Все замерло...

Она кинулась к нему. Не думая, порывом, с разбегу обняв торс, слишком широкий, чтобы можно было так легко обхватить. Ткнулась лицом в черную жесткую шерсть, сильнее стиснув руками. Оборотень, что секундой ране давил глоткой сиплое гортанное рычание, замер. Суженные яростью зрачки расширились, грудь ходила ходуном от быстрого хриплого дыхания. Он опустил морду и взгляд его янтарно-желтых глаз скользнул по девичьей белобрысой макушке, тонким дрожащим плечам. Растерянность. Увенчанные серповидными когтями мощные лапы безвольно опустились. Из глотки донесся тихий, уже спокойный грубоватый рык. Нежность. И все замерло. Люди на площади, которых могли разорвать лишь несколькими минутами назад, огромный человекоподобный черный зверь, мелко дрожащая девушка, что единственная из всех знала, кто находится под толстой волчьей шкурой, чья душа теплится в ходуном ходящей груди. Казалось, сам ветер перестал гнать осенние листья. Все замерло. А потом он размозжил ее голову о вымощенную кирпичной кладкой дорогу и убил еще с десяток человек, выев их внутренности и омыв всю площадь в крови горожан, пока не соблаговолила явиться местная стража. Оная нашпиговала его болтами из арбалетов, да так, что когда бездыханное тело приняло прежний облик, его невозможно было опознать. Кусок окровавленного мяса с торчащими во все стороны стрелами, напоминающими ежиные иглы. Мораль: оборотней в полнолуние трогать нельзя, если только за твоей спиной нет пару троек стражей с арбалетами. Так-то.