У подлецов свои методы

В просторном зале собралось немало народу. На самом деле всего-то девять человек, но состав их был таков — взрывная смесь. И большинство из Гриффиндора, Драко был просто в бешенстве.  — О, вижу все в сборе! — бодро заявил вошедший молодой мужчина. — Начнём сеанс! Он сел за стол так, чтобы быть в центре. Майкл совсем не был похож на мозгоправа: солидный костюм, стильная борода, ослепительная улыбка. Больше был похож на бизнесмена. Хотя, учитывая стоимость его сеансов, эким он и являлся.  — Итак. Мисс Лавгуд? — сказал он, и Луна подняла руку. — Мисс Уизли?.. Хорошо. Мисс Грейнджер? Мисс Паркинсон? Хорошо… Мистер Уизли? Мистер Лонгботтом? Мистер Малфой? Почему такой грустный? «Хуй сосал невкусный» — подумал Драко, но на деле только натянуто улыбнулся.  — Мистер Поттер? Мистер Забини? Отлично. Для начала я хочу, чтобы все по очереди встали и рассказали, чего бы на самом деле хотели достичь в процессе нашей с вами работы. Воцарилась тишина. По лицам присутствующих можно было сразу определить, в каком анатомическом образовании они видали всю эту терапию. Но и по лицу психолога-конфликтолога Майкла можно было понять, что пока цель не будет достигнута, никто кабинет не покинет. Драко знал, что мистер Ходж уже несколько лет практикует психологию в рабочих коллективах — и ни одного промаха. Он прямо-таки творил чудеса. Что ж, на этом его карьера зашла в тупик. Малфой был уверен, что сделать из всех присутствующих слаженный коллектив всё равно, что мастурбировать наждачкой — чем дольше трёшь, тем хуже будет.  — Да бросьте, — встал Поттер, понимая, что никто булки поднимать не собирается. — Кингсли отвалил кучу денег и выделил нам часы для сеансов во время работы. Мы всё равно все трудимся в Министерстве и будем пересекаться. Нам придётся поладить. И вы все знаете, какие масштабные реформы готовит министр. Раз уж мы в его команде, то он на нас рассчитывает. На нас всех. Даже на этих говнюков, — Гарри указал рукой на троицу слизеринцев, которая одновременно поджала губы.  — Да-да, достаточно, — улыбнулся психолог. — Итак, чего бы вы хотели от наших сеансов.  — Ну… — Гарри как-то замялся и неуверенно продолжил: — Я бы хотел поладить со всеми присутствующими. И со своей девушкой, потому что мы всё время ссоримся, и мне это мешает работать. И ещё… я бы хотел, чтобы Гермиона и Рон перестали друг друга трогать на работе…. Когда они думают, что этого никто не видит. Повисла гробовая тишина. Грейнджер и Уизли так и замерли на месте, став томатно-красного цвета. Психолог доброжелательно улыбнулся и спросил:  — Это всё?  — Потому что я завидую. Теперь всё, — закончил Гарри и сел в кресло. Теперь и Джинни, сидящая рядом с ним, стала цвета помидора. Единственные, кому данный монолог пришёлся по вкусу, это троица слизеринцев. Блейз так вообще в голос заржал. В попытках подавить смех, Малфой сделал пару глотков лимонада. А когда понял, что комментарии так и рвутся из него, забил рот шоколадным печеньем. На каждом сеансе обещали угощать сладостями, что ему очень нравилось.  — Прошу тишины. Мисс Уизли? Зло прищурив глаза, Джинни поднялась и коротко ответила:  — Меня не привлекает работа в Министерстве, и я хочу играть в квиддич. А здесь я лишь за тем, чтоб наладить отношения с Гарри.  — Спасибо. Следующий мистер Уизли.  — Я бы хотел, — поднявшись, начал Рон, — чтобы слизеринцы свалили к хуям соба… — простите, — в другое учреждение, работать. Подальше от нас. И чтобы Гарри стучался, когда заходит в кабинет! — всё ещё краснея, сказал он и сел на место.  — Прекрасно, мисс Грейнджер.  — Я бы хотела, чтобы никто и никогда не обсуждал нашу личную жизнь. Во всяком случае, при нас. И чтобы мне дали доступ к запрещённым книгам в библиотеке. И чтобы Луна, наконец, доделала сводку по ядовитым травам, которую я просила. Спасибо. Прожевав печенье, Драко подумал, что рассказы удивительно откровенные. Гриффиндорцы, что с них взять… Сам он собирался навешать всем лапши. Панси и Луна не сказали ничего интересного. Время тянулось, ну зато часы оплачивались, как рабочие. Можно и потерпеть.  — Я бы хотел, — начал Невилл, — дружно сосуществовать со всеми присутствующими. И тоже — наладить отношения со своей девушкой. Признаюсь, что в школе я действительно был влюблён в Гермиону Грейнджер, но это в прошлом. Поэтому, Луна, я хочу, чтоб мы закрыли эту страницу, и отныне между нами было только доверие. Спасибо. Ого. Похоже, ставки повышаются. От повисшей атмосферы натянутости даже Драко стало не по себе. Такое признание посеет зерно раздора даже между гриффами. С чего бы такая откровенность? Что-то тут не чисто?.. Теперь Малфой занервничал.  — Мистер Забини?  — Я бы хотел свалить отсюда во Францию. А если не выйдет, то работать здесь и получать много денег, и мне как-то по барабану с кем и как. Хотя мне неловко работать с Грейнджер и Уизли, потому что в школе я тоже был влюблён в Гермиону. Блейз сел на место и, кажется, только тогда начал осознавать сказанное. В шоке распахнув глаза, Драко уставился на него. Что за хрень?! Почему все говорят…  — Мистер Малфой? Остались вы. Драко встал, сжимая кулаки. Атмосфера была накалена до предела, и ему было очень не комфортно. Больше всего на свете, Малфой боялся, что сейчас скажет правду. Так что он уже быстро придумал ложь о том, что хочет помириться со всеми, раскаяться и поставить в кабинете горшок цветов.  — Мне как-то плевать на все эти сеансы. Я пришёл сюда поесть печенья и свалить с работы. А на ваши проблемы мне так вообще насрать. Спасибо.  — Э… И вам спасибо. Что ж, все молодцы. «О, Мерлин. Я хотел сказать совсем другое, а в итоге сказал правду! Проклятый доктор всё подстроил! Ну, я ему…» — подумал Малфой. Похожие мысли читались и на лицах остальных присутствующих. Не то, чтобы это была неудобная правда. Но Драко планировал ответить иначе. Всё же, Малфой выдохнул, ведь в душе у него было много куда более страшных тайн. Нужно было немедленно прекращать все эти сеансы.  — …А сейчас я щёлкну пальцами, и на счёт три вы всё забудете и отпустите старые обиды друг на друга. Раз. Два. Три. Щелк! Слова возмущения, которыми Драко хотел одарить психолога, испарились на выдохе. В голове появилась странная, но приятная пустота. И Малфой совсем забыл, что хотел сказать.  — Итак. Давайте поработаем над доброжелательностью и узнаем друг друга получше. Чтобы в будущем научиться доверять друг другу и использовать знания о коллегах им во благо, а не во вред. Вот вы, мисс Уизли, вам нравится квиддич? Дальше затянулась беседа часа на полтора. В которой все обсуждали свои предпочтения, и на удивление, царила атмосфера дружелюбия. *** Следующий сеанс состоялся через три дня. Драко отметил про себя, что немного увлёкся процессом. Он выполнил домашнее задание, которое состояло из того, чтобы написать три вещи о каждом члене группы, благодаря которым можно им доверять. И никого не оскорбил! Нет он сначала хотел написать уйму смешных вещей, но подумал, что будет выглядеть слишком глупо. Уже всё-таки за двадцать. Поэтому обо всех Малфой написал более-менее адекватные вещи. Только про Поттера написал, что ему можно доверять, потому что он тупой.  — Замечательно! Все нашли причины довериться коллегам.  — Упругая задница, — зло вклинилась Панси, — не причина довериться, Блейз!  — А как по мне — причина, — посмеиваясь ответил Забини, который высказал столь лестную вещь о Паркинсон.  — Господа! Мы переходим к следующему заданию. Прошу, разбираем листы. Майкл взмахнул палочкой, и от стопки листов пергамента в центре стола к каждому подлетело по одному. Сегодня, в синем костюме в клетку, Ходж был похож на бизнесмена ещё больше. Но Малфой проникся к нему доверием, сам не понимая, почему.  — Сейчас я попрошу вас написать о каждом присутствующем то, что вы о нём думаете. О каждом на отдельном листе.  — Простите, сэр, — сказал Гарри.  — Да, мистер Поттер?  — Мы… должны быть максимально откровенными? Это… обязательно? — в его голосе слишком хорошо стала слышаться нервозность.  — Расслабьтесь, — усмехнулся Майкл. — Никто, — он обратился ко всем, — от вас ничего не требует. Пишите всё, что хотите. Можете написать одно слово, можете — целую поэму. Как вам удобно. Подписываться не нужно. Но если хотите, опять же — ваше право. Можете сохранить анонимность. Можете оскорблять. Но лучше, конечно, стараться писать приятные вещи. Поттер немного расслабился, но задумался. Драко осмотрел всех окружающих, понимая, что написать обо всех восьми коллегах… В общем, будет долго и нудно. Малфой решил писать по строчке о каждом.  — Пишите в форме обращения к человеку, словно говорите это ему.  — А потом что? — спросила Гермиона.  — Отдаёте мне. Я разберу письма и вечером пришлю вам. Все принялись писать с удивительным энтузиазмом. Мыслительный процесс прямо горел на лице Поттера. Драко только усмехался.  — А картинки можно рисовать? — спросил Блейз.  — Можно. Малфой посмотрел ему в лист и увидел, что Забини выводит большой схематический член. Не удержавшись, Драко прыснул от смеха. А Блейз отложил пергамент, и повторил рисунок на следующем. Понятно, что получат гриффиндорцы после сеанса. «Мистер «вонючка»… Нет. Кусок… Кусок… Чёрт! Драко, тебе уже за двадцать, не будь посмешищем!» — думал Малфой, склонив голову над бумагой. Он искал, что бы написать Поттеру. На миг Драко задумался, что же на самом деле о нём думает и нервно сглотнул. Всё это было слишком сложно, а временами даже больно. Очень больно. Вмиг поникший, он написал лишь одну строчку: «Я о тебе не думаю ничего.» И отложил пергамент. Пусть будет лучше так. Подняв глаза и посмотрев напротив, Малфой заметил, что Поттер написал на чистом листе всего пару слов и отложил. Хм. Понятно, о ком писал. *** Вечером сова принесла мешочек. Сначала Гарри не понял что это, но увидев внутри свёртки пергамента сразу вспомнил о сегодняшнем задании по психологии. Если честно, ему было не особо интересно, что в них. Поттер прекрасно знал, что о нём думают слизеринцы, и что о нём думают его друзья. Ничего интересного.  — А мои ещё не пришли? — спросила Джинни, подсаживаясь к нему на диван.  — Нет, пока.  — Ладно. Ты читай. А я пойду поджарю овощей на ужин. Будет что-то интересное — кричи, — девушка поцеловала его в щеку и ушла на кухню. Гарри улыбнулся ей в ответ и развернул первый лист. «Я уважаю тебя и безумно благодарен, что жизнь свела с таким человеком, как ты. Может в школе я часто и завидовал, но это сподвигало меня расти. Быть твоим другом для меня честь. Пусть когда-то я и мечтал быть на месте Рона. И быть вместе с Гермионой. Но сейчас я счастлив с Луной. Рад, что мы работаем все вместе.» Поттер широко улыбнулся. Письмо без подписи, но понятно, что это Невилл. После таких откровений, Гарри зауважал его ещё больше. Он развернул следующее. «В школе ты мне нравился, но совсем недолго. Я быстро поняла, что ты мне скорее как брат. Наши приключения останутся навсегда в моей памяти и будут напоминать, сколько мы прошли все вместе. Гарри, ты очень важная часть жизни нас всех.» Поттер подумал, что это наверняка, писала Луна. Теплота от её слов так и разливалась по сердцу. Пока что, задание Гарри нравилось, хоть он и понимал, это до тех пор, пока не дойдёт до творений слизеринцев. «Ты тупой очкарик.»  — Ну вот… — вздохнул Поттер. «Ты раздражал меня все школьные годы. Хоть я и благодарна тебе за то, что ты спас нас всех от правления Темного Лорда. На самом деле, ты отличный парень. Но я лучше съем гвоздь, чем скажу тебе об этом.»  — Ничего себе… Похоже, писала Паркинсон. И что сподвигло её на такие откровения?.. — пробубнил Гарри и взял следующее письмо. «Хочу тебя.» Он остановился, смутившись. Парень не ожидал, что кто-то решится на столь интимные вещи. Хотя, почему «кто-то»? Наверняка ведь это Джинни. От неё Поттер вот точно не ожидал. «Хочу, чтобы ты целовал меня страстно и неистово. Хочу ощутить твой язык у себя во рту. Хочу знать, каков ты на вкус. Везде. Хочу попробовать тебя везде.»  — Ну что там, Гарри? Что-то интересное есть? — донеслось из кухни.  — Н-нет! — непривычно высоким голосом ответил Поттер. «Хочу вылизывать твою шею, медленно спускаясь на грудь. Кусать соски и слушать, как ты стонешь. Я представляю, как ты абсолютно голый передо мной. И я спускаюсь ниже и облизываю твой член. А затем заглатываю его так глубоко, как только могу.»  — Что, совсем ничего? — спрашивает Джинни снова.  — Совсем… «Хочу вылизать твою задницу. Засунуть в тебя язык, одновременно надрачивая тебе рукой. Чтобы ты просто бился в конвульсиях от оргазма. Я бы отсасывал тебе так, что ты кончал бы по несколько раз подряд. Хочу, чтобы ты делал со мной то же самое. Чтобы нежно ласкал меня языком, а затем грубо и жестко трахал.»  — Морковь добавлять?  — Д-да… «Втрахивал меня в кровать. В стол. Трахал меня везде. Всё время. Я мечтаю насадиться на твой член. Дрочу пальцами, представляя, что это ты имеешь меня после чёртового сеанса по психоанализу.»  — Может, не надо? Ты же её не очень любишь.  — Да… «Хочу, чтобы ты был мой, и только мой. И больше ничей. Ты только мой.»  — Так добавлять, или нет?  — Н-нет… «Меня заводит твоя аврорская форма… Хочу называть тебя «папочка»… Хочу стонать под тобой каждый день. Чтобы ты вытрахал из меня всю дурь… Хочу кончить тебе на лицо.»  — Тосты жарить?  — Да. «В рот. В задницу. На твою форму. Каждый день хочу слышать, что ты любишь только меня.»  — Горчицы?  — Да. «Желаешь только меня.»  — Ох. Кажется, она закончилась! «Трахаешь только меня. Принадлежишь мне весь без остатка. Любишь меня так же сильно и отчаянно, как и я…»  — Я пошлю Кричера в магазин! «…тебя.» Шокировано выдохнув, Гарри свернул пергамент и спрятал. Остальные письма в этот вечер он так и не читал. Кроме одного, когда пергамент случайно развернулся сам. Там просто был нарисован на весь лист член. *** «Хочу тебя.» Драко сразу напрягся. Получить что-то подобное от кого-либо из имеющейся группы людей, было очень неожиданно. «Хочу любить тебя каждую ночь.» Очень, очень неожиданно. «Целовать каждое утро. Слушать твой голос. Смотреть в бездонные серые глаза. Просто знать, что ты не ненавидишь меня. Что чувствуешь ко мне хотя бы часть того же тепла, что и я к тебе. Хочу любить тебя во всех позах. Чтобы ты позволял делать с собой самые развратные вещи. Хочу, наконец, потерять контроль. Позволить себе трогать, целовать, иметь тебя глубоко и быстро. Чтобы ты прыгал на моём члене и развратно стонал. Чтобы ты кончал на мне раз за разом, пока я шлёпаю твою сочную задницу. Хочу, чтобы ты несдержанно толкался мне в рот, пока я буду делать тебе минет. Чтобы дрожал и повторял моё имя. Драко. Я так хочу, чтобы ты позволил себя любить.» Малфой не знал. Может это какая-то злая шутка? Точно, розыгрыш. Это мог написать Блейз, хоть его письмо Драко прочёл ранее. Он просто заплакал, напуганный сотнями мыслей. А когда успокоился и выпил воды, то стал думать. Проанализировал все остальные письма, в которых были подозрительные признания. Вот у Панси, например, до сих пор были к нему чувства. А Блейз считал Драко нытиком, который чуть что, сразу весь в соплях. А Луна Лавгуд считала его очень красивым юношей.  — Мерлин Всемогущий… — поражённо выдохнул Драко. — Мы же все раскрыли правду! Но как?! Он точно помнил, что писал. Может, письма подделал психолог? Или пергамент был зачарован? -…Пергамент был зачарован, — прошептал Драко и осел на пол. Он уже предвкушал завтрашний день. Один из самых, наверное, страшных за последний год. *** Намеренно Малфой опоздал на пол часа. Но без него никто не начинал, к сожалению, так что самый сок он хлебнёт вместе со всеми. Драко ни на кого не поднимал глаза, но периферическим зрением всё же заметил, что Гарри и Джинни сидят порознь, за противоположными концами стола.  — Вижу по вашим лицам, что… — начал говорить Майкл.  — Да пошли вы нахрен! — раздражённо перебил его Блейз. — За полчаса мы все рассорились окончательно. А кто-то, как видно, вообще расстался. Отличная терапия.  — Спокойствие, господа. Эмм, мистер Поттер, вы с мисс Уизли и правда разошлись? — как ни в чём не бывало, спросил психолог.  — Он не любит меня, как оказалось, — ответила за него Джинни. Драко нервно сжал кулаки.  — Что ж. Когда все ваши скелеты всплыли наружу, можем начинать прорабатывать следующую тему занятий. А именно — страх перед правдой! Малфой то покрывался красными пятнами, то бледнел, то мок от пота. Он мог только догадываться, что Поттер прочитал в его письме. Его фантазии заходили дальше, чем он того бы хотел, и если Гарри о них узнал… Так стыдно Драко ещё не было никогда. Но Поттер, сидящий напротив, смотрел с такой теплотой, что Малфой поднял на него взгляд, ощущая её кожей. Он заглянул в глубь зелёных глаз, и дрожь на пальцах унялась сама собой. Гарри ещё никогда так не смотрел. «Драко. Я так хочу, чтобы ты позволил себя любить.» Малфой был страшно напуган. Но утопая в таком нежном взгляде любимых глаз, он хотел позволить. Очень хотел. ***  — Добро пожаловать на двадцатый сеанс! — радостно воскликнул Майкл. — Даже жаль, что он последний. Вы отличные ребята, я бы выпил с вами со всеми после работы по бокалу шампанского.  — Можно чего-то и покрепче, — важно заметил Блейз.  — Ну, это уже как народ решит. Начнём. Все улыбались и прямо сияли от хорошего настроения. Майкл Ходж воистину творил чудеса. Даже после взрыва откровений, он сумел развязать все конфликты и примирить коллег. Абсолютно всех! Конечно, ребята тоже немало работали над призраками прошлого и старыми обидами. Но как удивительно легко стало находиться всем вместе и говорить на разные темы, и даже отпустить бывших.  — Мистер Малфой, с вами всё в порядке? Вы покраснели, — сказал Майкл, кивнув, как бы указывая на румянец Драко.  — Я… Да давление поднялось, наверное. Я… от погоды страдаю. И от магнитных бурь.  — О, бывает. Ладно, сегодняшняя тема — этикет. Драко медленно выдохнул. На самом деле он очень боялся, что кто-нибудь заподозрит, что у него в заднице фаллоимитатор. Он поёрзал в кресле, усаживаясь удобнее. Хорошо, хоть стояк под мантией не было видно. А Гарри хищно улыбался, сидя напротив. Вот гад! Даже не пытается шифроваться. Малфой до сих пор не понимал, как на такое согласился. Но это заводило его так сильно, что член стал просто каменным. В один момент Драко сильно вздрогнул, почувствовав к нему прикосновение. «Что это?!» — мысленно вопросил он. Но по взгляду напротив можно было понять, что кто-то что-то затеял. Очень развратное. Прикосновение повторилось. Словно кто-то нежно, едва ощутимо проводил пальцами вдоль члена. Драко вопросительно смотрел на Гарри, но тот отвёл глаза и только небрежно водил рукой по столу. «О, боги» — подумал Малфой. Движения руки сходились с теми, которые он сам ощущал. «О, боги, он заколдовал её! Заколдовал так, чтобы я чувствовал его прикосновения на расстоянии! Вот сукин…» Но мысль оборвалась, когда Поттер легко сжал ладонь. Драко почувствовал, как из него потекла смазка, намачивая штаны. А затем Гарри убрал правую руку куда-то под стол и… Начал ею двигать. Кажется, Малфой сходил с ума. Секс-игрушка внутри него нещадно давила на простату, от чего Драко всё чаще ерзал.  — У вас точно всё в порядке?  — Да, — выдохнул он. — Да. Мне… душновато. Малфой почувствовал, как ему сжимают яйца. А затем рука снова поднимается вверх. И вниз, и вверх. Это было невыносимо. Хватило минут десять, чтобы он понял, что процесс уже необратим. «Гарри Поттер дрочит мне на сеансе психотерапии… Ненавижу… Ненавижу тебя…» Закусив до боли губу, он кончил. Драко сильно дёрнулся и тяжело задышал, но в этот момент все смеялись (он не следил за разговором, так что не знал, почему), и Малфой просто сделал вид, что тяжко дышит от смеха.  — Так, отнеситесь серьёзно, — услышал Малфой сквозь шум крови в ушах. — Все вспоминаем школьные прозвища и заменяем их на достойные слова. Гарри смотрел на него с таким голодом, что у Драко мурашки побежали по коже. Удивительно, сколько в этом взгляде было желания и любви. И Малфой посмотрел на Поттера так нежно, как только мог. Плевать ему, кто там что заметит.  — Забудем школьные стычки и будем любить друг друга! — ослепительно улыбаясь, сказал доктор Ходж.