О гнев безумный, о корысть слепая, Вы мучите наш краткий век земной. И в вечности томите, истязая!
Люцифер
Я чувствую ядовитый вкус гнева на своём языке. Он покалывает вкусовые рецепторы, рассекает кровавые раны, чтобы щедро излить на них змеиный яд. Пробую на вкус, наслаждаюсь. Цокаю. Распаляюсь в кривой усмешке. - Я предупреждал тебя. Жалкое ангельское отродье, - выплевываю ему эти слова вместе со своей кровью. Дино успел и меня поддеть, однако я сильнее, он получил больше. С благоговейным трепетом осматриваю растекшиеся кровавые пятна на белой рубашке - теперь она не представляет из себя кристально чистую непорочность, теперь и Дино согрешил. Хотя согрешил он ещё ночью. Гнусный ублюдок. Замахиваюсь в очередной раз, однако, он успевает увернуться и влететь в меня корпусом, оттолкнувшись крыльями. Вместо ответа я смеюсь громко, гортанно, принимаю свою участь, снося спиной массивную колонну. Каменная крошка вздымается вверх, окружает белым туманом, но не справляется, потому что моя темнота сильнее. Отталкиваю ангелочка одной левой. Почти лениво наблюдаю, как его сносит, оставляя борозды на земле. Представление вышло славным, смакую увиденную картину. Я убью его. Почему нет? Исключат из школы? Плевать. Я и так здесь не особо появляюсь. Точно убью. Поднимаюсь на ноги, расправляю крылья, с которых осыпается весь мусор. Опускаю ладони вниз, наслаждаюсь тем, как злость горячей жидкостью стекается по венам, наполняет меня, питает. Выдыхаю. Ступаю вперёд, смотрю этому ублюдку прямо в глаза. Я буду последним, кого ты увидишь. - Хва-а-атит! - ладонь мужская, испещрённая венами устремляется в мою грудь. Отпечатывается на грудной клетке. Геральд. Его громогласный рёв до сих пор эхом отдаёт в ушах. Хмурюсь. Краем глаза замечаю, с каким трудом поднимается ангелок. Улыбка просится на лицо. Я ей не отказываю. - Для тебя это все шутки, Люцифер? - Геральд заставляет посмотреть на него, встав прямо передо мной. Впиваюсь взглядом ему в черные глаза. - Мне придётся все рассказать твоему отцу. Сжимаю челюсть, шумно выдыхаю. Думает, меня можно этим запугать. Ха. Раны на моем теле заживают быстрее, чем на любом здесь собравшемся. Однако, какого хрена я должен огребать из-за Дино? Ди-но. Его имя на вкус, как дохлая Керра. В Аду ее подают грешникам на ужин, мучимым за чревоугодие. Они давятся, но покорность - то, чем славится Преисподня. Одно радует, Фенцио расправится и со своим сынком. В этом мы с Дино похожи. Поэтому она раздвинула перед ним свои ноги при первом удобном случае? Нахожу ее взглядом за секунду. Губы дрожат, в глазах плещется недоумение вперемешку с ужасом. Похвально, Уокер. Маленькая шлюшка боится за своего святого дружка? - Разошлись все! Ох, мое любимое. Представление начинается. - Какого дьявола вы тут устроили? - ноздри Фенцио раздуваются, серые глаза хищно бегают от одного к другому. - Не советую упоминать моего отца, - я его не боюсь. Никто мне здесь не ровня. Так что встречаю свирепый взор с отрешённым спокойствием. - С меня довольно. Отправляйся в Ад. Там тебе самое место! Я не перечу, повинуюсь, когда водоворот затягивает меня. Готов принять свою участь смиренно.Забудь надежду, всяк сюда входящий..
- Отец, - собственный голос эхом отражается от высоких стен. Кланяюсь низко. Опуская голову. В ответ мне тишина. Звонкая, тягучая. Обволакивает разум, но приносит не смирение, а истязание. В моей голове никогда не возникало мысли, что было бы, если бы Дьявол не был тем, кто породил меня. И я даже, быть может, был бы обычным ребёнком, которых воспитывают без огненных плетей. Однако.. я презираю тех, кто ниже рангом. Гордыня сладкая на вкус, приносит мне успокоение. Поэтому с готовностью принимаю свою участь. - Ты вновь позоришь меня, Люцифер? - низкий баритон доносится с трона. Он не спешит спускаться. - Прости, отец. Тишину разрезает звонкий стук кончика посоха о пол. Три раза. Видимо, просит заткнуться. - Ты его не убил, ведь так? - вопрос внезапный, заданный с издёвкой. Сложно понять, к чему он клонит, поэтому отвечаю отрицательно. - Нет. Сатана поднимается со своего трона, нарочито медленно, вкладывает в свои движения аристократическую грацию. Подбородок гордо вскинут вверх, иссиня чёрные крылья размашисто смотрят в стороны. Не могу считать его внутреннее состояние, чтобы примерно прикинуть, что меня ждёт на этот раз. Он медлит. Я наблюдаю за тем, как тени скользят по его лицу. Затем он подходит ко мне. Брезгливо сжимает пальцами мой подбородок, вертит голову в стороны, чтобы осмотреть, как кусок мяса. - Почему меня тревожат, если ты даже не смог довести дело до конца? - стальной тон пробирается подкорку, ощущаю вибрации на теле. - Прости, отец. - Папочка, прости! Прости меня! - маленький черноволосый мальчик хнычет на коленях, цепляясь ручонками в штанину высокого мужчины. Но он отбрасывает его, дёрнув ногой, словно надоедливого щенка. Поднимает за шкирку. - Ты должен стоять, Люцифер. Ты ведь хочешь мой трон, правда? - у мужчины обманчиво добродушный голос, улыбка с выступающими резцами. Глаза красные, как и у мальчика. - Д-да? - мальчик заглядывает отцу в глаза, пытаясь найти правильный ответ в их отражении. Понимает, что находит, когда тот одаривает его кривой одобрительной усмешкой. - Но для этого, мальчик мой, ты должен закалить характер. Мне не нужны сопливые отпрыски. Ты меня понял? - чёрные брови сгущаются на переносице, глаза приобретают недобрый багровый оттенок. - Стой смирно. И не смей падать. И мальчик стоял. Стоял и выносил каждый удар огненных плетей, глотая слёзы горечи и боли. Он получал своё наказание всякий раз, когда совершал даже маленькую провинность. От его отца нельзя было скрыть абсолютно ничего. Потому что его отец - Сатана. - Зачем ты связываешься с этими ангелами? - последнее слово он выплюнул с отвращением. - Ты можешь всегда спустится в Ад и дать волю своим чувствам, - раскрывает руки, глядя на меня с хищной улыбкой. Знаю, что предлагает. Однако, мучение грешников мне быстро надоедает. Они слишком податливы и слабы. То ли дело тот, кто решил посягнуть на мое. - Или, - Сатана подходит ближе, врезается взглядом в мои глаза. Читает изнутри. - Ах, малышка Вики, - его губы ломаются в надменной усмешке. А мои виски стягивает острой болью. - Она достойна этого? - обходит меня, встаёт со спины, задумчиво опустив голову. Я лишь сглатываю. Проталкиваю тяжелый ком в горле. Достойна ли? - Нет. Я лишь не хочу делиться своими игрушками. Сатана раскатисто смеётся. Его смех громом отдаётся в груди. Сотрясает стены. Именно поэтому в замке практически нет окон. - Как скажешь, - поворачивается ко мне лицом. - Знаешь, что случилось с твоей матерью? Неожиданный вопрос ставит меня в тупик. Мы никогда не говорили об этом. Я ее не помню. Абсолютно. Кажется, будто моей матери и вовсе не существовало. - Я отправил ее к Эфиальту, на озеро Коцит. Женщины делают слабыми даже самых сильных мужей, - высокопарно произносит Сатана, поселяя в меня дух смятения. Он отправил мою мать в самый эпицентр Преисподней. В растерзание свирепому зверю. Поднимаю на отца непонимающий взор. - Что она сделала? - Она родила мне претендента на трон. Он укладывает свои пальцы мне на плечи, впивается, вынуждает опуститься на колени. Я повинуюсь, однако, не понимаю происходящего. Обычно он заставляет меня стоять до последнего. - А ещё оказалась грязной шлюхой, - продолжает будничным тоном, и боль вдруг пронзает все мое тело, концентрируясь в районе живота. Туда, где торчит черно-золотой посох отца, пройденный сквозь плоть прямо до раскрывающих пасть в немом крике кобр с изумрудами вместо глаз. Сжимаю зубы, стараюсь не терять хрупкое равновесие. Однако, меня отчаянно кренит в бок, так что приходится упереться одной ладонью в пол. - Ты будущий Владыка Ада, ты моя плоть и кровь. Ты не смеешь связывать себя ни с одной, - пальцы стягивают волосы на затылке, приподнимают голову, чтобы я смотрел прямо ему в глаза. - В твоих руках весь Ад, а ты вцепился в какую-то жалкую непризнанную! - брезгливо откидывает мою голову и отворачивается. Обхватываю руками рукоятку и вытаскиваю из себя кровавый посох. Откидываю в сторону. Тело онемело, я практически не чувствую боли, однако, подняться не могу. - Я предупреждал тебя, Люцифер. Ты обещал держаться от этой девчонки подальше. А итог? - сверкает глазницами, устремляя на меня свой взор. - Раз ты, несчастное ничтожество, не в силах противостоять самому себе, ею займусь я. - Нет! Не понимаю, откуда беру силы на противостояние. Из горла вырывается гортанный рык. Дергаюсь на полу в кровавой луже. Черт. Регенерация от такой раны займёт несколько часов. Я не успею. Смотрю на отца. Он разводит руками, одаривая меня глумливой усмешкой. А затем вызывает водоворот...