Только попробуй!

Казалось бы, ничто не предвещало бури. Это самый обычный отыгрыш, все по сценарию, никаких лирических и не очень отступлений, никаких розыгрышей. Все как обычно. Девушки заканчивают петь, музыка прекращается, а Моцарт, обрадовав всех собравшихся, тем, что пение прекрасной Алоизии понравилось принцессе, получает весточку от отца. Свет гаснет и во мраке Микеланджело улыбается, понимая, что не за горами встреча с его личной галлюцинацией, самой желанной из всего прекрасного, что есть в жизни Локонте. Артист всматривается в письмо «отца», слушает песню, уже наперед зная, в какую секунду сзади окажется Мерван. Любовник налетает на Локонте, заставляя пошатнуться, а затем ведет к середине сцены. - Скучал, сладкий? – усмехается Рим, а Микеланджело надеется, что зрители в первых рядах не умеют читать по губам. Он едва заметно улыбается, но тревога с его лица никуда не уходит, из образа выходить ни в коем случае нельзя. Мерван толкает Локонте в другой конец сцены, а сам прехитро улыбается, прыгая то на одной ноге, то на другой. Микеланджело спешит убежать подальше, потому что близость демона-клоуна оставляет у него неоднозначные ощущения. Палить свое возбуждение на сцене совершенно не хотелось. Но судя по тому, КАК клоун посмотрел на него, вновь вытягивая на середину сцены, выступление Локонте предстоит сладкое, даже слишком. Как бы потом самому Мервану несладко не пришлось, но об этом Микеле подумает потом. Повернувшись к залу спиной, музыкант, уже не скрывая эмоций, смотрит на Рима строго, и достаточно ясно проговаривает: - Не смей. На что клоун только усмехается, неоднозначно подмигивая итальянцу. В следующее мгновение он уже обнимает Локонте сзади, успевая скользнуть рукой по пояснице, а после обжечь дыханием шею. Микеле смотрит жалобно, чувствуя, как низ живота наливается свинцом. Когда влажный язык касается кожи, Микеланджело тихо стонет, искренне радуясь тому, что микрофоны выключены. - Нравится? – саркастично замечает Мерв, - А так? Рим скользит к запястьям: самой что ни на есть эрогенной зоне Микеле, мягко ласкает их бархатной тканью перчатки, отчего Локонте томно прикрывает глаза и улыбается, уже представляя, как отомстит стервецу. Нет, Мервану не жить после этого. Небольшая передышка, считанные секунды, попытка отвлечься. Тщетно, Рим уже подскакивает сзади, проскальзывая ладонями под руками Микеле и сжимая грудь. - Что ты творишь, Мерв? – успевает пробормотать итальянец, едва не сходя с ума от вожделения. - Я?.. – слегка удивленно произносит Рим, приближаясь к самому уху Локонте, прикусывая мочку, - Я развлекаюсь. Вновь прикосновение к злополучным запястьям. Знает же, искуситель, как довести Мике до черты. Тот, в свою очередь, выглядит крайне растеряно, но все еще пытается играть, не теряя остатки самообладания. Сидя на коленях проще скрыть возбуждение, например, прикрыв бугорок в, и без того тесных, брюках листком того самого письма. Микеле несказанно радуется, что клоун наконец-то убежал. Да, убежал и оставил Локонте на грани сумасшествия играть самые трогательные сцены. Черт бы побрал этого черта. Да ведь не станет же своего трогать. Голос Солаля заставляет подняться на ноги и чуть ли не застонать от тянущего ощущения в паху. О, Микеланджело отомстит Мервану, со всей изощренностью, на которую будет способен. А пока он будет неспешно сгорать от возбуждения, путать слова, пытаться унять дрожь в голосе… Разговор с Мелиссой проходит успешно, эта растерянность даже играет на руку актеру. Девушка замечает состояние Моцарта, но лишь улыбается, не смея акцентировать на этом внимание. Микеле едва держится. Он не может перестать думать о том, что сделает с Римом прямо в его гребаной гримерке. Терпеть дольше итальянец не сможет. От таких мыслей Локонте возбуждается только сильнее, чувствуя, как каждое лишнее движение отдается ноющей болью. Пока он не шевелится, голос почти не дрожит, поэтому первый куплет Je dors sur les roses удается спеть очень даже неплохо. Все становится очень плохо, когда к нему прикасается танцовщица. Те самые чувствительные места, которых недавно касался Мерван, теперь были во власти ничего не подозревающей девушки. Микеле был на грани. О, как никогда его радовал предстоящий антракт. Только занавес закрывается, Локонте подрывается и спешит в гримерку Рима. Он влетает, как ужаленный, хотя, на самом деле, ужаленный в очень интересное место, захлопывает за собой дверь и поворачивает ключ. Мерван смотрит на любовника, по меньшей мере, удивленно, а потом заливается хохотом, бросая взгляд на его стояк. - Что, не сдержался? – ухохатывается Мерв, - Легковозбудимый ты мой. - Да я придушу тебя сейчас, демон! – налетает на него итальянец, опрокидывая алжирца на диван и усаживаясь на его колени , - Какого черта ты творил? Зачем на сцене?! - Я же говорю, развлекался, - все еще посмеивается Рим, скользя ладонями по пояснице Микеле. Тот не просто стонет – воет, выгибая спину и запрокидывая голову, а Мерван, пользуясь моментом, припадает губами к шее. - Ненавижу тебя, клоун… - обреченно протягивает Локонте, впиваясь ногтями в плечи мужчины. - Я тоже без ума от тебя, сладкий… - шепчет Мерв, лаская дыханием чувствительную кожу. - У нас не так много времени. Просто исправь все, что натворил. – Почти умоляет Микеланджело и трется пахом о тело Рима, придвигаясь ближе. Мерван усмехается и приподнимается, придерживая Микеле и быстро меняя местами их положение, после чего садится на колени у ног любовника. Руки умело справляются с брюками и выпускают на свободу замученное тесными штанами достоинство Локонте. Бархат перчатки скользит по границе паха с бедром, вырывая из груди Микеланджело негромкий стон. Очерченные гримом губы касаются головки, язык нежно ласкает, заставляя итальянца ерзать. Наконец Мерван полностью вбирает в рот возбужденный член, а Локонте стонет, не стесняясь, что его услышат, ноющая боль неспешно покидает, уступая место еще сильнее разгорающемуся жару. Ритмичные движения губ и языка, мягкие прикосновения к запястью Микеланджело, все это делает свое дело и очень скоро с громким протяжным стоном Микеле извергает семя, а Рим безропотно глотает, не упуская ни капли. Сполна удовлетворив итальянца, Мерван ухмыляется, облизывая губы и глядя прямо в глаза Локонте, приводит мужчину в порядок, после чего тянет за руку, чтобы тот поднялся и стискивает в своих объятиях. - Теперь на сцену, мсье Локонте, - мурлычет он, - Наша следующая встреча состоится очень скоро. - Только попробуй! – рычит Микеланджело, улыбаясь. - Раз ты так просишь… - Мерван целует Моцарта в губы, после чего поспешно выталкивает из своей гримерки. Только снаружи Локонте понял, что мысли о мести покинули его, стоило демону прикоснуться к его пояснице. Выругавшись, Микеле усмехнулся и поспешил на сцену, уже предвкушая, что устроит искуситель на Comedie Tragedie.