Закулисье Т.К.

- Я на счет батьки серьезно спрашивал, между прочим , - выронил я игриво, отпуская руку Тины у ее гримерки. Каждый раз после съемочного дня я провожал ее до этих дверей, мы прощались и расходились по своим углам, словно школьники после бесконечно повторяющегося первого свидания. В этот раз я не спешил уходить. - Поехали домой, малыш? - Нет, - прозвучало решительно, но испуганные глаза немного не поспевали за интонацией. Весь день Тина заметно нервничала и проваливалась в свои мысли, временами пропуская мимо ушей адресованные ей комментарии ведущих и тренеров. - Что с тобой? Что-то не так? – в душе я подозревал, что причиной ее растерянности могла стать наша утренняя стычка с Пашей. Я попытался открыть дверь в гримерку, чтобы поговорить с ней наедине, но она перекрыла мне путь рукой. - Нет, Дан. Какое-то время она просто молчала, наблюдая за суетящейся толпой вдали коридора. - Тина? - Что? - Ты переживаешь из-за Орлова? - Я переживаю из-за всего, Дан, - она скрестила руки на груди, отгораживаясь от меня. – Это все очень давит на меня… Особенно, в последнее время. - Давит что? - Вот эти твои... фокусы. Мы сегодня в хлам разругались с Пашей. Что дальше? Кто следующий? Так нельзя, Дан. - Фокусы? Тина, по-моему, мы еще в прошлом году выяснили, что я не нанимался работать циркачом на шоу. О каких фокусах ты до сих пор говоришь? Как нельзя? Это Орлов указал тебе, что можно, а что нельзя? Я смотрел на нее, высеченную изо льда, и не узнавал. - Нет, не вмешивай сюда Пашу! - А кого мне сюда вмешивать, если ты вечно прячешься за мнениями других? - Это мое мнение! - Где было это твое мнение сегодня утром, пока не пришел Орлов? – я поддел ее подбородок одним пальцем, фиксируя ее глаза на себе. - Или тогда на мосту? Или в Париже? Почему, как только ты возвращаешься в свое привычное окружение, из него начинаю исчезать я? Она отстранилась и снова нырнула взглядом куда-то за мою спину. - Потому. - Достойный ответ. - Дан, что ты хочешь услышать? Ты ведешь себя, как наивный ребенок. Неужели ты все еще так мало знаешь о моей жизни, чтобы задавать эти вопросы? - Я веду себя честно. И знаю о тебе слишком много. О тебе настоящей, как я думал. А то, что ты называешь «своей жизнью» - лишь очередной повод сбежать в привычную для тебя роль и прятаться там, пока кто-то тебе не разрешит выйти на свободу. Ибо сама ты этого сделать не можешь, как бы я ни старался тебе в этом помочь. Она слушала меня молча, не перебивая, пронзительно глядя в глаза. - Да, ты прав. Знаешь… я не теряла тогда телефон в самолете, Дан. Я все выдумала. Я просто не знала, что делать с тем, что случилось. Не знала, что делать с тобой. И до сих пор не знаю. Мне просто хотелось сбежать. И хочется каждый раз, когда я вижу тебя. Потому что ты рушишь меня… Дежавю? Внутри меня стало невыносимо жарко, будто кто-то засунул горящую спичку в полный спичечный коробок, и все ее собратья полыхнули в один момент. - Ты обманула меня?.. - Да, - она ответила холодно и спокойно, и я почему-то вспомнил момент, когда она сжала стаканчик с вином у подножия Сакре-Кер. Вот как ты умеешь, значит. - Ладно, - бросил я первое, что пришло в голову, и это странное слово повисло между нами неуверенной точкой. Внутри вскипало что-то болезненное, что-то граничащее со злостью и отчаяньем. Я отчетливо почувствовал то, насколько я стал уязвим перед ней, и это выводило меня из себя. В тот момент единственное, чего мне хотелось, это вернуться в шкуру Дана 2 года назад, который бы бросил ей, как и любой другой, в лицо абсолютно искреннее «да мне все равно» и на утро не вспомнил бы о ней. Я мастерски научился ограждать себя от любой боли. Я учился этой «душевной анестезии» долгими годами, собирая сверхчувствительной душой самые ядовитые колючки в виде предающих людей, а вот сейчас растерял все свои навыки полностью. Резкий поворот на 180 градусов на скрипящих каблуках ботинок — и я быстро пошел прочь, ловя в спину звуки своего имени. Не слышать. Мой шаг был быстр и слеп, поэтому я, поворачивая на всей скорости за угол, совершенно не заметил несущуюся мне навстречу Крис. Девушка врезалась в мой локомотив (или наоборот) и отскочила от меня словно детский мячик, ударившись спиной о противоположную сторону. Я бросился к ней и поймал ее перед тем, как она начала заваливаться на бок, абсолютно потерявшись в пространстве. - Прости, малышка, я не видел тебя… Ты в порядке? Она повисла на моей руке и впилась в меня своими огромными темными глазами, словно гипнотизируя. - Спина болит… - произнесла она грудным голосом, прижимаясь ко мне ближе, и начала ощупывать поврежденный участок. - Пойдем со мной, - я обнял ее за талию, чтобы ей было легче идти, и медленно повел к себе в гримерку. - Тащишь девочку в свое вампирское логово? – нам навстречу из своей гримерки вывалился Потап и решил не оставлять без своего комментария происходящее. - Отвали, Леш, не до тебя сейчас. - А чего так грубо, Дан? – последняя его фраза, нелепо скомканная из фальшивого удивления, размазалась о захлопнувшуюся за нами дверь. Я усадил Крис на диван и внимательно осмотрел ее. - Ну, ты как? - С тобой мне гораздо лучше, мастер, - Крис хитро сверкнула глазами, - но массаж мне бы сейчас не помешал… Кажется, я защемила что-то по лопаткой. - Давай я схожу за врачом. - Нет! – она резко выровнялась, словно секунду назад ее вовсе не мучила боль в спине. – А ты не хочешь побыть моим врачом?.. - Крис, что за игры? – я начинал злиться, наблюдая за этим неуместным «вилянием хвостом». – Прости, что так вышло. Если тебе лучше, то я не буду тебя задерживать… Я прошел вглубь комнаты, достал бутылку чего-то крепкого из мини-бара и плеснул себе в стакан темную жидкость. Мне было все равно в тот момент, что вливать в себя, но потушить разгоревшийся там огонь было жизненно необходимо. - Мастер, ты чего такой напряженный? Кто-то из мира светлых тебя вывел из себя? – Крис подошла ко мне сзади и тоже налила себе в стакан немного алкоголя. Я невидящим взглядом буравил стену перед собой, гоняя во рту отвратительно горькую жидкость, пытаясь перебить этими ощущениями гадость внутри. Из задумчивости меня вытащило прикосновение ее руки к моей спине. Я быстро глотнул напиток и повернулся к Крис. Она вмиг обхватила мое лицо руками и с силой потянула к себе, впиваясь горячими губами в мои. Ее длинные ресницы дрожали, как два мотылька, пряча омут глаз. - Крис… что ты делаешь… С ума сошла, девочка? – я с силой отстранил ее от себя. - Делаю то, что хочу! Ты же сам говорил, что тебе это нравится во мне, – она облизнулась, лукаво и довольно глядя на меня исподлобья, а потом взяла стакан и плюхнулась в кресло, сложив длинные голые ноги в провоцирующей позе. - Я хочу, чтобы ты ушла… - раздраженно начал я и тут же был прерван стуком в дверь. - Дан, прости, я… - на пороге, как всегда не дожидаясь приглашения, показалась Тина и остановилась там же, обнаружив нас с Крис в пространстве комнаты. Крис равнодушно повернула голову в ее сторону, демонстративно покачивая голой ногой. Тина выглядела очень бледной, и новый оттенок растерянности от увиденного придал ее уставшему лицу слишком болезненный вид. - Приветик, - Крис приподняла стакан со спиртным в сторону гостьи, приветствуя ее на свой странный манер. - Хо-хо-хо! – в дверном проеме, за спиной Тины, нарисовалась фигура Потапа. Он с интересом рассматривал каждого по очереди, ухмыляясь и порождая странные звуки в такт своим мыслям. Его глаза предсказуемо дольше задержались на ногах Крис и на стакане в ее руке. - Хо-хо-хо!.. – повторил он уже с иной интонацией, удивленно морща лоб, и теперь уже рассматривая меня и стакан в моей руке. – Дан, у тебя день открытых дверей? - Присоединяйтесь к нам! – Кристина помахала Леше рукой, приглашая войти. Потап не заставил себя долго ждать. Он аккуратно подвинул застывшую в дверях Тину и сделал пару шагов вперед, по-хозяйски рассматривая мою гримерку. - «К вам»?.. Интересно. Тина, кажется мы не вовремя, не находишь? Или ты приглашена к ним третьей? – он обернулся к Тине и лукаво улыбнулся, а затем снова переключился на меня: - Дан, а потом ты еще обижаешься на меня из-за того, что я тебе что-то говорю за твоих женщин. Он звучно рассмеялся. - Каких это «женщин»? – выдохнула Крис, выпив залпом всю свою порцию. – Мастер, ты мне с кем-то изменяешь? - Крис, тебе пора! – произнес я тоном, не допускающим возражений. Перед глазами начало искриться. Все трое моих незваных гостей вытянулись в струны от звуков моего голоса. Крис цокнула, резко встала и, не прощаясь, вышла из гримерки, минуя по очереди Лешу и Тину, словно статуи в музее. - Потап, ты когда научишься следить за своим базаром?! – рявкнул я прямо ему в лицо. Он злобно уставился на меня, ловя глазами мои молнии. - За каким таким базаром? Ты так называешь правду? - Какую правду?! – я чувствовал себя взведенным курком. - Да не нервничай ты так. Помаду с губ вытри для начала! – сверкнули в воздухе его слова. Я непроизвольно потянулся к губам и провел по ним пальцами. На них не оказалось и следа сторонней краски. Тина все это время стояла у двери, нервно теребя пальцами кулон на шее, и наблюдала за мной. Я поджал губы от досады, понимая, что попался в глупую ловушку. Когда мой взгляд упал на нее, он тут же был рассечен надвое лезвием подозрения, отточенного в ее огромных блестящих глазах. Одним рывком она сорвала истерзанный пальцами кулон с шеи и скомкала его в кулаке. Через несколько секунд ее пальцы разжались и выронили украшение на пол. Затем Тина резко развернулась и вышла вон, звучно хлопнув дверью. Я лишь безучастно провел ее взглядом. Мой мозг отказывался посылать мне любые команды к действию. Потап не заметил ее жеста, увлеченно пожирая взглядом меня. - Я пошутил про помаду, ха-ха, - Потап произнес это без какой-либо улыбки, все также просверливая во мне отверстия своим взглядом. – А ты поймался, как мальчишка. И я рад этому. Наконец-то, она увидела в тебе хоть что-то от настоящего Дана Балана, а не от того призрачного рыцаря, в которого она втюрилась по уши. Произнося последние слова, он яростно ткнул пальцем в мою грудь. Это прикосновение было последним, что я помню. Дальше сознание покинуло меня, уступая контроль над моим телом лавине эмоций. Я словно смотрел издалека, как мой кулак летит по округлой траектории к левой щеке Потапа и кроваво врезается в податливую плоть, круша хрящи, рассекая мышцу. В ответ звучат маты, и сильная рука рассекает мне губу в ответ. Я хватаю Потапа за шиворот свитера, промазывая мимо горла, и со всей силы и ярости выталкиваю наружу вместе с собой. Дверь, которая до этого открывалась внутрь комнаты, теперь распахнулась наружу под весом наших тел, истошно скрипя всеми вырванными из ее полотна крепежами, едва не разваливаясь на куски. Мы жестко налетаем на стену коридора и на миг теряем ориентацию от сильного удара. Тут же слышу испуганный женский крик. Сознание улавливает фигуру в белом, совсем рядом от нас. Тина. Я становлюсь холоднее льда от мысли, что мы могли легко сбить ее собой, будь она немного ближе. Потап замахивается свободной рукой, но я успеваю уловить боковым зрением его движение и увернуться от удара, посылая ответный ему в подбородок. Руки Тины тут же хватают мои, намертво впившиеся в Потапа. В хаотичной борьбе она каким-то образом оказывается зажатой между нами, лицом ко мне, и я чувствую, как она отталкивает меня в грудь. Голос переходит в умоляющий плач. - Дан, прошу тебя! Не трогай! Я тут же отпускаю Потапа и резко отдергиваю руки, словно только что осознал, что держу в руках раскаленный предмет. Ко мне подлетает Дима и заталкивает меня внутрь гримерки. Я не противлюсь. Мои войска разбиты о взгляд синих глаз и дрожащее тело, вжатое в Лешу. У Потапа щедро раскромсана вся правая часть лица. Чувствую, что мои раны гораздо глубже. Дверь скрипом сигнализирует нам о крушении и заваливается на бок, поднимая облачко пыли на поле боя. - Два идиота, что вы творите! – Монатик старается быть грозным, но слишком волнуется за меня, чтобы изображать злость. На шум сбегаются другие работники павильона, но он быстро разгоняет всех вон. Тина в панике ощупывает лицо Потапа, и они поспешно куда-то уходят, и мне совершенно плевать на то, что происходит. Я пуст и холоден. Во мне дымится поле боя, по которому бродит лишь пустота. Я равнодушно рассматриваю тусклый камень на полу, покинутый и забытый, смакуя железным привкусом крови во рту. Мой «давний друг Дан», гордый, своенравный и безразличный, подкрадывается откуда-то сзади и с победным видом похлопывает по плечу свою теперешнюю оболочку. А потом властно надевает ее на себя, словно вождь дикого племени отвоеванную шкуру льва, заваливается на диван и залпом выпивает стакан спиртного, предназначавшийся не ему. Дима что-то говорит мне, взволнованно заглядывая в глаза, а я слышу лишь звук от удара камня, врезающегося в пол, и нежный звон тончайшей цепочки. И все это повторяется по кругу, словно внутри меня старый магнитофон зажевал пленку аудиокассеты. И мне все равно, мне абсолютно все равно.