***
— Эй, Грейнджер! Правда или действие? Гермиона Грейнджер подняла напряженный взгляд от своей книги. Она поджала губы и взглянула на часы на своем запястье. — Я не играю. Малфой приподнял светлую бровь и улыбнулся. — Ты в общей гостиной. — Что вовсе не означает, — отрезала она, переворачивая страницу, — что мне необходимо участвовать в этой отвратительной игре. Одна из лучших (или худших, в зависимости от ее конкретного душевного состояния) вещей, связанных с ее возвращением на восьмой год в Хогвартс, заключалась в том, что их потоку предоставлялась собственная комната отдыха. Во многом это было сделано для укрепления межфакультетских отношений и школьного единства, но Гермиона могла бы обойтись и без постоянного присутствия слизеринцев в своем личном пространстве. Хотя, проведя взглядом по группе студентов восьмого курса, ответственных за шум, что отвлек ее от учебы, она поняла, что здесь присутствовали все четыре факультета. Усмехнувшись, Малфой закатил глаза. — Тебе можно сделать перерыв, ты в курсе? Гермиона пометила страницу и отложила книгу, прежде чем снова повернуться к нему. — ТРИТОНы начнутся уже завтра. Если я не подготовлюсь сейчас, то когда же еще у меня будет на это время? — Как будто ты еще не знаешь весь материал наизусть, — хмыкнул Малфой, и согласный хор голосов к нему присоединился. Глубоко вздохнув, Гермиона скрестила руки на груди. Несмотря на то, что в начале года бывший слизеринец раскаялся во всех своих грехах и даже великодушно распространил свое раскаяние на Гермиону, они так и не смогли переступить эту черту о принятии друг друга, и между ними оставалась некая напряженность. Стало очевидным, что Малфой активно пытался исправиться и компенсировать свои оплошности во время войны - он даже подружился с некоторыми другими гриффиндорцами - но ее отношения с ним постоянно балансировали на грани. Она перевела взгляд на Невилла, сидевшего на одном из диванов у камина и в надежде поднявшего брови. А потом увидела Дина, который сверкнул ей хитрой улыбкой. — Хорошо, — раздраженно вздохнула Гермиона, убирая книгу в сумку. — Я сыграю один раунд. Её нервы уже были взвинчены из-за предстоящих экзаменов, и, возможно, перерыв помог бы освежить разум, чтобы она смогла потом продолжать заниматься. И да, Малфой был прав – она действительно выучила все свои конспекты наизусть, но не то чтобы ему нужно было об этом знать. Единственное свободное место оказалось рядом с Дафной Гринграсс, прямо напротив Малфоя, губы которого медленно растянулись в улыбке. — Итак? Правда или действие? — произнес он, наклоняясь вперед. Прищурившись, Гермиона посмотрела на него. Она не собиралась делиться с такой скользкой змеей, как он, личными сведениями о своей жизни, но могла только представить, какое «действие» он ей мог придумать. Наконец, она вздохнула. — Что ж, действие, — будь проклята Гриффиндорская храбрость. Малфой склонил голову набок, его ухмылка переросла в широкую улыбку, и из-под пухлых губ показался ряд белоснежных зубов. Ее желудок в панике сжался, и она сразу же пожалела о своем решении вообще участвовать в игре. Если его «действие» будет чем-то непристойным или унизительным, она просто откажется. Наконец он усмехнулся, отводя взгляд. — Буду к тебе снисходителен, чтобы ты меня потом не прокляла. Твоим действием будет протянуть всю ночь без сна. Нахмурившись, Гермиона цокнула. — Без вариантов. Мне нужен отдых перед завтрашними экзаменами. Она услышала, как рядом с ней хмыкнула Дафна, и Гермиона слегка толкнула ее в плечо. За этот год они неплохо подружились. — Тогда ты согласна на наказание? — Малфой поднял бровь. — Нет, — ответила она, нахмурившись, когда все повернулись к ней. — Какое еще наказание? — Если бы ты обращала внимание на игру, — тихо сказала Дафна, — то предпочла бы выполнить "действие", Гермиона. Та вскинула руки в воздух во все растущем раздражении и сожалении от того, что все же согласилась играть. — Я даже не знала, что предполагалось какое-то наказание! — Ладно, — Малфой хлопнул в ладоши, выражение его лица стало серьезным. — Я повышу ставки, потому что, раз ты вошла в игру, то должна выбирать между действием или наказанием. Она вздохнула и жестом попросила его продолжить. — Если ты справишься с действием до конца, то есть до рассвета совсем не будешь спать… — его губы дернулись, — я специально не напишу ТРИТОНы по Зельям на высший балл. Помимо своей воли, Гермиона усмехнулась. — Ты не можешь знать наверняка, что получишь высший балл. Он небрежно пожал плечами. — Могу. Но готова ли ты уступить первое место во всем выпуске? Она довольно долго молча на него смотрела. Он и правда был единственным студентом на их курсе, кто имел лучшие шансы обойти ее на Зельях. — Откуда я могу знать, что ты выполнишь часть сделки? — Если это часть «действия», я должен буду ее выполнить. Я умышленно напишу несколько вопросов неправильно, получу балл ниже, и если ты сама не провалишь свой экзамен, то легко обойдешь меня и будешь первой, — он легкомысленно махнул рукой, как будто сама мысль о высоких баллах за итоговый тест ничего не значила. Но Гермиона давно научилась не доверять ему. — А если я не выполню действие? Если я усну? Что тогда получишь ты? Малфой наклонился вперед, оперевшись руками о свои колени. Она увидела вызов в его взгляде, стоило ему криво усмехнуться. — Я получу свидание, — тихо выдохнул он. Сама идея этого была настолько невозможная и обезоруживающая, что Гермиона не сразу нашлась, что ответить. Она уставилась на него, удивленно приподняв брови, не обращая внимания на подколки ребят, сидящих вокруг них. — Ты хочешь свидание? — чувствуя румянец на щеках, спросила она. Он лишь продолжал смотреть на нее, сжав губы, сдерживая ухмылку. — Ты уверен, что это не наказание? — хмыкнув, пробормотала Гермиона. Малфой нахмурился, услышав особо громкие комментарии ребят со Слизерина, но взгляда от нее не отвел. — Таковы условия, Грейнджер. Несколько долгих, напряженных минут они молча смотрели друг на друга. В общем-то, все, что ей нужно было сделать, это не спать до восхода солнца, потом, возможно, взять бодроперцовое зелье у мадам Помфри перед экзаменом, и она будет в порядке. В любом случае, она, скорее всего, будет и так взвинчена и не сможет нормально спать. Но Гермиона знала себя, и она не была склонна поздно ложиться спать. Если она все же уснет, и Малфой выиграет… Гермионе эта идея совсем не нравилась. Ей не хотелось идти с ним на свидание, и она была уверена, что он вряд ли сделает его приятным для нее. Но идея с наказанием нравилась ей еще меньше, и если она согласится на него, пути назад не будет. — Хорошо, — наконец сказала она, нарушая тишину. — Я не буду спать. У меня еще достаточно материала, который нужно повторить. Губы Малфоя медленно растянулись в кривой ухмылке, что послало нервный импульс куда-то в район ее живота. — Отлично. Естественно, кому-то придется не ложиться спать и следить за тем, чтобы ты не спала. Гермиона сморщила вздернутый нос. — Я могу поделиться воспоминаниями утром. Не представляю того, кто захотел бы не спать всю ночь и присматривать за мной. — Воспоминания можно изменить, — он сделал глоток янтарной жидкости из хрустального бокала и добавил, — Я сделаю это. Уголки ее губ опустились в горьком сожалении. Одно дело заставлять себя не спать всю ночь, но совсем другое, когда Малфой будет мельтешить у тебя перед глазами. Гермиона все думала, что за нездоровое удовольствие он получал от того факта, что принуждал ее писать экзамены без адекватного отдыха. — Тогда тебе придется наблюдать за тем, как я учусь всю ночь. Похоже, проиграешь при этом ты, — фыркнула она. Он лишь сделал последний глоток из бокала и протянул руку. — Так у нас пари? Сузив глаза, Гермиона протянула руку в ответ. Подушечки его пальцев оказались грубее, чем она ожидала, но она все равно крепко пожала его руку. И нахмурилась на то, как он налил себе еще виски и безучастно наблюдал, как вокруг них продолжается игра. Все это безусловно была очень плохая затея.***
После того, как игра подошла к концу, ближе к полуночи все присутствующие медленно начали расходиться по своим комнатам, ведь на следующее утро начнутся самые важные экзамены в Хогвартсе. Гермиона заняла место за одним из больших столов в гостиной, разложив книги и заметки перед собой. Что ж, солнце должно взойти где-то около пяти часов утра, что позволило бы Гермионе поспать пару часов перед экзаменом, который должен начаться в восемь, если уж ей это будет необходимо. Преувеличенно громко хмыкнув, Малфой упал на стул напротив нее. — Не могу представить, как можно зубрить всю ночь перед экзаменом. Мой мозг бы просто вскипел. — Никто и не просил тебя оставаться, — ответила она, не глядя на него. — И вообще, если ты собираешься бездельничать всю ночь, не мог бы ты это делать где-нибудь в другом месте? Он проигнорировал ее. Откинувшись на спинку стула, он закинул свои ноги на дальний угол стола рядом с ее записями. Гермиона бросила на него взгляд, отодвигая свои заметки от его полированных ботинок из драконьей кожи. — Больше заняться нечем, — задумчиво произнес он. — Ты мог бы позаниматься, — отрезала Гермиона, борясь с желанием закатить глаза. — Ну, знаешь, перед самым важным экзаменом за все годы обучения. — Мерлин, нет, — хмыкнув, покачал он головой. — Я никогда не зубрю в ночь перед экзаменом. Это верный способ утомиться из-за стресса и перенапряжения. Чем больше ты расслаблен, тем больше будешь помнить. Щелкнув языком, она попыталась начать подготовку, расположив перед собой чистый лист пергамента. — Это не так. Я всегда учу столько, сколько могу. Малфой откинул голову назад. — Скукота. Серьезно, Грейнджер. Мы можем заняться чем-нибудь еще. — Никаких «мы», — фыркнула она. — Я учусь, а ты волен делать то, что, черт возьми, ты там обычно делаешь в свое свободное время. В одно мгновение выражение лица Малфоя изменилось. Нахмурив брови, он сжал губы в тонкую линию. Но затем взял один из пергаментов с ее записями, прикрыв зевок другой рукой, и бегло скользнул взглядом по ее убористому почерку. — А чем ты вообще планируешь заняться после Хогвартса? — спросил он, небрежно бросая лист обратно в стопку. — Это не твое дело, — отрезала она, поправляя стопку с пергаментами. В последовавшей тишине она почувствовала слабый укол вины. Малфой не вел себя злобно по отношению к ней весь этот год. И хотя он ужасно ее раздражал, по сути он не сделал ей ничего плохого, кроме этого дурацкого желания, которое она теперь вынуждена выполнять. Хотя, он наверняка мог бы попросить ее сделать что-нибудь и похуже. Она вздохнула, опустив перо. — Я всегда хотела работать в Министерстве, в отделе по Урегулированию и Контролю магических существ. Его серые глаза стрельнули в ее сторону, он сбросил ноги со стола и уселся на стул, выпрямив спину. — Да, вполне похоже на то, в чем ты была бы хороша, — лениво протянул он. — Хотя, полагаю, ты была бы лучшей во всем. К ее удивлению, она почувствовала жар, который щедро окрасил ее щеки в смущающий румянец. — Однако, я больше не уверена, хочу ли, в конце концов, оказаться в Министерстве, — продолжила она. — Хотя, я думаю еще попасть в отдел Ликвидации заклятий. Малфой тихо присвистнул. — А вот это уже интересно. Она поначалу нахмурилась, но затем выражение ее лица смягчилось. — А что насчет тебя? Или ты настолько богат, что тебе можно не обременять себя поисками работы? Закатив глаза, он отвел взгляд. — Вообще-то, я не собираюсь изолировать себя от общества. Не могу представить чего-то более бессмысленного, — он замолчал на мгновение, и Гермиона вернулась к своим записям. — Я бы хотел овладеть продвинутыми зельями. И однажды открыть свою аптеку. Ее глаза удивленно уставились на него. — Тогда почему, во имя Мерлина, ты готов пожертвовать своими выдающимися результатами экзаменов из-за какой-то глупой игры? — Да брось. Ты все равно заснешь. Гермиона уставилась на него: не может быть, чтобы он просто-напросто поставил на кон свое будущее ради того, чтобы она не спала всю ночь. Ни один Мастер Зелий в здравом уме не возьмет в подмастерье ученика, который получил низкий балл на ТРИТОНах. — Особенно, если ты продолжишь пялиться всю ночь в эти гребаные заметки, — добавил он. Хоть Гермиона и не хотела этого признавать, но ее глаза уже начинало покалывать из-за концентрации на своем маленьком пергаменте с записями и тусклого желтого освещения в их общей гостиной. Но она не была готова позволить ему думать, что он был прав, поэтому продолжала занимать себя, записывая факты и делая заметки на пергаменте. К тому времени, когда она подняла глаза, прошло всего пятнадцать минут. С тяжелым вздохом она притянула книгу поближе к себе, пытаясь сосредоточиться. Она могла бы достичь своей цели, если бы не Малфой, что сидел напротив нее, лениво потягивая виски из своего бокала и так заинтересованно рассматривая гостиную, будто впервые ее видел. Наконец, она издала раздраженный вздох. — Ты не мог бы, пожалуйста, посидеть где-нибудь в другом месте? Тебе, очевидно, вполне будет видно, что я все еще не сплю, с другого конца комнаты. — А ты не могла бы быть менее скучной? — растягивая слова, проговорил он и не дожидаясь ответа, беззлобно добавил, — мы не всегда получаем то, что хотим. — Я не скучная, — скривившись, пробормотала она. Осушив свой бокал, он пожал плечами. — Да, так и не скажешь. С нарастающим раздражением, Гермиона захлопнула книгу. Сильнее, чем планировала. — Почему ты такой грубый? — глядя на него, она собирала свои записи в неровную стопку, гневно впихивая листы пергамента. — Именно ты потребовал, чтобы я сидела здесь всю гребанную ночь, и самое малое, что ты мог бы сделать, это хотя бы попытаться быть вежливым! Малфой посмотрел на нее холодным взглядом. — Прямо как ты весь этот год? Она резко захлопнула рот, и зубы ее характерно клацнули. Долгое время они смотрели друг на друга через стол, пока на Гермиону опускалось понимание. Возможно, в чем-то он был прав. Но она ему уж точно ничего не была должна. Тем более - вежливость. Одного чопорного, скупого извинения в начале года было недостаточно, чтобы сгладить все те годы вражды между ними. В то время, как остальные ее друзья оттаивали к задумчивому Слизеринцу, Гермиона встала в штыки и держала его на расстоянии вытянутой руки. Прикусив щеку, она отвела взгляд и нахмурила брови. — Наверное, у меня были некие проблемы с верой в искренность твоих намерений. Но можешь ли ты меня в этом винить? Слегка покачав головой, он вздохнул. — Нет, не могу. Это был совсем не тот ответ, которого она ожидала. И Гермиона резко вскинула голову, встречаясь с взглядом серых глаз. Выдохнув, он продолжил. — Всякий раз, когда я прокручивал в голове разные возможности сблизиться с тобой... все эти попытки выглядели неискренними. Я знал, что независимо от того, что я скажу или сделаю, мои намерения все равно показались бы тебе корыстными… — он снова пожал плечами. — Так что я перестал пытаться. Волнение начало покалывать ее кожу, и Гермиона почувствовала, как стыд розовыми пятнами расползается по щекам. Она действительно пресекала все его попытки пообщаться в начале года и почувствовала облегчение, когда он перестал это делать. А потом ей все же хватило ума задуматься, почему же он подружился со всеми остальными ребятами на курсе, кроме нее. Внутри зародилось беспокойство. Это была не та тема, о которой она хотела бы сейчас думать: не тогда, когда его присутствие вызывало слишком много плохих воспоминаний. Воспоминаний, которые проникали под кожу глубже, чем школьная вражда. В сознании быстрой вспышкой возник его сломленный взгляд, которым он наблюдал, как ее пытали на полу в его гостиной. Малфой отвернулся, и по белым костяшкам его пальцев она поняла, что он слишком крепко сжал пустой бокал. Он поднялся на ноги и посмотрел на нее. — Я оставлю тебя в покое, Грейнджер. Но я надеюсь, что ты примешь во внимание тот факт, что я пытался… даже если это не компенсирует всего того, через что тебе пришлось пройти. Он сделал несколько шагов к камину, и она коротко выдохнула. — Малфой, подожди, — он застыл на месте, но не обернулся. Прочистив горло, Гермиона заставила себя продолжить. — Я видела, что ты пытался. Несмотря на ее обычное красноречие, она никак не могла облечь свои мысли в слова. Сжав губы в тонкую линию, она передернула плечами. Слегка дрожащими пальцами Гермиона собрала свои записи и книги, и аккуратно сложила их в сумку, чтобы как-то себя отвлечь. Малфой в это время уселся в кресло у камина, отвернувшись от нее, все еще держа в руке пустой бокал, как будто не мог решить, налить ли себе еще немного выпить или нет. — Знаешь, ты не обязан оставаться со мной всю ночь, — наконец произнесла она в напряженной тишине. Она не могла видеть его лица, но ей сразу стало легче, когда до уха донеслись его слова, произнесенные будто бы с ухмылкой. — Тогда, как я узнаю, что ты не заснешь? — Но это ведь глупо – не спать всю ночь, когда тебе нужно отдохнуть перед завтрашними экзаменами. Прикусив нижнюю губу, она села на краешек стула, перекинув сумку через плечо. — У меня бессонница, Грейнджер, — тихо произнес он, слегка повернувшись в ее сторону. — Я все равно не буду спать. Через некоторое время, она поднялась со стула и направилась в сторону женских спален. Он вскинул бровь. — Уже сдаешься? Гермиона закатила глаза. — Я собираюсь взять свою мантию. И если ты планируешь преследовать меня всю ночь, предлагаю тебе сделать то же самое. Прежде чем он смог выдать какое-нибудь саркастичное замечание, она метнулась в спальню и, к тому времени, как она скинула свою сумку, взяла теплую мантию и вернулась, Малфой уже ждал ее, одетый в строгое шерстяное укороченное пальто. Она проследила за его взглядом и посмотрела на часы на его запястье. Часы эти были неуклюжими, будто слишком несерьезными, и выглядели они весьма потрепанными, что было очень странно. Несмотря на то, что она никогда не задумывалась о чьем-то выборе часов, ей всегда казалось, что уж он то выберет себе что-то более вычурное и непременно дорогое. Когда он заметил ее взгляд, то быстро опустил рукав. — По моим подсчетам, солнце взойдет через пять часов или около того. От одной мысли, что ей придется так долго не спать, Гермиона застонала, снова задаваясь вопросом, почему вообще согласилась на эту нелепую игру. — Хочу спросить, чисто из любопытства, — осторожно произнесла она, направляясь к выходу из общей гостиной, — в чем заключалось наказание? Губы Малфоя дернулись, когда он искоса взглянул на нее. — Оно включало в себя публичное обнажение. Нахмурившись, она покачала головой. — Свинья. — Не я это придумал, — беззлобно усмехнулся он. Однако, прежде чем они вышли в коридор, Гермиона подняла руку, заставив его остановиться. Выхватив из своего кармана потертый пергамент, она отвернулась от Малфоя, чтобы взглянуть поближе. Когда Гарри и Рон решили пойти стажироваться на авроров, Гарри торжественно вручил ей Карту Мародеров. И хотя причин использовать ее весь этот год у нее особо не было, сейчас настал тот самый случай. Но она не собиралась показывать ее Малфою. — Что это? — протянул он. — Ничего, — быстро ответила Гермиона, наблюдая в это время за Филчем и миссис Норрис. Большинство точек в замке были неподвижны, потому что всякий нормальный человек уже давно спал в своей постели. — Конечно, Грейнджер, — размышлял Малфой, — держи свою несуразно сделанную карту в секрете. Бросив на него взгляд, она сунула карту в карман, прежде чем он смог присмотреться - Малфой был достаточно высок, чтобы увидеть ее через плечо. — Мы можем идти. Продвигаясь по каменному коридору, Малфой спокойно шел рядом с ней. — А куда именно мы идем? — Я не знаю, — приглушенно ответила Гермиона. — Но я не смогу просидеть в тишине гостиной всю ночь. И, может быть, она сошла с ума, но пригласив его с собой, она, похоже пыталась сама пойти на сближение. Даже при том, что она никогда не отвечала на его попытки подружиться; может, он все-таки заслуживает еще одного шанса. Он более, чем доказал, что интересуется чем-то кроме своих неправильных, юношеских убеждений, преследующих его с детства. Они праздно прогуливались по пустым коридорам, освещенным тускло-желтым светом факелов, которые отбрасывали гротескные тени на каменные стены. Большинство портретов были погружены в сон, некоторые из них тихо храпели, но нашлась и пара тех, которые неодобрительно цокнули, когда Гермиона с Малфоем прошли мимо. Румянец окрасил щеки Гермионы при мысли о том, как это должно было выглядеть со стороны: ведь они вдвоем прогуливались по коридорам Хогвартса после отбоя. Но выражение лица Малфоя оставалось нечитаемым. Он продолжал идти рядом с ней, широко вышагивая длинными ногами и заставляя ее увеличивать свой естественный темп, чтобы не отставать от него. Время от времени она вытаскивала карту из своего кармана и быстро сканировала ее, чтобы убедиться, что на их пути нет кого-то из преподавателей, но замок был тих и пуст. — Пойдем на улицу, — наконец пробормотал Малфой. — Мы и идем, — повернулась она, глядя на него. — Но нет смысла торопиться, не так ли? Гермиона почему-то отстраненно заметила, как сверкали его бледно-серые глаза, слабо освещенные в дрожащем свете факелов. — Мы могли бы пойти в деревню. — Мы не можем… — запнулась Гермиона, прикусив нижнюю губу, и затем продолжила, — мы не должны. — Мы не должны выходить из комнат в этот час, — сказал он, закатывая глаза, и его губы изогнулись в слабой ухмылке, — но все же… И когда она ничего не ответила, он сунул руки в карманы. — «Кабанья Голова» наверняка еще будет открыта. Я куплю тебе выпить. Когда она снова стрельнула в него взглядом, он усмехнулся. — Никого из тех, кого мы знаем, там не будет, если тебя беспокоит, что нас увидят вместе. — Хорошо, — выдохнула она наконец. — Пойдем. Но выпьем только по одному напитку, а потом вернемся. — Отлично, — Малфой хлопнул в ладоши, и в тихом коридоре прозвучало громкое эхо. — Пойдем или полетим? — Пойдем, — нервно хмыкнула она, стрельнув в него еще более прожигающим взглядом. — Да брось, — сказал он, — тут лететь всего ничего. Мы можем дойти до поля и взять метлы. — Я не полечу, — прошипела Гермиона, чувствуя покалывание в животе. — Ты можешь лететь, я встречу тебя там. — Я не отправлю тебя туда в одиночестве, — c удивительной легкостью, которая заставила сжаться ее желудок, произнес он. — Кто знает, кто там по ночам бродит в деревне? Гермиона уже открыла было рот, чтобы доказать ему, что она вполне способна постоять за себя, но тут же замерла, снова сжав губы. Внезапно Малфой остановился и повернулся к ней лицом, скрестив руки на груди; рукава его пальто плотно натянулись. — Только не говори мне, что ты так и не поборола страх перед полетами. После всего того сумасшествия, которое ты совершила? — Я просто никогда не задумывалась об этом, — сказала она, шагая вперед и отчаянно желая, чтобы он оставил эту тему. Когда он нагнал ее всего за пару шагов, она добавила, — я предпочитаю иные способы передвижения, вот и все. — И ты бы лучше шла полчаса пешком вместо того, чтобы долететь на метле за пять минут, — невозмутимо сказал Малфой. Гермиона твердо кивнула и направилась к огромным дверям к выходу из замка. — Все верно. Ты сам сказал, что у нас впереди целых пять часов. — Мерлин, — пробормотал он, проводя рукой по лицу. — Можешь лететь со мной, если ты об этом беспокоишься. Его губы снова дернулись, и у нее перехватило дыхание, когда его голос упал до низкого баритона. — Ну же, Грейнджер. Я не позволю тебе упасть. Адреналин пронесся по ее венам при мысли о неожиданном полете. Напомнив себе, что она пытается дать Малфою шанс, она сильно сжала челюсть. — Хорошо. Ты полетишь прямиком туда, никуда не сворачивая. На его лице медленно растянулась почти победная улыбка. Открывая тяжелую дверь, он указал рукой, пропуская Гермиону вперед. Несмотря на то, что было раннее лето, ночной воздух был все еще немного прохладным. И выйдя на улицу, Гермиона все же обрадовалась, что они не пойдут в деревню пешком. Ночное небо над ними было похоже на черное покрывало, усеянное яркими брызгами из звезд. Это чистое звездное небо – одно из немногих вещей в Хогвартсе, по которым она будет скучать больше всего. Когда они подошли к квиддичному полю, Гермиона сунула руки в карманы, радуясь темноте и прохладе ночи, скрывающей румянец на ее щеках. — Мы так и собираемся просто игнорировать слона в комнате, да? — спросила она, не глядя на своего спутника. — О каком именно слоне ты говоришь? — протянул Малфой. — Их много. Неожиданно для себя, Гермиона хмыкнула. — Я про тот факт, что если ты выигрываешь пари, то получаешь свидание. Краем глаза она увидела, как Малфой пожал плечами. — И? — И? — эхом отозвалась Гермиона, поворачиваясь к нему лицом. — Ты мог потребовать у меня что угодно? Почему, Малфой? — Это просто свидание, — сказал он, с легкой насмешкой в голосе. — Знаешь, люди обычно делают такие вещи. Она сморщила нос. — Уж извини меня за то, что не нашла свободного времени для свиданий, пока была в бегах. Выражение лица Малфоя изменилось, взгляд напрягся. — Не могу сказать, что тоже заботился о чем-то подобном в последние несколько лет. А прошлый год в Хогвартсе особенно к этому не располагал. Невольная дрожь промчалась вдоль ее позвоночника и по всему телу. — Я рада, что меня здесь не было, и я не видела всего этого. Кэрроу и прочее, — прошептала она. — Да, и правда хорошо, что тебя здесь не было, — тихо ответил Малфой. — Все было настолько плохо? — спросила она, ощущая тяжесть в груди. Подойдя к ангару для метел, он прислонился спиной к стене и прикрыл глаза. — Они хотели, чтобы мы практиковали Непростительные на студентах, которые получали выговор. На детях, Грейнджер. Большинство из нас не соглашались этого делать; все хорошо разыграли свои роли. Ее желудок сжался, и она заставила себя слабо кивнуть. — Это звучит ужасно. — Так оно и было, — он нахмурил на мгновение брови, затем молча поднял указательный палец и нырнул в ангар. Через несколько секунд он вернулся с закинутой на плечо гладкой гоночной метлой. Он опустил ее, заставив парить между ними в воздухе. — Спереди или сзади? Гермиона застыла, осознавая, наконец, все последствия полета с Малфоем. — А что ты порекомендуешь? — дрожащим голосом спросила она. Медленная кривая улыбка вновь скользнула по его лицу, и от ее вида у нее почему-то опять потеплело в животе. Когда он не насмехался над ней, Малфой казался на удивление привлекательным. И это была ужасная мысль, ведь она собиралась взобраться на его метлу! Эта заставило ее только еще больше покраснеть. — Мы будем в воздухе всего пять минут, Грейнджер, — поддразнил он. — Но ты можешь предпочесть сесть спереди, чтобы не держаться за меня сзади. Напрягшись, она кивнула и подошла к метле. При виде широкой усмешки на его лице она нахмурилась. — Для справки, я летала на фестрале. И драконе, — она понятия не имела, зачем сказала это, но было важно прояснить кое-что. — А теперь представь, что ты боишься всего лишь быстрого полета на метле со старым-добрым мной, — протянул он, поворачивая древко в ее сторону. Гермиона не знала, что делать с тем чувством, собирающимся под ее кожей от его слов, поэтому просто расправила плечи и перекинула ногу через метлу, чувствуя непривычную опору, осторожно опускаясь на нее. Не дожидаясь, пока она устроится, Малфой забрался позади нее, оставив безопасное расстояние между ними. На мгновение у нее мелькнуло облегчение, пока его руки вдруг не обхватили древко впереди нее. Затем сквозь нее пронеслось осознание, густое и теплое. Того, как его руки касались ее по бокам, его грудь прижималась к ее спине, а его колени уперлись в ноги позади нее. Она остро ощущала, как его лицо было в нескольких дюймах от ее лица, и она могла чувствовать тепло его дыхания в ночном воздухе. С трудом сглотнув, она заставила себя посмотреть вперед. На окраинах ее сознания билась крайне нежелательная мысль о том, что его объятия заставляли ее чувствовать себя в странной безопасности. В сущности, она знала, что не упадет, и была уверена, что Малфой не собирается убивать их обоих. Конечно, раньше она летала на метле, но в последний раз - это был полет сквозь Адское Пламя в Выручай Комнате. И она точно не хотела обсуждать это с Малфоем. Она зажмурилась, и все мысли сразу улетучились, когда Малфой без предупреждения оторвался от земли. Глубоко вздохнув, Гермиона задержала воздух в легких, а затем громко выдохнула. И только после этого открыла глаза. Он не стал терять времени и сразу же взлетел высоко в небо. Отсюда, в темноте ночи Хогвартс казался еще более тихим и безмятежным. Глаза Гермионы защипало от холода, ветер со скоростью ударил в лицо, когда Малфой ускорился, усилив хватку на метле, и она почувствовала, как он сильнее прильнул к ее телу. — Ты в порядке? — тихо прозвучал голос возле ее уха. — Да, — она вздохнула, неохотно признавая, что все было не так уж и плохо, как она ожидала. В ответ она услышала низкий смешок. Гермиона начала расслабляться, чувствуя, как напряжение спадает с плеч, и как от близости его тела у нее нагревается спина. Собственно, она чувствовала себя более комфортно в его руках, чем могла себе представить, и от этой мысли она широко распахнула глаза. Уже через мгновение он начал медленно, по спирали спускаться в сторону деревни, несмотря на то, что она видела, как большинство игроков в квиддич обычно предпочитали стремительно пикировать вниз. Когда они приземлились и слезли с метлы, Гермиона резко ощутила странную нехватку тепла, исходящего от его тела. На его лице появилась ухмылка, и она еще больше покраснела. — Не так плохо, как ты ожидала, верно? — Точно, — улыбка коснулась ее губ, и он покачал головой, усмехнувшись. — Не смей списывать все на свой счет. Он слегка толкнул ее плечом, уменьшая метлу и убирая ее в карман пальто. — Я был осторожен. И разве я не говорил, что с тобой все будет в порядке? Улыбка на ее лице померкла, когда она подняла хмурый взгляд к вывеске у «Кабаньей Головы». — Если это было всего лишь попыткой авансом получить то свидание, которое ты планируешь выиграть… — Это просто удачное стечение обстоятельств, — задумчиво произнес он, распахивая дверь и пропуская ее вперед. Хмыкнув, он последовал за ней внутрь и добавил, — Если мы пойдем на свидание, оно точно не будет в «Кабаньей Голове». Повернувшись на месте, Гермиона ткнула его пальцем в грудь. — Ты все-таки пытаешься заполучить свидание. Он неопределенно махнул рукой и пожал плечами. — Если бы я хотел выиграть пари, Грейнджер, я бы позволил тебе заниматься до изнеможения, пока ты уснешь. Сейчас ты скорее будешь бодрствовать, чем сидя в тихой теплой гостиной. Она нахмурилась. Он был прав. — Я просто не могу тебя раскусить, — пробормотала она, стоя прямо в дверях бара, прищурившись и глядя на него. Выражение его лица дрогнуло, а серый взгляд встретился с ней. — Я довольно прост, Грейнджер. Все, чего я хочу, это шанс расстаться в нормальных отношениях, когда мы покинем Хогвартс на следующей неделе. — И это все? — вздохнула она, прикусив губу. — Да, это все, — Малфой посмотрел на нее, задержав взгляд, и ее мысли тут же пришли в смятение, а в районе живота что-то затрепетало, прежде чем он отвернулся и двинулся вглубь паба. — Ты что-нибудь хочешь? Осматривая помещение и натолкнувшись на пристальные взгляды нескольких посетителей, Гермиона слабо улыбнулась. — Просто какао, пожалуйста. Даже если у Малфоя и возникли какие-то мысли по-поводу ее выбора напитка, он ничего на это не сказал. Она просто не хотела пить спиртного, чтобы не заснуть раньше времени. Однако, стоило ей проскользнуть за самый чистый на вид столик, через пару мгновений он присоединился к ней с двумя дымящимися кружками какао. Сидеть рядом с ним в баре было странно, но не так уж и плохо, как она могла ожидать. Молча потягивая свои теплые напитки, они ощутили особенную, почти дружественную атмосферу между собой. Поставив кружку, она уставилась на него пристальным взглядом. — Спасибо за напиток, — он кивнул, оглядываясь по сторонам. — Где ты собираешься обучаться на зельевара? При условии, конечно, что не проиграешь пари и не лишишься баллов на экзамене. Он слегка поморщил нос. — У меня есть несколько потенциальных вариантов. Большинство из них находятся за пределами страны, — он вновь открыл рот, будто бы хотел что-то добавить, затем сжал его, напрягая челюсть. — Это должно быть интересно. — Ага. Ее попытка завести светскую беседу не удалась, и она сделала еще один быстрый глоток какао, ощущая пальцами тепло от горячей керамической кружки. Наконец, Малфой вздохнул, прикусив щеку. — Большинство достойных зельеваров в Англии, с которыми я связался, не захотели брать меня в ученики, — замолчав на мгновение, он добавил, — не то чтобы я был этому удивлен. Вот тебе и светская беседа. Он отвлеченно разглядывал глубокую трещину на старой деревянной столешнице, погруженный в собственные мысли. — Они многое потеряют. Ты будешь великим зельеваром, я уверена, — наконец, тихо произнесла она и встретилась с его серебристыми глазами. — Спасибо, Грейнджер, — дернув губой, он сделал глоток своего какао. — Итак, я слышал, ты сварила Оборотное зелье на втором курсе. Довольно впечатляет. Алый румянец окрасил ее щеки, когда она вспомнила, почему это сделала, и последовавшие за этим результаты. — Ну, — легкомысленно начала она, со слабой дрожью в голосе, — другого способа пробраться в подземелья Слизерина у нас не было, так что… Малфой застыл, а затем с громким стуком опустил стакан с напитком на стол. — Что, прости? Ее губ коснулась улыбка, и она слегка пожала плечами. Ответная ухмылка Малфоя украсила его лицо, и он покачал головой. — Как невероятно по-слизерински с твоей стороны. — Я приму это за комплимент, — хихикнув, пробормотала она. — Естественно. Заметив, как сверкнули в приглушенном свете его серые глаза, она отвернулась. Между ними вновь опустилась тишина, и Гермиона увидела, что за ними наблюдают некоторые отдыхающие в баре. Ей стало интересно, привык ли Малфой к тому, что люди теперь везде узнавали его и плохо относились к нему из-за того, какую роль он сыграл в войне. Казалось, он совсем не замечал всех этих взглядов. Хотя, возможно, он просто привык и не обращал на это внимания. Допив своё какао, Гермиона поставила пустую кружку на стол, оглядываясь назад, и увидела, что Малфой наблюдает за парой мужчин возле бара, которые бросали на них внимательные взгляды. Но он был расслаблен, когда указал на ее бокал. — Хочешь еще? — Нет, спасибо, — ответила Гермиона, поняв, как дико непривычно было вести себя вежливо друг с другом, и как это отличалось от их прошлой манеры общения. На удивление, в этом чувствовалась освобождающая легкость. Сложив руки на стол, он кивнул. — Наверное, нам стоит уйти. Несмотря на некую непринужденность, в его словах все же чувствовался легкий намек на напряжение. Гермиона заметила, что двое мужчин все еще смотрят на них, и ее глаза инстинктивно сузились, пальцы дернулись к палочке. Она ощутила что-то вроде сочувствия к Малфою. Но его лицо оставалось непроницаемым, и она кивнула, заставляя себя улыбнуться. — Хорошо, — взглянув на часы, она поморщилась. — У нас осталось около четырех часов до восхода солнца. — Не могу поверить, что ты согласилась на это, — сказал он, снова ухмыльнувшись. — Кто бы в здравом уме решил не спать всю ночь перед ТРИТОНами? Гермиона уставилась на него, издавая задушенный звук. — Ты не оставил мне никаких других вариантов! — Ты могла бы выбрать «правду», — пробормотал он, надевая пальто. — Не уверена, что предпочла бы отвечать на твой вопрос, чем исполнять «действие». Малфой ухмыльнулся еще шире. — Да, вероятно ты права. Но все бы закончилось гораздо быстрее. Несмотря на то, что время и обстоятельства были далеко не идеальными, Гермиона с удивлением обнаружила, что ей действительно нравилось проводить время с Малфоем - по крайней мере, больше, чем она ожидала. Где-то в глубине души, какая-то ее часть все еще ожидала подвоха с его стороны, который раскроет его истинные намерения. И тогда они, как и прежде, смогут продолжать свою вражду на расстоянии. Но в его кривой, саркастичной улыбке было что-то искреннее, и она отчаянно хотела верить, что в этот раз она не ошибалась на его счет. Накинув на плечи свою мантию, она последовала к выходу, и Малфой слегка обогнал ее и снова придержал дверь, пропуская ее вперед. Она попыталась вспомнить, когда в последний раз Гарри или Рон делали для нее что-то подобное, но не смогла. Особенно не так, как Малфой, который, казалось, делал это даже не осознавая значительность своего жеста. Она снова покраснела и была рада, что они вышли на ночную улицу, слабо освещенную желтыми фонарями. — Что теперь? — сунув руки в карманы, задумчиво произнесла она. Малфой пожал плечами, доставая метлу и возвращая ей нормальный размер. — Мы могли бы улететь довольно далеко, пока не взойдет солнце. — И благополучно пропустить наши ТРИТОНы, — невозмутимо сказала она. Его серый взгляд скользнул по ней. — По сути вещей, — начал он, протягивая к ней метлу, — действительно ли ТРИТОНы так уж важны? Заняв место на передней части метлы, Гермиона еле сдержала улыбку. — Ну, разумеется. Несмотря на то, что она знала, что он имел в виду более грандиозную картину, в которой еще год назад все они были израненными и измученными после войны. Малфой громко усмехнулся, перекинув ногу через метлу и устраиваясь позади нее. Она заметила, что в этот раз он не был настолько осторожен в отношении расстояния между ними, и, прижавшись ближе, уверенно потянулся к кончику метлы, чтобы ухватиться за него и взмыть вверх. Высоко в небе висела почти полная луна, когда Малфой развернулся от деревни и полетел к дальним шпилям замка Хогвартс. У Гермионы перехватило дыхание от открывшегося вида, и она крепче сжала пальцы на древке. Его грудь прижалась к ее спине, и она почувствовала, как его лицо коснулось ее волос, когда она слегка заерзала, опасаясь, что упадет, поскольку он все еще управлял метлой только одной рукой. Но все же, прежнего страха перед полетами она больше не ощущала. До тех пор, однако, пока он не выпустил метлу, откинувшись назад с тихим выдохом. — Не паникуй. Ее пальцы сильнее сжались вокруг метлы, костяшки побелели, а глаза широко распахнулись. — Малфой! — прошипела она. Она услышала возле уха его тихий смешок, но не смела отвести взгляд от горизонта, ведь метла продолжала лететь вперед. — Ты летишь, Грейнджер, поздравляю, — пробормотал он тихим голосом. — Не так сложно, правда? — Возьми метлу, — прошипела она сквозь зубы, чувствуя, как сердце стучит где-то в районе горла. — Клянусь Мерлином, Малфой… Еще раз мягко усмехнувшись, он снова обнял ее, но вместо этого его пальцы обвили ее кисть, которой она вцепилась в метлу. Его ладонь оказалась очень холодной, а длинные пальцы крепко обвили ее маленькие ладошки, пытаясь скорректировать курс, фиксируя ее хватку. От шока Гермиона безмолвно застыла в его объятиях. Еще более удивительным было то, как по ее телу пронеслось тепло от такого невинного прикосновения. — Ты должна ее почувствовать, — пробормотал он, дыхание коснулось ее уха. — Доверься ей. И она, отбросив всякую осторожность, обхватила древко так, как он показал ей, слегка сместившись, чтобы движения метлы казались более естественными в ее руках. Гермиона наклонилась вперед, проверяя ускорение метлы. Ладонь Малфоя все еще крепко сжимала ее руки, но он ее не остановил. Контроль над ситуацией, после первого момента паники, немного успокоил ее. Она годами наблюдала, как он летает, и Малфой, очевидно, достаточно хорошо знал, как обращаться с метлой; именно эта мысль подтолкнула ее вперед, и она осторожно ускорилась, управляя траекторией полета метлы. — Вот так, Грейнджер, — услышала она усмешку в его голосе. Адреналин пронесся по венам, и Гермиона почувствовала, что улыбается. Малфой наклонился к ней еще раз, расслабляясь, и у нее перехватило дыхание, когда другая его рука обняла ее за талию. В этом жесте не было ничего плохого или неуместного, кроме того факта, что его рука, обвившая ее талию, заставляла трепетать что-то в районе ее живота. Но она заерзала в его объятиях, устраиваясь поудобнее там, где по сути не должна была. Даже когда тихий голос нашептывал, что он вел себя слегка более, чем дружелюбно. Тепло его дыхания щекотало ее щеку, а она не смела взглянуть на него, ощущая, как кровь приливает к лицу и шее. Он все еще был виноват, что они оказались в этом затруднительном положении, и вся ситуация была далека от идеальной. Но было что-то в этом моменте, чего она никак не могла объяснить: либо то, что она безуспешно пыталась управлять метлой, либо тот факт, что он расслабленно опирался на нее сзади. А может быть, в этом было и что-то еще. Сбавив скорость, она ощутила, как сильный ветер сменился легким бризом, и с Малфоем, прижатым к ней, она почувствовала себя комфортно - намного комфортнее, чем когда-либо чувствовала себя на метле. — Довольно неплохо, — тихо призналась она. Затем услышала низкий смешок возле уха. — Я же говорил,— и прежде чем она смогла ответить, добавил, — возьми левее. Следуя указаниям, она повернула метлу слишком резко; древко дернулось, и одна его рука быстрым движением ловца крепко обвила ее за талию, а другая схватила рукоять метлы впереди нее. Он хмыкнул, дыхание коснулось кудряшек возле ее уха. — Не так резко. — Точно,— выдавила она, чувствуя смущение и мягко направляя метлу в сторону. Малфой снова расслабился, но продолжал крепко держать ее в объятиях. Отвлеченная и пытающаяся решить, было ли ему так уж необходимо удерживать ее в объятиях, она как раз вовремя подняла глаза и увидела, что они пролетали мимо последней башни замка, направляясь в сторону Черного озера. На поверхности воды отражалась и сияла яркая луна, и от открывшейся красоты у Гермионы чуть не навернулись слезы. Массивные пики горной местности тянулись за озером, темные и загадочные. — Это прекрасно, — сглотнув, вздохнула она. — Безусловно, — прошептал Малфой, положив подбородок ей на плечо. — Спасибо, — она чувствовала волнение от того, как он обращался с ней с тех пор, как они покинули гостиную, и от внимания, которое он ей оказывал. — Я же не мог позволить тебе покинуть Хогвартс, так и не научившись летать, — щелкнув языком, сказал он. Эти слова так противоречили всему тому, что происходило между ними за все годы учебы, что она тут же стрельнула взглядом в его сторону. Он же, казалось, совсем не находил эти слова странными, сохраняя на лице невозмутимое выражение. Отвернувшись, Гермиона сосредоточилась на пейзаже перед собой. — Хочешь верь, хочешь нет, но эта ночь не была такой уж ужасной. — Спасибо, Грейнджер, — поддразнил он. — Можешь не верить, но я наслаждаюсь этим вечером. — Почему? — вопрос сорвался с ее губ, прежде чем она смогла подумать об этом. Он отвел взгляд в сторону и долго молчал, прежде чем заговорить. — Я провел последний год, пытаясь изменить в себе все, что знал и постигал всю прошлую жизнь. И пытался смириться с тем фактом, что то, кем меня растили, и то, во что я верил - оказалось полным вздором. Низкое фырканье, к собственному смущению, вырвалось из ее рта, и она хлопнула рукой по губам, слишком поздно заметив, что отпустила метлу. Затем быстро схватила древко снова. Но губы Малфоя лишь слегка изогнулись, прежде чем он продолжил. — Это было непросто, если не сказать больше. Я не знаю, Грейнджер… Я хотел получить шанс исправить ситуацию для тебя… Хотя знаю, что, что бы я ни сказал или ни сделал, это не сможет отменить всего того зла, которое я причинил. Она почувствовала неожиданный трепет в груди от этих слов. — Это похоже на хорошее начало, — пробормотала она. Его дыхание коснулось ее щеки, посылая дрожь вдоль позвоночника. — Отлично.***
Они еще довольно долго кружили над озером, пока Гермиона не сообщила, что собирается снижаться, и Малфой с легкостью снова взял контроль над метлой, и они благополучно приземлились. Он сел на поляну между озером и Запретным Лесом. С земли пейзаж оказался не таким захватывающим. У Гермионы промелькнула мысль, что полеты на метле не так уж и плохи – хотя, стоит признать, что отчасти это было связано с ее сегодняшним спутником. И эта мысль сама по себе была очень странная. С темных берегов озера пронесся прохладный ветерок, и она обняла себя, несмотря на то, что была в теплой мантии. Малфой стоял рядом с ней, опустив подбородок, с ниспадающей на глаза светлой челкой, держа в руках метлу. — Хочешь вернуться в замок? Она посмотрела в сторону, внимательно рассматривая выражение его лица, и пожала плечами. Мысль о том, чтобы вернуться в душную тишину гостиной, совсем не привлекала. А вот в их совместной ночной прогулке было что-то волнительное, и она пока не готова была это прекращать. Темнота ночи хранила ожидание чего-то, что могло произойти. — У нас еще много времени до рассвета. Нежная, едва заметная ухмылка изогнула его губы. — Тогда пошли. Когда он повернулся на месте и пошел в направлении поля для квиддича, Гермиона уставилась на него, подавляя зевок, и, затем, последовала за ним. Едва поспевая за его широким шагом, она бросила на него хмурый взгляд. — И куда ты собрался? Он двигался в сторону кладовых и раздевалок для команд. За все годы, проведенные в Хогвартсе, у нее никогда не было причин туда заходить, и это оказалось очень волнительно. Малфой повел ее в сторону зеленых шкафчиков, куда и убрал свою метлу. Гермиона провела пальцами по шелковисто-зеленой ткани его формы для квиддича, с большой белой надписью “МАЛФОЙ” на спине. Несмотря на то, что она никогда не любила заниматься спортом, в основном потому, что не интересовалась полетами и предпочитала проводить время за чтением книг, ей все же нравилось наблюдать за игрой в Квиддич. Внимательно посмотрев на нее, выражение лица Малфоя изменилось. — Зеленый бы хорошо на тебе смотрелся, — он медленно растянул губы в улыбке. Гермиона хмыкнула, глядя в сторону. — Брось. Мы с тобой оба знаем, что в Слизерин меня бы не приняли. — Сделай одолжение, — она вздернула бровь, когда он жестом указал на футболку. — Она чистая. Сузив глаза, она оценивающе взглянула на него. Он склонил голову набок, а появившийся блеск в глазах заставил ее сердце биться сильнее. Ну что ж, это не стало бы самой диковинной вещью, которую она сделала за последние несколько часов. Сняв с себя мантию, она надела его футболку на тонкую ткань своего джемпера. Форма оказалась ей слишком широка в плечах, поэтому повисла бесформенным балахоном, но при взмахе его палочки она уменьшилась до нужного размера. Она подбоченилась, метнув на него гордый взгляд. Прикусив нижнюю губу, он едва сдержал улыбку. — Отлично. Взглянув на свой наряд, Гермиона почувствовала странный трепет от того, что была одета в слизеринские цвета. И еще, было что-то совершенно обезоруживающее в том, что она была в футболке с его фамилией на спине. Малфой не отводил от нее взгляда, быстрым движением облизнув губы. — Форма смотрится на тебе лучше, чем на мне. Можешь оставить ее себе. Прежде чем она успела возразить, он усмехнулся и добавил: — До тех пор, пока я не начну свою карьеру в Квиддиче, разумеется. Неожиданно для себя, Гермиона громко хмыкнула, широко улыбаясь. — Ах, теперь Квиддич? На случай, если со стажировкой на Зельевара не выйдет? — Точно, — тихо произнес он, ухмыляясь. — Мне понадобится запасной план, если ты так и не заснешь сегодня. Черт, может, мне придется сделать и то, и другое. — Значит так и сделай, — повторила она, пожимая плечами и закусив нижнюю губу. — Полагаю, я никогда не считала тебя мечтателем. Его лицо дрогнуло, и в глазах промелькнуло что-то, что она не смогла распознать. — У меня никогда не было шанса, — тяжелая тишина опустились между ними, прежде чем он отвел взгляд. — Ладно. Ты случайно не проголодалась? Потому что я умираю с голоду. — Проголодалась, — ответила она, мягко улыбаясь.***
Напряженность, которая присутствовала при их первой совместной прогулке по пустым коридорам Хогвартса, теперь почти испарилась. Они медленно брели по ночному замку, прокладывая путь к кухне. Малфой шел рядом с ней: он был тих и погружен в собственные мысли, засунув руки в карманы брюк. Гермиона проверила Карту Мародеров до того, как они вошли в замок, но даже Филч и миссис Норрис были на карте неподвижны. Что имело смысл, ведь сейчас была середина ночи. Она никогда не была в огромных подземельях кухни, но, видимо, Малфой был знаком с местностью. Когда они вошли в темную комнату, вдоль стен тут же зажглись факелы, освещая большое помещение. Домашние эльфы, которые обычно готовили еду, явно спали, и комната была пуста. Гермиона с интересом огляделась, осматривая ранее неизведанный ею уголок Хогвартса, и поняла, что воодушевленно улыбается. Она сбросила с себя мантию и догнала Малфоя, который уже был возле большой кладовой. Раскрыв рот от изумления, она увидела множество полок, которые буквально ломились от обилия всевозможных продуктов. На ней все еще была его форма, и Малфой ухмыльнулся, откусив от хрустящего зеленого яблока и сложив руки на груди. — Итак, чего пожелаешь? Едва сдерживая радостную улыбку, она кинула на него взгляд и направилась к полкам с едой. Спустя десять минут Гермиона уселась в кресло напротив Малфоя, возле маленького обеденного стола, и разложила тарелки с фруктами, сырами и крекерами. — Изысканно, — протянул он, схватив кусочек сыра и закинув его в рот. На мгновение она снова обвела взглядом комнату, прежде чем повернуться к нему. — Я не могу поверить, что никогда не бывала здесь. — Ночь «первых разов», — заявил он с кривой усмешкой на лице. Гермиона почувствовала, как кровь приливает к щекам, но все равно кивнула. — Полагаю, во многих отношениях это так. Мы с тобой и вправду впервые проводим время мирно. Он достал бутылку игристого сока и налил его в два элегантных стеклянных бокала. Когда он поднял свой бокал вверх и поднес к ней, она чокнулась с ним и сделала глоток. Поскольку они находились прямо под Большим залом, в помещении совсем не было окон, но было очевидно, что солнце еще не взошло. Прикрывая рот, она подавила зевок, и Малфой хмыкнул. — Уже устала? — поддразнил он, глядя на свои часы. И снова Гермиона поразилась их несуразному виду, и поняла, что смотрит на них, даже после того, как он опустил манжет рукава. Она запоздало нахмурилась. — Конечно, я устала, но вовсе не собираюсь сейчас сдаваться, если ты об этом думаешь. — И мысли такой не было, — съязвил он. Гермиона пристально посмотрела на него, обдумывая кое-что. — Откуда у тебя эти часы? — наконец произнесла она. Он вскинул брови, и, если она не ошиблась, на его щеках появился легкий румянец, стоило ему отвести взгляд. — Это был подарок моей кузины. — Твоей кузины,— пробормотала Гермиона, обдумывая эту мысль. Быстрый вдох вырвался из ее губ. — Тонкс? Что-то похожее на отчаяние отразилось в его серых глазах. — Я никогда не встречался с ней, но это были ее часы. И она, судя по всему, хотела отдать их мне при рождении. Моя мать хранила их все эти годы и только недавно отдала мне; она и Андромеда пытались воссоединиться с начала войны. Он легонько пожал плечами, что противоречило выражению его лица и тихому напряжению в голосе. — Думаю, я ношу их, чтобы напоминать себе, что могу стать лучше. И однажды я буду рядом с ее сыном, когда он вырастет. Гермиона смотрела на него, слушая его искренние признания, и вдруг почувствовала, как защипало глаза, и она сморгнула непрошенные слезы. Он отвел взгляд, поджав губы. — Тонкс была очаровательна, — сказала она наконец, нарушая тишину. Прочистив горло, она сморгнула влагу еще раз. — Было невозможно ее не любить. Думаю, вы бы поладили. — У нее перехватило дыхание, и она закончила, — Это чертовски обидно. Снова закатав рукав, он уставился на часы; Гермиона присмотрелась поближе, увидев на циферблате персонаж из магловского мультфильма. — Я никак не могу изменить прошлое, но я могу что-то сделать с тем, как все будет идти дальше. Ее желудок сжался, а сердце забилось быстрее, и Гермиона уставилась на него, чувствуя себя совершенно растерянной. — Прости, что так и не дала тебе шанс в этом году. — Я бы поступил так же, — его губы дрогнули, но он продолжил, — Если бы мы поменялись ролями, то я не удивлен, что ты не доверяла мне. На короткое мгновение она пожалела об упущенных возможностях, несмотря на то, что все еще не так хорошо его знала. Но в сознании слабым мотыльком кружила мысль о том, что она начинает понимать чуть лучше. Вспомнились те ощущения, что вызывали у нее его объятия и то, как его рука сжимала ее ладонь, согревая холодные пальцы. Ощутив внезапное смущение, когда неуверенность накрыла ее, словно одеяло, она вдруг почувствовала беспокойство, снова встретившись с ним взглядом. Ей пришло странное осознание, что все, во что она продолжала верить - это ее собственные узкие, предвзятые представления о том, что война изменила всех, кроме Малфоя… — Прости, — снова прошептала она. Медленно кивнув, он слегка скривил губы. — Мне не нужны извинения, Грейнджер. Скорее, примешь ли ты мои? Отчаянно сдерживая слезы, которые грозили пролиться, она кивнула, сильно прикусив нижнюю губу. — Приму. Она ощутила, словно с ее души сняли тяжелый камень, один из многих, что все еще давили на нее. Его губ коснулась мягкая улыбка, и он провел рукой по волосам. — Замечательно. Может пойдем? Скоро рассвет, — протянул он. На этот раз на ее лице появилась искренняя улыбка, и, магией убрав со стола посуду, она кивнула.***
Небо все еще было черным, когда они снова вышли на улицу, и оба согласились, что здесь лучшее место, чтобы убедиться в завершении их пари. Какая-то часть Гермионы была совсем к этому не готова, ведь завершение игры будет означать конец всего этого… чем бы оно ни было. Малфой неспешно повел их к трибунам возле поля для Квиддича, и они поднялись на самый высокий ряд сидений, откуда могли беспрепятственно наблюдать за восходом солнца. Сцепив руки на животе, он вытянул длинные ноги, устроившись на скамье. Она присела рядом с ним и ее плечо коснулось его, но он не отодвинулся. После откровений на кухне она чувствовала себя эмоционально уязвимой и незащищенной, и, учитывая то, как Малфой просто безучастно смотрел на горизонт, она задавалась вопросом, чувствует ли он то же самое. — Тебе холодно? — все же спросил он, взглянув на нее. — Нет, — сунув руки в карманы мантии, она откинулась на высокую стену позади них. Тем не менее, она почувствовала слабое тепло от согревающего заклинания Малфоя. После всех ночных волнений было так приятно расслабиться, но в тишине и покое она почувствовала, как усталость опустилась на веки, а глаза зажгло от того, что она пыталась держать их открытыми. — По моим оценкам, — тихо произнес Малфой, нарушая молчание, — у нас чуть больше часа. — Час, — повторила она, сглотнув. — Я могу не спать еще час. — Ты уверена? — слова были мягкими, но несли в себе нотки сарказма. — Потому что звучишь ты не так уверенно. Гермиона не хотела признавать, что идея пойти с ним на свидание не была таким уж сдерживающим фактором, как это было вначале их сделки. На самом деле, она почти хотела уступить. Но она не ложилась спать так долго не для того, чтобы проиграть, и уж тем более не кому-то, вроде Малфоя, который вспоминал бы ей это до конца своих дней. Поэтому она вздохнула. — Я с нетерпением жду возможности увидеть самый низкий балл в результатах твоего экзамена. Малфой рассмеялся, его плечо чуть сильнее прижалось к ней. — Как бессердечно, Грейнджер. — Ты сам придумал задание, — напомнила она ему, широко зевнув. — Думаю, тебе следовало предложить что-то другое. На мгновение, она позволила своим векам затрепетать и опуститься, окунаясь в блаженную темноту, прежде чем резко открыть их снова. Ей нельзя было засыпать сейчас. Но его согревающие чары так приятно окутывали ее тело, а ощущение его плеча, прижатого к ней сбоку, было странно успокаивающим. Затуманенным взглядом она безучастно смотрела в небо, чувствуя, как ее мысли дрейфуют, а голова опускается. Гермиона открыла глаза и несколько раз моргнула. Она чувствовала себя странно дезориентированной, и ей потребовалось время, чтобы понять, что ее лицо покоится на плече Малфоя. Она села прямо, внимательно смотря перед собой. Она просто не могла заснуть. И даже если бы она это сделала, это ведь длилось всего лишь мгновение? Малфой, кстати, спокойно смотрел в небо, ноги все еще были вытянуты перед ним. Он, казалось, ничего не заметил. За исключением того факта, что ее лицо было у него на плече. Она осторожно взглянула на него на мгновение; и хоть его взгляд и не отрывался от горизонта, его губы слегка дернулись. Она незаметно взглянула на свои часы и попыталась вспомнить, сколько времени прошло, когда Малфой упомянул, что у них остался час. Ее охватила неуверенность, и она заметила, что небо стало немного светлее, а солнце уже слегка показывалось на горизонте. Тем не менее, Малфой ничего не говорил. Гермиона выдохнула, сложив руки на коленях. Его расчетливое молчание ужасно ее нервировало - на что и был расчет, как она затем поняла. — Я не уснула, — выпалила Гермиона. — Конечно, нет, — тихо ответил он, лишь на мгновение стрельнув в нее взглядом. Потирая лицо, Гермиона была в ужасе, заметив тонкий, засохший след слюны в уголке ее рта, и быстро смахнула его подушечкой большого пальца. В усталом сознании ее мысли были спутанными и расплывчатыми. — Я не хочу, чтобы ты нарочно заваливал свой экзамен. — Ах, —произнес он мягко, — значит, это просто был быстрый альтруистический сон. Наконец, на его лице медленно расплылась улыбка, и он повернулся к ней. — Я это ценю. — Но я не уснула, — прошептала она снова. Малфой вытащил свою палочку и, ничего не сказав, очистил заклинанием свое пальто от слюны. Ее глаза расширились от ужаса и смущения, но он только хмыкнул. — Можешь внушать себе все, что хочешь. Она продолжала напряженно молчать. — Я не собираюсь заставлять тебя идти на свидание со мной. Точно так же, как не собирался специально заваливать экзамен по Зельям, — сказал он. Гермиона уставилась на него. — Тогда что это было вообще? Снова устремив взгляд в сторону горизонта, который теперь становился заметно светлее, он пожал плечами. — Мне было скучно. — Скучно, — неверяще повторила она. Он лишь ухмыльнулся ей еще раз, и все ее внутренности сжались. Решив не продолжать, она снова расслабилась, прислонившись спиной к стене и повернув лицо к нему. — Если бы я все же уснула… — Ты уснула, — прервал он, затем взмахнул рукой, — но продолжай. — Тогда технически ты победил. — Никаких технически… — Что означает, — сказала Гермиона, не в силах сдержать нервный смешок, что сорвался с ее губ. Она не смогла закончить предложение: смущение окрасило в розовый ее лицо и уши. Малфой повернулся к ней лицом, оперевшись локтем на скамью. Он неосознанно прошелся языком по нижней губе и опустил руку за ее спиной. — Что означает… — тихо повторил он. У нее перехватило дыхание от того, как он смотрел на нее. И того, как его взгляд на мгновение опустился на ее губы. Когда он поднял руку, она замерла, глядя на него; он провел большим пальцем по ее скуле, его пальцы скользнули вдоль подбородка к ее волосам. Поддавшись, Гермиона почувствовала тепло его дыхания, которое смешалось с ее, и что-то в глубине ее сознания приняло решение за нее, когда она наклонилась вперед, прижимаясь к его губам. От мягкого касания его ответного поцелуя ее глаза закрылись, сердце забилось быстрее, и она провела рукой по острой линии его челюсти. Она ощутила, как его губы изогнулись в улыбке, и он сильнее прижался к ней, скользнув языком по ее губам. Слегка углубляя поцелуй, он обнял ее, притягивая ближе, и Гермиона потерялась в нахлынувших ощущениях. Наконец, он прервал поцелуй, прижавшись лбом к ней, праздно играя с локоном, выпавшим из ее прически. Она отодвинулась, не в силах сдержать улыбку, наблюдая за тем, как его лицо освещалось ранними лучами восходящего солнца. Его губы изогнулись в ухмылке и он пробормотал: — Так, насчет свидания…Fin