Хочешь, научу?

- Шин-чан… - заискивающе протянул Такао, сминая в руках подушку. – А почему у тебя девушки нет? -Чего?! – Шинтаро отчаянно пытался погрузиться в царство сна, и у него почти было получилось, как каверзный вопрос моментально вернул его в реальность. Он боялся, что когда-нибудь кто-нибудь спросит у него подобное и заготовил себе несколько вариантов ответа, но в этот момент все они резко вылетели из головы. Если быть честным – Мидорин и сам не мог найти причину, по которой у него нет девушки. Вроде бы, природа внешностью не обидела, и умный, и приличный, лучший ученик класса, настоящий пример для подражания – а девушки всё равно нет. Да и кандидаток-то в принципе не было: в классе с баскетболистами учились всего две девочки: блондинка Майру, давно влюблённая в старосту математического класса и противная Шикинами, которая, мало того, что обладала абсолютно непривлекательной внешностью, так ещё и вела себя более хабально, чем все парни школы вместе взятые. В таком коллективе сложно подобрать себе пассию. - Шин-чан, ну тебе же кто-нибудь из девчонок нравится? – тихо хихикая, Казунари продолжил расспрос и придвинулся ещё ближе к лучшему другу. Видя, что тот совсем покраснел, юноша издевательски ткнул его локтем в выступающие рёбра. – А ты вообще когда-нибудь целовался? - Такао, заткнись и спи, ради всего святого! – нервно выкрикнул Мидорима, едва сдерживаясь, чтобы не послать собеседника. Ну почему, почему ему нужно задавать такие идиотские вопросы? Почему нельзя провести хотя бы день каникул нормально, не выслушивая постоянное «Шин-чан, Шин-чан, Шин-чан», которое уже сидело у него в печёнках. Сам же прекрасно знает, что у Шинтаро никогда не было девушки, и целовался он всего один раз, и то на спор, и то в щёку, и то в десять лет. – Сам же прекрасно знаешь, что я никогда ни с кем не целовался, всё, я ответил, спи уже. - А хочешь? – шёпотом спросил Казунари, крепко прижимаясь к защитнику. – Хочешь, я научу тебя целоваться, Шин–чан? Ошарашенный Мидорима был готов грубо послать друга, но не успел – тот оказался быстрее и, чуть повернув голову, прижался своими губами к его приоткрытому рту. Он хотел было отпрянуть, но Такао успел опустить свою левую руку ему на затылок, ласково перебирая пальцами растрёпанные пряди зелёных волос и притягивал его к себе, буквально вынуждая на этот поцелуй. И, когда он слегка дотронулся кончиком языка нижней губы Шинтаро, тот рвано выдохнул и закрыл глаза, полностью отдавая себя во власть разыгрывающего защитника. Поймав свой счастливый момент, он осторожно прикусил верхнюю губу Шин-чана, который уже был пунцовый от стыда и смущения, но позволил ему втянуть себя в это полуночное дурачество. Свободной ладонью Казунари ласково провёл по шее партнёра, поглаживая длинными пальцами бледную кожу, вызывая у последнего целую бурю эмоций. Безмолвно выдохнув, Мидорин приоткрыл рот, тем самым позволив лучшему другу продолжить эту сомнительную игру: влажный язык Такао дерзко проник в его рот, целуя его сильно и страстно, не давая ему ни минуты, ни секунды, ни единого мгновения, чтобы осмыслить происходящее; любые мысли в этот момент покинули его, оставив себе на смену лёгкое головокружение, учащённое сердцебиение и жар внизу живота. В момент, когда Шинтаро прижался к Казунари покрепче и, поддаваясь его поцелую, стал неумело двигать языком в такт его движениям, юноша понял, что сейчас защитник находится полностью в его власти, в его руках, отдавая себя всего и полностью. Решив, что на сегодня достаточно, Такао медленно отстранился, ловя на себе взгляд друга, зелёные глаза которого молили о продолжении. - Что, понравилось, Шин-чан? – ухмыльнувшись, юноша небрежно вытер тыльной стороной ладони влажные губы и поспешил снова забраться под мягкое одеяло. Эти слова резко отрезвили Мидориму от пьянящего поцелуя, он стал постепенно осознавать произошедшее. «Я только что целовался с Казунари? Это… Это неприемлемо! Гороскоп обещал мне неприятности во второй половине дня, но не до такой же степени!» - меньше всего на этом свете ему хотелось признаться самому себе, что это поцелуй казался прекрасным и Шинтаро мечтал, чтобы это повторилось. Прогоняя от себя всякие неугодные мысли, он протёр запотевшие очки, и, вернув их на место, укрылся с головой, дабы никто не видел этого позора. - Чего притих-то? – Казунари смеялся из-под одеяла. Ему почему-то было ужасно смешно с реакции лучшего друга. – Тебе же понравилось! - Казу, замолкни и спи. – нервно ответил Шинтаро, ещё больше закутываясь в одеяло. - Зато теперь у тебя точно девушки не будет. - ехидно продолжал разыгрывающий защитник. – Я тебя пометил и застолбил. - Кретин. - Спокойной ночки, Шин-чан. – зевнул Казунари и улёгся поудобнее, прижимая к себе подушку. - Спокойной. – отрезал Мидорин и повернулся на другой бок.