак не мог заглушить свою икоту. Пятая, шестая и седьмая венки полезли с кожи вон, а лицо Кибутсуджи больше не было белым, как снега в Сибири. Теперь оно походило на Солнце — жгучее и огненное, которое внушает страх любому демону. Ситуацию усугубляло то, что Четвёртая Высшая Луна блеванул на стол, и капля всего непереваренного ранее попала на Даки. Девушка завизжала, казалось, на всю крепость и город за её пределами. Восьмая вена на виске Мудзана была последней каплей в море… Голова Даки слетела с плеч, заставляя её замолчать, а Хантенгу был перемещен в другую комнату с помощью Накиме. Аказа был рад такому веселью, и только Доума оптимистично просил никого не ссориться. Спустя минуту все сделали вид, будто ничего не произошло, а в отсутствии Хантенгу освободился и стул. Даки, которая знала, что Господин гордится жестокостью и жадностью её брата, призвала Гютару. Он получил великолепный шанс выпить за одним столом с Мудзаном, а она — получить прощение за несдержанность. Первая партия фужеров была опустошена. Всем стало намного лучше и легче, а Мудзан даже улыбался. Пришло время подарков. Кибутсуджи жаждал на свой тысячный юбилей Голубую Паучью Лилию. Только её он желал всеми своими семью сердцами. Несмотря на свой извечный цинизм, он верил, что кто-то из его подчиненных смог ее найти. Но они сказали, что мужчинам цветы на праздники дарить не принято… Демон решил, что на свой тысяча первый День Рождения он станет женщиной. Гёкко достал из своего горшка еще один горшок и протянул его Мудзану. Он назвал это «величайшим творением», уточнив, что ни один из демонов не сможет подарить что-то лучше его работы. Мудзану нравились горшки Пятой Высшей Луны, но сто восемьдесят шестой горшок был явно лишний. Однако подарок Первый Демон принял. Доума протянул дорогое брильянтовое украшение одной из убитых им девушек. Аказа поведал, как убил Столпа, владеющего Дыханием Пламени. Кокушибо ничего не подарил, потому что он и сам из себя прекрасный подарок. Даки под столом провела босой ногой по паху Кибуджсуджи. Мудзан сидел, улыбался, но в голове у него было только одно слово на эту ситуацию: «Блять.» — Накиме, сыграй что-нибудь веселое! — с довольным лицом просил Доума. Она выпила один бокал коктейля. Всего лишь один… Было видно, как девушка уверенно достает свою биву, но немного пошатывается в разные стороны. Прозвучала нота и всё, что находилось на столе и за столом полетело к херам. Комната перевернулась с ног на голову. Даки летела вниз, крича, что молода, чтобы умирать, пока ее брат героически летел за ней. — Я птыца! — он толком не успел выпить, но у всех было такое чувство, что Гютаро был вечно пьян. Такой типичный алкаш-охранник у Пятёрочки. Доума пытался успокоить свою, как он думал, будущую девушку. А Мудзан… Мудзан желал убить всех и сделал бы это, если бы не спокойный и размеренный тон Кокушибо, который подошёл с бутылкой не паленного самогона в руках. Накиме лежала без сознания. Один бокал спиртного сделал то, что не мог сделать ни один столп за сто семьдесят лет. Он отрубил Четвертую Луну. Весь этот бардак вскоре сменился на тихий душевный вечер. Разговор Первой Луны и Прародителя демонов стал тому точкой отправки. — Понимаешь, Кокш…ик.ибо, вот ты меня уважаешь?! — Уважаю, — говорит брат Ёриичи, обнимая Мудзана за плечо и поспешно наливая еще один стакан. Даки увидела, как какой-то шестиглазый хер обнимает её Господина, приводя тем самым девушку в состояние берсерка. Она продумывала план убийства Первой Высшей Луны, пока Гютаро заботливо чинил её переломанные кости после падения. — Я вот вам силу дал. Дал вам шанс жить, спас от смерти, а вы вот так ко мне? Сволочи, блядь, поганые, вы не можете дать мне то, чего хочу я, нахуй… — Мудзана почти пробрало на слёзы, он поторопился влить в себя еще один стакан. — Мы стараемся, Господин, делаем все возможное… — Кокушибо достает вторую бутылку спиртного, икая. — Господин Мудзан, я хочу подарить вам свой тщательно подготовленный подарок, — Даки положила голову Мудзану на колено, но тот не обратил на нее никакого внимания. — Понимаешь нах… я все делаю для вас, вот всё! — Мудзан забрал бутылку у Кокушибо, который слишком медленно разливал пойло по стаканам, и начал пить из горла. — Вы лучший, Господин. — Ну вот скажи мне, Ко… Ко… — Мудзан напряг голову, пытаясь вспомнить, что он только что собирался сказать и как вообще звали его собеседника. — Кокошник, вот что я не так делаю, а? — Ты делаешь всё правильно — опьяневший демон отбросил все самурайские манеры и решил жить по славянским правилам — с собутыльником на «ты». — Именно! — согласилась Даки, не теряя возможности подлизаться к Прародителю. — Ты самый лучший! — Чёрт, да! — воскликнул демон, в сторону отсаживая Даки и пододвигаясь ближе к бывшему мечнику. — А теперь с глазу на глаз… Кибутсуджи замолчал, понимая, что это будет разговор уже с трёх глаз на глаз. Не закончив предложение, демон вернулся на место и посадил Даки обратно. Он продолжил свою жалобу, но на этот раз девочка-бедняжка стала жертвой пьяного Мудзана: — Я вам кровь свою дал? — Дал. — Я вас сильнее сделал? — Сделал. — Где моя лилия? — Какая лилия? Слёзы потекли из глаз демона, заставляя того биться головой об пол. Вскоре самогон Хантенгу сделал то, что не мог сделать не один столп на протяжении тысячи лет. И в самый подходящий момент. Он отрубил Прародителя демонов, спасая всех присутствующих от мучительной смерти. Довольная Даки взвалила спящего Мудзана себе на спину и потащила в свою комнату для утех, а её брат же сидел с Гёкко и говорил о том, какие же горшки охуенные. Благодаря им мясо хранилось дольше, а свежесть оставалась такой же. Холодильник: демон эдишн. Заметив, что бывалый охотник остался совсем один после***
Даки, которая успешно доволокла Мудзана до постели, спешно начала стягивать с него одежду. От её взгляда не укрылся и сантиметр такого прекрасного накаченного тела, без единого изъяна. — И оно прямо сейчас принадлежит мне… — хищно облизнулась она. — Извини, Накиме. Пусть рангом ты пока и выше, но я всегда была лучше тебя. Тем самым Даки решила, что в борьбе за Кибутсуджи она одержала вверх. Единственное «но» — Накиме и не знала, что была какая-то борьба, а если бы и знала, то отказалась бы участвовать, опасаясь за свой единственный глаз. Мудзан спал сладким сном. Ему снилось то, как он гуляет под Солнцем, избивает мотыгой Ёриичи и радуется, что у него появилась загорелая и здоровая на вид кожа. Он господствует над охотниками на демонов и использует их тела вместо мебели. Вскоре ему это надоедает и из клинков ничирин он решает выковать себе трон. Да, тот самый Железный Трон. Мудзан не ощущал того, что с ним делает Даки, он был в полной и беззащитной отключке, и сложно по нему сказать, хотел ли он именно такого «подарка». Даки принялась раздевать себя и ее совершенно не заботило то, что Мудзан спит и вообще о её великом «подарке» не вспомнит. Но получала наслаждение и наивысшее удовольствие только от одной мысли, что она займется любовью с самим Кибутсуджи! Полностью избавившись от лишней одежды, девушка залезла на кровать и почувствовала, что тело налилось свинцом. Она невероятно сильно устала после пьянки и решила прилечь только на пару минут, наслаждаясь красотой Мудзана. Но веки слиплись. Так Даки была сражена действием лучшего демонского пойла. Доума притащил Накиме на берег у своих владений, посадил на лавочку и приобнял её, смотря на небосвод. — Это наше первое свидание… — Что происходит? — Накиме хрипло прошептала, пробудившись ото сна. Доума не мог позволить случиться этому несчастью и на случай сего форс-мажора у него была бутылка того самого волшебного коктейля, но «улучшенной версии». В состав входила не просто кровь девственницы, а редкая кровь девственницы. Лучшее пойло для лучшей демонессы. Вторая Луна без проблем залил выпивку девушке в рот. Вот так Накиме и офнулась. Алкоголь — 2, Накиме — 0. — Ах, спи моя хорошая, никто тебя не потревожит, — пролетающий рядом комар был другого мнения. Он жжужал, раздражая демона. Махнув веером, техникой крови он заморозил всех насекомых и ночных птиц в округе. — Ну, теперь точно.***
Мудзан через пару часов проснулся и заметил рядом с собой спящую Даки. Он и она были совершенно обнаженными. Кибудсуджи не знал как на это реагировать, с одной стороны — это неслыханная дерзость, а с другой… он не помнил, как вообще довёл себя до такого состояния. Не одеваясь, хлопчик, шатаясь из стороны в сторону, вышел из комнаты и увидел разрушенный в щепки и доски зал, посреди которого еле-еле стоял на ногах откуда-то взявшийся мечник с серьгами ханафуда, а рядом с ним лежало три Высшие луны: третья, пятая и шестая. — Ёриичи… Сегодня ты умрёшь, падла! — Мудзан дал свободу щупальцам, кинулся в бой, не осознавая, что перед ним стоит не погибший четыре столетия назад человек, а его брат. Кокушибо, который совершенно не был готов к такому повороту событий, тяжело вздохнул и шепотом сказал брату: — Какой же ты урод и как я тебя ненавижу, Ёриичи. Первая Луна почувствовал дуновение ветра и шепот за спиной: — Мы близнецы, идиот. Однако, призраки из прошлого были не основной проблемой Кокушибо на тот момент. Он, будучи в хлам, с трудом справился с тремя Лунами, которые впервые в истории объединились. Но даже эти потуги не принесли результат. Алкоголики-самоучки лежали на полу без сознания и видели сладкие сны. Только вот победить Кибутсуджи Мудзана — невозможно, если только ты не Солнце (читай: Ёриичи). — Господин Кибутсуджи, вы без одежды. Только вот Мудзан своего прекрасного тела не стеснялся и был не против показать врагу, какой болт он положил на рамки приличия. У Кибудсуджи двоилось в глазах, так как алкоголь всё никак не рассеивался. Проклятый яд, который даже порядочного демона превратит в белорусского тракториста — понял мужчина. Только вот Прародитель не понимал, как такое возможно: целых два Ёриичи сражаются с ним! Но у Прародителя была всего лишь одна пара глаз, в которой объекты раздвоились. Задумайтесь, что же было с беднягой Кокушибо, у которого пар было целых три. Сражение против шести Мудзанов — страх и ужас! Техника теневого клонирования, которая питалась совершенно не чакрой, а количеством самогона в крови, была чертовски сильна. Демоны сражались в полную силу, но все атаки приходились на «клонов», а если точнее: на здание, мебель и демонов вокруг.***
Тем временем Доума делал предложение спящей Накиме и разговаривал с деревьями как со свидетелями их свадьбы. Особенно крупные деревья он назвал родителями и гостями со стороны невесты. Он плакал и говорил, что не верит своему счастью, что не достоин такой прекрасной девушки. Ебаный псих подходил к каждому кусту и благодарил за то, что тот пришел на сие мероприятие, и когда он голосом одного из «гостей» крикнул «горько!», Накиме на лавочке уже не обнаружилось. Свадьба сорвалась, было принято решение сопроводить «гостей» по домам.***
Девушка, которая перенеслась назад в залу своей крепости, нервно подняла чёлку, чтобы лучше осмотреть ущерб. — Господин Мудзан, Кокушибо — не Ёриичи, успокойтесь, — в один голос кричали пришедшие в себя Аказа, Гёкко и Гютаро, держа Мудзана за ноги. Они пытались остановить Кибутсуджи, не давая ему убить бедного Кокушибо… — Умри, сука, умри — кричал Мудзан не понимая, почему мечник не умирает, разгуливая с дырявой головой. Накиме оставалась все такой же безэмоциональной и, закатив свой единственный огромный глаз, она произнесла фразу, которую произносила уже на протяжении ста семидесяти лет: — Каждый год одно и тоже.