Маски сняты

      Возможно, Клаус и дальше бы продолжил прожигать свою жизнь пеплом сигарет, вдыхая ядовитый дым, убивая себя раз за разом. Вновь и вновь, пока машина скорой когда-нибудь да не довезет его до больницы. Возможно, он бы и дальше заглядывался на следующую жертву в клубе, чтобы в очередной раз проснуться в неизвестном ему месте. Ходил бы по улице, пытался по дороге найти хотя бы одну монету, чтобы вместо здорового завтрака отнять у автомата разноцветную жвачку. Так бы продолжалось долго, вплоть до его смерти, но вмиг его жизнь изменилась. Чертов чемодан, чертовы путешествия во времени, чертова война, схожая с одним из кругом ада, куда ему и место за все проделанные грехи. Даже сейчас он с улыбкой вспоминает тот день, когда он встретился с человеком, который подарил ему новую жизнь, полную опасности и той страсти, от которой они сгорали. Каждый поцелуй, каждое касание, каждое слово до малейшей детали отпечатались в его памяти. Его голос, цвет глаз, мягкость волос.       — Дэйв... – тихо вздыхает медиум, смотря на слоистые облака, с который нещадно падали капли дождя, с силой разбиваясь об его тело.       Ранее трусливый Клаус бился против противников плечом к плечу с солдатами. Звуки пальбы с автоматов, взрывы гранат и крики товарищей. Звуки разрывающихся конечностей, хрусты костей, свист падающих бомб, предсмертные слова молодых ребят, которых ждала бы долгая жизнь. Металлический запах крови, смешанный с порохом и пеплом огня. Это вещи, которые никогда не забудутся, даже после смерти. Поистине страшные вещи. Отдыхом был несколькочасовой сон, а пиршеством стал ломтик хлеба и кружка воды. Но даже там, где казалось не бывает счастья совсем, был парень, который превратил эти ужасные дни не такими невыносимыми.       "Но ты продолжал воевать, вставал, даже если из ноги сочилась обжигающая кровь, чтобы вновь вернуться к нему. Вновь прижаться к его телу, прикоснуться к желанным губам, посмотреть в серо-голубые глаза. На поле боя, где стекают багровые реки, он казался тебе солнечной поляной, нетронутой грязью мира. Чистый, настоящий, прекрасный. Ты был готов умереть за него, умереть вместе с ним от одной пули, но конец оказался другим. Конец войны был как никогда близок, конец страданий и ужасных событий. Это была их победа. Победа над противником, победа смерти над жизнью. Тогда ты ещё не понимал, что потерял его. Жалкая надежда угасла в одно мгновение, когда угасла и жизнь любимого человека. Все кричали от радости, ты же кричал от невыносимой боли, которая пожирала изнутри, не давая шанса спастись. Как бы сильно не пытался кричал, как бы сильно не просил его вернуться, ранее теплые серо-голубые глаза стеклянным взглядом устремились в небо. Он не дышал, пульс уже давно пропал, как бы ты не сжимал запястье. Клаус, ты проиграл.       Оглушающая тишина убивала тебя, не правда ли? Ты прижимался к его груди, но всё та же тишина была тебе ответом. До тебя дошло лишь тогда, когда пришлось закапывать его в братскую могилу. Его, Клаус, понимаешь? Ты закопал самого любимого тебе человека. Клаус, ты не спас его, хотя был рядом. Клаус, ты это понимаешь!? Ты — никчемный ребенок, который всегда нёс только вред своим родным. Не смог защитить его, теперь же даже не можешь заговорить с его призраком. Клаус... ты жалок."       — Не говори так, – и вновь кричишь в пустоту. — Я пытался, я... – горячие слезы градом скатывались с лица, смешивались с дождем, а твоя подводка для глаз уже давно грязно размазалась, — Я не смог бы тогда его спасти! Пожалуйста, прекрати так говорить...       "Нет, не ври самому себе. Я не отстану от тебя. Как ты это себе представляешь? Я — это ты. Я буду каждое мгновение напоминать тебе то, за что сам же не можешь себя простить. А он же любил тебя. Обещал познакомить тебя с здешними пляжами, искупаться в теплом море, устроить романтическое свидание. Ты же оказался его грузом, который и потащил Дэйва на дно. Раз ты так поступил с ним, то может быть и вовсе его не люб..."       — ЗАТКНИСЬ, – выстрел в небо оглушил Четвертого на какое-то время, но когда писк в ушах закончился, то голос в голове пропал — Так-то лучше...       Клаус швырнул огнестрельное подальше, а после упал на колени. В руку больно вонзаются металлические пластины, на которых были выбиты имена, но он их не отпустит. Дождь продолжал добивать его, от чего кудри стали прилипать к лицу, но это его уже не волновало. Он слишком устал. Литры выпитого алкоголя, тонны выкуренных сигарет, множество доз новых наркотиков. Всё это не помогало его забыться, развеять мысли хотя бы на день. Сердце продолжает сжиматься, будто скоро разорвется от мучений. Внутри скребутся кошки, хочется избить самого себя до полусмерти от всей ненависти к себе. Эта горечь не отпускает его, продолжает высасывать все силы. Сколько бы он не шутил, не смеялся, не разбивал посуду в порыве злости, ничего не помогало остыть. Отшутиться родным, что у тебя месячные, а потом запереться в комнате, не впуская даже Шестого. Брат же не видел его комнату.       От подушек остались одни разбросанные перья, стол сломан в щепки, как и шкаф. На стенах неразборчивые надписи, написанные в порывах агрессии или злости, но только одно слово, которое было написано аккуратно, повторялось чуть ли не через каждые два слова. "Дэйв". Он был самым светлым, чистым человеком, не такой как Клаус. Каждый раз, когда он смотрит на свои руки, то вспоминает как с силой стирал с них засохшую кровь, что скоро её заменила его же. Их обещания, их мечты были такими реальными, но одновременно недосягаемыми. Да, он похож на психопата. Да, он торчок, наркоман, балбес, конченный ублюдок, но этот светловолосый парень полюбил его. Сейчас же у Клауса нет даже возможности прийти к нему на могилу.       "Ты всегда был таким, Клау. Пользовался другими, надоел своим же родным. Из-за тебя их чуть не убили. Ничего не напоминает? Твой Дэйв тоже попал под раздачу твоей ауры, несущей за собой лишь неудачи и опасность, а за ней уже и саму смерть. Как долго ты будешь прикрываться маской вечно веселого простака, который готов продать душу, ради наркоты. Ты мразь, Клаус. Ты будто пиявка, которая высасывает кровь из всех, с кем ты только сблизишься. От тебя только проблемы, когда ты уже это поймешь?"       — Уже понял, – хриплый, уставший голос в ответ.       Ты уже и с ума сошел. Разговариваешь с внутреннем голосом. Возможно, я единственный, кому с тобой не надоест разговаривать. Ты же только всех отпугиваешь. Удивительно, что отец не тебя отправил на Луну, хотя тебе только там место. А где же твой любимый братишка Бэн? Его нигде нет. Может, пошел куда? Ты даже мертвецу надоел. Поверь, я могу продолжать свою речь часами, если не днями. Но ты же знаешь, чего я жду от тебя? Облегчи жизнь себе и другим. Если ты так уж его любишь, то прийди к нему. Избавь мир от такой ошибки как ты, и тогда я замолчу навечно.       Медиум спокойно кивнул, сильнее сжав пластины в руке. Прикрыв веки, он встал и направился к одинокому дереву, на который уже давно засматривался за последние несколько дней. Сейчас он находился на холме, но даже здесь он мог увидеть огромное море, конца которого не видно за горизонтом. Приподнимаясь на табурет, он полностью открыл свои зеленые глаза. Клаус хочет запечатлеть этот момент. Дождь уже закончился, будто замер в ожидании дальнейших действий Харгривза. Сейчас он может со спокойной душой снять маску вечного веселья, открывшись самому себе с другой стороны.       Сделай это.       В последний раз глубоко вдохнув свежий воздух, он оттолкнулся ногами, безмолвно зависая на веревке, которая с силой сжала его горло. Подвески выпали из руки, встретившись с мягкой травой, в то время как стеклянные глаза вглядывались в бушующее море, уносящее своими волнами Клауса в другой мир.