Быть Богом vol. — II

      Сэюн вернулся домой в позднем часу. Вся эта рутинная бумажная работа, странные ночные кошмары и видения, не пойми откуда и как забывшиеся воспоминания, да ещё и встреча с Ли Донхуном, который должен сидеть за решёткой, а никак не разгуливать по Сеулу и наведываться в офис. Какого чёрта вообще происходит?!       От безысходности Сэюн громко простонал, стягивая с ног лакированные ботинки и ослабляя затянутый на шее галстук. Он чувствовал дикую усталость, ему бы сейчас отключиться и проспать суток трое, но в то же время в голове крутился вихрь непонятных мыслей, которые ничерта не давали ему покоя.       Сбросив с себя пиджак и небрежно кинув его на кресло, парень прошёл в спальню и грохнулся на кровать доставая из кармана телефон.       Ещё и с Пёнкваном утром разговор не задался. Он так больше и не звонил с момента, когда Сэюн бросил трубку. Обиделся? Или, думает, что обиделся сам Сэюн? В любом случае отношения всё равно придётся выяснять, только вот у старшего нет на это никакого желания. Сейчас ему меньше всего хотелось слушать надоедливые слова и участвовать в скандале Пёнквана, который он, по любому, закатит сразу же по приезду.       Хотя Сэюн и должен был первым позвонить и сообщить о проделанной работе и о результатах, кто же скупил у них акции, но, по понятным причинам, делать он этого не собирался. Донхун вышел из тюрьмы и нацелен закончить своё дело, а это значит, что Пёнкван автоматически попадает в неприятности. Донхун не остановится ни перед чем. Радует хоть одно, что Ючан и этот смазливый психопат Джунхи вовремя свалили из страны и какое-то время будут находиться в безопасности.       Сэюн узнал, что сорок процентов акций выкупила какая-то непонятная, никому неизвестная фирма, зарегистрированная на некого Ли Дэхви. Поиск информации на такого человека Сэюну ничего не дал, высвечивались лишь одни сопляки, но было бы странно, если бы у таких сопляков были такие огромные деньжищи для скупки акций одной из самых дорогих компаний, поэтому, не долго думая и сопоставив два плюс два, Сэюн предпочёл всё это соотнести к Донхуну, правда, Сэюн не мог понять, кто всё же такой этот Ли Дэхви и заодно ли они с бывшим экс директором.       А ещё странные забытые воспоминания, которые точно так же не давали парню покоя. Он ведь на самом деле ехал в Сеул ради того, чтобы вернуть себе компанию, чтобы возглавить её и позволить отцу снова перебраться в Корею. Он отправлялся в Сеул с твёрдыми намерениями избавиться от Ким Пёнквана, а сам, заместо этого, спас его и вдобавок жить с ним стал, довольствуясь должностью менеджера. Да что там, он сам лично отказывается от предложения младшего стать содиректором!       Даже и не верится во всё это.       После спасения Пёнквана из собственной головы у Сэюна начались в жизни какие-то чудеса. Мало того, что у младшего в радужке затесался такой же серебряный кусочек, как и у его отца, так ещё и Сэюн начал воспринимать всё как-то иначе, словно, его чувства время от времени обострялись. Он мог угадывать настроения, иногда складывалось впечатления, что он читал целые мысли! Временами он мог сказать с высокой долей вероятности какая будет погода через два дня или что нужно сделать, чтобы расположить к себе очередного клиента. Сэюн не понимал, как это работает, потому что «чувства обострялись» всегда в разное время и на разный промежуток этого времени. Он ничего не говорил Пёнквану, чтобы не тревожить его, но последние месяцы всё это пропало, зато появились ночные кошмары и какие-то непонятные видения наяву.       Может быть, ему действительно нужно к психологу?       Мотнув головой, Сэюн разблокировал телефон и посмотрел на экран. На часах показывало 21:48, нужно ли ещё звонить Пёнкану? Или пускай прилетит назад и тогда во всём разобраться? Про гуляющего на свободе Донхуна Ким точно пока что не будет говорить, потому что…       Сэюн задумался. Почему, в принципе, он не хочет говорить? Почему он стал чувствовать себя как-то двояко? Слова Ли, которые он произнёс так легко и с усмешкой, о том, что он может засадить отца за решётку прочно засели в голове. Что, если Хун не блефует? Во всяком случае его же вытащил кто-то из тюрьмы и рассказал о том, что они братья.       Братья, блять.       Сэюн всю жизнь рос один и не думал даже о том, что у него может быть брат. Да ещё и такой, как Донхун.       Если Ли действительно имеет запись разговора с отцом, то ему ничего не составит труда накопать на него компромат и засадить далеко и надолго и, да, он с лёгкостью может к этому приплести ещё и самого Сэюна. Если Ким согласится примкнуть к нему, то это означает пойти против Пёнквана и, возможно даже, убить его. А если он откажет Донхуну, то рискует оказаться на его месте, ещё и отца поможет засадить…       Скорчив недовольное лицо, парень откинул телефон на вторую половину кровати и устало закрыл глаза. Если сейчас он уснёт, то ему снова приснится кошмар, а будить на этот раз его некому. Может быть пойти и напиться кофе, а на остаток ночи напокупать энергетиков, взять ноутбук и зарыться в интернете? В принципе, идея была неплохой, если бы не тот факт, что Сэюн слишком вымотался. У него не было элементарно сил на то, чтобы раздеться, снять эту дурацкую рубашку и брюки, сходить в прохладный душ, а затем только лечь под одеяло.       У него даже на то, чтобы под это самое одеяло залезть не было сил.       Повернувшись на правый бок, Сэюн подложил под голову руку и почувствовал, как на него постепенно опускается сон.       Только вот мысли тоже не хотели сдаваться и совершенно не стремились покидать и без того уставшую голову парня.       Почему-то воображение рисовало парки Ирвайна, где он провёл своё детство и юность, где он гулял с друзьями и выпивал вкусное тёмное пиво, которое привозил его друг из Германии. Сэюн видел своего отца, видел, как тот сидит на скамейке и читает свежую газету попутно закусывая все важные новости каким-нибудь бутербродом из Бургер Кинга. Сэюн словно слышал его голос, который снова и снова повторял ему план действий. «Втереться в доверие к Донхуну», «Донхун твой брат», «Заполучить компанию назад», «ты должен сделать это, подставь Донхуна», «Пёнкван тебе никто, избавься от него». Навязчивые мысли так и норовили столкнуть парня со своего пути в сторону бездны, из которой, как он догадывался, выхода уже не будет. Зачем ему нужна эта сраная компания, если в ней не будет Пёнквана? Да никуда она ему не всралась, он и так, фактически, управляет ей. Зачем отцу так срочно нужно убить директора? Он готов даже Донхуном пожертвовать, лишь бы «Razor» достался Сэюну. А ещё ему представлялся большой и богатый дом, в котором жил отец Пёнквана.       Отец Пёнквана.       Сэюн нахмурился, не открывая глаз. Отец Пёнквана тоже был в коме и его спасла мать Сэюна. У него тоже была серебряная прожилка на радужке и после он видел его мать во снах…       По телу пробежала непонятная волна дрожи, а мысли разом замолкли, словно кто-то щёлкнул выключателем.       «Сэюн».       Парень вздрогнул и замер. Голос возник из ниоткуда и прозвучал так, словно его произнесли совсем близко к ушам.       «Сэюн-а».       Он снова поморщился, пытаясь понять, сон это или реальность, но тело его полностью слушалось, а ещё он полностью отдавал себе отчёт, поэтому сомнений, что он не спит, просто не оставалось.       Медленно открыв глаза, он тут же соскочил на кровати, отползя на вторую половину. Сердце забилось словно бешенное, сильный испуг ударил по всему, чему только было можно. Он почувствовал, как его ладони моментально вспотели в то время, когда ноги просто в миг стали ледяными от испуга.       Перед кроватью стояла красивая женщина и с нежной улыбкой на губах смотрела прямо на него. На ней было надето какое-то белое одеяние до самого пола, украшенное золотыми нитями и бусинами. Её чёрные, как смоль, волосы были забраны в традиционную корейскую причёску, а серебряные глаза, подведённые чёрными стрелками, были устремлены на Сэюна.       — М-м-ама? — Чуть заикаясь тихо подал признаки жизни парень, протерев глаза ладонями. Усталость моментально сошла на нет, и он снова почувствовал себя бодрым и энергичным. То, что происходило тут, не поддавалось никаким объяснениям. Сэюн шумно сглотнул и медленно поднялся с кровати обходя её. Женщина всё так же с улыбкой следила за всеми его действиями, а затем протянула руки.       — Сэюн, сынок мой. — Её голос звучал словно успокаивающий речной поток.       — Что всё это… — Парень посмотрел на протянутые к нему руки, — что всё это значит?       В глазах женщины отразилась нотка грусти, но она всё так же продолжала улыбаться. Сэюн подошёл ближе и нерешительно коснулся чужой руки, которая на удивление оказалась тёплой и вполне реальной.       — Сэюн, ты точно такой же, как и Я.       — П-подожди, — он мотнул головой, — ты же… умерла?       Ничего более путного он не смог придумать, кроме как задать этот вопрос. Отец всегда говорил, что его мать мертва, да и сам Сэюн прекрасно знал это. Только вот на деле она сейчас стояла перед ним и, судя по её тёплой руке, была живее всех живых.       Улыбка на губах женщины стала грустной. Она дотронулась ладонью до плеча парня и чуть мотнула головой. Серебряные глаза немного потускнели.       — Сэюн, пока что Я не могу находиться долго в этом мире, но ты должен знать, что являешься потомком древних богов. Ты мой сын, Сэюн, и ты такой же, как и Я. Ты божество, мой мальчик, — она невесомо погладила парня по щеке, — Я не хочу, чтобы ты страдал людской жизнью. Прошу тебя, оставь всё и пойдём со мной.       — Что? — На лице парня отразилось глубочайшее недоумение вперемешку с непониманием. — О чём ты говоришь? Какие боги?       Женщина устало прикрыла глаза.       — То, что ты видишь в своих снах, — она вздохнула, — это твоё будущее, Сэюн. Поэтому, прошу, пойдём со мной.       — Куда пойти? — Парень чувствовал, как начинает злиться сам не зная от чего. — Мама! Я нихрена ничего не понимаю, ты можешь говорить яснее? Какого чёрта вообще происходит?!       Паника, словно водопад, обрушилась на голову Кима, и он моментально в ней захлебнулся, не контролируя ни слова и ни действия. Чуть оскалившись, он нервно потёр лицо руками, но когда снова открыл глаза, то комната была абсолютно пустой.       Он один стоял возле кровати лицом к стене и больше никого тут не было. Тревожные мысли, как будто бы яд, снова стали просачиваться в разум, а усталость вновь обрушилась со страшной силой на плечи парня. Растерянно захлопав глазами, он обессиленно уселся на кровать, уставившись ничего не выражающим взглядом в пол.       Если его сны — это будущее, тогда спать он точно больше не будет.