Заяц

Хотя на улице было уже давно тепло, можно было даже сказать жарко для середины апреля, молодой человек лет двадцати стоял на вокзале в куртке с тёплым подкладом, но в слишком уж легких чёрных кедах. Руки его пропахли дешевыми сигаретами, а на лице были солнцезащитные очки, несмотря на то, что солнце село несколько часов назад. Юноша дожидался своей электрички уже не в первый раз, кататься туда-обратно за десять с лишним лет он давно привык. В то время как на плеере от пытался отыскать любимую песню, чтобы поставить её на репит снова, фары, наконец, осветили пыльную дорогу. До этого крутивший билет в руках молодой человек быстро запрыгнул в вагон и сел на свободное место, поставив рядом с собой потрёпанный темно-синий портфель. Затем он снял очки и принялся было смотреть в окно, но на улице стало уже так темно, что он мог видеть только своё отражение и яркие лампочки, что были позади него. Юноша отвернулся от окна и принялся разглядывать своих попутчиков. В такой час их было не слишком много. «И слава Богу!» — мрачно думал студент, ведь однажды ему уже посчастливилось попасть в электричку в «час пик», и повторять он этого точно не хотел. Справа от парня сидел мужчина средних лет, худой, в коричневой ветровке и с дешевенькими часами на руках. Не то чтобы наш герой любил изучать драгоценности других людей, нет, он преследовал совсем иную цель. Дело в том, что в его мире у всех людей на запястье должна была быть фраза — какая угодно. У его мамы это было короткое «Да?», у его младшей сестры фраза подлиннее: «Вот черт! Все не так должно было быть!». Говорят, что эта фраза — первое, что ты услышишь от своей родственной души. Только у Тимофея такой фразы не было, как будто ее там и не должно было быть. Каждое утро он проверял и правую, и левую руку, но безуспешно. Пусто. Потому он и изучал запястья людей — ему было интересно, есть ли хоть кто-то, у кого тоже фразы нет? Но даже если такие люди и есть, Тимофей их не встречал. Когда часы на руки мужчины чуть опустились вниз, так как он поднял руку, юноша разочарованно вздохнул. «Извините, сегодня мы не работаем.» — вот что прочёл молодой человек. На самом деле, он уже смирился с тем фактом, что судьба ни с кем не намерена его свести, что в целом мире нет ни одного человека, который бы полностью понимал его. Ну или, по крайней мере, думал, что смирился. В какой-то степени эти фразы были даже обременяющими. Например, тот самый мужчина в коричневой куртке смотрел тоскливо на своё запястье, нежно поглаживая выступающие буквы. Затем уставился в окно, как будто там можно было что-то рассмотреть. Вечное ожидание. А ведь Тимофей слышал, что некоторые встречают своих «родственных душ» всего за несколько часов до смерти. И какой тогда в этом смысл? Но с другой стороны, кому-то это давало надежду. Юноша не заметил, как за размышлениями пролетел целый час. Он посмотрел на часы: 21:39, а он ещё и половины пути не проехал. Ничего, его родителям не впервой встречать сына после полуночи. Электричка сделала остановку и в вагон зашла молодая девушка, скорее даже подросток. Во всяком случае, внешне она не выглядела старше шестнадцати. На ней было легкое платье горчичного цвета с замком сзади и кожаная чёрная куртка. Она села на свободное место через ряд от Тимофея, прямо напротив него. Она не могла не привлечь внимания: яркие фиолетовые волосы запутались из-за сильного ветра, но это лишь придавало ей какой-то особый шарм. На лице косметики не было совсем: светло-карие глаза и так ярко выделялись на молочного цвета коже. Девушка достала старую книгу темно-бордового цвета, открыла на середине и принялась читать. Тимофей откинулся на спинку сидения и, как ему казалось, принялся незаметно изучать девушку. Интересно, что она делает тут в такое позднее время? Уже комендантский час. Не прошло и пяти минут, как в вагон зашла контролерша. Девочка-подросток сидела в самом его конце, поэтому женщина подошла к ней сразу. Она встала сзади ее и сиденья и, привыкшая уже к тому, что все пассажиры и так знают, для чего она здесь, прочистила горло и сказала: — Билетик, пожалуйста. Девушка не отреагировала. Женщина повторила слова, но теперь чуть громче. Недовольно цокнув языком, она скрестила руки на груди и начала причитать. Юноша, сидевший напротив девочки в платье, наблюдал за этой сценой сначала с долей иронии, однако затем понял, что здесь было что-то не так. На девушке не было наушников, но она продолжала увлечённо читать книгу, быстро перелистывая страницы. Однажды он уже такое видел. — Ну что ты, глухая иль как? — нервно сказала контролерша. — Да. Да, глухая, — вставил юноша, когда на него удивленно уставилась женщина. — Неужели не понятно? Она же вас не видит. Боковым зрением заметив какое-то движение, девушка оторвала взгляд от страницы и посмотрела перед собой: молодой человек, сидевший напротив неё, повернул голову, как если бы он разговаривал с кем-то, кто находится...прямо над её головой? Задрав голову вверх, она действительно увидела женщину, которая тут, похоже, стояла уже давно. Девушка быстро вытащила из кармана заранее приготовленный билет и показала его. После того как контролерша проверила остальных пассажиров, Тимофей снова уставился на девушку. В его старой школе, где он учился до пятого класса, был глухонемой мальчик. Над ним часто издевались, подходя сзади. Он встал со своего места, и, пройдя совсем немного, сел на соседнее с девушкой место. Она подняла голову, явно ожидая чего-то. — Я уж подумал, ты заяц. — ухмыльнувшись, сказал парень. Прочитав по губам его фразу, она слегка прищурилась и оценивающим взглядом окинула Тимофея. После этого широко улыбнулась и, отложив книгу в сторону, протянула ему свою руку. На ней красовались те же слова, что только что сказал Тимофей. В ответ он ей протянул свою руку, на которой ничего не было. Увидев это, девочка грустно улыбнулась и пожала плечами, глядя юноше в глаза. Тут до него, наконец-то, дошло. — Господи, ты же немая! Ты просто немая! — не помня себя от радости воскликнул Тимофей чуть громче, чем следовало бы. Затем он звонко рассмеялся, крепко обнимая глухонемую девушку — свою родственную душу.