Птица в клетке

– Теперь ты всего лишь простой добряк. Оставь меня, предатель. Враждебность ворона была понятна, но в данный момент смешна. Он был не в том положении, чтобы демонстрировать свой характер, он проиграл и оказался в плену. И он смеет каркать ему свои приказы? Он этого не допустит. Больше нет. Все эти годы он мирился с этим, но теперь, спустя несколько недель неустанной тревоги и мрачных мыслей, он получит ответ. Волшебник не уйдёт, не получив его. – И что потом? Ты будешь гнить здесь, страдая от одиночества? Я так не думаю. – А я думаю, бездарный ты шут! Вечность в одиночестве будет лучше, чем общение с тобой. Что, Роланд повысил тебя до тюремного надзирателя? Ты здесь, чтобы пытать меня? – Да. Учитывая ситуацию, ядовитый ответ был полностью оправдан – потерять того, кто был ему дорог, и правда было пыткой. Его первый друг… его компаньон. В маленькой мести не было ничего плохого, и при мысли о своих старых мечтах он не смог удержаться от лёгкой ухмылки. К счастью для него самого, это была новая – и оправданная – цель для его детского садизма, а не нечто по-настоящему ужасное, о чём он когда-то мечтал. Раздражённый стон Черноклюва был точно таким же, как и до предательства, но в этот раз он был не из-за его неудач. Скорее, это был вздох грусти, и он в задумчивости прошёлся возле нового, и теперь постоянного, насеста ворона. Ну и что ему теперь делать с этим? И почему он вообще решил, что прийти сюда и поговорить было хорошей идеей? Ему явно не стоило поддаваться полуночным разочарованиям, но было поздно. И теперь было лучше извлечь из этого максимум пользы – закрыть дверь. В любом случае, было непохоже, что его старый фамильяр вновь захочет открыть её. – Почему ты предал меня? – прямо спросил Седрик, морально приготовившись к самому очевидному ответу. – Добряк, – хрипло и злобно усмехнулся ворон, взъерошивая перья. – Да с чего ты взял, что я теперь настолько хорош? Просто потому, что теперь я не хочу захватывать это короле… – Любое королевство. Ты потерял свой кураж. Свой запал. То, благодаря чему тебя можно было выносить. Твои амбиции, по крайней мере, делали твои провалы терпимыми, но веселье кончилось, и все мои мечты о силе были разбиты в тот миг, когда тот негодник заставил тебя позабыть о награде. А тебе-то какое теперь дело? Так значит, всё это было ради его одного. Он хотел силу, и, судя по всему, ему всегда было плевать на всё остальное. Тем не менее, ворон совершил серьёзную ошибку, и хотя он вряд ли будет способен это понять, всё же стоило попробовать объяснить ему. – Теперь у меня есть сила, Черноклюв. Технически, всегда была, но из-за тебя я был слеп. Я королевский волшебник, самый влиятельный маг в королевстве. Я был… – У тебя никогда не было влияния. Титул ничего не значит, если никто его не уважает. – А если бы я захватил королевство силой, меня бы уважали? Или пошли бы приступом на ворота и отобрали бы её у меня? Это был повторяющийся кошмар, о котором он порой рассказывал ворону. Что, если бы они действительно захватили королевство? Тирания запросто предоставила бы ему трон, но также сделала бы его и лёгкой мишенью для тех, кто предпочитал прежнего правителя. Люди бы восстали, и хотя в прошлом ему и удавалось обманывать себя, теперь истина его гнусных желаний была более чем очевидна – он не долго бы сидел на троне. Возможно, с планом Гримтрикса всё прошло бы гладко, но в одном пункте его утверждение было совершенно верным – никто бы не уважал его. Возможно, даже никто из монархов. – Возможно. Но это была бы твоя проблема, а не моя. Он едва удержался от того, чтобы не встряхнуть клетку. Какая дерзость! Если бы не болезненные воспоминания о том, как близки они были, он бы обвинил птицу в столь чудовищных словах; но он не мог не почувствовать, что ворон ведёт какую-то игру – Черноклюв явно наслаждался этим. И если ворон и впрямь хотел так поиграть – пробудить в нём старые замыслы – тогда он с радостью поучаствует. Возможно, тогда он увидит преимущества его «доброго» статуса. – Зато теперь у тебя есть собственные проблемы, Черноклюв. Проблемы, с которыми твой друг не имеет никакого желания тебе помогать. Могу лишь сказать, что я счастлив, что потерял тебя. Моя жизнь стала только лучше. Какая жалость, что ты всё ещё витаешь в облаках. – Какая жалость, что ты никогда ничего не достигнешь, Седрик Великий. Это оскорбление даже не заслуживало ответа – пленник совершенно не заметил ни иронии, ни усмешки, которую Седрик старательно скрыл. Похоже, в данный момент разговаривать с ним было бессмысленно. Вероятно, ещё было слишком рано, но сейчас он не станет на этом зацикливаться. Он получил желаемый ответ и закрыл эту главу своей жизни. Черноклюв всегда был упрямцем, и теперь было очевидно, что ему придётся показать ворону правду, что он – Седрик Великий, и что у него точно есть сила и ему не надо прибегать ни к каким крайним мерам. Но для таких вещей требуется время, не так ли? Что ж, у Черноклюва его было в избытке. Возможно, потом – когда его глаза раскроются – всё вернётся к некому подобию нормальности. А пока же, волшебник просто оставит своего фамильяра в одиночестве. Хоть он действительно был разочарован итогом этого разговора, всё же он не мог удержаться от улыбки, возвращаясь в свою обитель. Он точно чего-то достигнет. И Черноклюв пожалеет, что оставил его. Это просто займёт какое-то время.