Нагоняя упущенное

      Егор не помнит все, что было после концерта. Каждое воспоминание отдает какой-то тупой болью в голове и под ребрами, из-за чего не хочется предпринимать попыток вспомнить. Кажется, Даня о чем-то его спросил, а потом тишина и темнота. Медленно открывая глаза, осматривается по сторонам, пытаясь понять, где он. Это не его квартира однозначно и уж не пятизвездочный отель. Значит кто-то вчера его забрал и увез к себе из команды ребят и он уже в Москве. Булаткин бы запросто во все это поверил, если из коридора не раздался до боли знакомый голос.       — Тише, сидеть. Сейчас лапы помою тебе, высушу и пойдешь, — старается быть Поперечный как можно тише, вернувшись с Ракетой домой с прогулки, вылезая из куртки и кроссовок, уже затем освобождает пса от поводка с ошейником, убирая в тумбу и ведет в ванную, чтобы помыть лапы, и еще нужно было проверить Егора после вчерашнего. Поздний вечер после концерта.       — Егор, ты меня слышишь? Егор! — Данила отчаянно пытается хоть как-то сконцентрировать внимание Булаткина на себе, сидя перед ним на коленях, держа его ладонь в своей, хорошо, что они остались здесь только вдвоем и у них в запасе было еще минут двадцать до того, как площадку пойдут проверять, потому что народ все еще не разошелся, — Егор, пожалуйста…       Булаткина всего трясет, он жадно хватает губами воздух, насыщая легкие, будто кислород вот-вот ему перекроют и не будет возможности дышать. Глазами бегает по Даниле, что сидел напротив и было чертовски сложно сконцентрироваться на чем-то одном. Всего до сих пор трясет, будто озноб бьет, крепче сжимает чужую ладонь в своей, постепенно приходя в норму и успокаиваясь, наконец концентрируя свой взгляд на одном — глаза напротив. Только сейчас замечает, как сильно за него испугался Данила. Взгляд медленно скользит по чужому бледному лицу, в ладони ощущается мелкая дрожь чужой и становится стыдно. Даня не должен был так переживать. И узнать об этом.       — Прости, — хрипит устало Егор, отводя взгляд тут же, но когда Даня сжимает его ладонь в своей крепче, то приходится снова сконцентрировать взгляд на глазах, а затем и вовсе медленно подняться на ноги с помощью, потому что у самого ватные и еле держится, тем более, после концерта, — Дань, я…       — Молчи, — тихо просит Данила, но никакой грубости в голосе даже нет, просьба звучит в спокойном тоне, чтобы снова не напугать Егора, сумку которого он закидывает себе на плечо, не забыв все собрать и дважды проверить, а затем под присмотром ведет за собой на выход. Тем же утром.       Даня закатывает рукава худи, чтобы не замочить и включает душ, когда Ракета оказывается на своем привычном месте — на кафельном полу в душевой. Вымывая хорошенько лапы, сушит сначала полотенцем, а затем уже подключает фен, стараясь не обжечь. Когда каждая лапа в руке уже более менее мягкая и сухая, то отпускает пса, а сам убирает на место фен и вешает сушиться полотенце. Подходя к раковине, опирается на нее ладонями и смотрит на свое отражение в зеркале, будто что-то в себе выискивает. Но на самом деле просто было тревожно до сих пор после вчерашнего инцидента с Егором в гримерке и от неизвестности, почему так случилось. Выдыхая, опустив голову, включает прохладную воду, плеснув себе несколько раз в лицо, и поднимает голову обратно, но тут же замечает в зеркале Егора позади себя, невольно сталкиваясь взглядами и оборачивается.       — Доброе утро? — Даня говорит тихо, чтобы лишний раз не вызывать головную боль, ведь в ванной немного, но отдавало эхом от голоса и могло неплохо так ударить в виски, да и в целом тон не хотелось повышать, так как-то спокойнее.       — Доброе, — Егор еще сонный, растрепанный и хрипит, да и лежал бы до сих пор, если Ракета к нему не пришел один, с которым он успел познакомиться, хотя может еще и вчера, но сегодня уже более осознанно, — Не расскажешь, как я у тебя оказался?       Даня как-то нервно поджимает губы, смотря на Егора, разговора все равно не удастся избежать, поэтому тянется за полотенцем, вытирая руки и лицо, чтобы вода не капала на пол лишний раз. Было немного страшно рассказывать все прямо сейчас вот так.       — Давай за завтраком, хорошо? Как раз пока я приготовлю, пока… — Даня в это время пытается смотаться в комнату чтобы переодеться и уйти от взгляда Булаткина, такого внимательного и настойчивого, но тот перекрывает ему дорогу из ванной комнаты, заставляя нервно сглотнуть.       — Прямо сейчас, Данила, — уже серьезнее просит Булаткин, с нотками раздражительности в голосе, смотря выжидающее в чужие глаза, но не с целью припугнуть или еще что-то, просто хотелось получить все ответы на на свои вопросы сейчас, а не позже или вовсе никогда, потому что Даня любитель до сих пор уходить от серьезных разговоров, — Ну?       — Ладно, — Даня делает глубокий вдох и медленно выдыхает, становясь перед Егором, решает сказать все сразу на одном дыхании, — Весь концерт, я ловил на себе твои неоднозначные взгляды, то я твоя сердцеедка, то ты бы потратил все, чтобы меня раздеть. Я после концерта пришел к тебе, точнее, после фотосета. Спросил у тебя — что это было? У тебя началась паническая атака хуй пойми почему. Я тебя успокоил и привез к себе. Уложил спать и вот ты здесь. И все же. Что это было, Егор?       Булаткин жмурится, ведь воспоминания отдают болезненно в виски и под ребра снова. Понимает, как сильно облажался перед Данилой и как спалился вот так просто. Тяжело вздыхая, потирает виски и сам теперь отступает, делая шаг назад. Лучше бы не спрашивал об этом и было легче, наверняка.       — Черт, прости. Я сам не знаю, что на меня вдруг нашло, — пытается оправдаться Булаткин, но выходит, мягко говоря, отвратительно, неправдоподобно даже, но пытается все равно, надеется, что Даня поймет, — Просто ты…       Все это оправдание прерывает звонок телефона у Поперечного, на который он отвечает вынужденно, а Егор сматывается, уходя от разговора теперь сам, подстать Поперечному. А тот не успевает его догнать и лишь рычит в захлопнутую дверь, закрывая ее и уходит в спальню, чтобы раздеться, заодно отправляет пару сообщений Егору.

Если ты снова решил вот так сбежать на восемь лет — то лучше больше не возвращайся. Данька, 08:58 Мне больно от этого, а ты не понимаешь. Только сбегаешь, только добиваешь. Разве я заслуживаю? Разве этого я заслужил, Егор? Данька, 09:01

Дань. Прости. Поговорим потом. Я не сбегу. Егор, 09:05 Прости что сбежал сейчас. У меня есть причины… Егор, 09:06       Даня злится и выключает телефон, бросая его в подушку и заваливается в постель, переодевшись уже в домашнее. Жмурит глазами, злится, обижается. Не так все это должно было закончится. Определенно не так.