О посиделках, ревности и красных ушах

      Это было до чёртиков глупо и несвоевременно. Эрен это прекрасно понимал, но всё равно не мог справиться со сжигающей его сердце и душу ревностью, как не пытался. И даже несмотря на то, что любовь его к Леви была взаимна, в сердце всё равно что-то больно натягивалось и лопалось, будто струна, каждый раз, когда капрал оставался беседовать с Эрвином, зачастую по ночам, за чашкой чая. Ни для кого не были секретом эти ночные посиделки начальства над планами, а иногда и просто разговоры до рассвета. Для всех секретом оставалось только то, что происходит между этими двумя за тяжёлой дверью в кабинет главнокомандующего. Несколько раз в этих посиделках принимал участие и Армин, ведь его назначили главным стратегом, и он был практически наравне с Ханджи и Леви. В те самые два-три раза, Эрен чуть ли не слёзно умолял друга рассказать, что же там такое творится, между этими двумя. Армин знал об отношениях друга с их капитаном и конечно соглашался помочь. С одной стороны он понимал Эрена, но с другой, как можно быть неуверенным в человеке, который отвечает тебе взаимностью и не даёт никаких поводов для недоверия и ревности. Но обещание есть обещание, а Арлерт привык сдерживать данное им слово. Так он и поступал из раза в раз, рассказывая обо всём, что происходило Йегеру. Правда рассказывать то было практически нечего. Беседа и правда велась за чашкой чая, и правда о планах и стратегиях, всё, ничего странного и необычного в поведении начальства. Но это глупое и липкое чувство ревности продолжало душить парня, что в какой-то момент стало сказываться на сне, а значит и на концентрации внимания, что было очень важно для их… Рода деятельности. А мысль, что начальство просто маскировалось, чтобы Армин ничего не узнал, грызла сердечко всё чаще. Именно из-за таких мыслей, несобранности и рассеянности, Эрен чуть было не убился, впрочем, в который раз.       Эту миссию даже миссией сложно было назвать, обычная ночная зачистка периметра. А всё из-за того, что в последние несколько дней, по ночам, вокруг замка, из которого они сделали временную базу, стало слишком много бесхозных титанов, что одновременно и очень мешало и добавляло радости Ханджи. И вот, именно на таком пустяковом задании, на котором от Эрена даже не требовалась его титанская форма, ибо проблем от неё больше, чем пользы, он, отвлекаясь на свои мысли, угодил в лапы одного титана, повышенной волосатости. Мерзость в общем и ничего хорошего. Микаса и Жан конечно на пару пытались его образумить, крича что-то вроде: «Эрен, сзади!», «Эрен, осторожнее, сзади эти чудовища!» и «Эрен, в каких облаках ты витаешь, чёрт тебя побери!», но, не помогло, слишком уж он был занят своими мыслями.       И вот, когда Йегер уже приготовился к очередной своей смерти, на этот раз, как он надеялся, последней, кто-то резко схватил его за шиворот и хорошим таким броском отправил в полёт до стены, буквально за секунду до того, как вонючий рот захлопнулся, клацнув, как бы иронично это не звучало, кипенно-белыми* зубами. За обслюнявленным Эреном шлейфом тянулся запах титана, на который уже прибежала Ханджи, хищно сверкавшая глазами сквозь стёкла очков. А сам тот титан спокойненько устроился где-то внизу, мёртвенький и с аккуратно покромсанной шейкой.       Эрен кое-как поднялся, упираясь в стену обеими руками, чтобы не упасть. Голова сильно кружилась, а на самой макушке кажется намечалась хорошая такая шишка.       — Эрен! Эрен, что с тобой?! — голос явно принадлежал Микасе, а вот подзатыльник, прилетевший ещё до того, как она к нему подбежала, принадлежал кому-то другому.       — Йегер, ты совсем с ума сошёл? Жить надоело? — сразу стало понятно, что это был Леви, его тяжёлую руку грех не узнать, а уж про хрипловатый баритон и говорить нечего, к тому же, после волшебного пенделя всё резко прекратило расплываться перед взором единственной надежды человечества, и он смог наконец разглядеть всех. — Три наряда вне очереди, чтобы головой думал, а не другим каким местом! Уяснил?       — Так точно, капрал! * — приложив кулак к сердцу и еле удерживая равновесие на негнущихся задних конечностях, отрапортовал Эрен.       Учитывая в каких они были отношениях, три внеочередных дежурства были скорее смягчающими обстоятельствами основного приговора, чем самим наказанием, у Аккермана фантазия слишком богатая, чтобы так не оригинально издеваться над подчинёнными и не только.       Хмыкнув в своей манере, капитан спрятал лезвия и двинулся вниз по винтовой лестнице. Толпа гигантов была устранена, а отряду требовался отдых, ибо на рассвете, до которого оставалось от силы часа три-четыре, они должны будут продолжить разведку. И Эрен, всё ещё покачиваясь, двинулся вместе с Микасой за Леви. Им и правда надо было отдохнуть.

***

      Йегер уже спокойно направлялся в свою комнату в восточном крыле, проходя мимо комнат главнокомандующего Эрвина и Ханджи с Леви, когда цепкая ручонка дёрнула из света коридора в темноту. Ещё секунда и его втолкнули в приоткрытую дверь. Подозрения подтвердились, потому что в комнату главного чистюли всей разведки не заходил даже Эрвин без разрешения.       Капрал был ещё более хмурым чем обычно, хотя дальше уже казалось и ехать некуда. Глядя на непосредственное начальство в лице любовника, захотелось сбежать, но это просто бесполезный фарс, поймает ведь и всё равно накажет, только на этот раз вдвойне. Поэтому Эрен даже не попытался вырваться и сейчас просто сложил руки в замок за спиной и виновато опустил голову. Приготовился. Сейчас точно бить будут. Почему-то именно сейчас он полностью осознал значение фразы: «Бьёт — значит любит», только спокойнее от этого знания не становилось, ну вот совсем!       Послышался шелест шагов и Эрен зажмурился, не зная, чего ожидать. Сильные руки, на ладонях которых появились каменные мозоли из-за постоянных битв с гигантами, крепко обняли его, заставив резко и удивлённо выдохнуть. Капрал очень редко позволял себе быть нежным и ласковым, тем более после провинности своего подчинённого. Постояв так минуты две, Леви разжал объятия и немного отошёл, давая Эрену наконец вздохнуть полной грудью. Он просто боялся пошевелиться, чтобы не спугнуть такого необычного капитана, будто бабочку экзотичную, про которых Армин рассказывал, на ладони держал.       — Эрен, что происходит? — наконец подал голос Аккерман, смотря прямо в душу.       — О чём вы? — не понял сразу Йегер, с удивлением подняв свои зелёные глазищи на начальника.       — Что с тобой происходит? — наконец отклеившись от косяка, к которому он снова прилип после неожиданных обнимашек, Леви прошёл к заправленной постели и сел на неё, приглашающе кивнув головой на угол рядом с собой.       Как только Эрен занял отведённое ему место, капитан продолжал, сопровождая слова неожиданным действием:       — Ты в последнее время просто жутко рассеянный стал и постоянно о чём-то постороннем думаешь, если б не я, — голова его устроилась на чужих коленях, поёрзала, пытаясь отыскать удобное положение, и наконец остановилась, — ты бы уже оказался в желудке у титана.       Йегер поколебался секунду и запустил пальцы в неаккуратные локоны Леви, спадающие на прикрытые глаза:       — О чём вы? У титанов же нет пищеварительного тракта.       — Ещё раз так пошутишь и я запрещу тебе подходить к отряду Ханджи, а среди её исследователь твой дорогой Арлерт затисался, так что осторожнее.       — Прошу прощения, — всё ещё улыбаясь, ответил Эрен, почёсывая капрала, как котёнка.       — Ответь на мой вопрос: что с тобой происходит?       — Да, ничего       Леви приоткрыл один глаз и оценивающе оглядел подчинённого:       — Врёшь,       — С чего вы взяли? — занервничал Йегер.       — У тебя уши краснеют, когда ты врёшь.       — Ч-что?       — Что слышал, — Леви открыл глаза и убрал голову с коленей Эрена.       Сев, он неожиданно притянул парня спиной к себе, утыкаясь носом куда-то в шею и проводя по ней, вдобавок опаляя горячим дыханием, и заставляя бывшего кадета рвано выдохнуть. Он повёл носом чуть выше и уткнулся в чувствительную точку за ушком, уже не просто красным, а пунцовым.       — У тебя уши краснеют, когда ты врёшь… — шёпотом повторил он, заговариваясь и неожиданно укусил за мочку.       — Мхм… — выдал нечто непонятное Эрен, сжимая в пальцах покрывало, на котором сидел.       — Эрен, ответь на вопрос, — жаркий шёпот над ухом ещё один укус, уже сильнее, требовательнее.       — Ах! Я… Я ревновал вас…       — Как интересно, — резко развернув к себе горе любовника и опрокинув его на постель, пробормотал Аккерман, целуя в шею, — и к кому же? Может к Ханджи? Или к своему другу Армину?       — Нет… Ах… К Эрвину… — дыхание сбилось окончательно и говорить связано было очень сложно, с губ срывались только отдельные слова, перемежающиеся стонами.       — Дурак!       — Д-да.!