***
Весну Эрен любил, несмотря на то, что снег таял и вокруг было море луж и мокрой земли, которая пачкала обувь. Март был влажным, но именно в нем появлялись первые яркие солнечные лучи солнца, которые не просто ослепляли, но и пригревали. В апреле все становилось зеленым и таким живым. Эрен любил жизнь, несмотря на то, что вокруг него были лишь мертвецы. Он любил копаться в огороде родного дома, когда приезжал на праздники, любил гулять в парке с друзьями, любил зеленый цвет. В конце апреля-начале мая Эрен переходил уже и вовсе на футболки, натягивая что-то потеплее лишь ближе к вечеру или рано утром. Весну Эрен любил до безумия, отец даже шутил, что любовь эта у него от матери. А еще Эрен любил весну, потому что познакомился с Леви Аккерманом именно весной. Это был конец марта и он как раз вернулся на неделю весенних каникул домой. Копался в огороде, поливал цветы, пил чай с родителями и спал. Это было прекрасно. Армин и Микаса, вернувшиеся вместе с ним, посидели пару дней дома, как и он, а потом решили встретиться все вместе в кафе, которое оккупировали еще лет с пятнадцать. И сейчас, пять лет спустя, ничего не изменилось. Именно выходя из этого кафе и прощаясь с друзьями, которые ушли в другую сторону, Эрен увидел мужчину, стоящего на дороге. Темнело и именно потому Эрен не мог увидеть, что мужчина этот едва прозрачный, а потому, когда он не сдвинулся с места даже стоило ему увидеть машину, летящую на него, Йегер испугался. — Сэр? — вопросительно окликнул он его, но человек не сдвинулся. — Сэр! Эрен ломанулся со всех ног в сторону дороги и, схватив мужчину за руку, дернул его в сторону. Водитель, притормозивший немного дальше, высунул голову из окна и обматерил на чем свет стоит. Да вот только материл он в единственном числе, на что парнишка сразу же обратил внимание. — Ты теплый. — удивленно прошептал мужчина, стоящий напротив него. — А вы полный идиот! — на эмоциях ответил студент и указательным пальцем ткнул в грудь мужчины. — Какой придурок будет стоять на дороге перед машиной? Суицидник? Да вы о своей семье подумайте! Сотни мертвецов мечтают после увидеть свою семью еще хоть раз! — А ты много говорящих мертвецов знаешь? — Эрен на секунду завис, понимая, что сморозил. Губы его остались открытыми, пока он искал оправдание. — Я… — Знаешь, пацан. — хмыкнул мужчина. — Ты видишь, говоришь и можешь коснуться меня. А я труп. Эрен поджал губы и придирчиво осмотрел человека перед ним. Теперь на него падал свет заведения сбоку и Йегер мог рассмотреть легкую прозрачность его тела. — Вы призрак, сэр. — Эрен тяжело вздохнул. — Как Вас зовут? — Капрал… Леви Аккерманом звать меня, пацан. — Эрен Йегер. — Леви протягивает руку по привычке, не зная, почувствует ли что-то сейчас, но мальчишка перед ним улыбается и пожимает руку. Капрал чувствует теплую и немного шершавую ладонь. — Мистер Аккерман, не хотите стать гостем в моем доме? Я приехал на каникулы в родной дом. — А ты каждого призрака приглашаешь в свой дом? — Да, каждого. — Эрен кивает. — Так что скажите, сэр? — Идем. И просто Леви. — Хорошо, — Эрен указывает рукой за спину Аккермана. — Почему ты стоял перед машиной? Только умер и проверял свои догадки? — Нет, умер я две недели назад, а на дороге стоял, потому что скучно. Леви Аккерман оказывается человеком нестандартным, мягко говоря. Эрен, изучающий психологию, хоть и совсем чуть-чуть, не может раскусить Ривая, потому что по его лицу и поведению мало что скажешь, а о себе он рассказывает мало, хоть и принимает предложение остаться до конца недели в доме Эрена, а после вернуться в большой город с ним на учебу. Все, что может сказать Эрен, так это то, что прошлое у мужчины не радужное. Как-то он снимает черный гольфик, в котором был все это время, стоя перед зеркалом в ванной в доме Эрена. На дворе половина второго ночи и Йегер заходит принять душ перед сном. Леви переводит на него взгляд через зеркало, но парнишка не обращает внимания, потому что внимательно смотрит на все эти белые полосы на спине. Шрамы. Их много и они накладываются один на один и их настолько много, что Эрен невольно задерживает дыхание. — Что с тобой было? Но Леви не отвечает. Лишь забирает гольфик, который лежал на краю раковины и натягивает обратно. Ответ на вопрос Эрен не получает. На вопрос об успокоении Эрен тоже не получает ответа ни в первый раз, ни во второй, ни в третий. Аккерман в принципе большую часть времени молчит, хмурится и смотрит. Это начинает действовать на нервы и Эрен начинает лезть на форумы, которые помогут найти о чем поговорить. — Каким человеком вы восхищаетесь? — зачитывает Эрен. — Не создай себе идола, Йегер. — хмуро отвечает Леви, осматривая книги Гриши на полке в зале. — А ты верующий? — Эрен сильно сомневается в этом, уж слишком часто Аккерман поминает черта. — Такой же, как ты балерина. — А если я занимался бальными танцами? — весело улыбается. — Врешь, пацан. Неуклюжий ты. По ночам Леви дремлет на полу. Он вытягивается во весь рост около шкафа, под голову подкладывает руку и прикрывает глаза. Призракам не нужен сон, но Эрен все равно говорит, что ему не жалко поделиться кроватью, не занятой второй подушкой и одеялом. Леви качает головой. — Если бы Вы могли дать совет себе пятнадцатилетнему, то чтобы сказали? — Меньше маши ножом и пошли в задницу одного мужика. Лишь в последний день, когда Эрен обратно складывает вещи в рюкзак, Леви рассказывает как он умер. Он не делает долгого предисловия, а сразу говорит. — Меня расстреляли. — Эрен хмурится. За всю его жизнь еще не было тех, кто умирал подобной смертью. — Я был солдатом. Хорошим солдатом специального отряда. Капрал Леви Аккерман. Правда, никто не вечен, я свой срок уже давно пережил. — Не говори так. — качает головой парнишка. — Ни у кого нет своего срока. — Я не должен был родиться, начнем с этого. — подмечает мужчина. — А умер я глупо. Зашёл к товарищам и минут через десять стали стрелять. Вариантов было немного, Ханджи сидела почти напротив окна, так что я прикрыл ее и получил свою порцию свинца. — Ты умер как герой, прикрыл подругу. Сейчас со мной могла говорить она. — Глупо, Эрен. До этого было столько ситуаций, когда мог подохнуть, но умер именно так. Эрен после этого роется в интернете и находит случай трехнедельной давности, в котором расстреляли дом военного, Эрвина Смита, внутри которого было три человека, один погиб. Этим одним оказывается Леви Аккерман. Более информации о нем Эрен найти не может, а потому спихивает все на спецотряд. На вокзал последним приходит Эрен. Он, еле дыша, подбегает к друзьям, которые все еще ждут его на перроне, а не в поезде. Микаса говорит, что он как всегда, а Армин говорит, что нет времени возмущаться и пора заходить. — Хей, поздоровайтесь с Леви. — говорит он, перед тем как товарищи поднимут вещи с пола. Армин невольно складывает губы в форме буквы «о». — Приятно познакомиться, Леви. — спустя секунду молчания говорит Микаса. — Мне родители как-то рассказывали, что у нас есть какой-то дальний родственник Леви, но я даже не видела его. Говорили, что мать его умерла давным-давно, а он остался на попечении дяди. Эрен не нашел бы в этой истории ничего странного, если бы не тот факт, что Леви заинтересованно поднимает взгляд на Микасу и щурит глаза. Он смотрит на нее до тех пор, пока девушка первой не заходит в вагон поезда, скрываясь с глаз. Армин заходит следующим и Эрен, кивая головой, скрывается с глаз Ривая последним. В поезде у них оказываются места два напротив двух. Одно остается свободным и его занимает Леви. — Ребятки, вы не против, если я поставлю на это свободное место свою сумку? Она не вмещается наверх. — сумка и правда выглядит набитой дальше некуда и Армин, кажется, хочет сказать «да, конечно», но Эрен говорит раньше, перебивая его: — Простите, сэр, но это место занято моим другом. Он должен прийти с минуты на минуту. Мужчина с еле заметной сединой в волосах разочаровано вздыхает, но благодарит и идет дальше. — Леви. — констатирует факт девушка и Эрен кивает. В поезде, когда товарищи отвлекаются на что-то другое, Эрен открывает сайт с вопросами и указывает пальцем на первый попавшийся. Аккерман упирается локтем в подлокотник и смотрит в экран. — «Как вы представляете свой идеальный день?», — одними губами читает мужчина и выравнивается. Между сидениями находится столик, на котором сейчас лежит какая-то книга, прихваченная Армином для чтения, и телефон Микасы. Леви закидывает на этот столик ноги и бормочет что-то о том, что вот и он пес старый на стол ноги закидывает. Эрен невольно издает смешок. — В новогодние праздники, в один из дней, мы с Ханджи и Смитом играли в карты на желание. У Ханджи, в отличии от меня и Эрвина, опыта в картах не много было. Угадай, кто чаще всего выполнял всякие придурковато-скучные желания Эрвина? Эрен едва заметно улыбается и кивает, а товарищи уже не обращают на это внимания. По прибытию в общежитие, Эрен даже не разбирает вещей, а заваливается сразу на кровать. Армин, живущий вместе с ним, все же аккуратно снимает обувь и ставит рюкзак под стенку, в отличии от Йегеря. Один глаз, который Эрену кажется менее сонным, чем другой, он приоткрывает и смотрит на Леви, который останавливается в центре комнаты и осматривается. — Не плохое местечко. — Спасибо. — тихо бормочет Эрен. — Что он сказал? — уточняет Армин, который, вообще-то не слышит. — Что ему нравится комната. — Я сказал, что она не плохая, а не то, что она мне нравится. — Не придирайся. Леви осматривается еще раз и, тяжело вздыхая, сообщает, что его квартира в паре кварталов от этого места. Эрен открывает второй глаз и тянет неловкое «оу». Армин уже спит зубами к стенке. — Ты скучаешь? — Леви отрицательно качает головой. — Закрой рот и спи, Эрен. Прежде чем закрыть глаза, мальчишка видит как Леви подходит к двери и все еще по старой привычке тянется к ручке, чтобы открыть ее, но в последний момент отдергивается и, постояв с секунду, проходит сквозь дверь. Эрен прикрывает глаза.***
В том, что не дает покоя Леви и почему он все еще тут, а не в мире лучшем, Аккерман признается спустя еще неделю. Эрен сидит на скучнейшей паре профессора Тёрнера, которому лет шестьдесят и говорит он ужасно монотонным голосом, от которого и так сонного Эрена, тянет в царство Морфея еще больше. Справа от него сидит Армин, который старается записывать каждое слово профессора, несмотря на сон, который неумолимо затягивает его. Слева, на соседней парте, сидит Леви. Он пришел минут пять назад и профессор, кинув взгляд на закрытое окно, спихнул открывшуюся дверь на игры студентов. — У меня есть родственник, дядька. Он оставил меня разбираться с дерьмом самостоятельно, когда я был подростком.- начинает Леви с этого. — Меня интересует какого черта он кинул меня тогда. Просто развернулся и съебал, когда я бил морду одному ублюдку. И, отчасти, я хочу мести. Эрен кладет телефон перед собой и в заметках печатает: «Так вот почему ты всё ещё тут». — Я ищу информацию о нем и это несколько сложнее, когда ты призрак. «Я думал наоборот проще, зашел куда нужно, посмотрел, что нужно». — Кенни-Потрошителя нет ни в одной базе данных, о нем можно узнать только в определенных кругах за определенную цену. За почти полтора месяца я узнал, что в конце мая он должен заскочить на огонек в этот город. «Но как ты думаешь с ним поговорить? Через меня, что ли?» — Чтобы он за секунду отправил на тот свет тебя, только услышав мое имя? — Ривай хмыкает. — Я перережу ему глотку, а после мы проведем с ним задушевную беседу. «Ты слишком легко говоришь об убийстве человека, Леви», — Эрен хмурится и немного поворачивает телефон в свою сторону, чтобы Армин не увидел лишнего. — Да ну, ты сказал это капралу. «Это твой дядя, Леви! Дядя!!!» — И? Это должно как-то изменить мои планы? Эрен блокирует телефон и отворачивается, всем своим видом показывая, что говорить не намерен. Леви думает, что игра в молчанку это по детски и участвовать в этом не собирается, так что уходит из аудитории, на последок хлопнув дверью так, что профессор Тернер дергается. Армин, хмурясь, поворачивается к Эрену и вопросительно вскидывает брови, однако в ответ получает лишь покачивание головой. Эрена надолго не хватает. Уже спустя полчаса он начинает нервничать, понимая, что все можно было сделать иначе. Можно было поговорить, обсудить все. Так происходит каждый раз и не важно с кем он цапается: Леви, Микаса, Армин, родители или кто-то другой. Каждый раз, спустя короткий промежуток времени, он начинает осознавать, что все можно было сделать иначе. После пар парень не находит себе места, а вечером, попивая кофе в комнате, почти едет крышей от страха, что Леви может больше не вернуться. Разум говорит, что Леви так не сделает, он не обидится из-за такой мелочи, а сердце шепчет страшным, хриплым голосом, что Аккерман обиделся и ушел. Эрен жалеет, что у призраков нет телефона, чтобы писать СМС-ки, потому что Йегер зовет мужчину много раз. — Пожалуйста, вернись, а. Давай поговорим. Но Леви не отзывается и, в отличие от случая изгнания призрака, придет призрак только если хочет того сам. Каждый раз в ответ ничего. Уже поздно вечером, когда Эрен кладет голову на стол, что делает довольно резко и бьётся лбом об стол, позади него раздается покашливание. Оно совсем не похоже на кашель Армина, который, вообщем-то, уже давно спит. — Леви! — громким шепотом говорит Эрен и поджимает губы. — Я… — Не ори. — Да, я… Пошли в парк, а? Чтобы Армина не разбудить. — Тебя не впустят обратно, через полчаса начинается комендантский час. — Ну и черт с ним, — Эрен берет со стула кофту и натягивает на плечи, в карман джинс кладет телефон и пару мелких купюр. — Пошли. На выходе из здания, после осуждающего взгляда консьержа направленного на Эрена, Леви останавливается и поворачивает голову вбок. Парк прямо, так что Эрен не понимает сначала, что не так. — Моя квартира пустая, идем, — Аккерман качает головой. — Разве она не должна была отойти твоему, извини, дяде? — Когда я перестал быть бродячим псом, то написал завещание, по которому все мое имущество переходило Эрвину, а уж он пусть делает, что хочет. — И он все еще не продал квартиру? — Не думаю, что он будет продавать ее или сдавать. — Почему? — В своем доме он должен быть хорошим мужем, в штабе отличным главнокомандующем, а в моей квартире он мог быть кем угодно, хоть псиной бодзаборной. — Разве это правильно строить из себя кого-то в своем доме перед своей же женой? — Он никого не строит, просто пытается заботиться о Ханджи, даже если ему самому хреново. Теперь Эрен понимает о чем он. Квартира Леви была местом где Эрвин мог опустить всегда подтяную голову, сгорбиться и помолчать так, словно кто-то умер внутри него. — Леви, у меня же нет ключей от твоей квартиры. — У соседки этажом ниже есть. Скажешь старушке, что мой знакомый и я разрешил тебе когда-то оставаться в моей квартире, если нужно. Эрену эта идея кажется сомнительной, но он все же заходит в подъезд, осматривая бежевые стены, низ которых украшен какой-то плиткой. Исходя из подъезда и района парень может сделать вывод, что живут тут далеко не простые люди, ибо квартирки тут не дешевые. — На какой подниматься? — Восьмой. — А не поздно ли? Женщина может спать. — В таком время крутят еще какую-то передачу, которую она смотрит. — Какой ты милый сосед. — студент не может сдержать этого немного язвительного комментария. — Сам удивляюсь. Женщина открывает минут через пять, после того как Эрен первый раз нажимает на звонок. Ее седые волосы уложены в довольно аккуратную прическу, завиты и это заставляет парня улыбнуться. — Доброй ночи, мэм. Простите за беспокойство, но Леви… Леви Аккерман говорил мне, что я могу взять у Вас ключи от его квартиры, если будет нужно. — А когда говорил-то? — женщина улыбается, а Леви сбоку от Эрена слегка смеется, понимая, что если Эрен скажет дату менее полутора месяцев, то старушка его в шею погонит. — Давно было… Почти год назад. — Слушай, сынок, а как звали матушку Леви? Такая прекрасная женщина была, вот месяц хожу уже, вспоминаю, а в голове провалы… — она строит из себя старушку с провалами в памяти, но на деле Леви вспоминает, что это проверка. — Кушель, Эрен. — помогает Аккерман, понимая, что парень имени знать никак не может. — Кушель, мэм. — Знал ее? Хорошая женщина была, красивая. — Леви знает, что судит она по нему. Не раз старушка говорила «это ж какой красоты должны были быть твои родители, что у них родился такой красивый ребенок?». Леви всегда отвечал, что не знает, но благодарил. — Скажи, что не знал. — Нет, мэм, не знал. Старушка качает головой и пару прядей из ее прически выпадают, падают на лицо. Она убирает их пальцами назад, чтобы не мешались и просит подождать минуту. — Это была проверка, да? — Ривай кивает. — Почему именно мать? — Моя мать умерла, когда мне было не больше пяти лет. Ее имя знает человек шесть и половина из них уже мертвы. — Понял, — Эрен поджимает губы. — Извини. На пороге появляется старушка, следом за ней выходит большой рыжий кот, который проходит чуть дальше, подходит к Эрену и трется головой об ноги. Женщина протягивает ключи. Йегер прощается с ней и поднимается на этаж выше. — Короткий от первой, длинный от второй. Разувайся около двери. Эрен следует указаниям Леви и вскоре открывает двери. Леви проходит вперед и нажимает на выключатель в коридоре. Парень неуверенно проходит следом и прикрывает двери. На всякий случай проворачивает нижний замок. Йегер отмечает тот факт, как сильно меняется Леви, оказавшись в своей квартире. Он, на правах хозяина, обходит квартиру и громко делает вывод: — Эрвин был тут около часа назад. — Откуда ты знаешь? — Чайник еще едва теплый, а на столе осталась чашка с недопитым крепким кофе. Придурок. То, что я сдох, не значит, что можно мою квартиру превращать в свалку. — зло шипит Леви и убирает грязную чашку в раковину. — К тому же, я был тут часа четыре назад, кофе и не пахло. — Интересно, что подумает твой друг, когда потом не найден чашку на столе. — Вспомнит мои шутки про старость. — Леви открывает кран и выливает темную жидкость. — Долго стоять там будешь как истукан? Садись уже. Эрен присаживается, слушая бурчание Леви о том, что Смит та еще свинья и убирать вовсе не умеет. Невольно Йегер смеется. Мужчина открывает окно, ставит на плиту турку, засыпает кофе, рядом ставит чайник. — Зелёный, черный или красный чай? — Кофе, если можно. — Нельзя. — просто отвечает Леви. — Почему? — Я видел, что ты пил кофе, когда я пришел. — Ну-у, Леви, пожалуйста, — Йегер делает почти что глаза щенка, но в ответ получает только приподнятые брови. — Нет. Эрен дует губы и говорит, что будет черный. Парень осматривает кухню, которая сделана в сине-белых цветах. Даже кружки, которые Леви достает из шкафа, синего цвета и лишь мельком Йегер видит пару прозрачных. Стол, в который он уперся локтем, белый, овальный, а вокруг него стоит три стула, за ним, ближе к окну, холодильник, искать в котором что-то, конечно же, бесполезно. — Мне нравится твоя квартира. Вернее, кухня. Она уютная. — Спасибо. Леви ставит на стол две чашки, сахарницу и кладет ложки. Он открывает шкаф, в поисках чего-то съедобного, но, как и ожидалось, ничего не находит, так что на пару секунд отходит к холодильнику, с которого достает пачку сигарет. — Ты куришь? — Больше нет. — И ты говорил, что больше любишь чай, но сделал себе кофе. — Чай с сигаретой дерьмо. Эрен кивает и берет в руки горячую чашку чая, дует на гладкую поверхность. — Леви, по поводу твоего… По поводу Кенни. — Я не обижаюсь. — Я понял и я рад этому, правда, спасибо большое, но я все еще не считаю правильным убивать его, потому что он твой какой-никакой, но родственник и… — Мой родственник личность спорная. Фактически благодаря ему я дважды выжил, потому что из борделя забрал меня он и нож дал мне он, но он же оставил меня подростком на улице, после чего я не раз чуть не сдох. И, насколько мне известно, это он кому-то сдал информацию о том, где живу я и Смит. Обменял свою жизнь на мою и впридачу бонусом Эрвина и Ханджи. Да вот только бонусов не было. — И слава богу! — эмоционально отзывается Эрен. — Он… урод, Леви, но это все еще не правильно, потому что где гарантии, что это подарит тебе успокоение? Я знаю призраков, которые думали, что не могут успокоиться из-за того, что их враг жив, но даже когда человек умирал, то они не получали ничего, кроме непонимания, почему они все еще тут. — Его убийство отчасти лишь вынужденная мера, потому что никак иначе я не могу с ним поговорить. — Но… — Нет. Ты придешь, скажешь «добрый день, Леви Аккерман попросил меня» и он прострелит твою вертлявую задницу. Эрен ничего не отвечает. Не видит в этом смысла. — Я ушел не потому, что обиделся, а потому что не из тех, кто будет прыгать на задних лапах, если человек не хочет говорить. — Извини. — Проехали. Эрен сонно склоняет голову в бок, ставит чашку на стол и едва прикрывает глаза. Который вообще час был? Эрен переводит глаза на телефон, который положил на стол. Почти час ночи. Во время каникул это немного, но после напряженной недели и дневной нервотрепки, в сон клонит адски. — Иди спать. — коротко говорит Леви и убирает посуду в раковину. — Но… — Прямо по коридору и направо. Эрен нерешительно поднимается на ноги, захватывает телефон со стола и выходит в коридор. По дороге он врезается в шкаф у стены, который изначально не замечает. Трет ушибленное плечо и идет дальше. — Свет включи, пацан. Эрен не решается искать выключатель, а потому, подсвечивая телефоном, заходит в спальню не ударившись ни обо что и видит силуэт кровати в центре комнаты. Не расстилая постели, он ложится на кровать, слегка поджимает ноги. На пальцы рук натягивает рукава кофты и закрывает глаза. Прежде чем уснуть, Эрен понимает, что становится эгоистом. Эгоцентрист внутри кричит, что не хочет, чтобы Леви получил успокоение и покинул его. Разум нормального человека говорит, что он не имеет на это никакого права. Среди ночи он на секунду выныривает из крепкого сна, чувствуя, что что-то мягкое накрывает его, а сбоку чувствуется тепло. Человеческое тепло.***
Эрен редко с кем-то спит. У Армина есть своя кровать, а Микаса не может ночевать у них. Так что проснувшись утром, ощущая спиной другую спину, он на несколько секунд зависает. Так же зависает он потому, что комнату совершенно не узнает. Через несколько секунд до него доходит, что спальню он ночью толком и не видел. Большая кровать, на которой он (они) собственно говоря и спали, шкаф купе, тумба, где лежит всякая мелочь и выход на балкон. Эрен немного опускает глаза и понимает, что укрыт он темным покрывалом, мягким таким, с длинным ворсом. Зная Леви, он чистоплюй и как такая вещь, которую сложно приводить в порядок, оказалась в его квартире, он не представляет. — Поднимайся. — коротко говорит Аккерман и садится в кровати ровно. Эрен не удивляется тому, что мужчина так быстро вычислил тот факт, что он больше не спит. Эрен боится, что он потеряет всю свою решимость, так что он резко переворачивается, путаясь в покрывале, но все же хватает Леви за край одежды до того, как он встанет. Аккерман, не ожидавший этого, садится обратно. — Какого?.. — Не убивай его сейчас. — просит Эрен, не выпуская из длинных пальцев черную ткань. — Я имею ввиду, не прямо сейчас, не в эту секунду, а сейчас вообще. Подожди немного, ладно? — Зачем? — Ривай хмурится. — Ты сделаешь это и уйдешь. — Эрен отводит глаза и разжимает пальцы. — Ты получишь успокоение и уйдешь. Я не хочу, чтобы ты уходил… Леви не отвечает, лишь смотрит из-под черных прядей, упавших на лицо, на Эрена. Взгляд серых глаз выдерживать тяжело, даже если зрительного контакта нет, так что Йегер, краснея, выворачивается, пытаясь слезть с кровати, но опять же путается в покрывале и вылезти не может, пока по итогу чуть не падает. Леви едва заметно усмехается, но Эрен этого не видит, потому бормочет проклятья в сторону чертового кокона, в котором он оказался. Аккерман упирается одной рукой в кровать, а другой ловит край покрывала и за него подтягивает Йегеря к себе. — Ой, — пищит Эрен, оказываясь головой на коленях мужчины. — Ты… Ты чего делаешь? Но Леви не отвечает, а запускает ладонь в волосы парня, треплет их, мягко перебирает, взлохмачивая, а после приглаживает. Эрен чувствует себя напряжённой струной, которая может порваться в любую секунду. Несмотря на то, что он млеет от рук мужчины, щеки краснеют, уши идут пятнами и он прикрывает глаза, но тело остаётся напряжённым, готовым сорваться с места в любую секунду, но он все равно остаётся на месте. — Все, хватит с тебя, — Леви дает ему щелбан и спихивает с колен. — Поднимайся, нам пора. — Больно, вообще-то. — Йегер потирает ушибленную спину. Они покидают квартиру быстро, только Леви на секунду зависает в спальне. — А ключи бабушке? — Себе оставь. Эрен вскидывает на мужчину свои удивленные ярко-зеленые глаза и немного хмурится, но Леви не обращает внимания, а лишь захлопывает двери. В общежитие они возвращаются довольно быстро.***
Время продолжает бежать. Эрен занимается учебой, разговаривает с Леви, по выходным гуляет с Микасой и Армином и наведывается в квартиру Аккермана, с последним на пару. Время течёт незаметно быстро, пару раз парень чуть не попадается на глаза Эрвину. Выходя из подъезда он один раз чуть не врезается в него. Высокого блондина он, конечно же, не признает за Смита, но Леви, идущий рядом, подсказывает, говоря, «знакомься, командор Смит». Эрен приносит извинения, потому что они фактически столкнулись, а, повернув голову, замечает в глазах Леви не прикрытую ничем тоску. Эрвин проходит мимо, говоря лишь сухое «ничего», адресованное Эрену. Он не видит Леви, но последний видит его. — Если хочешь, я могу поговорить с ним. — шепчет Эрен. Людям, идущим мимо, плевать на сумасшедшего парнишку, говорящего с самим собой. — Будет сложно доказать ему, что это правда, но… — Не нужно. — Леви качает головой, кидает взгляд на черную машину на обочине. — Дважды хоронить меня. Я не настолько сволочь. Второй раз Эрен видит лишь подъехавшую машину и сразу же ускоряет шаг, отходя от подъезда. За весь апрель попасться на глаза Эрвину получается лишь два раза и это довольно неплохо, учитывая как часто бывает там Эрвин и сам Эрен. — «Три руки или три ноги?» Чтобы ты выбрал? — зачитывая, спрашивает Эрен. Леви сидит на его кровати, Йегер на кровати Армина, а последний сидит где-то в библиотеке. Парень сидит в позе лотоса, а мужчина одну ногу скинул с кровати, другую согнул в колене. — Три ноги. — Почему? — Я мелкий, так что делаю всегда упор на ноги. — Леви щурится. — А вот тебе третья рука пригодилась бы. — Да ну, я и двумя случайно ломаю все, что в руки попадется. В один из дней Эрен просыпается как всегда ощущая под руками подушку, которую обнимает во сне. Все бы как обычно, но в это утро Йегер чувствует на боку теплую руку, крепко обхватывающую его. За секунду Йегер успевает напрячься до уровня сжатой пружины и расслабиться словно его окатило действие седативного, в компании с легким весенним днем. Леви дышит ему в затылок и впервые Эрен задумывается почему призраки вообще дышат, ведь этого не может быть, так ведь? — Ты теплый. — едва слышно, немного удивленно говорит Эрен. Разве призраки не должны быть холодными? Впервые за всю свою жизнь Эрен не просто понимает как должное, что призраки теплые, а задумывается почему так? — Знаю. — тихо отвечает Леви. Армин за спиной не видит ничего удивительного, да и не может, ведь спит. — «Какой была ваша первая работа? Она вам нравилась?», — читает Эрен. — Карманник, — отвечает Аккерман, доставая коробку с чаем. В своей квартире Леви любил находится и по той причине, что тут мог передвигать предметы и не было опасности, что кто-то мог увидеть летающие вещи. Такой случай уже был в общей кухне, когда мужчина взял нож, чтобы передать Эрену и в этом момент зашел Рик с соседнего курса. — Ингардио левиоса! — нашел отмазку, тогда Йегер и направил на нож руку. Через секунду нож упал, а Рик посмеялся, попросив потом научить его этому же фокусу. Парнишка обещал подумать. — Я не могу сказать, что получал удовольствие, но работа была не ужасная. — дает ответ на вторую часть вопроса капрал. У Эрена в руках звенит телефон и он выходит из вкладки с вопросами. — Секунду, Микаса пишет. — бормочет он и открывает вкладку с сообщениями. — Говорит, что ей написал Жан, наш бывший одноклассник. — Йегер на секунду зависает, а после начинает громко смеяться. — Она скрины кинула, Жан ей тут в любви признается, говорит, цитата, «мысли о тебе не покидают меня с момента как мы окончили школу и пути наши разошлись. Я скучаю». Эрен еле сдерживается слезы смеха, кладет телефон на стол и прижимает руку к животу. — Я… Я так ржу и после этого еще Жан лошадиная морда? Скучает он за ней, мысли его о ней не покидают! — А ты мне такие письма на могилу класть будешь? — вполне серьезно спрашивает Аккерман, ставя на стол две чашки чая. Останавливается около стола, но не садится. Эрен перестает смеяться. Еще с секунду он думает, что ему послышалось, но после понимает, что нет. Ему не послышалось. Как он должен воспринимать это? Сказать «да» и все? «Какой же я придурок», — думает Эрен. Сейчас он понимает, что уже и забыл по сути о том, что Леви призрак и совсем скоро его не станет. «Как я мог себе позволить влюбиться?», — спрашивает он самого себя. Последнее слово Эрен говорит неосознанно. Лишь сейчас, сидя в светло-синей кухне, он понимает, что, да, влюбился. Влюбился по уши в того, кого скоро не станет окончательно. «А если он не пойдет за успокоением? А если это не есть его успокоением?», — шепчет надежда в голове. — Ну так что? — голос Аккермана выводит парня из глубин сознания. — Я влюбился. — вместо нужного ответа отвечает Йегер. Леви не выглядит недовольным ответом. Кажется, он и вовсе едва улыбается. Еле заметная улыбка, которую почти и не видно, но легко распознать по нежности, сквозящей в глазах. — Я знаю. — шёпотом отвечает Леви и присаживается перед Эреном, склонившим голову вниз, на корточки. Руки Йегеря лежат на его коленях и, взяв одну кисть в свои руки, мужчина тянет парня на себя. Эрен наклоняется туловищем вперед и в эту секунду Леви прижимается теплыми губами к обветренным, искусанным Эрена. Поцелуй поверхностный, лишь проявление чувств вроде симпатии, влюбленности, никакой страсти. Несколько долгих мгновений соприкосновения губ и они отрываются друг от друга. Эрен краснеет и отворачивает голову немного вправо. Леви в ответ лишь усмехается и усаживается на пол, голову кладет на колени парня и прикрывает глаза. Студент смущенно запускает ладони в темные волосы и ведет кончиками пальцев по волосам, подстриженными совсем коротко и потому, колючими как ёжик. На столе остывает чай.***
Время после этого будто бы ускоряется. Оно неумолимо быстро приближается к концу мая и Эрен может признаться, что за два месяца слишком сильно привык к обществу Леви, а за последний месяц еще и к теплым объятиям по утрам, горячим поцелуям, крепким мужским рукам, касающихся его тела и слову «нет» касательно кофе. Да Эрен согласен не пить это чертово кофе хоть до конца жизни, лишь бы Леви не оставлял его. Совершенно незаметно Эрен привыкает не только к широким майкам, которые раньше надевал лишь дома, но и каждый раз перед сном залазить рукой под одежду Леви, проводить рукой по шрамам на теле и засыпать, чувствуя обжигающее тепло. Организм человека привыкает за двадцать один день в среднем. Эрен привык намного раньше. Однако конец мая бьет по голове не только завершением учебного года, но и пониманием, что Леви, видимо, откладывать свои планы даже не думал. В последнюю неделю мая он пропадает на пару раз чаще обычного и возвращается уже ночью, когда Йегер одним глазом видит сны, а другим все еще ждет своего призрака на белом коне. Утро последнего дня мая кажется Эрену обычным, когда он только просыпается. Леви сидит на компьютерном стуле, лицо его как и всегда безэмоционально и лишь тяжести в серых глазах больше обычного, но поначалу Йегер даже не замечает этого. — Доброе утро. — сонно говорит Эрен, активно моргая. — Доброе, — отвечает Армин, улыбаясь. Леви обходится обычным «привет». — Попроси Армина выйти. Эрен хмурится, но исполняет. В секунду парень садится на кровати, подбирает под себя ноги и выжидательно смотрит на мужчину напротив, но Леви молчит. Эрен смотрит на дверь прямо, смотрит на кровать сбоку, боковым зрением захватывает окно позади, ловит взглядом стопку книг на столе, согнутую ножку лампы и лишь потом переводит взгляд на Леви. Сталкивается с ним глазами. Серые глаза теперь не выражают ничего. — Иди. — еле слышно шепчет Эрен. Он понимает. Боже, конечно же он все понимает. Понимает почему Армин должен был выйти, а Леви сидит молчит. — Эрен. — Нет, серьезно, иди. — Я хочу сказать, что крайний срок семь вечера. — Иди! — срывается на крик парнишка. Леви поднимается на ноги, окидывает комнату взглядом так, словно прощается и в последнюю очередь задерживает взгляд на пацане, который поджимает дрожащие губы и едва слышно шепчет «иди». Леви уходит. Открывает дверь и закрывает, давая Армину понять, что можно зайти. Леви уходит, а Эрен жмурится. Жмурится, кусает губы, лишь бы не закричать, потому что больно. Внутри больно от понимания, что надежда рухнула. Он пошел за Кенни и это именно его успокоение, ведь Леви не ошибается. — Эрен? — мягко спрашивает Армин. — Эрен? Что такое? Вы поругались? Мне позвонить Микке? Что такое? — Армин… — шепчет пацан, смотря в голубые глаза друга. У Леви, при определенном освещении, тоже были голубые глаза.***
Леви смотрит на труп, около его ног, а после на часы. Через сколько он покинул тело после смерти? Кажется, прошло часа два, прежде чем он пришел в себя. Со смерти Кенни прошло час. Ровно час, как пуля вынесла ему мозги, испачкав стену за спиной. Собственно говоря, Леви сомневался, что кто-то будет возмущаться из-за мозгов на стене. Для этого города кровь в забытом богом отеле — все равно, что встать утром зубы почистить Эрену. И все равно Леви вспоминает пацана. В который раз переводит взгляд на стол, на котором лежит лист бумаги с короткой надписью «привет от Леви». Глаза Жнеца заметались по комнате, выискивая шутника, как только надпись стала появится на листке. Лист заставляет вспомнить, что в его квартире два белых конверта с разными именами. — Черт… Блядский коротышка, — раздалось бурчание на полу. — Как башка-то болит, шутничок херов, выбить мне мозг он решил. Косит малявка. — Посмотри на стену и повтори, что я закосил. Кенни вскидывает на него глаза и хмыкает. Переводит глаза на стену, на пол и закидывает голову, смеется. Смех хриплый, прокуренный годами. — Добро пожаловать на тот свет, Кенни. Жнец хмыкает и поднимается на ноги, осматривает свое же тело. — В самое яблочко. Вернее, центр. Не закосил. — Потрошитель не выглядит опечаленным своей смертью. — Когда тебе было лет десять, сосунок, ты пообещал мне, что отправишь меня на тот свет. Исполняешь обещания? — Получаю успокоение. — Да ну, я тебе покоя не даю на том свете? — Жнец усаживается на стул напротив. — Как приятно слышать! — А что тебе не даст отправиться в мир лучший? — В Ад, то-есть? — мужчина вскидывает глаза к потолку. — Черт знает. Вообще, жил я беззаботно. — Будет забавно, если ты так и будешь шататься призраком в гордом одиночестве. — И нет тех, кто нас видит? — Леви отрицательно качает головой. — Да ну, не нравится мне твое «забавно». — Перейдем к делу, Кенни. — Жнец берет со стола пачку сигарет и подкуривает. Что-то бормочет о том, что хоть такой прелести жизни как табак его не лишили. — Почему ты оставил меня? — Потрошитель вскидывает прищуренные глаза. — Двадцать лет назад. — А, ты об этом, коротышка, — отвечает Аккерман, выдыхая белый дым. — И ты грохнул меня, чтобы спросить это? — Не все мозги я тебе вышиб. — И после этого я-то псих, да какой? — Отвечай на вопрос. — направляет разговор в нужное русло Ривай. — Я не собирался быть отцом. — просто отвечает Потрошитель. — Мне не нужен был спиногрыз, даже, если он мой племянник. Леви зависает. Шепчет короткое «вот оно что» и поднимается на ноги. Со стола забирает пистолет, делает пару резких движений и спускает весь магазин в смеющегося родственничка. — Хорошего покоя, сосунок! — кричит в спину племяннику Кенни. В ответ получает молчание.***
В два часа дня Эрен относительно спокоен. Он говорит себе, что впереди еще целых пять часов, за которые Леви может вернуться обратно. В четыре часа он делает седьмую чашку кофе, но Микаса, пришедшая по просьбе Армина, забирает ее и выливает в цветок, одиноко стоящий на окне. В шесть часов Эрен поднимает губы и говорит себе «все хорошо, все нормально, этого стоило ожидать». В половину седьмого Эрен уходит из общежития, несмотря на возражения Микасы и Армина, которые чуть ли не у самой двери стоят, чтобы не дать ему уйти. Без одной минуты семь Эрвин сидит под входом в многоэтажный дом, в котором на одном из этажей находится квартира погибшего несколько месяцев тому Леви Аккермана. Но для Эрена Йегера он погиб сегодня, в последний день весны.***
Эрвин лишь спустя пару месяцев понял, что стоило бы осмотреть все тайники в квартире бывшего капрала Леви. Основные, находящиеся в его спальне и коридоре, Смит осмотрел еще в начале апреля, но ничего, кроме оружия не нашел. Главнокомандующий знал, что паранойя Аккермана довела его до того, что в каждой комнате находился тайник, в котором обязательно было оружие. Собственно говоря, паранойя стала изводить его после того, как Ривай случайно пересекся с Кенни в другом городе. Смит не ожидал увидеть в тайниках ничего, кроме оружия, а зря. Леви был личностью предусмотрительной и в тайниках прятал не только оружие, но и копии некоторых важных документов и личных дел. А еще Леви, находясь между жизнью и смертью, знал, что Смит не проверил еще четыре места из шести, так что в одно из них, а именно под плитку в кухне, он вложил два белых конверта, которые завернул в файл на всякий случай. Эрвин, сняв пару светлых квадратиков, склеенных между собой, не удивился наличию оружия и папки с бумажками. Значительно больше он удивился двум конвертам, на одном из которых было написано его имя, а на другом имя неизвестного ему человека — Эрен Йегер. В первую очередь Эрвин вскрыл конверт со своим именем. «Либо я помер и ты полез в мои тайники, либо ты потерял свою совесть и правильность, Эрвин. Не знаю, чему радоваться — своей смерти или потери твоей правильности. В любом случае, если первое, то я умер красиво? Как герой или как бродячий пес? Если второе, то почему ты лазаешь по моей квартире, а не говоришь со мной? Неужели зачислил меня в предатели?». Эрвин садится на пол около мойки и подгибает колени. Письмо длинное. — Да, Леви, ты умер красиво, как герой. — едва слышно шепчет Эрвин. «Я никогда не умел говорить сладкие речи, как ты, но и не нужно мне было это, однако благодаря мелким записям, которые потом я выбрасывал в мусорку, я научился красиво писать. Вот так неожиданный поворот, ведь с каких пор уличные шавки умеют красиво речи на бумаге слагать, да? Когда я вступил в отряд, ты сказал мне, что больше я не дворняга, теперь я часть элитного отряда. Спустя три месяца ты сказал мне, что теперь я герой, потому что благодаря моим приказам весь отряд остался жив. Еще спустя три месяца сверху пришел приказ назначить меня капралом. До определенного момента я действительно стал расставаться с прошлым, но у него есть свойство настигать нас. Кенни вернулся и напомнил мне, что я вовсе не герой, а лишь человек, получивший подарок судьбы. Чтобы не говорил я, но я явно любимец судьбы, потому что сколько раз я должен был сдохнуть, а она все давала мне второй, третий, четвертый шанс. Собственно говоря, на жизнь я свою не жалуюсь, а особенно на последнее время. Второй конверт предназначен для Эрен Йегеря. Тут в паре кварталов есть медицинский университет, там учится пацан, Эрен Йегер звать. Глаза зеленющие, точно узнаешь, лицо без родинок, на шее слева есть пару. Вообщем, я влюбился как подросток. Хотя, не мне знать как влюбляются подростки, так что это уже сам суди. Суть в том, что я хочу, чтобы второй конверт ты передал Эрену, а так же перевел ему все мои сбережения, которые я хранил на карте. Там прилично, ему будет и на учебу, и на квартиру и мечту свою исполнит — приют для животных. Вообщем, пусть развлекается пацан. У него есть ключи от этой квартиры, не забирай, ладно? Ты всё равно продавать ее не будешь, знаю тебя». Эрвин удивлённо вскидывает брови. Вот так поворот. «Ханджи «привет». Кенни черкни СМС-ку, что я достану его и с того света, если он еще жив. Спасибо, командор Смит». Телефон в кармане гудит, на экране светится «Ханджи». — Да? — Мне пришла информация, что труп Кенни нашли в каком-то убитом отеле. — Точно с того света достал. — шепчет и усмехается.***
Эрвин, прежде чем связаться с Эреном, узнал о нем все, что мог. Студент, отец врач, мать домохозяйка, маленький соседний городок. Да вот только, Эрвин не видел никакой связи между Эреном и Леви. Более того, Леви был в родном городе Йегеря один раз и то было лет с пять назад. В любом случае, единственное, что убеждало Эрвина в неподдельности письма, адресованное ему, это резкий знакомый почерк, место его хранения и фотография Эрена, которую он накопал. «Знакомая мордашка», — все думал Эрвин, а после дошло до него, что это тот парнишка, с которым от столкнулся пару раз у входа в многоэтажку. Это убеждало не на все сто процентов, но делать нечего. — Эрен, — окликнул его Эрвин спустя неделю. — Да, простите, мы знакомы? — конечно же Эрен узнал Эрвина. Не мог не узнать, хоть и видел всего пару раз, но решил, что лучшим вариантом будет скосить на дурочка. — Эрвин Смит. По сути, нет, но знаем друг друга через Леви Аккермана. Ты ведь знаешь его, да? — по изменившемуся выражению лица студента, Эрвин видел, что знает. Вернее, знал. В отведенных глазах парня появилось столько тоски, что больно стало даже Эрвину. На периферии сознания мужчина отвечает, что у парня и правда зеленющие глаза. — Он просил передать тебе кое-что, в случае его смерти. — Но он ведь… — Да, прошло уже достаточно не мало, несколько месяцев, но я лишь сейчас залез в кое-какие уголки его квартиры, в которые ты, видимо, не лазал. — студент качает головой. Смит протягивает молодому человеку конверт, который до этого держал в руках. — Спасибо, мистер Смит. — тихо отвечает Эрен, прижимая к рукам бумагу так, словно это самое дорогое в мире.***
«Как ни странно, но познакомились мы после смерти. В безумии горького одиночества, когда не с кем перекинуться и словом, ведь никто не услышит, ты стал спасателем утопающего. Собственно говоря, утопающего может спасти не только он сам. Твой героизм открылся мне первым. Ты ринулся под колеса машины, не зная, что я уже мертв, но рискнул своей жизнью. Следующей была доброта. Ты пригласил меня в свой дом и проявил внимание, познакомил с товарищами. Ты дал понять мне, что я тоже могу скучать за обществом людей. После доброты была любознательность, а после нее вера в лучшее. Ты ведь до конца надеялся, что Кенни — это не мое успокоение или что я откажусь от него, да? Я не обвиняю тебя в эгоизме. Я знаю уже сейчас, что ты будешь злиться, но хотел бы объяснить свои действия. Если бы Кенни оказался не моим покоем, то я бы все равно не вернулся, потому что призрак — это не та любовь, которую ты заслужил, пацан. Ты заслужил такую, что можно привести к родителям и сказать «я люблю этого человека». Такой вариант со мной был маловероятен и до смерти, а уж после, что уж говорить. Правда, если бы я не обрел покой, то изменил бы письмо. В другом содержание немного иное. И да, я был бы согласен бродить в мире в полном одиночестве лишь для того, чтобы ты нашел то, чего заслуживаешь. В случае обретения покоя, я просто отойду в мир иной. В этом варианте все просто. В нем ты рано или поздно получишь этот конверт, ведь кто знает, когда Эрвин полезет в тайники. Ключи от квартиры он у тебя не заберет, можешь ходить туда, не боясь попасться на глаза. На карту тебе должен перейти мой прощальный подарок на мелочи жизни и мечты. Спасибо, Эрен, за первую влюбленность в моей жизни. Как ни странно, но влюбился я после смерти. Говорят, первая любовь самая сильная. Не врут, потому что, клянусь, покидать мир этот я буду думая о тебе. Я люблю тебя, Эрен Йегер».