Соблазн тьмы

Не стоит недооценивать соблазн тьмы. Даже самые чистые сердца тянутся к ней. ©

Ситуация была безвыходной. После Аннигиляции солнца практически все ордена были разгромлены. Пристань Лотоса подверглась уничтожению, а многие адепты Цинхэ Не были убиты или подвергнуты жестоким пыткам. Когда орден Вэнь был наконец-то повержен, восстановление Гусу Лань потребовало много времени и полного внимания Лань Сиченя. К сожалению, отсутствием явного лидера и видимой силы воспользовался клан Цзинь, начавший распространять свое влияние по всей Поднебесной. Первый нефрит не воспринимал всерьез надвигающуюся угрозу, пока не стало слишком поздно. Первый из молодых господ всегда был идеалистом, стремившимся верить в лучшее в людях, поэтому распознать змеиную натуру человека, предавшего его, не сумел. За это он и поплатился — несколько дней назад младший брат пропал, не вернувшись с Ночной охоты. И у Хуаня были все основания предполагать, что похитили его именно адепты клана Цзинь. Увы, понимание ситуации, хоть и помогало в создании последующей стратегии, но вот возвращению Ванцзи никак не способствовало. Выход был один, хоть и самый неприятный из всех — обратиться к Старейшине Илин за помощью. Одолеваемый невеселыми мыслями, Лань Сичень прибыл в Илин. — Что же привело первого нефрита ордена Лань в мои владения? — тихий вкрадчивый голос Старейшины ядом вливался под кожу. — Ванцзи пропал. Мне нужна помощь. — Как ты знаешь, я больше не творю добрых дел. Усянь развернулся и казалось, он готов уйти прямо сейчас. — Любое условие. Я дам тебе все, что скажешь. — Отчаявшись, воскликнул нефрит. Не то, чтобы Сиченю ужe было нечего терять. Скорее, часть его надеялась на светлую сторону Вэй Усяня, что его брат так восхвалял. — Секретные заклинания Гусу, наши артефакты или влияние. Назови цену, Усянь. Кривая усмешка тронула губы заклинателя, когда тот подошел к замершему Сиченю. Нарочито медленно и растягивая слова, он буквально промурлыкал. — Осторожнее с обещаниями. Я ведь и правда могу взять то, что хочу. — Не думай, что мое предложение — это пустые слова. Я сделаю всё, чтобы помочь брату. Чего ты хочешь? — хваленая выдержка не позволила ни одной эмоции отразиться на лице нефрита, однако под конец его голос еле заметно дрогнул. Вэй Ин, наклонившись к уху Сиченя, прошептал. — Хочу тебя. — Что? Не глупи, Вэй Ин. — от неожиданности Сичень даже на секунду забыл о своем намерении сохранять хладнокровие до последнего. Последняя надежда на помощь Старейшины начала стремительно рушиться. — Я давно наблюдаю за тобой. Твоя чистота не может не привлекать, в особенности такое темное создание, как я. Я наблюдал тебя в бою и в мирное время. Я смотрел, как ты убивал, и это было самым красивым, что я видел в жизни. Подари мне свое тело на одну ночь, и я предоставлю тебе всю помощь, которую смогу. Одна ночь — и ты спасешь брата. За последние несколько мгновений Сичень испытал спектр эмоций, хоть на его лице они отразились лишь дрогнувшими уголками губ. Шок и возмущение вдруг сменились воспоминанием. Маленький А-Чжань, только потерявший родителей, смотрит на Сиченя и грустно спрашивает, оставит ли он его тоже. Сичень, будучи ненамного старше брата, клянется, что не позволит даже смерти разлучить их. Глупое обещание связало братьев на долгие года и сейчас именно оно помогло Сиченю принять единственное верное решение. А это решение проблемы сейчас стоит и смотрит на внутренние метания нефрита, сохраняя неизменную полуулыбку на красивых губах. Не то, чтобы Сиченю не нравился этот дьявол. Возможно, даже наоборот. Однако, когда его брат рассказал о своих чувствах к Вэй Усяню, заклинатель подавил в себе все эмоции к этому невозможному человеку. Больше об этом ничего не напоминало, кроме периодически появляющихся снов, после которых Сиченю требовалось срочно идти на холодные источники, чтобы остудить жар в сердце и теле. — Согласен? — за своими размышлениями, нефрит забыл, что от него ждут ответа. Он медленно кивнул. — Да. На секунду в глазах Вэй Ина промелькнул красный всполох в сочетании с удивлением? — Я прикажу подготовить для тебя покои. Буду рад, если ты составишь мне компанию за ужином. С этими словами Вэй Ин быстро развернулся и отдав распоряжения слугам, ушел. Один из прислужников повернулся к Лань Сиченю и произнес. — Следуйте за мной, господин. Выделенные ему покои были светлы и достаточно просторны. Небольшой отдых и медитация позволили в какой-то степени смириться с неизбежным и привести разум в состояние покоя. Лань Сичень лишь надеялся, что фраза Усяня про целую ночь была лишь оборотом речи и все закончится быстро. Останется лишь перетерпеть унижение, а в том, что это будет именно оно, нефрит не сомневался. Пусть он и не знал хорошо Вэй Ина после завершения обучения того в Гусу, но слышал достаточно о его жестоких методах. После омовения нефрит надел одеяние, оставленное слугами. Мужчина не мог не признать — оно было завораживающим. Ослепительно белая ткань ханьфу с бордово-красным поясом напоминала легенду о собирателе белых цветов под кровавым дождем, которую очень любил маленький А-Хуань. Но она и также подчеркивала, кому сейчас принадлежит обладатель одежд. Надев преподнесенную одежду и повязав лобную ленту, Сичень отправился в покои Старейшины Илин. — Рад видеть молодого господина Лань в моей скромной обители. — Вэй Усянь подал слугам знак и те немедленно покинули комнату. — Вина? — Благодарю, но нет. — Тогда отведайте основное блюдо, уверен, оно вам понравится. Так, за вкусной едой и разговорами прошло полчаса, за которые Сичень успел окончательно смириться с происходящим. Покончив с ужином, Вэй Усянь поднялся со своего места и встал за спину тоже немедленно вставшего нефрита. Наклонившись к его уху, он интимно прошептал, — Кажется, настало время десерта. Тебе понравилось ханьфу, что я подарил? — его рука медленно почти невесомо прошлась по позвоночнику Сиченя, по спине которого тут же прошлись мурашки, а сердце учащенно забилось. — Первый нефрит выглядит в нем бесподобно. Как жаль, что его придется снять так быстро. Рука Вэй Усяня скользнула по талии мужчины и опустилась на пояс. Одно легкое движение, и оно уже распахнуто. — Неужели ты меня боишься? Не стоит, я не причиню тебе вред. — Сичень на это ничего не отвечает, лишь резко выдыхает. — Никакой боли, которую бы ты сам не захотел. Последние слова явно находят отклик в теле мужчины, и он чувствует расходящийся жар по телу. Усянь все так же невесомо снимает ханьфу с плеч своего нефрита и поворачивает его, уже полностью обнаженного, лицом к себе. — Восхитителен, — едва слышно говорит Вэй Ин и тянет за край лобной ленты. Когда она спадает, он тут же впивается требовательным поцелуем в губы. Первые мгновения Сичень не отвечает, лишь позволяя себя целовать. Он уверен, что такое снятие лобной ленты еще один способ поиздеваться над традициями его ордена и над первым нефритом, в частности. Это задевает даже больше, чем он готов был себе признаться. Старейшину Илин же не устраивает бездействие партнера, и он углубляет поцелуй, сжимая в руках талию мужчины. Сичень распахивает глаза и чувствует возбуждение Вэй Ина, упирающееся ему в бедро. Сильное возбуждение. Но не сильнее, чем у него самого. В то же мгновение он отчетливо понимает, что не просто терпит происходящее, но сам хочет отдаться этому дьяволу. Это становится последним барьером, и мужчина решается хоть на одну ночь позволить себе быть настоящим и сделать, наконец, то, чего давно хотелось. Желания, так старательно подавляемые, вдруг возвращаются все разом и лавиной обрушиваются на Сиченя. И кто он такой, чтобы им отказывать. С этими мыслями первый нефрит отвечает на поцелуй Вэй Ина, прикусывая его губу. Он уже не контролирует руки, которые раздевают Старейшину, ожесточенно сдирая одежду. Вся скопившаяся боль и невыраженное желание выливается в ожесточенный бой с привкусом крови. Это уже даже мало похоже на поцелуй, они вылизывают рты друг друга, разделяя одну страсть на двоих. В этот вечер им будет позволено все. Сичень не замечает, когда они оказываются на кровати. Тонкий шелк приятно охлаждает жар кожи и, честно говоря, все это слишком. Неправильно. Отчаянно. Хорошо. Он понимает, что совершает возможно самую большую ошибку в своей жизни, но не может устоять перед таким Вэй Ином. Когда ладонь любовника ложится на его пах, все, что он может — это молиться небожителям, чтобы не кончить прямо сейчас. Усянь чувствует, что мужчина близок к краю, и предательски убирает руку. Вместо этого он переворачивает его на живот и просит подтянуть колени. — Как же орден Лань мог так долго прятать такое ценное сокровище от меня. Такой чувствительный. Мой. — глухо шепчет Вэй Ин, рукой доставая флакончик с маслом. — Расслабься. Сичень чувствует пальцы Усяня в себе, и все связные мысли выметаются из головы. Не проходит и пары минут, как он ощущает уже три восхитительно длинных пальца и не может сдержать стон, когда мужчина под небольшим углом сгибает их. — Неужели ты кончишь только от моих пальцев внутри, Лань Хуань? Вэй Ин покрывает поцелуями выступающие позвонки нефрита и слизывает выступившую влагу с уголков глаз. Он не хочет причинять боль своему самому большому сокровищу, но и сдерживаться тоже нет сил. Он возбужден так сильно, что это причиняет боль, и, к сожалению, дело совсем не в физическом дискомфорте. Поэтому в ту же секунду он убирает пальцы, покрывает член маслом и приставляет его ко входу. Сичень чувствует пустоту, когда Усянь вытягивает пальцы, и рефлекторно подается назад. Вэй Ин, заметив это, усмехается, — Не знал, что в вас кроется такой потенциал, господин Лань. Чего вы желаете прямо сейчас? — его пальцы проходятся по внутреннему бедру и невесомо задевают член. — Ну же, достаточно лишь произнести это. — Просто заткнись и трахни уже меня. — Не думал, что благопристойный господин знает подобные слова, — низким голосом отвечает Усянь, но приказ все-таки исполняет и медленно толкается в раскрытую пульсирующую дырочку. — Может быть вас следует наказать за это? Сичень не успевает ничего ответить. Вэй Ин входит сразу до конца и в то же мгновение попадает по простате. Громкий стон срывается с губ нефрита и, кажется, это сносит заклинателю крышу окончательно. Амплитуда толчков увеличивается, позволяя Вэй Ину двигаться с оттяжкой и ужасно, просто непозволительно медленно. По правде говоря, Сиченю хочется громко выругаться от того, как по-садистски неспешно толкается в него любовник. Ну что же, Лань Хуань тоже может играть в эту игру. На каждом сильном толчке он протяжно стонет, чувствуя, как ладони Усяня сильнее сжимают его талию. В ответ он прогибается в пояснице и, повернув голову, пристально смотрит в глаза своему любовнику. — Пожалуйста, Вэй Ин, позволь мне кончить. Вэй Усянь понимает, чего добивается его любовник, и его глаза опасно сверкают красным. — Разве ты не знаешь, очень опасно дразнить меня подобным образом, Хуань. Сичень лишь усмехается и сам насаживается на член любовника. И Вэй Усянь срывается. Быстрые, но глубокие толчки. Теперь нет места никакой нежности, осталась лишь похоть, ведомая инстинктами. Сичень отчетливо понимает, что теперь его трахает не Вэй Ин, а сам Старейшина Илин. Темное создание, владеющее великой разрушительной мощью, вбивается в его тело с практически нечеловеческой силой. Комната наполняется темной аурой и Хуань бы определенно прокомментировал бы это, если бы его мозг не был занят обработкой поступающих ощущений. Пальцы Старейшины сильнее сжимают в руках Сиченя, а одна ладонь медленно поднимается наверх и ложится на шею мужчины. Он уже не контролирует свои действия, темная энергия завладела его разумом и сейчас хочет лишь обладать этим человеком, стонущим под ним. Он чувствует приближающийся оргазм и сжимает ладонью шею Сиченя. Наклоняется к нему и шепчет. — Сделай это сейчас. Кончи для меня. Темная властная энергия Вэй Ина, давление на шею и отсутствие воздуха не позволяют ослушаться приказа. И Сичень кончает, содрогаясь в сильнейшем за свою жизнь оргазме. Почувствовав сжимающиеся мышцы, Вэй Ин не может держаться дальше и тоже срывается за ним в пропасть. Несколько минут они оба пытаются отдышаться. К Сиченю медленно возвращается сознание, и он чувствует поцелуи, спускающиеся от шеи и ключиц. Вэй Ин опускается ниже и обводит языком соски, а пальцами водит по животу, пробираясь все дальше. Тут Сичень понимает, чего хочет его любовник. — Опять? Мы же только что… — Я ведь обещал тебе всю ночь. И как я могу устоять перед тобой. Вэй Усянь целует внутреннюю часть бедра нефрита, а затем обводит языком головку, словно пробуя на вкус. Он слышит судорожный выдох и продолжает изводить Хуаня. Он ведет языком от основания до головки и тут же ее заглатывает. Сичень не выносит всего этого. Он опять возбужден, а хитрые глаза Усяня между его разведенных бедер делают только хуже. Наконец, Усянь отрывается от члена своего любовника и погружает пальцы в теплый, еще пульсирующий анус. Взяв немного спермы в качестве смазки, он снова входит в распростертое тело под ним. Заклинатель вздрагивает и не может сдержать стона. Вэй Ин поднимает ногу любовника и кладет себе на плечо, чтобы сделать проникновение максимально глубоким. Он хочет, чтобы тот почувствовал, как долго и как сильно он желал его все эти годы. Еще со времен обучения в Гусу, он не мог отвести глаз от великолепного, но такого далекого нефрита ордена. Ночная дрочка на недоступный волнующий образ — все, что у него было. Сейчас, когда он может обладать этим человеком, пусть только на одну ночь, он покажет ему, как сильно его желание. Сичень чувствует, как каждое движение ударяет по простате, а член будто заполняет его полностью. Как давно он хотел этого, сам себе не признаваясь. Как много лет он потерял, добровольно отказавшись от борьбы за Вэй Ина ради брата. Слишком много времени прошло, сейчас у них в распоряжении лишь одна ночь, не отягощенная моралью и правилами ордена. Член ударяет по комку нервов в очередной раз и Хуань неожиданно для себя кончает. Усянь опускает его ногу и, наклонившись, глубоко целует его. — Потерпи еще немного, дорогой. Вэй Ин не снижает темп, все также сильно проходясь по такой чувствительной простате при каждом толчке, и Сичень не может поверить тому, что чувствует. Он снова возбуждается и умоляюще смотрит на своего любовника. Усянь понимает его без слов и, чувствуя скорую разрядку, кладет руку на член Хуаня. Сейчас единственное, что он хочет — чтобы они дошли до финала одновременно. Несколько резких движений по стволу любовника и оба изливаются практически в одно мгновение. Отдышавшись, Вэй Ин поднимается с кровати и достает заранее припасенные полотенца. Вытерев себя, он возвращается к Сиченю, уже мирно спящему на середине кровати. Усянь улыбается, глядя на свое сокровище и бережно вытирает остатки спермы с мужчины, действуя медленно, чтобы тот не проснулся. Накрыв его одеялом, он устраивается рядом и засыпает, улыбаясь своим мыслям. Пробуждение для Сиченя сложно назвать приятным. Ему тяжело дышать, его тело ноет и отказывается отзываться на приказы мозга. С трудом разлепив глаза, он в первые мгновения теряется и не понимает, где находится. Но вот воспоминания медленно возвращаются, и он замечает черную макушку, удобно устроившуюся на своей груди. Не в силах побороть искушение, Хуань тянется к волосам Вэй Ина и невесомо касается их. Мягкое прикосновение, но мужчине этого оказывается достаточно, и он просыпается. Медленно повернув голову, он заглядывает в глаза нефрита и тому даже чудится в них раскаяние. Молчание затягивается. Его не смеет нарушать даже всегда несмолкающий Вэй Ин, кажется, будто он разом растерял всю свою браваду. Но вот проходит еще минута и Усянь решается заговорить первым. — Я сделаю все, что в моих силах, чтобы вернуть тебе брата. — Я знаю. Усянь смутился. — Я не имел права требовать подобное от тебя. Ты пришел ко мне за помощью, а я поступил подло, воспользовавшись твоим отчаянием. Сичень грустно вздохнул. — Просто знай, даже если ты сейчас уйдешь и больше никогда со мной не заговоришь, я пойму. Я в любом случае помогу тебе со всем, чем пожелаешь. Нефрит снова ничего не отвечает, лишь встает с кровати и подходит к окну, а Усянь тем временем продолжает свою тираду. — Но даже если ты не сможешь простить меня, я хочу, чтобы ты знал — я потребовал твое тело в качестве платы потому, что давно влюблен в тебя. Поэтому я осмелюсь сказать то, что должен был озвучить много лет назад. Прошу тебя, будь со мной, Лань Сичень. Хуань продолжает молчать и кажется, будто он совсем не слушает Вэй Ина. На его лице мелькает легкая улыбка.