Извини, я нарочно

Удивительно, не правда ли, - как одна маленькая ошибка, одно неверное движение и глупая оплошность могут запросто свернуть твой мир с привычной оси координат. Растоптать сапогами все планы на будущее, надежды и мечты существовать, не привлекая к себе лишнего внимания, ибо в этом мире это, скорее, встанет тебе поперёк горла, чем принесёт почести. Хотя о чем это я? Стоило мне обрасти перьями, как я тут же легкой походкой и с улыбкой на лице пошла гулять по граблям, напевая весёлую песенку под нос. Могу поклясться, я, черт возьми, знаю, откуда берутся дети и что надо делать, чтобы их не было! Уроки биологии и интернет просветили мою светлую голову ещё в далекие школьные времена, однако.. как это, блин, произошло?! Не то чтобы я грешу на непорочное зачатие, но абсолютно не помню оплошность, которую мы, эм, могли допустить. Или, может, все дело в определенных обстоятельствах?.. Из лазарета меня отпустили только под вечер, когда от обилия белого цвета в интерьере у меня уже начали слезиться глаза. И, похоже, я тут теперь в качестве подопытной лабораторной крысы. Удивительно, что вообще выпустили. Ну, что ж, не каждый же день беременеют от дьявола. Спасибо, хоть на цепь не посадили. Хотя, старикан Фенцио явно был бы рад такому решению. Весь день выслушивала его нотации, пока это не осточертело Геральду, и он не заткнул его своим громогласным голосом, от которого даже я поёжилась. Зато Люцифер.. молчал. Сник и будто даже побледнел, из-за чего чёрные линии на его теле прорезались даже более явственно, чем обычно. А ещё, он со мной почти не говорил. Отмахивался лишь односложными фразами, словно вообще тут не при чем. Очень мило, придурок. Спасибо и на том. Как будто это в нем растёт непонятно что, из-за чего мирозданию может придти конец. Плетусь в этом своём бежевом платье непорочной девственницы, путаясь в собственном подоле и своих мыслях. Голова гудит, как старый приёмник, то и дело вклинивая новые отчаянные мысли, из-за которых хочется рвать волосы на голове. Крылья стали невыносимо тяжелыми, тянут спину, будто непосильная ноша. Даже пришлось остановиться и прижаться лбом к холодной стене, несмотря на портящуюся погоду и первые капли очередного дождя, приземлившиеся прямо мне в лоб. Которого, кстати, обычно не бывает. Сколько же необычного в одном несчастном дне.       - Вики, - голос за спиной заставляет мои конечности дрогнуть. Дурацкая реакция на его близость, даже когда я чертовски зла. Разворачиваюсь, чтобы встретиться с алым взглядом, но вижу перед собой лишь потухшие огоньки былого света. Что это с ним? Так явно повлияла огорошившая новость?       - Чего тебе, Люцифер? - устало говорю я, отчего-то абсолютно не боясь его реакции на подобные фразы. Он шумно выдыхает, рвано суёт руки в карманы, оттягивая штаны. Топчется на месте, прежде чем мазнуть взглядом по моему животу и подняться к глазам. Ничего не могу с собой поделать - требовательно выгибаю бровь. Мне сейчас, знаете ли, не до молчаливых разговоров.       - Я найду способ вытащить.. это из тебя. Его слова неожиданно бьют размашистой пощёчиной, отражаясь звоном в ушах. Больно и наотмашь. Судорожно вдыхаю обожженный воздух в лёгкие, отчаянно пытаясь отогнать мысли о произошедшей со мной метаморфозе подальше. Какого черта я вообще так реагирую? Разве он не прав? Правила существуют не зря, ведь так? Их же не создали от балды только потому, что кому-то было неугодно соитие ангелов и демонов, а уж тем более непризнанных. Пытаюсь заставить себя верить в это, а сама позорно желаю хотя бы на одну ничтожную секунду стать обычной девушкой, которую порадовала бы новость о беременности. И ее парня, кстати, тоже. А не.. то, что я имею в итоге. Поднимаю глаза на Люцифера и понимаю, что все это время он наблюдал за моей реакцией, хмуря чёрные брови. Видимо, я действительно не в себе, потому что в следующее мгновение демон укладывает свою большую прохладную ладонь на мою щеку, слегка поглаживая кожу подушечками пальцев. Ох.. Трусь об его руку, закрыв глаза, словно кошка. Невыносимо приятно.       - Не волнуйся, - низкий шёпот его голоса обволакивает, дарит надежду, хотя я прекрасно понимаю, что никакой надежды нет.       - Останешься со мной? Люцифер снова превращается в ледяную статую, когда отвечает:       - Не смогу. У меня ещё много дел, - лаконично и иронично. Этакое завуалированное «мне плевать на тебя, Вики Уокер». Ну спасибо. Фыркаю и отстраняюсь от него. Отхожу на несколько шагов, чтобы наверняка. А он глаза закатывает. Смотрит, как на нерадивого ребёнка, который упрямо не желает слушаться родителей. Больно надо, Люцифер. Обойдусь и без тебя. Всего-то заделал мне дьявольского ребёнка, из-за которого мир может треснуть, как переспелый арбуз.       - Дьявол! Вики. Кажется, прочитал по моему красноречивому взгляду все, что я о нем думаю, потому что выругался, но догнал меня, закрыл проход своей высокой фигурой. Такой безупречный даже в этой поганой ситуации. И как только умудряется? Интересно посмотреть на его маленькую копию.. Хватит, Уокер! Этому не бывать. Отгоняю дурацкие мысли, задирая взгляд на демона. Мольба в моих глазах, пожалуй, крошит все эти условные границы собственной гордости. Черт, да как можно расстаться теперь?       - Я всегда думала, что нужно делить одну беду на двоих, если.. если тебе дорог человек, - на последнем слове отворачиваюсь, но Люцифер ловит мою челюсть пальцами и возвращает к себе. Смотрит пристально, хмурит бровь идеальной неровной дугой со вздернутым кончиком.       - Так говоришь, словно я убегаю, - он морщится, а его взгляд на какое-то мгновение становится прежним - диким, необузданным, горящим. Ему, определённо, идёт быть злобным негодяем.       - Должен отчитаться папоч... отцу? По всполохам алого пламени в зрачках понимаю, что оплошала, когда решила его вот так вот запросто поддеть. Но вот прошла секунда, вторая, а я вроде бы жива, здорова и даже не в комнате пыток. Фух. Пронесло ли?       - Прекрати испытывать мое терпение, - шипит он, но беззлобно. Скорее, устало. - Завтра будет суд. Я должен уладить кое-что, - легким движением руки убирает волосы назад, пропуская чёрные пряди через татуированные пальцы. А меня от такого заметно потряхивает.       - Не думала, что тебя волнует этот.. суд, - бурчу куда-то ему в грудь, даже не замечая, как уткнулась в чёрную рубашку, под которой так громко бьется его дьявольское сердце.       - Меня - нет. А вот тебя, боюсь, очень даже должно волновать, - выдаёт он, заново поселяя в меня давно истлевший страх, искусно переплетённый с горьким отчаянием.       - Хочешь сказать, мое положение безвыходно? Ничего не могу с собой поделать, когда глаза предательски собирают в уголках капли слез. Смахиваю их, чтобы не увидел. Однако, Люцифер вновь раздраженно закатывает глаза, но прижимает меня к себе ближе. Обвиваю руками его талию, совершенно отказавшись от связи с внешним миром. Здесь так хорошо.       - Я же сказал, что что-нибудь придумаю.       - Убив то, что.. там.. внутри? - язык не поворачивается назвать это ребёнком. Особенно после того, как наслушалась страшилок про дьявольские отродья, которые выход из утробы матери прогрызают молочными клыками. Но в груди все равно что-то щемит, просит не верить в глупые сказки.       - Только не говори мне, что ты воспылала любовью к этому существу, - строго выговаривает демон, грозно сведя брови к переносице. Даже сморщился брезгливо. И как после этого ответить положительно? Вот именно - совершенно никак. Мне ничего не остаётся, как разомкнуть руки, отлепившись от моего спасения и боли в одном единственном лице.       - Тебе нужно идти, - пересиливаю себя, поселив некое подобие улыбки на лицо. - Я справлюсь. Люцифер кивает, затем уходит, Бросая напоследок встревоженный взгляд. Статный, красивый, и совершенно не готовый принять новую действительность.

***

Судейский зал представлял из себя белоснежное здание с обрамляющим крышу бронзовым куполом. По стенам растекались картины с изображением ангелов и райских мотивов, вдоль коридоров вырастали высокие хрустальные вазы с неизменно свежими бутонами цветов всех оттенков розового. Глаза буквально резало от обилия царившей здесь нежности и воздушности - ощущение такое, будто я попала в зефирную сказку. А после периодического посещения Ада, подобный антураж даже для меня стал чем-то из ряда вон. Мне вдруг стало дико интересно, как чувствует себя Люцифер, находясь в этом здании. Не со мной. Фенцио не шутил, когда распылялся, рисуя перед моим взором картинки страшного суда и кары за непослушание. Все, конечно, оказалось менее устрашающим, но суд действительно представлял собой довольно серьёзное место. Это я поняла хотя бы по тому, как грозно выглядели солдаты в обмундировании из чистого золота и белыми крыльями за широкими спинами. Все как на подбор - высокие, статные, могучие. Рядом со мной вышагивают ангел Фенцио и Мисселина. Первый с заметной периодичностью фыркает и плюется, в то время, как вторая ласково поглаживает мои плечи. И каким боком, спрашивается, Фенцио родился ангелом? По мне, так вот уж кто сущий демон! Я даже мысленно пририсовала ему красные рожки. Спустя непомерное количество разветвлённых коридоров, перед моим неискушённым взором наконец вырастают огромные тяжёлые двери, я бы даже сказала - ворота, которые раскрывают два прислужника ангела, впуская нашу компанию внутрь. Первым делом, по глазам полоснул яркий свет, из-за чего я тут же зажмурилась. Потёрла глаза и только спустя пару секунд раскрыла веки. Ух ты.. На больших мягких стульях восседают три Серафима, от которых буквально сочится белый свет, что создаёт им ауру непогрешимости. Красивые, величественные, в белоснежных одеяниях. Двое мужчин и одна женщина. Сердце моментально пропускает удар, когда я понимаю, кто это.       - Мама? - едва раскрываю пересохшие губы, бормоча себе под нос. Она не должна была меня услышать, однако незаметно кивает и дарит мягкую улыбку. Вот это да. Чтобы повидаться с матерью мне пришлось нарушить один из главных запретов, то бишь залететь от сына дьявола?       - Вики Уокер. Присаживайтесь напротив, - раздаётся громогласный голос одного из мужчин, сидящего по правую руку от матери. Он жестом указывает мне на место. Покорно следую туда, умостив пятую точку на неудобную скамейку. Ангел Фенцио и Мисселина молча покидают помещение. Похоже, это крайне закрытое мероприятие. Внутри все так и чешется, зудит от желания посмотреть на Ребекку, но глаза пока что даже слезятся с непривычки от яркого света. Через несколько минут звонкого молчания, за дверьми слышится движение, голоса, а затем появляются они. Выделяются тёмными пятнами на безгрешном светлом мареве. Вызывают грозные взгляды у судей, но улыбку на моем лице.       - Прошу нас простить за опоздание, - вальяжной походкой, гордо вскинув подбородок, излучая бешеную энергетику, в зал входит сам Сатана. Скольжу взглядом по идеально отглаженным чёрным брюкам, поднимаюсь к рубашке, застегнутой на все пуговицы, а затем к лицу, на котором - вот же черт! - красуются солнцезащитные очки авиаторы. Очень похоже на вызов, но я лишь проталкиваю смешок через горло, стараясь сделать это как можно более незаметно. А то я тут, знаете ли, и так не на лучшем счету.       - Мы вас заждались, - не скрывая раздражения, но при этом с должным уважением произносит Серафим. Где же Люцифер? Оглядываюсь, прежде чем на кончике носа оседает терпкий мужской аромат, впрыскивающий в мою кровь бешеную дозу адреналина. Он здесь. Смотрит на меня, садится рядом. Взгляд, как всегда, пронзителен, нечитаем. Сдерживаюсь из последних сил, чтобы не дотронуться до крепких мужских рук, ведь мы здесь главные гости - восседаем на почетном месте позора прямо посреди белоснежных хором. Он дико контрастирует с этим местом, как, впрочем, и Сатана. Ему, кстати, отведено место подле Серафимов, но чуть дальше. И, кажется, его вся эта ситуация искренне забавляет, ибо на губах поигрывает плутовская усмешка.       - Как вы знаете, произошёл практически беспрецедентный случай, - мужчина Серафим хмурит брови и сцепляет ладони перед собой. А я думаю лишь о том, каким это интересным образом раньше подобного не случалось. Неужели все такие непогрешимые святоши? Да ладно?       - Ситуация осложняется еще и тем, что мы не можем предугадать, чем будет это существо, ибо кровь Непризнанной была скрещена с сыном самого Дьявола, - высокопарно вещает следующий Серафим, а я краем глаза замечаю, как морщится после этих слов мама (я ведь могу так ее называть?).       - Я бы посмотрел на это, - вальяжно протягивает Сатана, на красивом лице которого с поразительной легкостью поселяется кривая усмешка. А затем он поворачивает голову, надменно задирая подбородок. - Считай, что мы породнились, Ребекка, - с издёвкой бросает ей он, а у меня от этих слов мурашки окатили поясницу. Ровное, спокойное лицо матери моментально искажает гримаса раздражения. Она сдавленно выдыхает, отчего-то скользнув неодобрительным взглядом по мне. Хотя, почему же «отчего-то»? Это ведь я тут нерадивая дочь высокопоставленного Серафима. Порочу ее честное имя, развевая дымку непогрешимости своим веером порока. Мысленно желаю себе вагон терпения, потому что, видимо, ничего хорошего из всего этого не выйдет. Как минимум, по тому, что Дьявол прямо сейчас, прямо в тот самый момент, когда все взгляды обращены прямо на него - игриво подмигивает мне.       - Однако, - резким высоким голосом отрезает Серафим. - Мы здесь не выполняем вашу волю - таков закон. - Его подсвеченные синим глаза устремились жестким не мигающим взглядом на демона. - Довожу до вашего сведения, что единогласным решением Совета Серафимов и Высших Ангелов и Демонов, Люцифер будет изгнан в Ад с безвозвратным исключением из школы. Сатана нарочито громко, привлекая к себе внимание, выпрямился, выдохнул. На секунду на его лице прояснилось разочарование, однако, спустя мгновение красивое лицо окаменело, ожесточилось. В глазах всполыхнуло багровое марево. А Люцифер так и сидит в своём задумчивом молчании, изображая из себя статую с идеальными пропорциями. Даже не смотрит в сторону судей, он смотрит на отца. На мгновение мне кажется, что уголки его губ кривятся в ухмылке.       - А что касается вас, Вики, - мое внимание вновь привлекает тяжёлый голос Серафима. Он смотрит на меня так, будто прямо сейчас с извращенным удовольствием воображает, как сжигает меня на костре, будто ведьму, проповедующую иноверие. Но Мама едва заметно касается его руки, и тон его синего взгляда меняется. Ну просто удивительные метаморфозы!       - Вики, - мягкий, обволакивающий голос. Ее. Превращаюсь в сплошной слух, желая напитаться теплым, нежным голосом сполна. Сможет ли это мгновение перекрыть все то время, что я росла без неё? Зашить брешь в моей груди, которая росла долгие годы, питающаяся горьким отчаянием? Внутренний голос подсказывает, что это невозможно, однако, я все же не тушу в себе глупую надежду на то, что сегодня все изменится. Изменится. Но, кажется, не в лучшую для меня сторону.       - Мы оставим тебя под наблюдением, пока.. - ее голос вдруг надтреснутый, глаза печально красивые. - Пока не узнаём, как удалить этот плод из твоего тела. Жгучая обида вдруг обжигает лицо, разливается краской по щекам. «Это». «Существо». «Плод». Машинально касаюсь ладонью своего плоского живота, и вдруг, на какое-то мгновение, мне даже кажется, будто между мной и тем, кто там сидит, возникает незримая связь - переплетаются нити наших душ, тонкие, шелковые верёвочки плотно вплетаются друг в друга. Понятия не имею, поехала ли у меня крыша или действительно происходит нечто за гранью понимания моей глупой головы, однако, слышать эти плевки в сторону.. того, кто бы там не сидел в моем животе, почему-то.. больно. Очень. Сжимаю руки, ощущая, как ногти впиваются в ладони. Легко поддаться на провокации, когда абсолютно все твердят тебе что делать, но я почему-то совершенно забыла, чего хочу сама. От этого голова кругом, и меня снова начинает мутить. Заваливаюсь на Люцифера в тот момент, когда помещение плавно соскальзывает с привычной оси координат и переворачивается на сто восемьдесят градусов, вызывая у меня дикий приступ тошноты. Пальцы впиваются в чёрную рубашку. Когда, спустя некоторое время, сознание проясняется перед глазами вырастает обеспокоенная фигура демона и Ребекки. У обоих глаза горят как-то уж слишком недобро.       - Я заберу ее в Ад. Ты сможешь ее навещать и помогать, чтобы избавиться от.. этого. - Сухой, колючий тон, он даже не смотрит на Ребекку, когда говорит с ней. Как и на меня. Точнее, глядит сквозь меня, напрягаясь всем телом, сжимает руки в кулаки - злиться.       - Нет! - внезапно звонкий голос режет пространство, как горячий нож сливочное масло, и заодно мои слуховые каналы. Ребекка выпрямляется, лицо полыхает гневом. Ну да, Люцифер посягнул на святое, как же. - Моя дочь ни за что не пойдёт с тобой! Достаточно того, что ты уже натворил, - эту фразу она буквально выплёвывает в и так еле сдерживающегося демона. Мне мягко говоря не по себе. Нахожусь прямо в эпицентре катастрофы, набирающей обороты.       - Не делай вид, что поступаешь ей во благо, - его губы ломает злобная ухмылка, выражение лица непроницаемое. - Мы оба знаем, какую роль ты сыграла в ее жизни. Гремучая смесь из страха, боли и постепенно возрастающего нехорошего предчувствия, наполняют меня до самых краев. Сил сопротивляться все меньше и меньше. Так и хочется плюнуть на себя и отдать на растерзание матери, но.. какая-то часть меня все же так явственно ощущает крупицу новой, только-только зарождающейся жизни, что я просто не могу опустить руки. Какая-то абсолютно несуразная мужественность в абсолютно несуразный момент. А в Люцифере тем временем происходят настоящие метаморфозы: глаза вспыхивают так ярко, что начинает казаться, будто красный, а не белый, - истинный цвет этого места; в выражении его лица я вижу настоящего тигра, готового сорваться на своего противника в любой момент; мышцы напряжены, желваки ходят на скулах, крылья приподняты и даже слегка расставлены в стороны. Не самое ли время вмешаться?       - Я не позволю тебе распоряжаться ее судьбой, - чеканит каждое слово Ребекка, прежде чем вернуться на своё место с гордо вскинутой головой. Что ж, по крайней мере, избежали лобового столкновения свирепого демона с не менее агрессивно настроенным Серафимом. Есть чему радоваться. Или... Люцифер вдруг берет меня за руку, поднимая на ноги. Взгляд клокочет безумством и .. энтузиазмом? Что он, черт возьми, задумал?       - Да неужели? - с издёвкой бросает в сторону Серафимов, хотя, думаю, что эти слова предназначались только Ребекке. - Мы уходим. Шоу начинается. Первой вскакивает с места моя мать, продолжая слепить собственным свечением, за ней и двое остальных. Как по волшебству, за спинами материализуются солдаты в тех самых золотых доспехах. У меня, в отличие от остальных, реакция заметно заторможена, и я слышу лишь раскатистый смех Сатаны. Его это, кажется, чертовски забавляет. Ещё бы, кто посмеет тронуть самого Дьявола?       - Ты нарушаешь закон, Люцифер! - громогласно предостерегает его Серафим, вызывая новый приступ смеха со стороны вальяжно расположившегося мужчины в солнцезащитных очках. Он охренительно спокоен! В то время как у меня вообще-то уже заметно дрожат руки и сердце ходит ходуном.       - Для меня нет законов, - Люцифер до возмущения уверен в себе. Грохот крушения привычной жизни оглушает, ставит меня перед неизвестностью с гостеприимно раскинутыми руками. Я должна что-то предпринять. Определено, должна.. но и сейчас я вновь чувствую себя тряпичной куклой. Ничего не решаю, даже собственную судьбу. Вдруг слышится треск, звук отодвигающихся стульев, и предчувствие неминуемой катастрофы разливается в сердце горячей лавой. Как раньше уже не будет никогда. По стенам поползли подсвеченные искалеченные тени. Они будто трясли поломанными руками, кривлялись в танце, медленно подползая к нашим ногам. Поднимаю взгляд и вижу сосредоточенное лицо Серафима, что усилием воли подчиняет себе странных существ. Существа ли это? Они дотрагиваются кончиков обуви, забираются на одежду, жалят своими лапами до красных ожогов. Не сдерживаясь шикаю и пытаюсь стряхнуть с себя. Однако, тут же боль прекращается, а тени на моем теле испаряются. Знаю, что Ребекка постаралась. Но только для меня. На Люцифере же одежда шипит, яростно клокочет, обнажая неровные полосы обнаженной татуированной кожи. Покрывает его уродливыми язвами, но он молчит, высокомерно задирает подбородок, спина прямая. Отчетливо вижу, как тени добираются до жесткой линии челюсти, скул, оставляют там борозды. Он непреклонен. Пытаюсь дотронуться до него, взмолиться, чтобы прекратил свою мучения, но меня вдруг отбрасывает невидимой волной.       - Не подходи к этому чудовищу, Вики! - звонкий голос Ребекки преодолевает шум в моей голове, обнажает все сокрытые от глаз чувства к демону. Я должна ему помочь. Это неправильно! Дурацкие выдуманные правила! Пытаюсь сделать шаг, но меня удерживает нечто невидимое взору. Поворачиваюсь к Сатане в поисках помощи для Люцифера. Он ведь так и наблюдает за происходящем. Молча. Правда, сквозь затемнённые стекла просачиваются два пылающих огня, и с каждой секундой их багровое пламя становится все сильнее. Стекла очков трескаются, распадаются на стеклянные обрывки, когда фигура дьявола поднимается со своего места, восстаёт, чтобы щёлкнуть пальцами. Белые крылья Серафима, вгрызающегося взглядом в Люцифера, в ту же секунду испещрили огненные змеи, голодные и прожорливые. Вгрызлись в белоснежное оперение, вызывая отчаянные крики боли и конвульсии у их хозяина, а затем чёрным пеплом разлетелось огромное перьевое полотно, словно ничего и не было. Лишь горстка пепла в его ногах напоминала о некогда превосходных, изумительно красивых и величественных крыльях Серафима. Он вопит от ужаса и осознания того, чего лишился. Свечение постепенно угасает, становится комфортным для глаз, пока и вовсе не пропадает, лишая сил того, кто решил бросить вызов самому Сатане. У остальных в глазах плещется истинный ужас. Читается в выражении лица, смывает всю спесь, накопленную годами безграничных привилегий. Кончиком носа чувствую, как с каждой секундой накаляется воздух в помещении, врывается в лёгкие тяжёлой ношей. А потом вижу и саму причину - Сатана раскинул руки в стороны, выпуская из собственного тела едкий чернеющий туман со сгустками отчаянных лик, утопающих в агонии. Лица грешников, все их страдания и муки насыщают дьявола, нанизывают на его стан безразмерную силу. В голову вкрадывается крамольная мысль, что все было предрешено изначально, не стоило даже пытаться навязывать правила Сатане, который решил искоренить осевшие многовековой пылью устои. Глаза постепенно заполняются слезами, тело пронизывает боль, я стекаю на пол. Что происходит? Ощущение, словно вся скорбь этого мира пронизывает прутьями мое тело.       - Идём, - сквозь беспросветный туман передо мной возникают два красных глаза, а затем и он. Люцифер заботливо берет меня на руки, обхватывая испещрёнными кровавыми узорами ладонями.       - Ты не выдержишь этого, тебе нужно уйти. Мы проходим через эпицентр, когда я замечаю лежащие тела солдатов, а затем и искаженные гримасой боли второго Серафима и свою мать. Нет. Нет-нет-нет!       - Не трогай ее! - слова выскальзывают из моего рта сами по себе. - Пожалуйста! Молить дьявола вообще хорошая идея? Кажется, нет, если учесть как напрягся и ожесточился Люцифер. Не совсем уверена, но, похоже, он ещё и выругался как следует прежде чем оставить уже полностью покрытое чернотой место. Снаружи я чувствую себя значительно лучше. Голова обретает ясность, боль отступает, тело слушается меня. Надеюсь, она не убил ее. Не мог. Или мог? Бросаюсь со всех ног, когда вижу заметно озверевшего Сатану, вышедшего следом. Некогда идеально уложенные темные волосы лежат в хаотичном беспорядке, глаза светятся кроваво-красным, будто два фонаря, а сам он излучает непоколебимую власть. Вообще-то не лучшая идея подходить к нему сейчас, но у меня, в принципе, всегда плохо с идеями.       - Она жива? - спрашиваю, удивляясь своему надтреснутому голосу. Во мне всё-таки живет крупица надежды. Она ведь моя мать.