***
— Ты должен сделать это, Чимин, — рычит Юнги, его вены на шее вздуваются, когда он отчаянно пытается остаться в здравом уме. — Я… Я не могу… Юнги… — всхлипывает Чимин с текущими ручьями слез по щекам, держа наручники и толстые веревки обеими руками. Юнги не должен был этого делать. Он не должен был спасать Чимина. — Сделай это! — глаза Юнги дикие, зубы болезненно сжаты, когда он бросает умоляющий взгляд на Чимина. — Пожалуйста, Чимин, я… я не хочу причинять тебе боль. В конце концов голос Юнги срывается, и рыдания Чимина становятся только громче: его сердце разрывается с каждой секундой, когда он делает то, что попросил его муж. Будучи привязанным к стулу, Юнги тяжело дышит, на лбу у него выступают капельки пота, а от отвратительного укуса на левом плече начинают расходиться темные вены. Чимин садится верхом на колени своего мужа и крепко целует его в уголок рта, долго удерживая лицо Юнги и запоминая его резкие, но нежные черты, не обращая внимания на свои слезы. Не говоря больше ни слова, Чимин завязывает намордник на затылке Юнги, и с его пухлых губ срывается страдальческий всхлип, когда он видит жалкое состояние своего мужа. Дыхание Юнги становится неровным, когда он скрипит: — Если… если все пойдет наперекосяк, пожалуйста… Сердце Чимина заходится, потому что он точно знает, что скажет ему муж. — Пожалуйста… — Юнги сглатывает. — Возьми пистолет и пристрели меня. Чимин яростно трясет головой и обхватывает руками шею Юнги, рыдая в нее. — Нет! Ю-Юнги, я не могу… — Ты должен это сделать, солнышко. У Чимина разрывается сердце. — Пожалуйста, спаси себя, — задыхаясь, умоляет Юнги, уткнувшись подбородком в плечо младшего, плача теплыми слезами. — Я так сильно люблю тебя, Чимин.***
Чимин пережевывает последний кусочек своей еды и позволяет миске шлепнуться на пол рядом с ним. Он смотрит на лежащий на диване рюкзак, набитый одеждой и другими припасами, которые помогут ему продержаться еще пару дней. Эхом отдается голос мужчины-диктора. — Последний рейс в Японию запланирован через пять дней. Всем оставшимся в живых рекомендуется отправиться в Международный аэропорт Инчхон, чтобы… Чимин выключает голос диктора и хватает пистолет, лежащий на столе, из гладкого металла, который ощущается приятной тяжестью в руке. Он садится верхом на колени Юни и кладет руку ему на шею, ресницы быстро затрепетали, когда он сморгнул блеснувшие слезы. Юнги рычит на него, когда-то темные радужки превратились в мутно-белые. Чимин до сих пор помнит тот момент, когда он увидел свое будущее с Юнги в этих же глазах — сладкие и вечные обещания, которые рассыпались и превратились в пыль в мгновение ока.***
— Юнги? Его муж спокоен, смертельно спокоен. Он не двигается, но Чимин знает, что он проснулся. В его глазах есть какая-то дымка, как будто он смотрит прямо в пустоту. Чимин продолжал кормить его до тех пор, пока две ночи назад его муж не перестал реагировать на его слова, словно все его тело внезапно отключилось. Чимин проводит мокрым полотенцем по шее мужа, проглатывая рыдания, грозящие вырваться изо рта. Он откидывает светлые пряди с лица Юнги и вытирает засохший пот со лба, не видя ничего, кроме безжизненного взгляда в его глазах, от которого сердце Чимина разрывается на части. — Помнишь, как ты впервые сказал, что любишь меня? Юнги не отвечает. — У тебя было такое красное лицо, а не такое бледное, как сейчас, — Чимин шмыгает носом, губы его дрожат при попытке улыбнуться Юнги. — Ты посмотрел мне в глаза и все рассказал… Сказал мне, что я самый красивый человек, которого ты когда-либо видел. Чимин обнимает мужа и рыдает ему в шею, крепко сжимая пальцами мокрое полотенце в руке. Его сердце болезненно колотится в груди, цепляя за орган, пока от него ничего не остается. И, возможно, больше ничего не произойдет. — Юнги, пожалуйста, — умоляет он. — Посмотри мне в глаза еще раз и скажи, как сильно ты меня любишь. Все тело Чимина дрожит, когда он другой рукой проводит по коротким светлым волосам на шее Юнги. — Я так тебя люблю, — бормочет он, и лицо его блестит от слез. — Чертовски сильно.***
Чимин сглатывает комок в горле, а его муж продолжает бороться со своими оковами, наручники и толстые веревки врезаются в его бледную кожу, стирая ее в кровь. — Ш-ш, — успокаивает он мужчину и проводит пальцами по его волосам. — Все в порядке, детка. Юнги стонет резко, почти по-звериному. Младший сжимает губы в тонкую линию и в последний раз смотрит на лицо мужа. Темные вены тянутся вдоль его шеи, портя кожу лица. Юнги мог бы попросить Чимина убить его сразу же, как только его укусили, а Чимин сделал бы это сразу же. Но, может быть, несмотря на неизбежное, они оба все еще хотели продержаться до последнего момента, протягивая руки к тому последнему клочку надежды, что Юнги сможет пережить все это, каким бы мрачным это ни было. И все же чудо кажется им обоим слишком надуманным, чтобы надеяться на него. — Юнги, — тихо зовет его Чимин. Наручники гремят позади его мужа, когда он пытается освободиться, зубы впиваются в черную кожу, закрывающую нижнюю половину его лица. Чимин крепко обхватил лицо мужчины, удерживая его неподвижно, насколько это было возможно, и поцеловал Юнги в лоб, крепко зажмурив глаза и позволив слезам свободно скатиться по щекам. Чимин не хочет отпускать. — Мост Гангнам будет закрыт в течение двух дней, чтобы не дать инфицированным попасть в город… Чимин отстраняется и резко выдыхает через нос, тяжело дыша, когда ствол пистолета со щелчком направляется в цель. Он прижимает дуло к бледной коже горла Юнги, сердце наворачивает кульбиты в груди, руки бесконтрольно дрожат. Несмотря на то, что сердце подсказывало ему, что он не хочет этого делать и не может так поступить с Юнги, Чимин знал, что его муж хотел бы этого и у него нет другого способа выжить, если он не сделает этот последний ужасный шаг. Нет никакого выхода, пока один из них не паст. Чимин изо всех сил удерживает затуманенный взгляд Юнги, его собственное зрение застилается слезами, когда всхлипы и рыдания срываются с его приоткрытых губ. — Я так сильно люблю тебя, Юнги, — бормочет он. И на мгновение Чимину показалось, что затуманенные глаза Юнги заметили его. Его указательный палец цепляется за курок. Болезненное рычание Юнги ударило Чимина по ушам, сжимая его сердце так сильно, что глубокая боль в его груди углубилась, пока он не задохнулся. — Я люблю тебя, — снова повторяет он, голос срывается в конце, а теплые слезы продолжают стекать по его лицу. Он делает глубокий вдох и не сводит глаз с мужа, не смея отвести их даже на секунду, держа в своей ладони то последнее обещание, о котором просил его муж. С последним «я люблю тебя» Чимин шепчет: «Прощай, любовь моя. Я никогда этого не забуду». Чимин нажимает на курок, и перед ним вспыхивают багровые брызги, такие же красные, как заходящее солнце.